Весенняя коллекция

22

— Думаю, вам будет интересно узнать, что мисс Лоринг находится на пути в Париж, — сказала Фрэнки, когда ее соединили с Некером.

— Вы уверены?

— Она позвонила мне перед самым вылетом. Она будет здесь вечером, если по нью-йоркскому времени, значит, завтра придет на генеральную репетицию.

— Рад узнать, что она чувствует себя лучше, — сказал он ровным голосом.

— Я тоже, — сказала Фрэнки, удивленная тем, что известие воспринято так холодно. Она так обрадовалась, что может наконец сообщить о приезде Джастин, позвонила ему, как только самолет поднялся в воздух. А Некер говорит с ней сухо и по-деловому. — Спасибо, что вы вчера поговорили с Тинкер, — рискнула продолжить разговор она.

— Честно говоря, я был крайне удивлен, узнав, как ведет себя Ломбарди. Замечательно, что он увидел в ней источник вдохновения, но нельзя же заставлять ее работать каждый день так подолгу. И еще уроки танго! Неужели вы не могли этому воспрепятствовать, мисс Северино?

— Я пыталась, мистер Некер, поверьте. Но Тинкер просто одержима работой, и я не могу с ней ничего поделать. Я каждый день спрашиваю, все ли у нее в порядке, и она всегда отвечает, что все отлично.

— Тем не менее вам следовало мне позвонить и все рассказать.

— Я не знала, уместно ли вас беспокоить… — «А он ведь еще не знает про Тома, — подумала Фрэнки. — Или знает?»

— Позвольте мне самому об этом судить.

— Конечно, мистер Некер. Теперь я буду иметь это в виду, — ответила Фрэнки покорно.

Повесив трубку, Жак Некер долго сидел задумавшись. Естественно, теперь Джастин мчится в Париж, испугавшись Дарта Бенедикта. На этот счет у Некера не было никаких иллюзий. Но она будет здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки, и между генеральной репетицией и показом у него возникнет множество возможностей как бы случайно с ней увидеться. И она это отлично понимает.

Как же ему поступить? Его дочь даже не догадывается о том, как мучает его прошлое. Она знает о нем только то, что рассказывала ей ее мать. Какой он упрямый осел — даже не подумал, что Джастин, должно быть, настроена против него.

Да, пожалуй, он повел себя так, как вести себя ни в коем случае не следовало, и был слишком настырен. Зачем он только придумал этот конкурс Ломбарди! И этот проклятый столик — снова идиотская ошибка! Теперь он знает о Джастин многое, чего не узнал бы никогда, если бы не Джордан.

Из того, что рассказала Джордан, он понял, как оберегает Джастин свою независимость, как стремится всего достигать сама. Она твердо следует своим идеалам, она человек верный и преданный настолько, что может показаться упрямой. Он так хорошо ее понимает, потому что сам такой же. Или это Джастин такая же, как он? Неужели дочь, никогда не видевшая своего отца, может унаследовать его характер? Впрочем, это неважно. Теперь, поставив мысленно себя на ее место, он понимал, что его домогательства, ловушки, которые он расставлял, только затруднят сближение.

«Нет, новой ошибки допустить нельзя», — решил Некер. Он оставит Джастин в покое и пальцем не пошевельнет, чтобы устроить с ней встречу. Разве что они столкнутся неожиданно нос к носу.

Джастин несколько месяцев назад узнала о нем и отлично понимает, на что он готов ради нее. Но она отвергла все его попытки завязать с ней отношения. Не читала его писем даже из любопытства. Если она действительно так к нему относится, ее нельзя заставить это отношение переменить. Так что следующий ход за ней. Если, конечно, он будет сделан, этот следующий ход.

Едва оказавшись в «Плаза», Джастин немедленно приступила к действию. Кинув чемоданы в спальне, она позвонила Эйприл и попросила ее прийти немедленно. Эйприл, пораженная решительным тоном Джастин, повиновалась, не сказав даже, что они с Мод как раз собирались пойти поужинать.

— Боже мой! — воскликнула Джастин, целуя ее в обе щеки. — Не знаю, узнала бы я тебя на улице, но мне нравится.

