Воплощение Похоти 6

Глава 18

Немногим ранее. Барон Камин.

Крики, боль и всепоглощающий, животный ужас. Вот из чего состоял мир барона Камина уже который час.

Его армия, некогда грозная и отлаженная машина, теперь напоминала затравленного зверя, загнанного в угол. Щитоносцы, обливаясь потом и кровью, упирались в землю, чувствуя, как с другой стороны щитов что-то бесконечно скребётся, щёлкает и пытается пролезть. Копейщики били наугад в щели, натыкаясь то на твёрдый хитин, то на вязкую, уже убитую плоть. Но пауки лезли не только в лоб.

Они лезли друг на друга, образуя живые, шевелящиеся горки, и перепрыгивали через щиты, прямо в гущу обороны. Здесь их уже ждали мечники барона — отборные бойцы, стоявшие за линией щитов. Каждый такой прыжок заканчивался короткой, яростной схваткой: свист клинков, хруст хитина, предсмертное шипение. Но сколько бы солдаты ни убивали, появлялись новые, и это повторялось вновь и вновь. Каждый из них думал, что этому не будет конца.

— Держаться! — кричал барон, его голос был хриплым от постоянных команд, но в нём ещё теплилась искра приказа. — Сомкнуть ряды! Не давать им зайти за щиты!

Маги работали на износ. Их лица были искажены гримасами напряжения, мантии пропитаны потом. Но они делали своё дело — кидали заклинания, взрывая, пронзая или раздавливая врага перед линией пехоты, давая солдатам столь необходимые передышки.

А когда с неба начали сыпаться первые зелёные сгустки, магические барьеры вспыхнули над головами солдат. Кислота шипела и разъедала нестабильную магическую ткань барьеров, созданную наспех, дымясь и расплескиваясь, но большая часть её не достигала живых тел.

И в то же время к их позиции ползли гиганты. Пауки размером с дом шли неторопливо, но неумолимо, прямо на центр его построений.

— По гигантам! Весь огонь! — скомандовал барон, и маги перенацелились.

Огненные шары, сгустки магической энергии, ледяные копья, молния — всё это обрушилось на тела чудовищ. Барон наблюдал за результатом через свою подзорную трубу, и он видел, что эффект от атак был удручающим. Шары пламени оставляли на хитине лишь чёрные подпалины, лёд трескался, не пробивая панцирь, а молния вообще не попала.

Сука… — пронеслось в его голове при виде одного из монстров, лишь слегка вздрогнувшего от стольких атак его магов и вскоре продолжавшего идти как ни в чем не бывало. — Это как стрелять из лука по крепостной стене…

И в этот момент, пока он размышлял о новом плане, снова зашипело в небе — новая порция кислотных сгустков летела на его истощённых магов и сгрудившуюся пехоту. Щиты из энергии держались, но каждый такой барьер стоил магам огромных усилий, и мана таяла на глазах.

Барон молниеносно оценил ситуацию. Гиганты страшны, но медленны. А эта адская артиллерия грозит расплавить строй здесь и сейчас. Принятие решения было холодным и быстрым.

— Маги! Сменить цель! — его голос прорвал грохот. — Все силы, всё, что есть, — по тем тварям, что выпускают в нас эти кислотные снаряды! Очистить небо! Лаосвал! Направляй!

Оставшиеся маги, переглянувшись, кивнули и начали подготавливать заклинания. В это же время тщедушный мужчина в робе, Лаосвал, огляделся. Он увидел крепкого солдата-ветерана из элитного отряда, того, что стоял неподалёку с двуручным топором, весь в крови и грязи, но всё ещё твёрдый, как скала. Сейчас он просто переводил дух после того, как перебил более сотни врагов в одиночку.

Маг подошёл и хрипло сказал:

— Мне нужно быть выше, чтобы обнаружить цели. — он стрельнул глазами в сторону коня. — Поможешь?

Солдат молча кивнул, уткнул топор в землю и, упёршись руками в его древко, присел, превратившись в живой, крепкий помост. Лаосвал замер в удивлении, ведь он имел в виду помочь ему забраться на лошадь, ведь в робе это делать было неудобно. Но он не стал ничего говорить и осторожно взобрался ему на спину, солдат под ним не дрогнул, будто на него взгромоздили мешок с перьями.

Следом Лаосвал осторожно вытащил подзорную трубу и начал выискивать в чёрной массе среди этой бесчисленной паучьей армии тех, кто способен к атакам на расстоянии.

