Верховная жрица

Глава 24



Кассия

Я резко просыпаюсь от сильного удара в челюсть, от которого стучат мои зубы. Открыв глаза, я вижу, как Найт падает с кровати. Раздается громкий стук, и я слышу, как его дыхание становится учащенным.

Черт!

Я бросаюсь к его стороне кровати и, соскочив с нее, быстро хватаю Найта за плечо и пытаюсь разбудить его.

Он резко вытягивает руку и толкает меня с такой силой, что я отлетаю назад. В этот момент он опускается на колени, а в следующее мгновение оказывается надо мной, занеся руку для удара.

— Найт! — Кричу я, пытаясь вытащить его из кошмара, и одновременно пытаясь схватить его за руку, чтобы остановить. — Это я. Это Кассия! — Его рука застывает на полпути, как только я кричу: — Линкольн!

Когда он открывает глаза, я обхватываю его за шею.

— Это кошмар.

Он падает на спину рядом со мной, и, услышав его прерывистое дыхание, я быстро сажусь и, наклонившись над ним, кладу ладонь ему на грудь.

Он поднимает руки и закрывает лицо ладонями, а его грудь вздрагивает при каждом вдохе.

Я придвигаюсь ближе и, просунув руку ему под голову, прижимаю его лицо к изгибу своей шеи, а другой рукой начинаю гладить его по волосам.

— Я здесь. Ш-ш-ш. Я здесь.

Его руки обвиваются вокруг моей талии, а тело прижимается к моему. Проходит несколько минут, прежде чем его дыхание начинает замедляться.

Мне больно видеть его в таком состоянии, и я продолжаю пытаться утешить его. Наконец, он поднимает голову и слегка отклоняется назад, чтобы сесть прямо.

Он проводит рукой по груди, а затем проводит кончиком среднего пальца по порезу, расположенному над сердцем.

Нет.

Это за Ронни?

Встав на колени, я придвигаюсь чуть ближе и кладу руку ему на плечо.

— Линкольн?

Я не решаюсь спросить, все ли с ним в порядке, потому что очевидно, что нет.

Он прочищает горло, прежде чем поднять голову. Его голос звучит хрипло, когда он бормочет:

— Я в порядке.

Качая головой, я встаю и включаю свет.

Найт поднимается на ноги и поворачивается ко мне. Когда он смотрит на меня, его и без того напряженное выражение лица становится убийственным. Он бросается вперед и, схватив меня за плечо, подносит другую руку к моему лицу, но останавливается, не дотрагиваясь до меня.

— Это я сделал это с тобой? — Спрашивает он, в его тоне сквозит гнев.

Я не знаю, какие повреждения есть на моем лице, но я не собираюсь говорить этому мужчине, что он причинил мне боль, потому что тогда он больше никогда не будет спать со мной в одной постели.

Я быстро качаю головой.

— Я ударилась лицом о прикроватную тумбочку, когда спешила к тебе.

— Господи, Кассия, — рычит он, беря меня за руку и таща на кухню.

Он хватает меня за бедра и усаживает на стойку. Я наблюдаю, как он открывает морозилку и достает упаковку замороженного говяжьего фарша, которую заворачивает в кухонное полотенце.

Когда я засыпала, моя голова лежала на его плече. Думаю, когда он повернулся и упал с кровати, его плечо соприкоснулось с моим лицом.

— Выглядит плохо? — Спрашиваю я, когда он прижимает импровизированный пакет со льдом к моему подбородку.

— У тебя красная полоса от уголка рта до подбородка, — бормочет он. Его глаза встречаются с моими. — Пожалуйста, будь осторожнее в будущем. — Он поднимает пакет со льдом, чтобы еще раз проверить метку, а затем снова аккуратно прижимает его к лицу.

Я просто киваю и, желая поговорить о том, что только что произошло, спрашиваю:

— Тебе часто снятся кошмары?

Он пожимает плечами.

