Волки: Братство порока

27

Порой в моменты отчаянья человек не контролирует себя. Ему становится все равно, он способен на то, чего прежде боялся. Или теряется. Не ищет больше выхода, а идет навстречу своим страхам.

Тиль сама не понимала, как ноги привели ее к старому кладбищу. Она брела среди захоронений и обросших мхом склепов и видела в полутьме на возвышении окно своей комнаты, в котором не горел свет. Ее больше не пугали призраки — к черту их всех! Зачем бояться бесплотных духов, когда вокруг так много жестоких людей? Бояться нужно было их. А здесь… здесь было тихо и уютно. Немного тянуло сыростью с травы, а вдалеке слышался лай бродячего пса, но это лишь добавляло выразительности мрачной атмосфере.

Тиль двигалась медленно, почти не издавая звуков. Разглядывала старинные надгробия, пыталась прочесть надписи на мемориальных досках и табличках фамильных склепов. Она представляла себя на месте Агнес. Зачем той нужно было идти на кладбище? Что ее здесь ждало? Какая опасность могла подстерегать студентку, и что ее сюда так манило?

Наконец, Тиль остановилась, заметив, как что-то мелькнуло под низкими косыми лучами старого фонаря в отдалении. Сойдя с дорожки, девушка отступила в тень за большой могильный камень. Темная фигура приближалась. Из ниоткуда вдруг налетел ветер, заставив зашуметь деревья. Пряди волос Тиль вспорхнули в воздух, как стая перепуганных птиц.

Она оперлась рукой на холодный камень и прищурилась, пытаясь вглядеться в мутную от тумана расфокусированную даль. Приближающаяся фигура казалась ей знакомой. Широкие плечи, решительная поступь, руки в карманах, а голова опущена так, чтобы из-под капюшона худи не было видно лица.

Матс, черт его дери, Нюберг.

Тиль застыла, прижавшись к камню, и перестала дышать. Расстояние между ними сокращалось быстро. Его шаги раздавались эхом. Под подошвами его кроссовок похрустывали сухие листья и ветки. Он прошел совсем рядом, не заметив ее. Тиль обдало терпкой волной парфюма, манящим и грубым мужским ароматом. Парень удалялся, а ей хотелось, чтобы его запах подольше оставался в воздухе, щекотал ее нос, кружил ей голову.

Но любопытство взяло верх. Отойдя от оцепенения, Тиль бросилась следом. Двигаясь параллельно дорожке — так, чтобы, обернувшись, Матс ее не заметил, она кралась за ним. Запнулась в темноте, упала на колено и замерла, прислушиваясь к его шагам, но парень не замедлил ход. Значит, не заметил преследования. Тиль поднялась и перебежками — от дерева к дереву, последовала за ним.

Он остановился через минуту. Закурил у входа в склеп. Огонек сигареты мелькнул красным глазком и растворился во тьме. Где-то в вершинах деревьев закричала птица. А затем Матс исчез. Нырнул в темноту вслед за огоньком, источающим дым.

Провалиться сквозь землю он не мог. Значит, скорее всего, вошел внутрь. Тиль знала, что сильно рискует. Понимала, что может повторить судьбу девушки, что жила до нее в проклятой комнате, но только так она могла разгадать тайну этого кладбища. Осторожно подкравшись ближе, Тиль уставилась на склеп — тот походил своей помпезностью на музей: гранитные ангелы в полный рост, высеченные в камне цветы, птицы, христианские символы.

Она провела пальцами по широкой двери, ведущей в усыпальницу. Та была плотно закрыта. Девушка надавила на нее. Та не поддалась. Она стала искать ручку, за которую можно было потянуть, или щель, куда можно просунуть пальцы, чтобы подцепить дверное полотно, но все было бесполезно. Тиль прислонилась к двери ухом, чтобы хоть что-то услышать и понять, что происходит внутри, но в следующую секунду вздрогнула от голоса, раздавшегося за спиной:

— Бу.

Он издевался.

Тиль поняла это по его наглой улыбке, когда обернулась. В лунном свете черты лица Матса смягчались и выглядели не такими резкими как днем.

— Твою мать. — Выдохнула она.

— Следишь за мной? — Неприлично близко наклонился Матс к ее лицу.

Тиль ощутила аромат табачного дыма от его кожи.

— Я? Пф. — Фыркнула она. — Ты мне не настолько интересен!

Девушка воинственно сложила руки на груди.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Гуляю. — Дернув плечами, ответила Тиль.

— Отличное время и место для прогулок. — Огляделся по сторонам Матс.

— Ну да. — Вздернула подбородок девушка. — Я же не спрашиваю, что ты здесь делаешь.

— Правильно, это ведь не твое дело. — Усмехнулся он.

— Так что? Что ты забыл здесь в такое позднее время?

Матс расхохотался.

Как же он ее бесит!

Как такой грубый и мрачный тип мог так очаровательно улыбаться и хохотать?

Очаровательность — дурная примета. Ничего хорошего не сулит.

Матс перестал смеяться и замолк. Наверное, Тиль слишком пристально его разглядывала, чем выдала свой интерес.

— Это секрет. — Совершенно серьезно ответил он.

Ей опять показалось, что Матс прикалывается. Странно, но Тиль вдруг осознала, что этот парень был единственным, с кем она не ощущала дикий дискомфорт во время общения. Возможно, из-за того, что даже в своей небрежности тот был искренен и не пытался выдать себя за кого-то другого или понравиться ей.

