Верховная жрица

Глава 19



Кассия

Как только мы входим в гостиную, где стоит диван и множество стульев, Найт приказывает:

— Направь на них свое оружие. Мне нужно обыскать весь дом.

Я поднимаю автомат и киваю.

Как только Найт выходит из гостиной, Михаил спрашивает:

— Кто этот человек?

— Мой телохранитель.

Выражение лица Михаила становится еще более хмурым.

— Где ты с ним познакомилась?

— Альянс помог, — отвечаю я.

Я оглядываю всех присутствующих в комнате и вижу, что дочери Савваса, Офелия и Лидия, тоже здесь.

Есть еще мужчина и женщина, которых я никогда не видела, но прежде чем я успеваю спросить, кто они такие, выражение лица Михаила мрачнеет еще больше, и он огрызается:

— Значит, ты слушаешь человека, с которым познакомилась недавно, а к нам, людям, которых ты знала всю свою жизнь, относишься как к врагам?

Я прищуриваюсь, глядя на правую руку своего отца.

— Найт спас мне жизнь, и любой из вас может быть ответственен за нападение.

— Это абсурд, — выдыхает Саввас.

— Тебе не кажется, что это слишком удачное стечение обстоятельств, что на нас внезапно напали, и именно этот человек, которого ты едва знаешь, появляется, чтобы спасти тебя? — Спрашивает Михаил.

Я медленно наклоняю голову и хмуро смотрю на Михаила.

— Удачное стечение обстоятельств? — В моей груди закипает гнев. — Ты называешь удачным стечением обстоятельств убийство моей семьи и то, что я получила четыре пули? — Мой голос становится тише, пока не начинает звучать как угроза. — Никого из вас не было рядом, поэтому я обратилась к своему альянсу. Они прибыли туда в течение часа, чтобы прикрыть меня, пока вы все прятались.

Охваченная гневом, я не осознаю, что опустила оружие.

Михаил подходит ближе ко мне, и на его лице мелькает ярость.

— На нас всех напали! — Практически выплевывает он в меня. — Потому что твой отец продолжал, блять, глумиться над Братвой и решил сделать тебя, женщину, следующей главой.

По моему телу пробегают мурашки, и я осознаю тот факт, что Найт еще не вернулся.

Сколько времени прошло с тех пор, как он начал обыскивать дом?

Стоит ли мне позвать его?

Я снова поднимаю оружие и приказываю:

— Отойди, Михаил.

Он продолжает стоять рядом со мной, его руки сжимаются в кулаки.

— Ты приходишь сюда и обвиняешь нас в предательстве, — рычит Михаил, делая еще один шаг ко мне. — А где гарантии того, что это не ты нас предала? Все знают, что ты постоянно спорила с Илиасом. Тебе не нравилось, как мы управляем организацией, и ты хотела все изменить.

Когда я смотрю на человека, который всегда был верен моей семье, чувство предательства, пронзающее меня насквозь, разрушает все, что я когда-либо знала.

Мой голос превращается в тихий шепот, когда я спрашиваю:

— Это был ты, Михаил?

В его глазах читается разочарование, и он качает головой, глядя на меня.

— Из-за таких мыслей погибнут люди, Кассия. Организация отвернется от тебя, если ты решишь относиться к нам как к врагам.

Я смотрю на Михаила и думаю о том, как сильно моя семья любила его.

Я любила его.

Мой гнев превращается в ярость, когда я кричу:

— Это был ты?

Он вздергивает подбородок и делает еще один шаг. В следующую секунду его рука вытягивается и хватает ствол моего автомата, пытаясь меня обезоружить.

Мои губы приоткрываются, чтобы приказать ему остановиться, но слова превращаются в судорожный вздох, когда в воздухе раздается выстрел, и тело Михаила падает на пол.

Господи.

Сильный шок сковывает меня мертвой хваткой, и я едва могу дышать, наблюдая, как под правой рукой моего отца образуется лужа крови.

Все это происходит в считанные секунды.

Нет.

Я медленно качаю головой, осознавая весь ужас произошедшего.

Нет-нет-нет!

