Весенняя коллекция

8

Что же это на меня нашло, удивлялась Джастин, сидя в такси, которое, похоже, было одной из последних машин, направляющихся в центр. Вестсайдское шоссе было уже закрыто, и они пробирались какими-то окольными путями, известными только жителям Трибеки. Снегопад начался еще до ухода рабочих. Эйден проверил снова все трубы, а потом она заперла дверь и бросила на дом прощальный взгляд.

«Я могла бы сейчас сидеть в уютном гостиничном номере, — думала Джастин, — предоставленная заботам безликих официантов, горничных, телефонисток, заказала бы себе в номер цветы, скупила бы все свежие журналы в киоске…» Но нет, она подчинилась чужому порыву, позволила себя уговорить и теперь оказалась пленницей человека, о существовании которого узнала только вчера и который к тому же только что ее довольно серьезно подвел.

Какой-то чердак в Трибеке… И как она могла согласиться? Она терпеть не могла верхних этажей, хотя, когда она впервые оказалась в Нью-Йорке, чердаки были писком моды. Можно себе представить — что-то уродливое и ультрасовременное, стальные перекрытия и все трубы наружу. Такие помещения годятся только под мастерские или киностудии. Люди должны жить в нормальных комнатах, а не в бывших фабричных цехах, где все разнесено по разным углам. Этот Эйден Хендерсон вполне мог установить душевую на кухне — просто чтобы продемонстрировать, что и такое возможно. Она один раз с ним поужинала, пару раз поцеловалась. А теперь — еще и окажется в занесенном снегом медвежьем углу, и с кем? — с человеком, который только что все переломал в ее доме. Она что, заложница, жертва стокгольмского синдрома?

Почему она так легко ему поддалась? Наверняка Эйден удивился тому, как быстро она согласилась на его предложение. Она же могла сказать, что у нее все дни расписаны и она не может освободить себе весь уик-энд. Господи, она, наверное, сошла с ума! Катастрофа с отоплением так ее поразила, что она позабыла про все условности.

Джастин украдкой взглянула на Эйдена. Он сосредоточенно указывал таксисту, который, казалось, понятия не имел, как добраться до Трибеки, а тем более до Лейт-стрит, дорогу. И куда подевалась его любезная улыбочка? Десять шансов против одного, что он никогда не учился в университете Колорадо, и тысяча против одного, что он появился у нее дома не для того, чтобы угодить ее друзьям, которые его порекомендовали.

Ну какой подрядчик приступает к работе на следующий же день? Только тот, у которого нет других заказов. Тот, у которого отняли лицензию и который вынужден работать нелегально! Она не спрашивала у него удостоверения, не позвонила в мэрию за подтверждением, что такой-то работает по лицензии. Поверила его честному лицу, тоже мне, ковбой с перебитым носом. И это она, Джастин Лоринг, которую обычно трудно провести, доверилась первому впечатлению, позволила себя заинтересовать, даже немного… очаровать. И чем — умением этого так называемого подрядчика просто-таки излучать спокойствие и уверенность! И ведет он себя так, будто и не подозревает о своем обаянии. Классический приемчик! Все пройдохи держатся именно так.

А снег валил все сильнее, просто настоящая метель. Джастин закуталась в свое белое шерстяное пальто, отделанное овчиной, натянула старую вязаную шапочку почти на глаза и в панике стиснула руки в меховых перчатках. У нее даже ноги стали мерзнуть, несмотря на теплые ботинки и шерстяные носки. Значит, так: если Эйден Хендерсон поведет себя хоть чуточку подозрительно, она сбежит с этого чертова чердака и доберется до благ цивилизации, даже если придется ехать в подземке.

