Волки: Братство порока

60

— Нюберг?

Матс подскочил от неожиданного окрика тренера. Приподнялся и потер глаза, пытаясь, наконец, сообразить, где находится. Чертова лавка, рюкзак в качестве подушки и куртка на плече вместо одеяла. Точно: он завалился под утро в раздевалку спортивного центра — сразу после того, как договорился с полицейскими, которым пришлось отдать за освобождение львиную долю своего выигрыша в Поединке.

— Тренер Бликст. — Хрипло произнес он, проведя ладонями по лицу.

— Может, объяснишь, как твоя побитая туша оказалась здесь, если ключ от помещения есть только у меня? — Томас явно пребывал в дурном настроении. Он морщился, оглядывая парня, и возвышался над ним, точно гора.

— Вы оставляете его на посту охранника, а этот лентяй храпит всю ночь так громко, что слышно вне кампуса.

— Вот урод.

— Согласен.

— Так какого хрена происходит, Нюберг? — Прорычал Бликст. — И как долго это еще будет продолжаться?

— Вы про охранника?

— Про тебя, идиот. — Покачав головой, вздохнул тренер. — Ты что, ночевал здесь?

— Да. — Неохотно признался Матс. — Мне некуда было пойти.

— Я слыхал, ты выиграл в последней бойне. Хотя, по твоему внешнему виду и не скажешь. Разве тебе не заплатили?

— Долгая история.

Томас Бликст сел рядом с ним на скамью.

— Знаешь, что, сынок. Завязывай-ка ты с этим, ладно? На черта тебе сдались эти волки? Ну, примут они тебя к себе, но ты ведь никогда не будешь там своим. Лишь пешкой, которой управляют при помощи шантажа и денег, чередуя их, словно кнут и пряник.

— Но вы ведь тоже член братства, разве нет?

Бликст многозначительно ухмыльнулся.

— И каждый свой день живу с ощущением, что меня держат за яйца, сжимая их, когда необходимо, и разжимая ненадолго в знак благодарности. Чтобы понять цену счастья, нужно знать цену деньгам и осознать, что счастье не в них. Деньги возбуждают. Да. Они дают иллюзию свободы и власти. Но грехи ими не замолить, поверь мне. Реальная свобода это возможность жить на своих условиях, и она намного дороже.

— У меня свои цели относительно братства. — Взъерошив волосы, выдохнул Матс.

— Ты — способный парень, Нюберг. — Впервые улыбнулся тренер и толкнул его плечом. — Если бы ты не отвлекался на всякую херню, то давно бы сделал карьеру в спорте. Я мог бы помочь тебе с жильем, если надумаешь. Просто… — Он развел руками. — Если тебе есть, ради чего жить, то не спускай эту жизнь в унитаз. Не будь болваном, которым я был двадцать пять лет назад, когда связался с ними. У меня есть многое, почти все необходимое для безбедной жизни, но я — низшее звено в этом адовом теневом механизме. Мелкая сошка без мнения и самоуважения. Когда-то давно решение вступить в братство решило мои финансовые проблемы, но стоило ли это того, чтобы всю жизнь жить по чьей-то указке и бояться оступиться?

— Спасибо, тренер. — Сказал Матс, встав со скамьи.

— Не за что. А куда это ты собрался? — Усмехнулся Бликст. — Раз проштрафился, будешь сегодня со мной чистить инвентарь.

— Не-е-е-ет, — простонал парень.

— Дуй в душ, от тебя жутко воняет каким-то дерьмом, а потом пообедаем и за дело.

— Это не дерьмо, это бомж обоссался — мы сидели в одной камере.

— Боже, давай, только без подробностей! — Изобразил тошноту Бликст.

Надраивая лодки и очищая бортовое оснащение специальными составами в инвентарной комнате центра, Матс думал о том, как ему лучше поступить. Его мысли постоянно перескакивали от Агнес к Тиль. Он понимал, что должен приложить все усилия, чтобы разузнать, что произошло с сестрой, но в то же время дико беспокоился за ту, из-за которой неровно билось его сердце. Вчера он видел, что ей удалось удрать, и даже сам сдался полицейским, чтобы у Тиль была возможность убежать подальше и сохранить репутацию.

И теперь он снова не мог не думать о ней.

Вспоминал последние слова, что она сказала ему после их совместной ночи, искал в них скрытый смысл. Тиль назвала его ошибкой. Прогоняла его из комнаты и из своей жизни. Он мог бы еще раз вломиться в ее комнату и все узнать из долбанного дневника, но Матсу хотелось, чтобы сама все ему рассказала и позволила стать ее крепкой опорой.