— Правда? Я думала, ты придешь в ужас! — облегченно вздохнула Эйприл, в присутствии Джастин стараясь держаться не слишком развязно.

— Вовсе нет. Иногда такая внешность, как у тебя, видна окружающим только в одном ракурсе. Я всегда видела тебя классической блондинкой, этот тип привычен всем. Теперь в тебе не осталось ничего классического. Ты выглядишь так, как не выглядит никто, а для топ-модели эта совершенно необходимо. Мне даже обидно, что не я это придумала.

— Мод считает, что я выгляжу слишком странно, — сказала Эйприл.

— Но Мод ничего не смыслит в наших профессиональных делах, — сухо ответила Джастин. — Ты не этакая кисейная светловолосая барышня, ты страстная блондинка, и этого не скроешь. Тебе нужно только заняться прической, все остальное просто великолепно. У тебя сейчас волосы почти как у панка, а это мы уже проходили, и назад возвращаться незачем. Дай-ка я посмотрю, что именно сделал парикмахер. — Джастин запустила пальцы в то, что некогда было роскошной гривой, но, как она ни старалась, волосы торчали в стороны, как у какого-нибудь зверька из комикса.

— Тебе делали химию после краски и стрижки? Нет? Только уложили? Тогда нам повезло. Фрэнки, посмотри у меня в косметичке, там должны быть гель и расческа.

И все трое отправились в ванную, там Эйприл усадили на крышку унитаза, и Джастин, намочив ей волосы, стала втирать в них гель.

— Понимаешь, Эйприл, не стоит подчеркивать все сразу — люди просто не будут знать, на что смотреть. У тебя сейчас подчеркнуты глаза и рот, поэтому с волосами не стоит выделывать ничего особенного. Сделаем из тебя денди.

Она сделала Эйприл пробор и убрала волосы со лба. Осталось несколько прядей, из которых получился локон, подчеркивающий ее аккуратные ушки и изумительный овал лица. И тогда густо накрашенные губы и глаза вместе со строгой ультрасовременной прической создали эффект чего-то очень изысканного и удивительного.

— Посмотрись в зеркало, — сказала ей Джастин. — Нет, в то, которое во всю стену, чтобы оценить эффект.

— Господи! Это божественно… но тебе не кажется это… слишком… мальчишеский вид?

— Ты никогда не выглядела более женственной, — честно призналась Джастин. — Мужская стрижка на девушке с таким ртом и огромными глазами создает ощущение сексуального напряжения. Этого не добиться ни длинными волосами, ни кудряшками. Немного в духе Берлина тридцатых годов, да, но ничего мальчишечьего в этом нет. Так, а теперь рассказывай, что там у вас с Дартом Бенедиктом?

— Он подошел ко мне на приеме и сказал, что, если я потороплюсь, он устроит меня на обложку «Вога».

— И он это может. Через два дня после показа устроить тебя на обложку «Вога» сможет даже швейцар из нашего отеля, потому что фотографы «Вога» сами будут за тобой бегать. Но не думаю, что тебе будет хорошо в его агентстве.

— Мод сказала то же самое… Она слышала о нем какие-то странные вещи.

— И все это правда. Если тебя интересуют подробности, могу рассказать. Так или иначе, после того, как показ пройдет, ты будешь вольна уйти из моего агентства. Пока же я была бы тебе крайне признательна, если бы ты держалась подальше от Дарта.

— Ой, Джастин, я не собираюсь уходить от тебя! Ни за что! Не будь я в агентстве «Лоринг», я бы ни за что не оказалась в Париже и так и оставалась бы глупой, запутавшейся девчонкой.

— Но это все только грим, Эйприл. Не переоценивай свои силы. — Джастин была озабочена всплеском эмоций Эйприл.

— Ах, да… Пусть обо всем остальном тебе расскажет Фрэнки. Пока, Джастин. Спасибо за прическу. Мне пора — Мод ждет.

Эйприл выскочила из комнаты, а Фрэнки затряслась в беззвучном хохоте.

— Прекрати! Что тут смешного?

— Ох, господи, — едва могла выговорить Фрэнки, — ох, господи помилуй! Она вывалила все перед полусотней людей, а тебе сказать боится.