Почему Джастин все время молчит, удивлялся Эйден, пытаясь за разговорами с таксистом скрыть свое смущение. Она забилась в уголок и выглядела почти испуганной. Неужели после пары случайных поцелуев она боится, что он станет ее домогаться? Он и представить себе не мог, что она примет его безумное предложение провести с ним уик-энд. Он просто хотел ее утешить. Господи, а чистые простыни-то у него найдутся? Будем надеяться, что миссис Брэди удосужилась днем убраться и принесла белье. И что такое «Текиловый рассвет», черт бы его побрал? Дева Мария, сама Джастин Лоринг! Наверняка ей есть чем заняться, должно быть, у нее полно всяких блистательных знакомых, и немудрено — такая у нее работа. Что за работа, Эйден представлял себе весьма отдаленно, знал только, что почему-то теперь принято, чтобы женщины становились год от года все стройнее и выше.

Ему все это снится, или Джастин сама его подначивала там, в подвале? Может, для нее это экзотическое развлечение? «Как я провела уикэнд с подрядчиком, или Путешествие в низы». Что ж, в таком случае он ее удивит. Он пригласил ее только из чувства ответственности. Ей надо было где-то провести время, а отели, как она сказала, ее удручают.

А его удручает перспектива убить ни на что два дня. Надо было вспомнить, что при виде женских слез он теряет рассудок. Собирался провести два дня в тишине и спокойствии, заняться проектом освещения фабрики на Лонг-Айленде, посмотреть футбол по телевизору, а теперь связался с этой Анной Карениной, которая сидит, укутанная в свою овчину, с таким видом, словно кто-то собирается выкинуть ее из саней в сугроб. Неужели он действительно обещал стелить ей кровать? Вот уж нет! Пусть только заикнется об этом, он тут же проводит ее до подземки, купит ей жетон, и пусть она отправляется тосковать в гостиницу.

Такси наконец остановилось, Эйден помог Джастин выйти и подхватил ее чемодан. Пока он расплачивался, она огляделась вокруг. Ничего утешительного — плохо освещенная улица, домина, похожий на заброшенный склад. Они молча поднялись в скрипучем лифте на самый верх. Эйден отпирал дверь, а Джастин недоверчиво принюхалась. Странно — пахнет мореным деревом и еще чем-то, кажется, олифой. Он легко поддержал ее за локоть, чтобы она не споткнулась на пороге, и включил свет. Джастин вошла и замерла у двери.

— Ох! — выдохнула она удивленно. — Это невероятно!

— Ага, — согласился он. — На это ушло семь амбаров, три больших и четыре поменьше, все заброшенные, построенные еще в восемнадцатом веке. Я купил их в Индиане практически за бесценок. С ума схожу по дереву. Здесь использовано семнадцать разных сортов.

— Но вы сказали, что это чердак. — Она с облегчением рассмеялась.

— Технически — да.

— Это был чердак когда-то, а теперь это… огромный… Что? Амбар? Хижина? Ранчо? Конюшня? Всего понемногу! — Джастин бродила по огромной комнате, открывала двери в другие, поменьше и с низкими потолками.

— Я построил это своими руками, так что называйте как хотите. — Эйден был польщен. Его дом поражал всех, но ей, казалось, он действительно понравился. Может, она даже пальто наконец решится снять? Он подошел к огромному камину, сложенному из старого камня, в котором лежали наготове поленья.

— Вы это сами построили? — спросила Джастин, стягивая перчатки. — И сколько на это ушло времени?

— Почти семь лет, — ответил Эйден с гордостью. — Я работал всю неделю, жил неподалеку, так что здесь бывал в основном в выходные. Но когда я нашел дерево — тополь, и дубовые балки, и орех, — оно само подсказало мне, как это должно выглядеть. Со старым деревом нельзя ошибиться — оно тебя направляет. Я даже проводку никому не мог доверить. Чувствовал, что это все мое, не мог отдать в чужие руки. Даже жаль было, когда дело дошло до мебели, это значило, что работа заканчивается.

— Но кто занимался интерьером? — Она еще раз обвела глазами комнату — почти деревенская мебель, на стенах — американские примитивисты и еще — стеганые разноцветные покрывала, на полу — грубые домотканые ковры.