Да, временами он обижался на слова Тиль, словно мальчишка. Они задевали его. Он тоже мог наговорить ей в ответ всяких грубостей, но что-то останавливало. Может, ее хрупкость. Может, с трудом завоеванное и такое шаткое доверие, которого не было в их первые встречи. Но он чувствовал, как Тиль постепенно ему открывается, и осознавал, что должен защитить их обоих — сам еще не до конца понимал от чего.

Матс полагал, у них достаточно времени, чтобы разобраться со всем этим, помечтать, как они будут вместе, убедить Тиль, что на него можно положиться. Он достал из рюкзака лист, сложенный вчетверо, и развернул. Это был его портрет, нарисованный ее рукой. Матс умыкнул его в тот вечер, когда вломился к ней в спальню. Ему нравилось, что Тиль видит его как-то по-особенному — настоящим, и не пытается приукрасить его или сделать идеальным. Ему казалось, что он тоже, в свою очередь, видит в ней намного больше, чем она показывает всем остальным.

Матс замер, заметив на дне рюкзака не принадлежавшую ему вещь. Фигурку волка. И в этот момент раздался звонок мобильного. Неизвестный номер.

— Да, — ответил Матс.

— Полночь. Фамильный склеп Брёдерод.

— Кто это?

— Ровно в полночь. Приходи один.

Соединение оборвалось.

Матс знал, что это означало. Он был избран. Попал в шестерку претендентов, которым предстояло пройти главные испытания, чтобы стать частью братства. Но был ли он готов? Был ли уверен, что союз с этими отморозками откроет ему секреты исчезновения Агнес? Как брат он должен был пойти на что угодно ради поиска ответов, а как человек, чье сердце внезапно открылось для любви, Матс должен был сделать все, чтобы уберечь от опасности Тиль.

— В полночь. Фамильный склеп Брёдерод. — Произнес чей-то металлический голос.

Тиль с удивлением посмотрела на экран.

— Приходи одна.

Она даже не успела ответить, как в динамике стало тихо. Если это приглашение от волков, значит, там она найдет Матса. Тиль искала его полдня, бродила по кладбищу, набережной, обошла студенческий городок, но все безуспешно. Даже собиралась спросить у волков, но в Гравар никто не открыл ей дверь. И вот теперь этот звонок. Странный, но дающий надежду. Неудивительно, что, когда вновь запиликал мобильный, она сразу же, не глядя, ответила:

— Алло!

— Матильда, ты где? — От голоса Ханса Хаммара у нее оборвалось сердце. — Я приехал к тебе, нам нужно поговорить.

Она сбросила вызов и выключила телефон. Ее затрясло. Больше нельзя было возвращаться в Химель. Хотя, при желании, отец мог найти ее везде. В университете, в отеле, на улице. Найти и запугать. Заставить замолчать — любым способом.

Дрожа всем телом, Тиль отправилась на городскую площадь. Но даже там, в толпе, она больше не ощущала себя в безопасности. Вздрагивала, если кто-то касался нечаянно ее локтя, и оборачивалась на любой резкий звук — от детского крика до клаксона автомобиля.

А к полуночи уже ощущала себя практически изможденной. Она шла по кладбищу, озираясь по сторонам, и пытаясь разглядеть очертания деревьев и могил в белом тумане. Но волки теперь не пугали ее так сильно, как приемный отец, и даже вой, разнесшийся меж каменных изваяний и надгробий, лишь придал ей уверенности и заставил ускорить шаг.

Нужный склеп оказался тем самым, в котором члены братства собирались той ночью, когда они с Матсом следили за ними. Большой, но на удивление неприметный — обросший мхом и вьюнком, скрытый от посторонних глаз за пышной акацией и массивной серой дверью.

— Имя? — Большая серая фигура заставила Тиль подскочить от страха.

Перед входом стоял неизвестный в мантии с капюшоном, под которым белела маска волка.

— Тиль Хаммар. — Сглотнув, ответила она.

— Телефон и личные вещи. — Потребовал он.

Девушка послушно отдала.

— Теперь можешь войти. — Он открыл перед ней тяжелую дверь.

Тиль шагнула в полумрак, наполненный запахом сырости и дыма. Каменные ступени вели вниз, а путь освещали факелы, закрепленные на стенах с двух сторон. Снизу доносилась неспешная, гипнотизирующая мелодия.