— Они приходят и уходят. Иногда их нет какое-то время, а иногда они снятся мне каждую ночь. — Он поднимает другую руку и заправляет прядь моих волос за ухо. — В эти периоды я буду спать где-нибудь в другом месте.

— Черта с два, — бормочу я.

Он, прищурившись, смотрит на меня.

— Сегодня ночью ты пострадала, Кассия. Что, если я причиню тебе боль, пока мне будет сниться кошмар?

Я накрываю своей ладонью его руку, в которой он держит пакет со льдом, и слегка качаю головой.

— Ты не сделаешь мне больно.

— Я теряю контроль над собой, когда сплю.

— Это неправда, — возражаю я. — Ты собирался ударить меня, но когда я позвала тебя по имени, ты остановился и проснулся.

Его лицо каменеет, а голос становится опасно тихим, когда он спрашивает:

— Я чуть не ударил тебя?

Вот черт.

Я отмахиваюсь от него.

— Я бы даже не назвала это ударом. Думаю, ты просто хотел оттолкнуть меня. Суть в том, что ты проснулся, когда я позвала тебя по имени.

Он делает шаг назад и смеряет меня взглядом, который говорит, что он точно знает, что я лгу.

— Расскажи мне, что произошло, — требует он.

Я быстро качаю головой.

— Ты слишком остро реагируешь.

Взгляд Найта скользит по полосе на моей челюсти.

— Я тебя ударил?

— Господи, нет! — Я соскальзываю со стойки, и когда подхожу к нему ближе, он тут же отступает назад. — Линкольн, прекрати. — На этот раз, когда я подхожу ближе, он не двигается, и мне удается положить руки ему на грудь, сказав при этом: — Ты меня не бил. Клянусь своей жизнью.

Облегчение немного смягчает его суровые черты лица.

— Что случилось?

Я вздыхаю, а затем неохотно признаюсь:

— Твое плечо соприкоснулось с моим подбородком, когда ты упал с кровати. Я тут же вскочила, а когда попыталась разбудить тебя, ты отдернул руку, но... — Я поднимаю руку, чтобы заставить Найта замолчать, когда он, кажется, собирается перебить меня: — Когда я позвала тебя по имени, ты проснулся и мгновенно остановился.

Выглядя очень расстроенным, он качает головой.

— Я больше никогда не буду спать с тобой в одной комнате.

Я вскидываю руки вверх.

— Видишь, вот почему я не хотела говорить тебе. — Смерив его взглядом, я говорю: — Ты раздуваешь из мухи слона.

— Черта с два, — огрызается он. — Я, блять, причинил тебе боль, Кассия.

— Это был несчастный случай. — Я скрещиваю руки на груди, не желая отступать. — Черт возьми, подобное даже может случиться, когда ты перевернешься на бок. Я также могу ударить тебя коленом во время сна. Такое случается.

Найт молча смотрит на меня.

— Я в порядке. — Умоляюще взглянув на него, я беру его за руку и крепко сжимаю. — Слушай, я предложу тебе сделку. Если ты когда-нибудь ударишь меня во время ночного кошмара, я соглашусь спать в разных кроватях.

— Я бы предпочел вообще не бить тебя, — ворчит он.

Я обвиваю руками его талию и прижимаюсь к нему всем телом, глядя на него снизу вверх.

— Договорились?

Подняв руку, он нежно проводит пальцами по моему подбородку.

— Посмотрим.

Я целую его порез над сердцем, а затем спрашиваю:

— Хочешь поговорить о кошмаре?

Он смотрит на меня какое-то время, а потом говорит:

— Это было воспоминание о том дне.

— Ты когда-нибудь пробовал обратиться к психотерапевту?

Он качает головой.

— Я не собираюсь говорить с незнакомцем о Ронни.

Я бросаю на него умоляющий взгляд.

— Может, ты поговоришь со мной? Вдруг это поможет.

Он кивает, но потом говорит:

— Только не сегодня. В другой раз.

— Хорошо. — Отпустив его, я разворачиваюсь и достаю из полотенца упаковку с говяжьим фаршем. Убрав ее обратно в морозилку, я киваю в сторону двери. — Давай вернемся в постель.