— Вывалила? Что? Эйприл? Эйприл — лесбиянка?

— Во всяком случае, в настоящий момент.

— Она что, с Мод?

— А с кем еще?

— Черт! Я пропустила самое забавное. Могла хотя бы намекнуть, когда звонила.

— Я решила, что будет лучше, если ты выяснишь все сама. Этакий сюрприз!

— Гм-м. Наверное, я почувствовала это, поэтому подсознательно выбрала мужскую стрижку.

— Вижу-вижу. Ты снова на страже, — сказала Фрэнки ехидно.

— А ты разве не этого хотела?

— Ой, Джастин, да я просто так рада тебя видеть, что никак не могу решить, плакать мне или смеяться.

— Не делай ни того, ни другого, мышка моя! Ну что, теперь займемся Джордан?

— Зачем? Она единственная не доставляла никакого беспокойства.

— А в случае с Тинкер, по-видимому, поздно что-нибудь предпринимать?

— Да ее все равно нет. Она у Тома.

— У Тома? А Том — мужчина или женщина, Фрэнки?

— Очень приятный молодой человек. Они, цитирую, «безумно любят друг друга».

— И давно это началось?

— На второй день после нашего приезда.

— Фрэнки, кажется, дуэньи из тебя не вышло.

— Я же говорила, это не моя стезя. Но, честное слово, я старалась.

— С Тинкер повидаемся утром. А пока что давай закажем ужин в номер.

— Чтобы ты могла расспросить меня про Майка? — воодушевилась Фрэнки.

— И это тоже. Но сначала я расскажу тебе об Эйдене.

— Об Эйдене?

— Это мой будущий муж, — пояснила Джастин. — Эйден Хендерсон.

— Ты же даже не знаешь человека по имени Эйден.

— Скоро две недели как знаю.

— Какая-нибудь другая девушка, наверное, может обручиться с парнем, которого знает почти две недели. Но только не ты. Ты не из таких. Слушай, парень появился у меня, а не у тебя. Прекрати надо мной издеваться.

— А разве похоже, что я издеваюсь?

И Фрэнки впервые после ее приезда стала рассматривать Джастин. Да, она упустила из виду некоторые изменения во внешности: сияющие глаза, то, каким тоном подруга сказала «Эйден», какая-то новая легкость — все это говорило о том, что хоть и невероятно, но это правда.

— Карамба! — вскричала она.

— Отлично тебя понимаю. Я сама не могу в это поверить.

— Но… но… как это случилось?

— Он сломал печь в моем доме, а потом… Сложно объяснить, но одно повлекло за собой другое, и это было неотвратимо.

— Ага, старый сюжет. Сломал печь, говоришь? Типичный случай совместимости на молекулярном уровне. Это могла быть, к примеру, кофеварка. Так-так! Слушаю тебя внимательно.

— Интересно, лифт давно не работает? — спросила Джастин, когда они одолели четвертый пролет, поднимаясь по лестнице в квартиру сеньоры Варга.

— Когда я была здесь, он уже не работал. Так что, возможно, лет десять. Ничего удивительного, что сеньора Варга производит впечатление железной женщины. Мы пришли. Не звони, она не запирает дверь, так что мы войдем тихонечко и подождем, пока она не даст Тинкер немного передохнуть.

Они вошли и сели, не замеченные никем, у двери. Минут пять они наблюдали за танцующей парой, потом сеньора их увидела и нехотя отпустила Тинкер, сказав в ее адрес несколько слов похвалы.