— Тиль Хаммар? — Встретил ее внизу, возле шелкового занавеса, второй неизвестный в мантии и белой маске. Она не узнавала его голоса. — Ты готова к первому испытанию?

Тиль огляделась и неуверенно кивнула.

— Отлично, выпей это. — Он протянул ей бокал с небольшим количеством алого содержимого.

Инстинкт самозащиты сигнализировал ей, что не стоит этого делать, но где-то там, за занавесом, мог оказаться Матс. Ей нужно было его увидеть, нужно было поговорить с ним, остановить его, уберечь от ошибок. И Тиль послушно приняла бокал и сделала пару глотков. На вкус напиток напоминал вино.

— Прошу. — Человек в мантии отодвинул занавес. — Наслаждайся вечером, получай удовольствие.

Тиль нерешительно шагнула внутрь. Помещение было небольшим, посередине стоял длинный и широкий диван в виде буквы «П», перед ним столик с закусками. На диване расположились четверо: три парня и одна девушка. Они о чем-то говорили, но из-за громкой музыки, проникающей буквально под кожу, нельзя было разобрать ни слова. Никого из присутствующих Тиль не знала, их лица не были ей знакомы. Хотя, кажется, одного из парней она могла видеть на тренировке по гребле.

Тиль сделала шаг и почувствовала легкое головокружение. Во рту будто немного пересохло. Странное ощущение. И в груди вдруг стало так тепло, словно она выпила не меньше пары бокалов.

— Привет, иди к нам! — Позвала темноволосая девушка. — Как тебя зовут?

— Тиль… — Чужим, сонным голосом произнесла Тиль.

Села в метре от них, улыбнулась. Двое парней выглядели слегка растерянными, один расстегивал рубашку, словно ему было жарко. Девушка, хихикая, подала ему коктейль и опустилась к нему на колени.

— Что они заставят нас делать? — Хмурясь, спросил парень, казавшийся Тиль знакомым.

Его взгляд блуждал по бедру темноволосой девушки, которое та обнажила сама, немного приподняв подол. У остальных тоже не получалось оторвать взгляда от подвязок ее чулок, выглянувших из-под юбки.

— Давайте просто веселиться, — сказал кто-то из них.

Голос прозвучал будто через вату. Или Тиль уже не отличала мужские голоса от женских. В низ ее живота медленно опустилось обжигающее пламя. Тягучее желание постепенно стало охватывать все ее тело.

— Что… что… — пытался облачить мысли в слова паренек, сидящий рядом с ней, наблюдая за тем, как девица в юбке целует с языком парня, у которого сидит на коленях.

Он тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. А другой парень в это время уже придвинулся к целующейся парочке и стал оглаживать бедро девушки, задирая ее юбку все выше и выше, пока та не оказалась уже на талии.

Тиль откинулась на спинку дивана, пытаясь отдышаться. Под потолком горел зрачок камеры. Слева еще один, в правом углу — еще. Их снимали с разных ракурсов. Кто-то наблюдал за процессом.

Музыка тем временем набирала обороты, наращивала темп, словно призывая их к действиям. Тиль ощущала, как нарастает и возбуждение в ее теле, и как остальные вдруг становятся симпатичнее и притягательнее.

Она лежала, пригвожденная к дивану, и во все глаза наблюдала за тем, как парни скидывают с себя одежду и спешат прильнуть губами к обнаженной груди, животу и губам брюнетки. Через минуту их тела уже двигались в такт музыке, блестели потом, а помещение наполнилось томными вздохами девушки и их нетерпеливым рычанием.

Тиль облизнула губы. В этом сплетении тел уже невозможно было понять, кто и где. Девушку обступили полуголые парни, а она, целуясь с ними по очереди и трогая за обнаженные гениталии, уже раскачивалась верхом на одном из них. Зал до краев заполнили ее всхлипы, протяжные стоны и звуки шлепков.

— Давай, я помогу тебе. — Сказал Тиль один из парней, опускаясь рядом с ней на диван.

Он был единственным еще не до конца раздетым из них. В его трусах дыбился эрегированный член. Она не сопротивлялась, когда его пальцы коснулись пуговиц на ее кофточке. Хоть и с сомнением, но подалась навстречу. Но в следующее мгновение, когда он потянулся к ней губами, какая-то неведомая сила вдруг резко отшвырнула его от нее.

