Верь только мне (СИ)

Глава 8.1 Виолетта

— Летта Санна, я Вас тоже не просто так подкармливаю! — с горящими глазами возвращается Макс.

— Не называйте меня так, умоляю! Что у Вас за просьба? Зачеты автоматом не ставлю. Учтите! — смеюсь.

Он настолько непосредственный и позитивный, что любые фразы звучат от него беззлобно.

— Неее, я за справедливость. Хотел спросить, нельзя ли организовать как-то дополнительные занятия для нашей группы? Или смежно c другими группами? Вроде что-то такое было в прошлом году, как факультатив, но я тогда был молодой и безответственный и не ходил на дополнительные. А зря.

— Вам химии не хватает? — поднимаю брови.

— Мы с ребятами разговаривали. Короче… Времени мало, последний год учебы остался, а за мозг многие только сейчас взялись. А уже пора вакансии искать, а еще диплом этот… — тараторит Макс. — Я хотел завтра после занятия подойти. Но раз уж Вы здесь. Мы с Аней, Кариной и Артуром точно бы ходили. Из другой группы Динара и Юля тоже ходили в прошлом году.

Надеюсь, без Фишера.

— Вила не будет, — читает мой взгляд Макс. — Он и на обычные-то занятия ходит через раз. Не будет Вас доставать.

— Меня не так-то просто достать, не переживайте, — отпиваю нектар богов. — Я поговорю завтра на кафедре насчет дополнительных, спонсируют ли их вообще.

— Должны, раньше всегда проводились.

— Что, взрослая жизнь на пятки наступает? — подначиваю Макса, вспоминая, как сама недавно судорожно искала подработки, одновременно пыталась подтянуть хвосты на учебе и выпорхнуть из-под родительского крыла.

— Не то слово, Виолетта Санна! Вы хорошо диплом защитили? Хотя, что я спрашиваю… — Макс оперся локтем о стойку, готовый внимать жизненные советы.

— Не без сложностей… Но на отлично. И магистерскую тоже.

— Офигеть Вы! А мне бы средний балл свой не угробить до конца учебы. Мне одна стажировка светит неплохая. Британская лаборатория… А у меня и по химии не высший балл и английский хромает на обе ноги. Как вам запеканка, кстати?

— Невероятно вкусно, — закатываю глаза от удовольствия. — Как домашняя!

— А это и есть домашний рецепт. Теть Машин рецепт, — говорит, будто я само-собой знаю тетю Машу.

— Молодец Ваша тетя.

— Ну как тетя… Фрау Мария Фишер, мама Вила, она всегда готовила его в детстве. Можно было вместе с руками съесть.

Макс закатывает глаза от удовольствия.

— Знаете, как я заморочился, чтобы с пекарней-поставщиком сделать похожее блюдо. По моим описаниям создавали этот пирог. Сначала тесто не то было, я же не разбираюсь в нем. Говорил, что надо более рассыпчатое. Потом мясо не так мариновали… В итоге к осени все получилось!

Ого, вот это подход. Жую последний кусочек и киваю рассказу.

— Но это теперь коронное блюдо нашего островка, так что их мучения вознаградились, — подливает мне еще кофе Макс. — Теть Маша бы оценила.

Теть Маша — мама Вила… Маша — Мария. В голове всплывает надписать на кулоне MARIA…

Вот же…! К горлу подбирается тяжелое предчувствие.

— А почему было не взять точный рецепт у мамы Вильгельма? — задаю вопрос, ответ на который не хочу слышать.

— Теть Маша она это… ушла, — голос Макса внезапно тухнет. — Умерла, то есть…

Сижу пришибленная.

— Ого…Я не знала.

— Ничего страшного… Это в начале одиннадцатого класса произошло. Вроде бы и давно, а вроде бы только вчера.

В прострации смотрю на свою пустую тарелку и понимаю, какая же я идиотка.

То есть это был кулон его мамы или подарок от мамы. А я его не вернула и еще и чушь про помойку ляпнула. Изобретательная, где не надо.

Неосознанно закрываю лицо руками. Дура, Виолетта.

— А почему так произошло, она же должна быть достаточно молодой? — не могу сдержать свое неуместное любопытство.