— Джастин! Ты здесь! — воскликнула Тинкер. — Я так рада тебя видеть, ты просто представить себе не можешь, все так удивительно, я никогда в жизни не была в таком восторге, ты видела, как я танцую, сегодня у меня последний урок, как тебе, у меня действительно получается, я даже поверить не могла, что получится, подожди, ты еще увидишь то, что сделал Марко, он почти все закончил, у нас была последняя примерка специально для меня, ой, Джастин, столько всего происходит, прошлой ночью я не могла заснуть, Том пытался заставить меня съесть бифштекс, но я не могла проглотить ни кусочка, только суп и хлеб, больше желудок ничего не принимает, это, наверное, из-за эндорфинов, от них пропадает аппетит, я все время думаю про других моделей, с которыми мы сегодня встретимся на генеральной репетиции, Карен, Карла, Хелена, Некер их всех заполучил, даже Клаудию, Кейт и Линду, все топ-модели, самые настоящие, он заплатил им в три раза больше, потому что иначе никто не работает у неизвестных дизайнеров, даже для «ГН», это будет так здорово, работать вместе с ними, я буду первой, с меня начнется шоу, это очень ответственно, но Марко считает, что я справлюсь, и я должна справиться, Джастин, просто должна, так построено шоу, мое первое платье, подожди, ты его увидишь, Марко начинает с вечерних платьев, а не с каждодневной одежды, оно шифоновое, дивного кораллового цвета, пять пышных юбок разной длины, как во фламенко, они разлетаются в разные стороны, оно вот так вырезано на спине и вот так спереди, хорошо, что я сейчас худее, чем обычно, бретельки тонюсенькие, и еще пелерина вся из шелковых розочек восхитительного бледно-желтого цвета, дойдя до конца подиума, я ее снимаю… нет-нет… Что я говорю, не в самом конце, пораньше, повернувшись к фотографам, и я ее не стаскиваю, я ее приподнимаю и бросаю за спину, чтобы показать, какая она легкая, я все время тренировалась…

— Сядь, Тинкер, — тихо сказала Джастин.

— Ой, нет, я не могу сидеть, мне легче стоять, если я сяду, мне потом будет трудно встать, а сеньора Варга хочет, чтобы мы позанимались еще полчаса, а потом я поеду к Марко, она любит все доводить до совершенства, я хотела выучить еще один танец, что-то еще, кроме танго, но она не разрешила, сказала, что я не готова, самое глупое — что я никогда не смогу танцевать с мужчиной, потому что умею только вести, разве не смешно, такая глупость, а самое глупое — так это то, что танго все равно никто сейчас не танцует, правда, Джастин?

Джастин встала и положила руки Тинкер на плечи.

— Сядь, Тинкер, ты переутомилась.

И Тинкер разрыдалась.

— Нет-нет, я не устала, — продолжала говорить она сквозь слезы. — Я и Тому говорила то же самое, сегодня утром он не хотел выпускать меня из дому, а теперь ты, тебе хочется, чтобы я была уставшей, ты не понимаешь, я не могу уставать, это невозможно, остался только один день, весенняя коллекция, все будет завтра, я не могу всех подвести, Марко так говорит, я не могу их подвести, ты понимаешь, Джастин, ты знаешь, как это бывает, ты понимаешь, правда? Фрэнки, а ты понимаешь?

— Возьми ее за другую руку, Фрэнки, — сказала Джастин, беря Тинкер за руку. — Надо немного отдохнуть, Тинкер, тогда завтра все пройдет отлично. Ты перевозбудилась, вот и все. Денек отдохнешь, ночью выспишься, и завтра все будет хорошо, ты будешь в лучшей форме, но тебе надо отдохнуть, ты понимаешь, Тинкер?

— Да, но сеньора…

— Я с ней попрощаюсь за тебя, а ты, если захочешь, придешь к ней после показа. А теперь мы поедем в отель и уложим тебя отдохнуть.

— А Том?

— Мы привезем Тома в отель. Он поможет за тобой ухаживать. Фрэнки поедет за ним, как только мы уложим тебя в постель. Если ты не ляжешь, Тинкер, Фрэнки не сможет поехать за Томом. Я поговорю с Марко, он все поймет, так часто бывает, на генеральной репетиции кто-нибудь выйдет за тебя, последняя примерка ведь уже была, так что они без тебя обойдутся, так ведь, Тинкер? Ну, так-то лучше, слезки, слезки, высыхайте. Фрэнки, у нас впереди эта чертова лестница, бери ее пальто, отлично, едем в отель, поешь горячего супа, а завтра будешь в форме, Тинкер, тебе просто надо отлежаться.

— Но ты поговоришь с Марко, обещаешь? Ты ему объяснишь?

— Да, Тинкер, можешь быть уверена, с Марко я поговорю.