Он вглядывался, прищурившись.

Вот они… нет, эти похожи на обычных. Вот ещё…' — он продолжал наблюдать, и вдруг поле зрения в трубе потемнело. — Что за? — он оторвался от окуляра, протёр глаза — ничего. Снова посмотрел, и всё было в порядке, обзору ничего не мешало, как через мгновение снова мрак. — Да какого? — разозлился он, оттого что будто невидимая рука закрывала ему обзор.

— Чёрт… — пробормотал он, уже начиная вскипать от ярости, но вдруг понял, что это не может быть грязь на линзе, вот так неожиданно возникающая или что-то еще.

Проклятье! — Лаосвал чуть не выронил трубу от неожиданности, но сдержался. — Та напасть, о которой в лагере ходили страшные байки! Неужели это всё было правдой?

Он стиснул зубы и прошептал сквозь них:

— Убирайся. Мешаешь.

Пересмешник, в этот момент действительно стоявший рядом, удивился, а затем, казалось бы, покорно убрал свою костяную ладонь. Возможно, ему просто надоело, а возможно — шутка была сыграна, и добыча эмоций состоялась. И теперь его ждала следующая цель.

Лаосвал, подозрительно осматриваясь, снова приник к окуляру и наконец, сам же удивленный, что ему больше ничто не мешает, увидел их: скопление ядовито-зелёных брюшек среди моря чёрного хитина.

— Дистанция метров триста, смещение пятнадцать метров вправо от…! — прокричал он направление, и его голос, обычно тихий, прозвучал удивительно чётко.

Маги уже концентрировали магическую атаку. Их пальцы плясали в жестах, губы шептали заклинания. На этот раз удар должен был быть сконцентрированным, усиленным.

Лаосвал в это время следил за целью, не отрываясь, и когда увидел, как те самые брюшки снова начали раздуваться, обещая новый залп, он рявкнул:

— ОГОНЬ!

И небо ответило.

Десятки огненных стрел — не просто снаряды, а сгустки сконцентрированной ярости — прочертили в воздухе алые шрамы. За ними, тяжёлые и неумолимые, как падающие звёзды, понеслись три шара чистого пламени, каждый размером с крестьянскую телегу. И венцом этого адского салюта стал один-единственный сгусток. Не шар. Река. Река жидкого огня, которая не летела, а излилась из сложенных вместе посохов магов, с рёвом устремившись к цели.

Лаосвал, прильнув к трубе, увидел то, что навсегда отпечаталось у него в памяти.

Попадание было не просто точным. Оно было абсолютным. Сначала — ослепительно-белая вспышка в эпицентре, на мгновение затмившая всё. Затем — воронка. Не просто взрывная волна, вырвавшая землю. Воронка из огня. Пламя, сконцентрированное в одном месте, не разбрызгалось, а схлопнулось и прожгло всё в радиусе сотни метров начисто, испарив землю, камни и хитин, оставив после себя лишь оплавленную стекловидную яму.

А вокруг этой ямы горело всё. Пауки, деревья, кусты, даже воздух, казалось, пылал сизым от жары маревом. Те зелёные твари, что не попали в эпицентр, взрывались, как перегретые котлы, забрызгивая всё вокруг горящей кислотой. Другие, охваченные пламенем, метались и падали, превращаясь в чёрные, обугленные останки.

Готовящаяся атака кислотой не просто захлебнулась. Она была выжжена из реальности.

— ПРЯМО… В… ЦЕЛЬ! — хриплый, исступлённый, почти безумный вопль вырвался из него. Это был крик не просто радости, а избавления. — СОЖГЛИ! БАРОН, МЫ ИХ СОЖГЛИ!

Камин почувствовал, как по его жилам ударила волна дикого, первобытного азарта. Такая, что пальцы сами сжались в кулаки, а в груди заколотилось что-то тяжёлое и горячее. Получилось! Чёрт возьми, получилось!

Он с силой вдавил в землю подошву сапога, сдержав порыв поднять руки или что-то выкрикнуть. Его лицо осталось жёсткой, непроницаемой маской полководца. Но в глубине глаз на мгновение вспыхнул тот самый азартный огонёк.

Победа? Нет. Это была не победа. Это был маленький камушек, брошенный на их чашу весов. Короткая, купленная чудовищной ценой и силой воли, но передышка. И теперь нужно было решить, как ей воспользоваться.