Макс вздыхает, как бы сомневаясь, не наболтал ли он лишнего.

— Ну, как сказать Вам…. Мама Вила была мировая женщина, очень добрая и жизнерадостная. Но на фоне затяжного стресса у нее обострились проблемы с сердцем. И ее часто стали класть в больницы, то капали, то оперировали. Мы весь тинейджерский возраст с Вилом проторчали в клиниках, он каждый раз думал, что это последний визит.

Макс замолкает, видно, что ему сложно. Они правда как родные.

— И вот, вроде бы все наладилось, был почти год без больниц. Мы заканчивали школу, и после Вил с мамой собирались лететь поступать в Германию. У него там все тетки живут, и они там каждое лето и зимние каникулы проводили. Но…, — он набирает воздуха, — В один день в школу за ним молча приехал отец, и ничего не говоря, отвез в больницу прощаться… Был очередной приступ, и она умерла в скорой.

Слушаю, и мое сердце начинает биться тупой болью, а глаза наливаются слезами.

Это так трагично, тяжело и несправедливо… Становится невыносимо грустно. Представляю пустые серые глаза Вилли и то, как бессердечно он узнал об уходе мамы. И сколько надежд рухнуло в тот момент. Это его не оправдывает, но не удивительно, что он такой озлобленный.

— Эй, Вы чего! Ну-ка не плакать! — пугается моей реакции. — А то Вас снова Летта Санна начну называть.

— Все нормально, Максимиллиан. Просто… Неожиданно.

— Для Вила это все тоже было неожиданно, хотя мама давно болела. Он тогда малость с катушек слетел. Я думал, он вслед за ней от страданий отъедет. Да ему и до сих пор тяжело. Поэтому вы не обращайте внимания на его понты, он нормальным тоже бывает, — Макс протягивает мне салфетку. — Вот всё жду, когда он найдет время и заедет, хочу его удивить его пирогом этим.

Макс расплывается за слезной пеленой, которая не поддается контролю. Мне жалко Вила, и мне стыдно за собственную тупость. Не удивительно, что он так взбесился из-за кулона.

— Можно Вас кое о чем попросить, — недолго думая, лезу в сумочку.

Долго думать, очевидно, не мой конек.

— Конечно, Вы только тут слезами все не залейте.

Протягиваю Максу цепочку Вильгельма.

— Нашла в кабинете химии утром, наверное, Вильгельм обронил. Сможете, пожалуйста, передать ему?

— Обронил? Интересненько, Вил скорее свою голову потеряет, чем это, — прячет в карман. — Конечно, передам. Это, кстати, его мамы кулон.

Да, поняла я уже…

Молча киваю. Что мне идиотке еще сказать. Я не оправдываю его швыряние ящиков в подсобке, но реагировать мне стоило умнее.

Мысленно ругаю себя самыми худшими эпитетами. Я учитель, это звание ведь что-то да значит.

Мой телефон заливается мелодией, и на экране появляется огромное фото Романа, он почему-то звонит в мессенджер.

Мой студент скользит взглядом по фотографии и не то вопросительно не то с неприязнью вскидывает брови. Телефон продолжает трезвонить.

— Может, ответите?

— Необязательно, я уже здесь, — слышу приближающийся уверенный голос за спиной. — Переживал, что не найду тебя. Я не заставил тебя долго ждать?

Блин, так быстро. Стараюсь не смотреть своими красными глазами на него и просто мотаю головой. Легким движением Роман притягивает к себе стул и удобно располагается, глядя в упор на Макса.

— Добрый день, Максимилиан. Давно не виделись. Как дела?

— Это смотря, как посмотреть, — от доброжелательного Макса не остается и следа.

— А ты посмотри на это глазами бариста, и сделай мне, пожалуйста, флэт Уайт. Окей?

— Конечно, с удовольствием, — Макс намеренно заметно натягивает самую фейковую улыбку, и отходит на к кофемашине.

Что за странный диалог?

— Все в порядке? Ты выглядишь расстроенной, — он наконец переводит внимание со студента на меня.

— Сложная выдалась неделя, первые студенты, новый коллектив, — вру.