— А никто. Я просто искал то, что сюда подходит. Мне повезло, особенно с покрывалами. То, которое над камином, — его сшила моя прабабка, а остальные я нашел в Новой Шотландии. Теперь здесь можно жить, если, конечно, не бояться холода. Здесь даже летом прохладно.

— Новая Шотландия — это там, где ловят лосося?

— Именно. Если это намек, то я, пожалуй, отправлюсь на кухню, посмотрю, что можно придумать на ужин.

— Я с вами. — Джастин не терпелось взглянуть на кухню.

— Мы так не договаривались! Я же обещал, что буду вас кормить, а на кухне в вас могут проснуться хозяйственные инстинкты, и кто знает, куда это заведет. Я лучше сам там разберусь. А вас я провожу в комнату для гостей, располагайтесь, как вам будет удобно.

Оказавшись в крохотной уютной спальне, окна которой, казалось, должны выходить на Альпы, Джастин стала быстро разбирать чемодан. «Пожалуй, здесь не так уж и ужасно. Во всяком случае, много интересной мебели», — говорила она себе, дрожа от волнения. Если по дому можно судить о его хозяине, то Эйден, вполне вероятно, именно таков, каким показался ей вчера. А из этого следует, что она не окончательно сошла с ума, и это утешает. Утешает и то, что он терпеливо трудился над этим домом семь лет. Терпение — штука хорошая. И дерево — тоже. А терпеливая работа с деревом — дело вообще замечательное.

Эйден, оказавшись на кухне, обнаружил, что миссис Брэди приготовила ирландское рагу, которое оставалось только подогреть. Он поставил жаровню в духовку, чтобы оно не подгорело, и открыл бар. Кажется, Джастин немного успокоилась. Когда она наконец сняла свою шапочку и распустила волосы, он просто был сражен ее естественной, не выставляемой напоказ красотой. Никакая тщеславная дамочка не стала бы прятать волосы под такой шапкой, даже в самую лютую стужу. Неужели женщинам свойственно не только тщеславие? А может, даже Джастин надоедает смотреть на себя изо дня в день?

Он взял поднос, поставил на него несколько стаканов, ведро со льдом, бутылку текилы, подаренную ему на Рождество года два назад, и кувшин с соком, потом подумал и достал еще вишни-мараскино. Внеся все это в комнату, он поставил поднос на журнальный столик у камина и уселся на огромный кожаный диван.

— Что это? — спросила Джастин, выйдя из своей комнаты. На ней были розовые рейтузы, толстые шерстяные носки и свободный белый свитер с надписью «Нью-Йорк Джайентс».

— Пока ничего, но будет то, что я обещал, «Текиловый рассвет».

— Ого, — буркнула Джастин, воздерживаясь от комментариев.

— Смотрите — сначала я кладу лед, потом лью текилу, затем добавляю апельсиновый сок, он — как солнечные лучи, а сверху я кладу вишенку, она изображает восходящее солнце. Угощайтесь!

— Но солнце бывает красным только на закате, — заметила она, беря стакан.

— А на Гавайях?

— Понятно. — Так вот он какой, «Текиловый рассвет». Мало чем отличается от водки с соком. — У меня какое-то странное чувство, — шепнула вдруг Джастин. — И не очень приятное.

— Что такое?

— Здесь есть кто-то еще, — тихо и испуганно сказала она. — За нами наблюдают. Не двигайтесь, делайте вид, что ничего не заметили.

— Руфус, выходи! — позвал Эйден. — Она хорошая.

Откуда-то выплыл огромный белый персидский кот и медленно подошел к ним. Он был невероятно красив, даже для перса. Он просто царил в комнате.

— Боже мой! — воскликнула Джастин.

— Подобные комплименты ему нравятся. Руфус стесняется женщин, настоящий кот холостяка. На самом деле он считает себя собакой. Может, потому, что он кастрат — трудно держать дееспособного котяру в городе. Иди сюда, детка, позволь представить тебе Джастин. Вы не боитесь кошек? Аллергии на них нет?

