Великий князь и я. Театр

6

— Меня зовут Алексей Темногорский, — директор хмуро обозревал собравшихся, — по величайшему повелению княжны Юлианы я буду управлять театром. Обращаться ко мне исключительно "Ваше благородие" или "господин". Не потерплю фамильярностей и пререканий. Я прав, вы нет. Всё понятно?..

В полной тишине я одна поцокала языком — и тотчас удостоилась пристального взгляда.

— Ваше положение мы обсудим отдельно, — директор посмотрел на меня в упор — и по спине побежал неприятный холодок. — Но запомните, если вы за кулисами — вы подчиняетесь правилам. Мне не важно, как вы оказались в театре. Я никого не держу. Либо уходите с концами, либо остаётесь. Точка.

Никто и с места не сдвинулся — хотя, на мой вкус, Темногорский вёл себя слишком вызывающе! Впрочем, после фон Яссона с прежним "дарованием" актёрский состав основательно поредел. Собственно, возмущаться было особо некому. Работники закулисья нервно жались друг к другу — только императорские театры могли позволить себе гримёра, декоратора и прочих. Покинув театр, эти люди рисковали больше не найти работу.

Поэтому все дружно промолчали.

Кроме Ника актёром назвался молодец с длинными волосами и лысый силач, видимо, взятый для специфических ролей. Конкуренток у Жани практически не нашлось — не брать же двух зажатых девушек, явно из бывшей прислуги.

Кажется, все трое — директор, Ясинский и я — не ожидали такого скудного набора от императорского театра!

— Дела-а, — Темногорский почесал затылок и опустил пятую точку прямо на стол, — Ясинский, объявите актёрский набор и найдите нам помощников! Дайте заметки в газеты, привлеките мальчишек, городские афиши… И посчитайте с госпожой Сириновой, сколько людей нам необходимо. Пусть этот Орехов берётся за главную роль, если он подходит. После отборов покажете мне списки. Какой-то цирк, а не театр! — фыркнул директор. — Отчёт жду завтра в полдень. Госпожа Сиринова, идите за мной!

Я нехотя вышла вслед за Темногорским. "Золотой мальчик" был не в духе — думаю, он грезил о славе и деньгах, а получил одни проблемы. С другой стороны, я получала то же самое, и в отличие от Темногорского, на карте стояла моя свободная жизнь. Сдаваться было нельзя, но и в успех мероприятия, особенно с таким директором, мне не верилось.

Кабинет фон Яссона встретил нас весёленькой яркой позолотой. Пёстрые гобеленовые стены сверкали в последних солнечных лучах, а по хрустальной люстре бежали радужные всполохи. На столике для гостей стояла ваза с множеством розовых перьев, над перьями висел огромный портрет в золочёной раме — фон Яссон во весь рост, на коне, замерший у парадных дверей театра. Красиво, но чересчур наигранно. Если портрет писали с натуры, коня было откровенно жаль.

Темногорский рассматривал кабинет с видом домашнего кота, увидевшего в своих владениях мышь. Сощурив глаза, он скользил взглядом по перьям, портрету, золотым стенам… такое чувство, что ему безумно хотелось что-нибудь сломать.

— Уверен, этот фон Яссон — ходок на Паровую, — раздражённо выплюнул директор, — плетей бы ему всыпать…

Но покосившись на меня, Темногорский не закончил — хотя по его интонациям, я сделала свои выводы.

— Паровая — место, где собираются молодцы противные?.. Ресторан или клуб?..

— Бани, — усмехнулся новый директор, — дорогие и элитные. Но большие деньги платят не баню, а за конфиденциальность… за молчание.

— Все люди разные, — развела руками, — этим и интересны.

— Не соглашусь, — Темногорский щёлкнул пальцами — и люстра зажглась металлическими яркими огнями. Свет был странный, непривычный, холодный, но я до ноющей шеи запрокинула голову. Конечно, в империи невозможно не столкнуться с языческой магией… и всё же, настолько близко я видела её впервые.

— Из какой глуши ты приехала?.. — с насмешкой осведомился язычник. — Световыми шарами даже ребёнка не удивить.