— Не расслабляться! — рявкнул он, заглушая крики и пытаясь перехватить инициативу. — Маги, кто ещё может — теперь по гигантам! — Барон обернулся, чтобы отдать следующий приказ, и его голос замер на полуслове.

Большинство его магов стояли, тяжело опираясь на посохи, лица были землистыми, дыхание — прерывистым хрипом. Несколько фигур в мантиях уже лежали без движения, и солдаты торопливо поднимали их и волокли вглубь строя.

Это зрелище, эта цена, заплаченная за одну-единственную удачную атаку, заставила его сердце пропустить удар, а в мозгу холодно щёлкнуло:

Вся эта бойня бессмысленна. Всё зашло слишком далеко.

Он попытался поймать взгляд главного координатора, мага, стоявшего позади остальных. Маг, бледный как полотно, с тонкой струйкой крови из носа, не прерывал концентрации. Кристалл на его посохе пылал алым светом, в нём всё ещё клокотали нерастраченные остатки объединённой магической мощи, собранной для того залпа.

Именно в этот момент Барон увидел. В воздухе, прямо перед самым кристаллом, на мгновение материализовалась тонкая, полупрозрачная кость. Не целая рука, а словно кисть и оттопыренный указательный палец скелета. Он возник из ничего и с дьявольской точностью ткнул в самую уязвимую точку пылающего кристалла — в микроскопическую трещинку, образовавшуюся от перегрузки.

Кисть тут же растворилась в воздухе, просто исчезла. Но дело было сделано.

Глаза барона округлились. Он рванул вперёд, рука протянулась, крик застрял в горле:

— Посох! Выбрось его…

Он не успел договорить.

Тр-рах!

Хрупкий кристалл на посохе мага не просто треснул. Он раскололся с хрустальным звоном, и из него, словно из прорванной плотины, хлынула бешеная, неконтролируемая река чистой, неоформленной маны. Она не рассеялась в воздухе. Как бешеный зверь, рванувшийся с цепи, она тут же ударила в ближайшие источники магии — в кристаллы на посохах других магов, всё ещё связанные с ней общей «цепочкой» ритуала.

Трах-трах-трах-БА-БАХ!

Цепная реакция была мгновенной и сокрушительной. Кристаллы лопались один за другим, как грецкие орехи под молотом. А потом произошло главное. Взрыв. Не огненный, не ледяной. Взрыв чистой, дикой магической энергии, вырвавшейся на волю.

Ослепительная, беззвучная на первую долю секунды вспышка белого света поглотила группу магов и всех, кто стоял в радиусе десяти-пятнадцати метров. Те, кто был в эпицентре, просто… исчезли. Не было ни тел, ни пепла. Только пустота и волна чудовищной силы, которая отшвырнула остальных, как щепки, смешав с землёй, доспехами и обломками.

Барона Камина, стоявшего чуть поодаль, ударило в грудь волной энергии, и его отбросило на несколько шагов, он тяжело рухнул на спину, мир на мгновение погрузился в оглушительный звон и белую пелену.

Когда сознание вернулось, он лежал в клубах магического «тумана» — испарений от высвобожденной энергии, смешанных с поднятой пылью и дымом. Он закашлялся, пытаясь вдохнуть, и почувствовал вкус крови и гари на языке. С трудом поднявшись на локоть, он увидел, как сквозь дым к нему пробивается знакомый силуэт.

Капитан. Его лицо было серым от пыли и засохшей крови, один глаз заплыл, но в другом горела паника и пустота одновременно.

— Барон… вы… целы? — голос капитана был хриплым, прерывистым.

— Цел… — Барон с трудом выдохнул, отплёвываясь. Звон в ушах заглушал слова, но по губам капитана и его взгляду он понял всё.

— … отступать… люди на пределе… не сдержим… громадин… маги… — обрывки фраз долетали до него.

Барон кивнул, не слушая дальше. В его голове, сквозь боль и шум, с безупречной чёткостью работала холодная, безжалостная арифметика.

Гигантов не остановить. Армия на изломе. Маны нет. Маги… мертвы или бесполезны. Резервов нет. Подкреплений нет. Эта земля… она проклята. Здесь нельзя оставаться. Здесь можно только умереть.

Осознание пришло внезапно, будто его окатили ледяной водой из колодца могилы. Он так увлёкся этой игрой в полководца, так старался выжать из ситуации максимум, что забыл простую, животную истину: иногда надо не побеждать. Надо просто выжить.