В полном недоумении я поворачиваю голову туда, где стоит Найт с дымящимся автоматом в руке, а затем снова смотрю на тело Михаила.

Он убил Михаила прежде, чем я смогла получить ответ.

— Что? — В ужасе выдыхает Саввас. — Что ты наделал?

Моя грудь вздымается и опускается от тяжелого дыхания, пока мой разум пытается осмыслить то, что только что произошло.

— Михаил никогда бы не предал твоего отца, — кричит Саввас, опускаясь на колени рядом с Михаилом. — Gamóto.

Господи.

Я моргаю и снова смотрю на Найта, а затем опять перевожу взгляд на Михаила и Савваса.

Я делаю шаг назад, понимая, что все очень плохо.

Я не была уверена, что Михаил – предатель.

Боже. Что натворил Найт?

Я не отдавала приказа.

Что, если Михаил невиновен?

— Это безумие, Кассия, — говорит Саввас дрожащим от волнения голосом. — Никого из нас не было бы здесь, если бы мы предали тебя.

Он прав. Зачем предателю прятаться здесь, если он может быть в Афинах и захватить организацию?

О, черт.

Тошнотворное чувство охватывает меня, когда я снова смотрю на тело Михаила.

Михаил всегда был рядом с моим отцом. Он посещал все дни рождения, каждое Рождество и каждое барбекю.

Если он не предавал нас, в чем я начинаю сомневаться, это значит, что я только что потеряла своего самого надежного человека.

Развернувшись, я выхожу из гостиной и иду по коридору. Захожу в первую попавшуюся спальню и бросаю автомат на кровать.

Дыхание становится прерывистым, и я кладу руку на живот. Мой разум продолжает лихорадочно работать, а эмоции бурлят, сменяясь гневом, неверием, неуверенностью и горем.

Когда Найт появляется в дверях, я лишь смотрю на него и качаю головой.

Он даже не удосуживается объяснить свои действия, и это приводит меня в ярость.

— Я не одобряла это убийство, — шиплю я. — У тебя не было никакого гребаного права убивать Михаила!

Найт выглядит слишком спокойным, когда бормочет:

— Он схватил твое оружие и представлял угрозу. Мне не нужно было твое одобрение.

Господи.

Я снова качаю головой, бросая на него недоверчивый взгляд.

— Михаил был правой рукой моего отца! Я знаю его всю свою жизнь и совершенно уверена, что он не предатель.

— Он схватил твое оружие, — снова бормочет Найт.

Ярость захлестывает меня с такой силой, что ослепляет, и я бросаюсь на Найта. Прежде чем я успеваю замахнуться на него кулаком, он хватает меня, и в мгновение ока я оказываюсь на ковре. Из меня вырывается рык, и, когда я пытаюсь подняться, Найт одной рукой сжимает мои руки, а другой хватает за челюсть.

Он заставляет меня посмотреть на него и спокойно говорит:

— Это моя гребаная работа – защищать тебя. Мне плевать, кто этот человек. Если он угрожает твоей жизни, он покойник. Я не собираюсь ждать, пока кто-то причинит тебе боль, прежде чем нажать на курок. Поняла?

Я так зла и убита горем, что из меня вырывается тихий всхлип, который только еще больше разжигает мой гнев.

Найт наклоняется ближе.

— Сделай глубокий вдох, Кассия. Тебе нельзя сейчас сломаться.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться и сосредоточиться на том, чтобы прояснить голову.

— Ты убил одного из моих людей, — шиплю я.

— Я, блять, защитил тебя и сделал заявление, что если кто-то прикоснется к тебе, он умрет. Отныне они все дважды подумают, прежде чем ослушаться тебя. А теперь соберись, потому что они ждут в гостиной.

Вместе с телом Михаила.

Понимая, что сейчас не время и не место для ссоры с Найтом, я приказываю:

— Отойди от меня.

Когда он отпускает мои запястья и встает с меня, я быстро поднимаюсь на ноги и подхожу к кровати. Схватив автомат, я поворачиваюсь и прижимаю его к его груди.

— Мы поговорим об этом позже.

