Волки: Братство порока

26

— Твое имя?

— Простите, но мне сказали, что консультацию можно получить анонимно.

— Все верно. — В окошечке чата «зависли» три точки. — Но для отчетности нам нужно, хотя бы, твое имя. Меня зовут Лили, а тебя?

— Сара. — Напечатала Тиль.

Она сидела на постели прямо в одежде и обуви, укрывшись сверху одеялом, но все равно продолжала дрожать. От холода или тревоги — уже сама не понимала. Ее долго мучили сомнения, стоит ли писать в чат психологической поддержки, объявление о котором случайно вылезло в рекламной строке университетской соцсети, но в какой-то момент невозможность дальше молчать стала ее душить так сильно, что девушка, наконец, решилась.

— Отлично, Сара, что у тебя случилось?

— Кое-что произошло… — Написала Тиль и застыла, раздумывая, как много она может доверить незнакомцу, и как сильно рискует. Вдруг ее история станет достоянием общественности?

— Ты можешь рассказать, не волнуйся.

— В общем, кое-что произошло, но я почему-то не помню всех подробностей. Как ни стараюсь, вместо воспоминаний один туман. Возможно, это из-за препаратов, которые мне подмешали на вечеринке.

— Ты подозреваешь, что тебя опоили?

— Я так думаю. Иначе, почему я не могу вспомнить подробностей?

— Тебе причинили вред? Ты обращалась в полицию?

— Я пишу не из-за этого. — Тиль напряженно вцепилась в телефон, ее руки вспотели. — Мне очень плохо, я себя не узнаю. Иногда мне хочется закрыться ото всех и исчезнуть совсем, а иногда будто в меня вселяется кто-то чужой и незнакомый, я активно ищу внимания и общения, и меня тянет к людям, которых стоило бы опасаться.

— Понимаю.

— Жаль, что нельзя просто нажать «delete» и стереть все воспоминания. Это нормально, что мне хочется отомстить?

— К сожалению, негативные эмоции имеют над сознанием большую силу. Это не означает, что нужно им поддаваться.

— Хуже всего флэшбеки. Они приходят ночными кошмарами или мучают меня наяву. Я вижу обрывки воспоминаний, и будто проваливаюсь в какой-то вакуум. Мне становится очень страшно, я не могу сделать вдох, руки трясутся, а стены комнаты надвигаются, угрожая меня раздавить.

— Очень похоже на паническую атаку.

— В такие моменты я думаю о том, что мне не стоит жить. Я очень хочу все вспомнить, но не могу, как ни стараюсь.

— Сара, тебе нужна помощь специалиста. Очень похоже на то, что у тебя посттравматическое стрессовое расстройство, и твой мозг блокирует часть травмирующих воспоминаний, но точный диагноз может поставить только психотерапевт после очной консультации и тщательного изучения анамнеза и всех данных.

— Это исключено. — Быстро напечатала Тиль.

— Я знаю, как тебе тяжело.

— Нет, вы не знаете.

— Ты не справишься сама, Сара. Я обещаю, что кроме доктора никто о тебе и твоей истории не узнает. Хочешь, я запишу тебя на прием?

— Нет.

— Если это действительно ПТСР, то тебе не справиться одной. Позволь помочь тебе, Сара.

— Ты уже помогла мне, Лили. Спасибо, что выслушала.

— Я просто волонтер. Если бы ты обратилась к специалисту…

— Не переживай. Я не наврежу себе, или чего вы там обычно ожидаете от тех, кто страдает депрессией.

— Сара, доктор поможет тебе. Обещаю.

— У него не получится вернуть прошлую меня.

Тиль закрыла окошко чата и отбросила телефон на постель.

Закрыв глаза, до хруста стиснула зубы. Она даже на рисовании теперь сосредоточиться не могла. То, что раньше вдохновляло ее, теперь казалось бессмысленным. Что делать? Где искать облегчения? К кому идти с вопросами?

Разве что к Богу?

Тиль вытащила из-под толстовки маленький золотой крестик, повертела в руках. Ну, что ж. Если Бог посылает ей такие испытания, значит, у него должны быть ответы.

Она почти бежала по улицам кампуса в густых сумерках. Из-за тумана дорога казалась темно-синей, словно вода. Нырнув под деревья, чтобы срезать, Тиль вынырнула уже перед небольшой кованой оградой, тянущейся вдоль церковного двора. Толкнув калитку, девушка замерла. Старинный собор, вероятно, веками бывший кафедральным из-за расположения почти в центре города, теперь казался слегка заброшенным. Только гранитные валуны в кладке говорили о былом величии.

Обойдя массивное здание по кругу, Тиль вошла в одну из дверей. Внутри было тихо, пахло свечным воском, эфирными маслами ладана, миррой, деревянной мебелью и лавандой, которую добавляют в воду для кропления. Холодок, идущий от каменных стен, заставлял ощущать зябкость. Тиль не знала, как пахнет мертвецом и сыростью, но почему-то ощущала смесь этих запахов именно так.

В зале было почти пусто. На одном из рядов сидели две пожилые женщины. Тиль прошла мимо них и поспешила в конфессионарий — кабинку для исповеди. Вошла и закрыла за собой дверь. Затем оглядела темное помещение и опустилась на лавку. Она не знала правил и особенностей этого действа. Решила, что будет действовать по обстоятельствам.

С другой стороны кабинки послышались шаги. Через маленькие щели в перегородке она заметила святого отца в облачении. Он сел на скамью и сложил руки в замок. Тиль опустила взгляд и прикрыла лицо волосами — на всякий случай, вдруг он тоже сможет разглядеть ее детально?

— Господь да пребудет в сердце твоем, чтобы искренно исповедовать свои грехи от последней исповеди… — негромко начал священник. — Когда ты в последний раз была на исповеди?

Никогда, вообще-то. Но Тиль не собиралась об этом сообщать. Решила сразу перейти к делу.

— Святой Отец, у меня вопрос.

— Да?

— Мне не в чем исповедоваться, просто нужно понять кое-что.

— Исповедь — это единственное испытание, где виновные получают полное прощение. — Вздохнул он. — Все мы виноваты в чем-то, не существует безвинных. Не бойся рассказывать и проявлять сожаление.

— Да это все ясно. — Прочистив горло, тихо проговорила девушка. — Мне нужен совет. Что делать девушке, если над ней надругались? Имеет ли она право отомстить?

Святой Отец молчал какое-то время, словно размышляя, затем повернулся к ней и произнес:

— Она должна покаяться.

— Что? — Тиль решила, что ей послышалось.

— Ведь ее лишили духовной девственности.

— Вы серьезно? — Она поднялась с лавки и посмотрела на прорези в перегородке.

— Я подскажу молитвы, которые тебе следует прочесть перед…

— Да пошел ты! — Рявкнула она.

Пнула перегородку ногой и выбежала.

Пулей промчавшись мимо удивленных прихожанок, Тиль выскочила на свежий воздух. «Почему это я должна каяться?» — звенело у нее в голове. На глаза прорывались слезы.

— В задницу такого бога! — Прорычала она, бросив разочарованный взгляд на здание, и двинулась в темноту.

Хотя, и понимала, что Бог тут был совсем ни при чем.