— Я не буду спать, — говорит он. — Но тебе подоткну одеяло.

Когда мы возвращаемся в спальню, я смотрю на него и спрашиваю:

— Может, ты просто ляжешь со мной? Нам не обязательно спать.

Он кивает, и когда мы ложимся, он поворачивается на бок, чтобы посмотреть на меня. Некоторое время мы оба молчим, и когда я больше не могу выносить разделяющее нас расстояние, я придвигаюсь ближе, пока наши тела не соприкасаются.

Я снова обнимаю его и притягиваю ближе, пока он не кладет голову мне на грудь. Я целую его в макушку, а затем провожу пальцами по его коротким волосам.

— Спасибо, что так хорошо меня понимаешь, — шепчет он.

— Тебе не нужно меня благодарить, — отвечаю я. — Я просто хочу быть рядом с тобой так же, как ты со мной.

— Ты действительно хороша в отношениях, несмотря на то, что у тебя никогда не было парня, — замечает он.

— Я очень долгое время мечтала об этом.

— Да?

— Да.

Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

— О чем ты мечтала?

Мои губы растягиваются в улыбке.

— Ну, о многом.

— Например?

— Я мечтала о том, как сменю своего отца и приложу все усилия, чтобы сделать нашу организацию более могущественной, — признаюсь я. — И о том, как выйду замуж за того мужчину, которого выбрал бы для меня отец.

— Тебе был уготован брак по договоренности? — Спрашивает он.

Я киваю.

— В этом году.

— Ну, теперь он тебе не грозит, — бормочет он.

Улыбка кривит мои губы.

— Да. Надеюсь, мужчина, за которого я выйду замуж, поймет, что на работе я должна быть главной, а дома мне нужно, чтобы лидером был он.

В его глазах мелькает пониманием.

— Ты должна показать своим людям, что ты босс, иначе они убьют тебя.

— Совершенно верно, — соглашаюсь я. — Но дома, надеюсь, я смогу показать свою слабую сторону и поделиться своими страхами с единственным человеком, который никогда меня не предаст.

Он кивает.

— Так и должно быть.

Будет ли этим человеком Найт, или в итоге я выйду замуж за кого-то другого?

Я пытаюсь представить свое будущее, но вижу только Найта.

— О чем думаешь? — Спрашивает он.

— О том, за кого я в итоге выйду замуж.

Он подпирает голову ладонью и смотрит мне в глаза.

— И?

Я пожимаю плечами.

— Только время покажет.

— Неправильный ответ. — Он прищуривается, глядя на меня. — Время здесь ни при чем, Кассия. — Когда я хмурюсь, он говорит: — Я же говорил тебе, что ты моя. Единственный мужчина, за которого ты однажды выйдешь замуж, – это я.

Я приподнимаю бровь, глядя на него.

— Однажды?

Он наклоняется ко мне и собственнически целует в губы.

— Да. Однажды. Когда мы оба будем готовы сделать этот шаг.

— Я рада, что ты склоняешься к этому, потому что мы не предохранялись.

Глаза Найта расширяются, когда он понимает, что в порыве страсти мы забыли о презервативе. Затем он наклоняет голову и, кажется, думает о чем-то, что доставляет ему удовольствие.

— Что?

Уголок его рта приподнимается.

— Я не против того, чтобы ты забеременела. — Он пожимает плечами. — Или нет. Мы справимся, что бы ни случилось.

— Да?

Он быстро целует меня.

— Я в любом случае стану отцом твоих детей. Если это произойдет через девять месяцев, нам нужно будет убедиться, что ситуация с Братвой разрешится и ты сможешь вернуть свой трон до рождения ребенка.

— Мой трон? — Усмехаюсь я.

Он кивает, его губы растягиваются в улыбке, от которой у меня перехватывает дыхание.

— Боже, тебе нужно чаще улыбаться, — говорю я.

— Теперь буду, раз у меня есть повод.