Я выхожу из спальни, и когда вхожу в гостиную, все замирают. Некоторые смотрят на меня со страхом, а на лицах других написан гнев, который они даже не пытаются скрыть.

Чтобы избежать дальнейшего кровопролития, я говорю:

— Если вы нападете на меня, Найт убьет вас. Если вы пойдете против меня любым способом, Найт убьет вас.

— Кассия, — восклицает Саввас, указывая на тело Михаила. — Ты знаешь нас всю свою жизнь. Мы должны были объединиться, но вместо этого ты угрожаешь нам… убийством?

Если я проявлю хоть малейший признак слабости, я проиграю войну прямо здесь и сейчас.

Мой разум лихорадочно ищет выход из ситуации, и единственное, что я могу произнести, звучит в моих ушах холодно и неправильно. Но слова все равно слетают с моих губ.

— Когда Михаил схватил мое оружие, он стал угрозой для моей жизни. Найту приказано убивать любого, кто попытается причинить мне вред. — Я вздергиваю подбородок и, хотя не верю в это, добавляю: — Я дважды спросила Михаила, является ли он предателем, и он отказался отвечать. Если бы ему нечего было скрывать, он бы успокоил меня, а не нападал.

Тобиас удивляет меня, выходя вперед и говоря:

— Кассия права. — Он смотрит мне прямо в глаза. — Возможно, я подвел тебя во время нападения, но я клянусь, что всегда буду на твоей стороне и буду защищать тебя до последнего вздоха, пока мы сражаемся с Братвой. — Он делает глубокий вдох. — Я потерял братьев во время нападения и хочу получить шанс отомстить за их смерть.

Я смотрю на него, и от его слов чувствую себя немного сильнее.

— Спасибо, Тобиас. — Я подхожу к Найту и, взяв у него запасной автомат, отдаю его Тобиасу в знак своей веры. — Ты подчиняешься только мне.

Тобиас кивает, его губы сжимаются в мрачную линию, а в глазах светится гордость.

— Да, босс.

Я обвожу взглядом всех присутствующих и повторяю слова, сказанные мне отцом две недели назад:

— Вы со мной или против меня?

— А что, если мы решим уйти? — Спрашивает Саввас. — Мои дочери никогда не были частью организации. — Он указывает на мужчину и женщину. — Как и дети Артура.

Они семья Артура?

Мой взгляд останавливается на них, и я спрашиваю:

— Как вас зовут и где ваш отец?

Парень, которому на вид не больше двадцати одного года, делает шаг вперед.

— Меня зовут Эндрю, а это моя сестра Алекса. Наш отец остался. Он сказал, что собирается внедриться в ряды врагов, чтобы уничтожить их изнутри. Я ничего не слышал о нем с тех пор, как он вывез нас из Афин. — Несмотря на то что Эндрю выглядит испуганным и неуверенным, он говорит: — У меня нет особой подготовки, но я умею обращаться с оружием. Я буду сражаться с вами, если Алекса сможет остаться здесь. Я не хочу, чтобы она приближалась к Греции, пока война не закончится.

Когда я обдумываю просьбу Эндрю, Саввас высказывает свое мнение:

— Лишний человек нам не помешает.

— Хорошо. — Я киваю Эндрю. — Алекса может остаться здесь. — Я перевожу взгляд на дочерей Савваса. Близняшкам столько же лет, сколько было Кики, и я знаю, что их воспитывали как светских львиц, поэтому говорю: — Вместе с Офелией и Лидией. Но мы не можем выделить людей для их охраны.

— Я проведу для Алексы краткий урок по обращению с оружием.

Сразу после слов Эндрю Коул выходит вперед.

— Я с вами. Как и Нико, Люк и Джонас.

Трое мужчин кивают в знак согласия.

Таким образом, у меня пять человек.

Я перевожу взгляд на Савваса, и на его лицо мелькает буря эмоций.

— Конечно, я с тобой, Кассия. Ты мне как дочь.

Мое горло сжимается, и мне приходится подавить желание броситься вперед и обнять его.

Сделав глубокий вдох, я смотрю на молодых людей и приказываю:

— Вы все подчиняетесь Саввасу. Мне нужно кое-что уладить, прежде чем мы сможем вернуться в Грецию, так что следующие пару дней не высовывайтесь.

