Верь только мне (СИ)

Глава 51.1 Виолетта

Макс шевелит губами, тараторит дальше в своей излюбленной манере, а я разрыдаться готова. Мне самой так не хватает занятий, студентов, да что там — мне даже Макса не хватает.

Но главное, мне до сих пор не хватает Вилли.

Как матерый заключенный вычеркиваю каждый прожитый без него день в ожидании, когда же станет хоть немного легче, и я смогу быть уверенной в правильности принятого решения.

Но этот долбанный день не наступает. Обязательно наступит, просто нужно время.

— Летта Санна, Вы чего опять? Я же не лук, что Вы плачете, когда приходите? — напоминает о моем первом визите.

Хочу засмеяться, но сквозь слезы получается только мокрый хрюк. Так и стою: укутанная в сто одежек, с красными глазами и хрюкаю.

Шелестов смотрит на меня серьезно:

— Летта Санна, я, помню, что Вы головой при взрыве хорошенько ударились, Вы просто моргните, если у Вас речь пропала, — выдает беззлобно. — Один хрюк — капучино, два хрюка — латте. Если на кокосовом — то ква-ква. На обычном — муууууу!

Лед, под толщей которого я похоронила все эмоции, трескается и начинаю смеяться, одновременно роняя крупные горячие слезы ностальгии.

— Ну-ну, — Макс по-братски обнимает меня, крепко прижимая к своему фирменному фартуку, пропахшему кофейными зернами. — Все хорошо.

— Запеканку Вашу любимую будете? Будете, конечно, что я спрашиваю! — он настойчиво ведет меня к барной стойке, где я наконец-то могу стащить с себя верхнюю одежду.

Признаться, я была уверена, что после того, как я поступила с его лучшим другом, Макс как минимум проигнорирует меня, а еще вероятнее скажет пару ласковых. Но это Максимиллиан. За любовь, дружбу, справедливость и мир во всем мире.

— Как Вы, Максимилиан? Слышала, с Аней встречаетесь? — наконец-то рожаю хоть одну фразу.

— Вы знаете, совместные приключения как-то сплачивают, — пожимает плечами. — Мы такое пережили, что теперь и детей рожать не страшно.

Макс заявляет это все добродушно, а у меня внутри кошки не то что скребут, они в клочья разодрали все обои в моем внутреннем мире, поклеили новые, теперь дерут и их.

Макса с Аней происшествие на балу сплотило, а я после всех душераздирающих событий Вила послала.

— Где Вы теперь работаете?

— Давайте на ты, Максимиллиан, — неожиданно для себя заявляю, — Смысла выкать нет, я больше не Ваш преподаватель. Не твой, точнее.

— Ого, ну давайте попробуем! Вы — моя любимая училка, так что будет непросто. Так, где ты работаешь? — последнюю ты-фразу в диких муках выдавливает.

— На одном производстве, на контроле качества продукции. Работа однообразная, но платят неплохо, — принимаю из рук Макса разогретую тарелку с самым потрясающим блюдом, запеканкой мамы Вила

— И никто ничего не поджигает, — добавляет Макс, шустро обслуживая то и дело подходящих клиентов. — Вы, кстати, знали, что Юрича тоже сняли и половину кафедры уволили?

— Нет, — поднимаю брови в изумлении, — Я в последнее стараюсь поменьше следить за новостями, — намекаю на то, что мы с Вилом еще долго не сходили с первых полос газет, пока наше происшествие не перекрыли новости про слоненка, родившегося в неволе.

— После задержания Лисицына и огласки в СМИ за универ плотно взялся департамент образования и прокуратура. Штормило нехило. У нас какое-то время даже пар не было. Но сейчас вроде налаживается. Всех, кого могли заменить — заменили. Преподавателя химии только не хватает, где бы его взять? — Макс картинно прикладывает руку к подбородку в задумчивом жесте.

— Я туда не вернусь, Максимиллиан. Не смогу даже приблизиться к этим стенам.

— Плохим место делают не стены, а люди. Их всех уже пнули под зад, так что подумайте, — подмигивает. — Я лично все еще молюсь академическим богам, чтобы экзамены у Вас сдавать. То есть, у тебя.

Очень приятно, но исключено.

Пока Макс крутится с гостями, наблюдаю предпраздничную суету вокруг: персонал центра накручивает заключительные гирлянды на высоченные колонны. Озадаченные папы, спешащие после работы за кукольными домиками для своих принцесс. Нарядные девушки, стреляющие глазками по сторонам в ожидании новогоднего чуда.

И вишенка на торте: воркующие сладкие парочки, одетые обязательно в бежевые аутфиты и подбирающие друг другу подарочки. Смотреть на последних радостно и тошно одновременно.

Пока я жую, улыбаюсь и продолжаю с Максом светскую беседу о том, как ему лучше оформить теоретическую часть дипломной работы, все мои системы работают в аварийном режиме.

Сердце тарабанит на повышенных, в солнечном сплетении бушует выплеснувшийся на волю адреналин, и да, я как обычно содрала весь гель-лак с ногтей.

Борюсь с горячим желанием спросить у Макса про Вила. Не хочу давать повод усомниться в решении о расставании, но я и не железная.

Вот он — Макс. Задай один вопрос, и он выложит про Вилли все, как есть. Восстановился ли он окончательно, как устроился, насколько сильно он меня ненавидит….

У меня нет ни малейшего контакта с Вильгельмом. На социальные сети ему всегда было плевать. Остается только гипнотизировать его статус онлайн-офлайн в мессенджере. Симку я поменяла, а номер-то его никуда не делся. Поэтому как кретинка несколько раз в день наблюдаю за тем, когда он в сети. Просто так. Прикидываю, который у него час и мысленно желаю доброго утра и спокойной ночи.

Все же решаю не упоминать Фишера с его лучшим другом. Макс передаст, а бередить его душу после разрыва в мои планы не входит. Хочу, чтобы ему было спокойно.

Мы болтаем еще минут двадцать про грядущую стажировку Макса и про то, как быстро идет на поправку его папа, я расплачиваюсь за ужин, сгребаю вещи и прощаюсь с Шелестовым

— Была рада повидаться, — приобнимаю его через стойку.

— Так была рада, что слезу пустила, Летта Санна? — смотрит на меня заговорчески. — По моему бро же плачете, когда меня видите?

— Передавайте Ане привет, — игнорирую его догадки и улепётываю в сторону бутиков.

— Передам. Ей и Вилу, — говорит мне в спину. — Он скучает, Виолетта. Адски скучает. До сих пор. Одно твое слово, и он бы примчался.

Нет-нет-нет! Он этого не говорил, мне показалось!

Удираю за елку, практически дрифтуя по блестящему полу. Скрываясь за ее раскидистыми ароматными ветками, снова слышу в голове любимым ухмыляющимся голосом «Олень в кустах».