— Понимаю! В университете не самая простая атмосфера. Матерые преподаватели часто не желают даже мысли допускать о том, что молодняк вроде нас с тобой может быть толковым. Ты слишком не обращай внимание на них, а еще лучше, держись меня. Я их, можно сказать, с детства знаю, подскажу, какой подход и к кому нужен.

Сплошная помощь от Романа, только вот рассчитаюсь ли я потом за нее?

Макс ставит кружку на бар, и сразу отходит к другим посетителям. Вторая половина дня ближе к вечеру, гостей стало заметно больше.

Мой советчик не унимается: —Ольга Владимировна, например, на лесть не падкая, а если же ей подсобить чем-то, то она заметно добреет. Отчеты напечатать, например. А Оскар Каримочвич…, — Роман продолжает активно вводить меня в курс дела.

Но мое внимание приковано к Максу, который устроил целый театр за его спиной. Он тычет в спину разглагольствующему Роману, затем сует два пальца в рот, изображая несварение, и потом будто бы стреляет себе в висок.

Кажется, он его недолюбливает. На сто процентов кажется.

— А студенты — вообще звери, и я обязательно наведу порядке в этом заведении, — он натыкается на мой отсутствующий взгляд.

— Тебе неинтересно? Прости… Я просто волнуюсь с тобой и несу околесицу, — Рома обаятельно краснеет, как он это умеет. — Зачем о работе? Расскажи лучше, что ты делаешь в свободное время.

— Нет-нет, все нормально, в свободное время я… эээ, — вымученно улыбаюсь, как дедуля на том меме, потому что в этот момент Макс начинает душить себя, изображая конвульсии.

У меня так косоглазие разовьется, блин. Из меня вырывается нервный смешок.

— Может отправимся в более приличное место? — резко оборачивается Роман, но Макс уже показательно натирает полотенцем маленькую чашку для эспрессо. — Тут на третьем этаже ресторан с видом на город. Максимиллиен, рассчитайте нас, — командует не дожидаясь моего ответа.

Я ведь даже не дала согласия. Сегодня Роман приглашает меня в диалоги только формально. В хорошем настроении я сама в какой угодно разговор вольюсь и правила свои установлю. Но не сегодня….

— А Виолетта Александровна уже рассчиталась, — перехватывает мои внутренние возмущения Макс, не давая Роману за меня заплатить. — А вот Ваш чек, — коротко подмигивает мне.

Эх, быть дополнительным занятиям. Таким сообразительным студентам нужна помощь.

Пока Рома пикает карточкой, я морально решаюсь уйти с незаладившегося свидания. Зря я так спонтанно согласилась на встречу. Душевно я вымотана первой неделей и плотностью событий и эмоций. Моя батарейка практически на нуле, мне нужно спрятаться в нору. Да поглубже.

Да и нечестно будет вести себя раздраженно Ромой. Потому что сейчас мне хочется одного: больно-больно наступить на его начищенные до блеска кожаные туфли, — я ненавижу, когда даже косвенно обижают пацанов. Инстинкт защищать братьев.

— Знаешь… Не хотела тебе говорить, но по-моему у меня температура поднимается, — говорю я, когда мы направляемся к элеватору холла.

Для достоверности прикладываю ладонь ко лбу и принимаю страдальческое выражение лица: —Я поэтому такая вареная.

— Ради всего святого, Виолетта, нельзя так стрессовать, это скорее всего реакция организма. Прости мою невнимательность! Давай отвезу тебя домой.

— Я сама на машине, ты прав, лучше отдохнуть, завтра последний рабочий день, нужно набраться сил, — кашляю в кулачок. — Я лучше вниз, в подземную парковку.

— Провожу тебя! — подает мне свой локоть, чтобы я, немощная, ухватилась.

Не помню, как мы прощаемся, и прихожу в себя, только когда кто-то сигналит мне в зад на светофоре. Да еду-еду!

О реакции Макса я подумаю позже, а пока, честно, мне слишком горестно от информации про маму Вила. И тошно от самой себя. Чувствую себя измотанной тряпичной куклой, у которой повисли все конечности.

Никаких больше игрищ с Фишером! Пусть хоть весь склад спалит — я не стану реагировать.