— Брось, признайся мне. — Она тоже решила быть честной. — Я застала тебя ночью на кладбище. Ты же не с мертвяками поболтать пришел? Что тебя сюда привело?

— Хорошо. — Кивнул Матс. Его хитрая улыбка обезоруживала и успокаивала одновременно. — Идем.

Он взял ее за руку, и Тиль внутренне сжалась.

— А… куда?

Но Матс уже вел ее за собой по тропинке справа от склепа.

— У тебя руки ледяные — жуть. — Бросил он вполголоса.

— Куда ты меня тащишь? — Поинтересовалась Тиль.

Ее давно должна была охватить паника, но этого почему-то не происходило. От ладоней Матса шел согревающий жар. И это было так приятно, что сама мысль об этом приводила девушку в полную растерянность.

— Ты больше не хочешь знать, зачем я пришел на кладбище?

— А разве нельзя просто рассказать?

— Испугалась, что я сатанист и веду тебя к жертвенному алтарю?

— Ты не слишком-то похож на сатаниста.

— А у них есть характерные черты?

— Ну…

— Ты сможешь сохранить тайну? — Резко обернувшись к ней и остановившись, прошептал Матс.

Тиль сглотнула, посмотрев на него снизу вверх.

— Да.

— Клянешься? — Нахмурился он.

Лунный свет растекся по его лицу, коснулся пухлых губ. По спине Тиль побежали мурашки.

— Клянусь.

— Ну, смотри. — Прищурившись, произнес Матс. — Если нарушить клятву, превратишься в камень.

— Да что за страшная тайна такая? — Устало выдохнула Тиль.

Он обошел ее сзади, положил свои ладони на ее плечи и медленно подвел девушку к стене одного из склепов. Внизу, в основании стены был небольшой подкоп, и в углублении послышался шорох.

— Это я. — Негромко позвал Матс. — Я. Выходи, давай.

— Что там? — Дрожащим голосом спросила Тиль.

Парень снял с плеч рюкзак, присел на корточки и стал доставать оттуда какие-то предметы. Девушке пришлось наклониться, чтобы разглядеть их получше: это были контейнеры из-под каких-то продуктов. В один из них Матс налил воды из бутылки, в другой насыпал что-то. Похоже, корм.

И тут Тиль заметила свечение в углублении. Две точки. Она вздрогнула, поняв, что это глаза животного. А через мгновение из ямы вылезла собака. Большая, лохматая, с опущенными вниз ушами, длинными лапами и грустным взглядом.

— Это я. — Сказал ей Матс. — Не бойся, иди.

Он придвинул ей контейнеры с едой и водой, и Тиль отошла на шаг назад, чтобы не спугнуть животное. Собака с жадностью набросилась на еду, и только тогда девушке удалось рассмотреть ее. У нее были набухшие, увеличившиеся соски — значит, кормящая мать.

— Родила пару дней назад, щенков я еще не видел. — Произнес Матс. — Они там, в норе, которую она вырыла.

— Это твоя собака?

— Нет. — Не глядя на нее, ответил парень. — Бродяжка, как и я.

Слова прозвучали с оттенком горечи, но Тиль не решилась уточнять, что он имел в виду.

— И ты кормишь ее?

— Она теперь лопает за двоих, так что да. Подкармливаю. Не хочу, чтобы она надолго отлучалась от своих мальцов на поиски еды.

— Ты как будто открылся мне сейчас с другой стороны. — Наблюдая за ним, произнесла Тиль.

— Не обольщайся. — Бросил он на нее насмешливый взгляд. — Просто животные гораздо добрее людей.

— То, что ты ухаживаешь за ней, многое говорит о тебе.

— Что именно? Что я не конченый? — Матс встал и вытянулся во весь рост. — Так ведь обо мне все думают?

— Я не сужу по слухам, только по своему опыту.

— Да, я помню. «Привет, я — Матс. Да мне насрать!»

Тиль впервые за последние дни позволила себе рассмеяться.

— Просто я… редко подпускаю к себе людей.

— Всех, кроме жалкого слизняка Акерсона? — Его черные глаза впились в нее в поисках ответов на ведомые лишь ему вопросы.

— Это другое. — Выдавила она и закусила губу.

Кажется, у нее ускорился пульс.

— Не может быть, чтобы он был тебе интересен. — Качнув головой, заключил Матс.

— Откуда тебе знать, кто мне интересен. — Усмехнулась Тиль.

— Я, например. — Уверенно выпалил он.

— Чего? Ты? — Смутилась она. — Ха-ха. — Хорошо, что в темноте румянец не бросался в глаза. — С чего ты взял?

— С того, как ты смотришь на меня.

— Ну, допустим. И как я на тебя смотрю?

— Ты меня хочешь. — Самодовольно дернул бровями Матс.

— Пхах. — То ли всхлипнула, то ли выдохнула Тиль. — Да я… я смотрю на тебя… с отвращением. И с жалостью! И… я никогда не прикоснусь к такому, как ты!

Но в следующее мгновение по кладбищу разнесся протяжный вой. И от неожиданности Тиль буквально метнулась к Матсу в объятия. Инстинктивное движение. Короткое, абсурдное. И она даже успела остановиться: замерла в полуметре от него с протянутыми руками. А затем тут же обхватила себя ими, так и не коснувшись парня. Но на его лице уже играла победоносная улыбка. Он, видимо, считал, что этим она выдала свое влечение к нему.