— Никакой, — ответила Джастин. Она обожала кошек и умела расположить их к себе — главное, сидеть неподвижно, будто вам все равно, даже не смотреть на кота. Эти изумительные непонятные животные могут смириться со всем, кроме недостатка внимания.

Руфус, перевернувшись в воздухе, прыгнул Эйдену на колени.

— Вы когда-нибудь видели, чтобы коты такое вытворяли?

— Просто потрясающе, — согласилась Джастин. — А больше котов у вас нет? Знаете, у Хемингуэя было штук тридцать кошек. Их ценил даже Пикассо — он говорил, что бог создал жирафа, слона и кошку. А про людей он не упоминал.

— Руфус не позволил бы мне завести другого кота, он очень ревнив. Поэтому он делает вид, что вас не замечает, а краем глаза все время за вами наблюдает. Он видит в вас угрозу.

— Бедняга! Скажите, что ему нечего волноваться, — улыбнулась Джастин. Руфус уже поглядывал на нее с любопытством, так что оставалось немного подождать. Джастин с удовольствием завела бы кошку, но одинокая женщина с кошкой — это слишком пошло.

— У вас случайно свитер именно с этой надписью или вы болеете за «Джайентс»? — спросил Эйден.

— Конечно, болею, как и все. «Джетс» слабаки, но, по-моему, все Нью-Йоркцы чувствуют себя обязанными смотреть матчи обеих команд. Жаль, что завтра играют и те, и другие — «Джетс» в Буффало, а «Джайентс» в Далласе. — И они понимающе переглянулись. — Я всю неделю злилась по этому поводу. Ну разве можно так составлять расписание! Кретины! Лучше всего было бы поставить два телевизора рядом и смотреть оба матча.

— Это можно устроить.

— Ой, Эйден, правда?

— Я уже все подготовил, — гордо сообщил он.

— А вдруг выиграют и те, и другие? Бывают же чудеса на свете.

— Выпьем за это!

— Ах, да!.. Да, это нечто… Мягко, ароматно, и пьется легко.

— Кажется, это слишком крепко.

— Ерунда! Можно вишенкой закусить.

— Джастин… — вдруг сказал он с надеждой.

— Да? — Она невинно улыбнулась. Какие синие у него глаза, даже кажутся почти черными, пока он на тебя не посмотрит. И взгляд такой сияющий, как играющая в лунном свете волна.

— Съешьте еще одну вишенку, — сказал он хрипло, — они такие маленькие.

— Вы знаете, как угодить даме. — Он обещал, что пальцем до нее не дотронется, вспомнила Джастин. И наверняка сдержит свое обещание. Как же трудно бывает с некоторыми мужчинами. Ну ладно, лучше соблюдать условности, чем пренебрегать ими, но где-то должна быть золотая середина. Она откинулась на спинку дивана, решив, что как-нибудь справится с этой дилеммой. Сквозь полуприкрытые веки она наблюдала за Эйденом и думала о том, каково это — поцеловаться с ним, поцеловаться по-настоящему, а не чмоканье в щечку, как вчера вечером. Это как открыть баночку черной икры и сначала попробовать немного крохотной перламутровой ложечкой, а потом еще и еще…

Господи! Джастин распахнула глаза. Наверное, он что-то подмешал в коктейль, она никогда раньше так не мечтала. И контроль над собой никогда не теряла. И она стала прихлебывать таинственную смесь осторожнее.

Эйден смотрел на огонь и тихо гладил кота, радуясь тому, что тот остался третьим с ними. Джастин в своем необъятном свитере, так много скрывающем и в то же время дразнящем, так хороша, что лучше не оставаться с ней наедине. Кто она — коварная соблазнительница или ангел чистый и безгрешный? Он едва владел собой, но — обещание есть обещание.

— Проголодались? — спросил он, вставая с дивана.

— Чертовски!