— Я люблю удивляться, — ничуть не покривила душой, — и не вижу в этом ничего зазорного. Что касается вашей магии, то я вовсе не из глуши. Ладанья является центром женского образования в империи. Но наши пансионы в основном христианские, и язычников в городе не любят. Считается, что язычники — искусители, а девочки в Ладанье далеко не низкого происхождения, поэтому важно защитить их от пороков.

— У-у-у… — потянул Темногорский, с трудом сдерживающий улыбку, — край непуганных девиц-монашек. Просто маленький островок грёз для порочного язычника!

Вспомнив женщину — управляющую одного из пансионов, я мысленно хихикнула. Такая "порочного язычника" скрутит в крендель и пинком отправит в столицу! Для полноты картины замечу, что однажды она при мне остановила карету на ходу! Лошадь взбрыкнула и едва не затоптала девочку — и нерасторопному кучеру досталось, и самой лошади.

Девочка перебывала в шоке, и потому тумаков с руганью избежала.

Не получив от меня реакции, язычник полез в объёмный портфель и вытащил канцелярский бланк. Пробежался по нему и сунул в мои руки.

— Читай и подписывай. Можешь не подписывать, но правила я уже озвучивал. Слушай, ты вообще грамотная?..

На сей раз я не удержалась от надменного смешка.

— Алкоголь на вас плохо сказывается, господин директор!

— Причём здесь алкоголь… а, кхм, извини. После поездки я плохо соображаю.

Надо же, стушевался. Однако, поразмыслив, и я смутилась. Ведь рукопись я вполне могла надиктовать грамотной гувернантке, и письма тоже могла писать она. Так что вопрос был не лишённый логики.

Договор мне показался нестрашным, хотя я мало разбиралась в нюансах. Из обязанностей: помощь режиссёру и другим работникам театра, помощь актёрам с ролью и тому прочее. На рабочем месте надлежало быть с полудня до пяти — и по необходимости до ночи, разумеется. Мне даже причитался аванс и зарплата "по сумме равная заработку помощника режиссёра". Весьма недурные деньги по меркам Ладаньи!

Ну побольше, чем платили маме за обязанности гувернантки.

После подписания директор протянул мне пятьдесят рублей — вдвое больше, чем было оговорено авансом. Я смерила его вопросительным взглядом.

— Меньше нет, а до казны театра я ещё не добрался. Так что пользуйся. Вряд ли на этом… мероприятии мы заработаем достаточно. Театр явно в упадке.

— Заработаем, — тихо, но твёрдо произнесла я, убирая деньги, — иного и быть не должно.

Директор резко поднялся и поравнялся со мной. Осмотрел придирчиво — спасибо, что в рот не залез, как коню на ярмарке!

— Наша птица Сирин бедна как церковная мышь, да?

— Вас не касаются мои финансовые дела, господин Темногорский.

— Ну почему же… — кончиками пальцев он провёл по моей шее. — Я для ласковых девушек щедрый, и мне вполне по карману содержать писательницу или актрису… м?..

Я отпрыгнула с такой резвостью, будто за мной бесы гнались!..

— Прекрати! — он поймал меня за талию и притянул обратно. — Мало ли чему учили эти старые девы в Ладанье. Ты в театре — и если продолжишь, тебя быстро окрутят. Тот же сын Ореховой, который уже подбивал к тебе клинья. Я предлагаю более выгодную сделку. Подумай хорошенько и не заставляй меня тратить время на лишние танцы!..

Лишние танцы?! Столь мерзко я себя ещё не чувствовала! К счастью, удерживать он не стал — отпустил, махнув рукой на дверь. Мол, свободна.

Меня пулей вынесло за дверь.

— Ни за что! — шептала я, сбегая со ступеней. — Ни за что, ни за что, никогда!..

Мы едва не опоздали к поездке во дворец — я слишком долго пробыла в театре. Не переодевшись, устроились в карете и отправились в Григорьевское. Старый князь с сыновьями встречал нас на лестнице — и вдруг маменька за моей спиной громко охнула…