— Как нам поддерживать с тобой связь? — Спрашивает Саввас.

Мои мысли лихорадочно крутятся, и, вспомнив о том, что в моей сумке лежит одноразовый телефон, я говорю:

— Я дам тебе телефон, по которому ты сможешь связаться со мной.

Я бросаю взгляд на тело Михаила. Я не могу оставить его здесь, но мне нужно заказать частный самолет и встретиться с наемниками, прежде чем мы сможем улететь.

— Я позабочусь о Михаиле, — говорит Саввас грустным тоном.

Я встречаюсь взглядом с Саввасом, желая извиниться за необдуманные действия Найта, которые стоили нам потери ценного друга и сотрудника. Однако, если я это сделаю, то всем станет ясно, что между мной и моим телохранителем возникли разногласия.

Вместо этого я просто бормочу:

— Спасибо, Саввас. — Направляясь к входной двери, я говорю: — Пойдем, я дам тебе телефон.

Тобиас и Найт выходят из дома вслед за мной и Саввасом. Я наклоняюсь к Саввасу и понижаю голос, чтобы слышал только он:

— Мне жаль, что так получилось с Михаилом. Найт воспринял его как угрозу.

— И все же, Кассия. Ты должна контролировать этого человека. Он не может убивать по своему желанию, — шепчет Саввас. Бросив на меня обеспокоенный взгляд, он спрашивает: — Ты действительно доверяешь этому человеку? Ты ведь не так давно его знаешь.

Я могу злиться на Найта, но я знаю, что он не причинит мне вреда. Сегодня я жива благодаря ему.

— Я доверяю ему, — заверяю я Савваса. — Он не раз спасал мне жизнь.

Когда мы подходим к внедорожнику, я открываю заднюю дверцу и достаю из сумки телефон. Протягивая его ему, я говорю:

— Найт, дай Саввасу свой номер телефона.

Найт диктует цифры, а затем говорит Саввасу:

— Сделай дозвон, чтобы у меня высветился твой номер.

Я смотрю на Тобиаса и спрашиваю:

— Как ты себя чувствуешь? Ты полностью восстановился?

Он кивает.

— Я готов к работе, босс.

Зная, что он был в доме, я надеюсь, что он сможет дать мне хоть какую-нибудь информацию. Я подхожу к нему поближе и спрашиваю:

— Ты видел, что случилось с моей матерью?

Черты его лица напрягаются, когда он кивает.

— Как и каждый день после обеда, она вышла полить сад. Ее застрелили одной из первых. Мне удалось убить стрелявшего в нее, но меня подстрелили, когда я пытался добраться до нее. — Он опускает голову, и сожаление еще больше искажает его черты. — Мне очень жаль, Кассия.

Мой голос звучит не громче шепота, когда я спрашиваю:

— Как думаешь, она умерла мгновенно?

Он кивает.

— Не думаю, что она страдала.

Его слова успокаивают меня, потому что мне бы не хотелось, чтобы моя мать медленно истекала кровью в саду, который она так любила.

— Нам нужно идти, — бормочет Найт, привлекая мое внимание к себе.

Я поворачиваю голову к Саввасу, на его лице написано горе и беспокойство, а потом он спрашивает:

— Можно мне обнять тебя?

О Боже.

Я киваю и быстро сокращаю расстояние между нами. Когда он заключает меня в медвежьи объятия, у меня чуть не вырывается всхлип, но я сдерживаю его, стиснув зубы.

— Мне очень жаль, что все так вышло, Кассия, — стонет он.

— Мне тоже, — шепчу я, прежде чем отстраниться. Наши взгляды встречаются. — Мы пройдем через это.

Он только кивает и смотрит, как я забираюсь на пассажирское сиденье.

Когда Найт заводит двигатель, я смотрю в боковое окно на Савваса, который наблюдает за тем, как мы отъезжаем.

Мои мысли возвращаются к Михаилу и его бессмысленной смерти, и гнев закипает в моей груди. Тобиас сидит на заднем сиденье, а я молчу. Я разберусь с Найтом, когда мы останемся наедине.