Сквозь пелену музыки и полумрак прорвалась чья-то разъяренная, грязная брань. А затем над Тиль склонился тот, в ком она больше всего нуждалась в этот момент.

— Матс… — Произнесла она, разглядывая его уже ставшее родным, но почему-то злое лицо.

Выругавшись еще раз, он подхватил ее на руки, прижал к груди и куда-то понес.

— Ублюдки, сволочи, мрази! — Сыпал ругательствами парень, пока выносил ее из склепа.

— Они опоили нас чем-то. — Довольно промурлыкала Тиль, целуя его в шею. — Мне так плохо, что даже хорошо.

— Я уж понял, когда увидел эту оргию. Шикарный бы вышел видеокомпромат, если бы я тебя оттуда не забрал. Вот же сраные животные! Твари! Отморозки!

Они вышли, и Тиль увидела серебристую луну в черном небе. В нос ударил влажный запах земли и травы.

— Но ведь ты пришел сюда, чтобы пройти испытания. — Напомнила она.

— Нет, чтобы найти тебя. — Матс пронес ее еще пару десятков метров, затем поставил на ноги. — Тебе там не место, Тиль.

— Я знаю. — Она прильнула к его груди и посмотрела ему в глаза. — Мне нужно так много тебе рассказать.

— Рассказывай. — Тяжело дыша, произнес он.

— Ты что, тоже выпил эту штуку? — Удивилась Тиль, обнаружив, что он возбужден. Ее рука легла ему на пах и крепко сжала его член.

Матс застонал и тихо выругался.

— А как бы иначе меня пропустили в тот зал? Да. — Пожал плечами он. — Теперь в штанах дымится так, что, если я не окажусь в тебе через минуту, то просто взорвусь.

— Мы на кладбище. — Напомнила она, порывисто целуя его и одновременно расстегивая ему ширинку.

— Вполне романтично.

— К тому же, нас опоили.

Матс расстегнул джинсы, опустился на траву и потянул Тиль за собой.

— Надеюсь, мы никого не разбудим. — Срывая с себя одежду и белье, пробормотала она.

— Ты про усопших? — Перекатившись, Матс оказался на ней. — Думаю, им все равно.

Раздвинул Тиль ноги, приподнял ее бедра и медленно вошел.

— О, боже…

— Не кричи, — попросил он, закрыв ее рот поцелуем.

Вошел глубже, и Тиль подалась бедрами навстречу.

— До сих пор не могу поверить, что мы делаем это на к…

— Да забей.

Он вошел так резко, что она вскрикнула. Медленно вышел и с силой вошел так, что ее стон разнесся сквозь туман. А потом снова и снова. Еще и еще. Сильнее и быстрее. Неистово. Пока оба не остались без сил.

— Агнес жива. — Тихо произнесла Тиль спустя несколько минут, лежа на спине и глядя в ночное небо.

— Что? — Посмотрел на нее Матс.

— Она приходила вчера ко мне.

— Господи… — Он закрыл руками лицо на мгновение, затем убрал ладони и посмотрел на нее. — Реально?

— С ней все в порядке.

— Но как? Почему?

— У нее были причины. Вы встретитесь, и она все тебе расскажет.

— Тогда я хочу сделать это немедленно. Ты знаешь, как ее найти?

— Оливия знает.

— Может, тогда пойдем к тебе? — Матс застегнул джинсы и сел.

— Есть еще кое-что.

— Что?

И Тиль рассказала ему о самом главном.

О том, что уничтожило ее. О том, что заставило сознание выстроить другую реальность, чтобы защитить психику. О том, как считала себя виноватой и чуть не отомстила невиновным. О разговоре с матерью. Об отце. О том, что рискует никогда не оправиться, и уж точно никогда больше не будет прежней. О том, как страшно теперь начинать борьбу, но еще страшнее хранить молчание, смириться и продолжать бояться.

Слезы беспрерывно лились из глаз Тиль, но она призналась, что рассказать ему боялась больше всего на свете.

Матс хотел встать, пойти и убить голыми руками причинившего ей эту боль, но вовремя понял, что большего всего он нужен сейчас самой Тиль.

Парень сжал ее ладонь, а затем обнял ее так крепко, что не оставалось сомнений: они пройдут через это вместе и все преодолеют. И это было важнее любых слов.

— Что ты теперь думаешь обо мне? — Прошептала Тиль, все еще боясь, что он ее оттолкнет.

— Что теперь ты можешь отдать часть этой боли мне. — Уверенно ответил Матс.