Они ели рагу и подогретый хлеб и почти не разговаривали. Руфус съел своего тунца, напился молока и мирно дремал под столом, но Джастин чувствовала, как он изредка терся головой о ее ногу. Она могла бы незаметно подложить ему кусочек мяса, но решила, что подкупать его — дело недостойное. Кот — это, конечно, очко не в ее пользу, но она хотела честно завоевать его расположение.

Джастин вдруг поняла, что чертовски устала. Сначала долгий день в агентстве, потом катастрофа с печью, бесконечная поездка по городу… Так что она даже не стала дожидаться кофе, едва добралась до своей комнаты, переоделась в пижаму и тут же заснула.

Где-то посреди ночи она внезапно проснулась от какого-то странного прикосновения. Спросонья ей показалось, будто какая-то огромная змея обвила ее грудь. Она лежала не шевелясь, даже боясь вздохнуть, и пыталась понять, где она. Почему так странно тихо, не слышно привычного городского шума, не видно света с улицы, и что за странное существо с ней рядом?

— Помогите! — тихо взмолилась она, боясь потревожить змею. — Кто-нибудь, помогите! — Змея шевельнулась и поползла выше, к ее горлу. Неужели она сейчас обовьется вокруг шеи и задушит ее? Она открыла рот, собираясь завизжать, и тут кот, мяукнув, уткнулся в нее своим холодным носом.

— Ах ты, негодник! — возмутилась она и, схватив Руфуса за шкирку, подняла его над головой. — Как ты посмел? Решил поспать со мной, да? Решил дружить? Жаль, что Эйден не видит, какой ты коварный. Знаешь, ты, пожалуй, выбрал не лучшее время. Отправляйся-ка, откуда пришел. — И она столкнула кота на пол. — Только не вздумай возвращаться! — приказала Джастин.

Руфус легко прыгнул обратно на кровать и прошелся по ней, снова устроившись у нее на груди, явно не собираясь трогаться с места. А ведь Джастин даже его не прикармливала!

— Убирайся, паршивец! — прошипела она, жалея о том, что не знает, к каким командам он приучен. — Вниз! На пол! Вон! Мерзкий кот! — Наконец он переместился — устроился у нее на подушке и уткнул нос ей в шею. «Наверное, я сказала что-то не то», — решила Джастин и снова попыталась его столкнуть. А он ласково, по-дружески потерся об ее руку. Так может продолжаться всю ночь, поняла она. Может, он и кастрат, но память генетическая в нем осталась.

Все бесполезно, кроме одного, а это абсолютно немыслимо. Но Руфус от нее не отставал, и у нее уже не было выбора. Джастин включила ночник на столике и вылезла из кровати. Халата она найти не могла, поэтому просто завернулась в одеяло и выглянула в окно. Не было видно даже фонарей, ничего, кроме хлопьев снега. «Словно в хижине где-то в горах, — подумала Джастин. — Ничего себе каникулы!» Руфус подошел к ней, потерся об ее ноги и стал подталкивать к двери.

— Да, да, все поняла, — проворчала Джастин и отправилась на кухню. Там она достала из холодильника молоко и налила полное блюдце. Руфус стал быстро лакать. — Скажи спасибо Джастин, — сказала она ему.

Но он словно не слышал ее, поглощенный молоком. Теперь надо отступать. Джастин тихо-тихо, почти неслышно стала выходить из кухни. Она была уже у двери, когда Руфус вдруг снова прыгнул к ней и стал урча тереться об ее ноги. Он меня выдрессировал, догадалась Джастин. Она приняла неверное решение и оказалась именно там, где ему было нужно. А теперь он решил с ней поиграть.

— Отправляйся к своему хозяину, — сказала она и, подхватив его под живот, взяла на руки. Бесшумно открыв дверь в комнату Эйдена, она попыталась сунуть Руфуса внутрь. Но не тут-то было! Он вцепился когтями в ее пижаму, и ей никак не удавалось высвободиться. «Не стоит приручать кота, — подумала Джастин, — если не хочешь, чтобы он стал твоим».

Она стояла у открытой двери, не зная, что делать. Она слышала спокойное дыхание Эйдена, а по мерцающему циферблату его часов могла понять, где он лежит. Спал он крепко, не шевелясь. В борьбе с котом она обронила где-то одеяло. Что делать — взять Руфуса к себе и не спать всю ночь или отдать его Эйдену? Может, если она занесет кота в комнату, он услышит запах хозяина и уйдет-таки спать к нему, как настоящий преданный друг?

Джастин бесшумно вошла в комнату и повернула голову Руфуса в сторону Эйдена. Никакого эффекта. Тогда она подошла поближе и опустилась на ковер у кровати. Что же такое с этим котом? Отсюда даже она чувствовала запах Эйдена, запах, похожий на запах свежих теплых булочек с медом. Спящий мужчина пахнет или лучше, чем днем, или вообще не заслуживает внимания. Жаль только, что заранее этого обычно не узнать.

Прошло несколько минут, Джастин поняла, что замерзла, несмотря на пригревшегося у нее на коленях кота. Может, отнести его в гостиную, подложить поленьев в камин и прикорнуть на диване? Или поискать халат Эйдена? Или разбудить его, чтобы он сам разбирался со своим котом? Наверное, это самое разумное. Но она только что не правильно повела себя с котом, и ошибаться с мужчиной ей вовсе не хотелось.

А может, ничего в этом предосудительного нет? Эйден вел себя весь вечер по-джентльменски. Не превратится же он в подлеца только из-за того, что она полюбилась его коту? Ой, она совсем запуталась. Странное здесь все-таки место. А Руфус стал лизать ее прямо в ухо. Нет, это уж совершенно невыносимо. Она поднялась на ноги, наклонилась к уху Эйдена и громко сказала:

— Просыпайтесь!

Руфус немедленно прыгнул на кровать, свернулся калачиком около своего хозяина и спокойно задремал. Эйден открыл глаза и, притянув ее к себе, крепко обнял.

— Я только что видел тебя во сне, — шепнул он, целуя ее в губы. — А теперь ты пришла.

— Ради всего святого! — ответила она. — Мне надо было как-то избавиться от этого проклятого кота.

— Джастин, тебе не надо оправдываться, — рассмеялся он и снова поцеловал ее. — Господи, да ты вся дрожишь. Где твой халат? Залезай под одеяло. Милая моя, девочка моя, как же ты замерзла. Сейчас я тебя согрею.

— Это все кот! Он пришел ко мне в комнату, хотел ласки, потом заставил меня напоить его молоком и не желал слезать с рук. Я ему явно нравлюсь больше, чем ты, и он просто вынудил меня разбудить тебя.

— Естественно, — согласился Эйден.

— Правда!

— Это еще прекраснее, чем рождественское утро! Господи, какая ты вкусная!

— Ты тоже. Но это все из-за кота.

— Да-да, из-за кота, успокойся.

— Хорошо еще, что ты хоть с этим согласен, — сказала Джастин между поцелуями.

— Со всем согласен. Ты прекрасна, я тебя обожаю. Ты хоть согрелась?

— Немного, — ответила она задумчиво.

— Но недостаточно, да?

— Да.

— Тебя надо всю согреть.

— Наверное, да. На всякий случай, — сказала она скромно.

— Я в этом совершенно уверен. Только, знаешь, ты не согреешься по-настоящему в этой дурацкой одежде. Она задерживает холодный воздух. Так что лучше ее снять.

— Ну и сними.

— Не могу.

— Почему? — выдохнула она.

— Я обещал, что не дотронусь до тебя пальцем.

— Ты обещал это вчера.

— А что, это… меняет дело?

— Конечно, — нетерпеливо шепнула она. Он ее нарочно мучает. Кот и мышка. Кот и мужчина. О, силы небесные!

— А можно я сначала скажу, что люблю тебя?

— Можно, — смиренно позволила Джастин, выскальзывая из пижамы. Есть предел ее терпению, что с этим человеком, что с его котом, и этот предел наступил.