Ему помогли подняться. Он стоял, пошатываясь, опираясь на плечо капитана, и в этот момент его мысли прервало новое явление. Сначала — ослепительная, сжигающая взгляд вспышка где-то глубоко в тылах пауков, со стороны леса. Такой яркости он не видел никогда. А сразу за светом — оглушительный, сокрушающий взрыв. Не просто грохот. Что-то более основательное, отчего содрогнулась сама земля под его ногами.

— Что… что это было? — прокричал капитан.

— Тише, — отрезал барон, но его собственный разум уже лихорадочно работал.

Там есть кто-то ещё? Другая сила?

В эпицентре, далеко за линией гигантских тварей, он увидел, как взметнулся чёрный гриб из дыма и пламени. Затем Камин рванул с пояса свою тяжёлую подзорную трубу, почти уронив её дрожащими пальцами, и навёл в сторону леса, туда, откуда пришёл удар.

Картина, открывшаяся ему, заставила сердце ёкнуться. Далеко на фланге паучьего войска кипел ещё один бой. Там не было людей. Там сражались… мертвецы. Скелеты в ржавых доспехах, ковыляющие зомби. Среди них мелькали огромные костяные големы, чёрные звери, какие-то всадники на неживых конях. И они рубили пауков с холодной, безжалостной эффективностью, которую он не видел даже у своих лучших подразделений.

Нежить?.. Неважно. Мысль пронеслась, ледяная и ясная. Они бьют по паукам. Значит, враги. И они отвлекают их силы. Это не помощь. Это… окно. Единственный шанс.

Он опустил трубу. Его лицо, секунду назад отрешённое и вымотанное, застыло маской полководческой решимости. Не для победы. Для спасения.

Он повернулся к капитану и сказал уже громко, твёрдо, чтобы слышали ближайшие офицеры и те солдаты, что ещё держали строй:

— Командуй отступление. Немедленно. Полное. Боевым порядком, прикрываясь щитами. Все оставшиеся маги — на барьеры, укрепления, преграды против пауков. Отходим на юг. Быстро. Тех, кто отстанет… — он на мгновение сжал губы, чувствуя привкус ответственности, — … прикрыть по мере сил. Выполняй.

Это был не приговор армии. Это был приказ на спасение её остатков. В его голосе не было ни злости за проигранную битву, ни сожаления о потраченных ресурсах. Была только ледяная, прагматичная решимость вырвать из этой мясорубки хоть кого-то. Увести их с этого проклятого поля, из этого проклятого графства, пока две чудовищные, нечеловеческие силы — пауки и нежить — были заняты выяснением отношений друг с другом.

Он больше не думал о титуле, славе или богатстве. Он думал о том, чтобы выжить. Самому.

Подклепление.

Костя едва отбивался. Маны почти не осталось — лишь жалкие крохи, на которые можно было выплюнуть пару огненных стрел или поднять хлипкую земляную стенку. Его отряд, некогда насчитывавший сотню с лишним бойцов, теперь представлял собой жалкий островок посреди хитинового моря.

Бронированные крысокроты, покрытые ранами и кровью, сбились в тесное кольцо, отбиваясь щитами и копьями. Маги, которых осталось двое, уже не колдовали, а просто били посохами по лапам, пытавшимся вцепиться в них. Число крысёнышей с лёгким оружием сократилось до считанных десятков, и они отчаянно дрались в самой гуще, понимая, что отступать некуда.

— Держаться! — хрипел Костя, отбиваясь врукопашную. — Мы выстоим! Нас не так просто…

Его призыв потонул в общем шуме битвы. Пауки, словно чувствуя слабину, усилили натиск. Ещё минута, максимум две — и кольцо будет разорвано.

Нам пиздец, — пронеслось в его голове, и в этот момент из чащи, словно тени, выскочили две фигуры.

Они не бежали — они прыгали, используя корни и стволы как трамплины, их движения были стремительными и точными. Лира и Роган.

Первым врезался в боковую волну пауков Роган. Его Рывок ярости превратил его в размытое пятно. Он не бежал — он исчез на одном месте и появился в трёх шагах от ближайшего паука, его топор уже описывал дугу. Удар пришёлся не по панцирю, а по тонкой суставчатой лапе. Сочленение с хрустом разлетелось, тварь зашипела и рухнула на бок. Не давая ей опомниться, Роган тут же использовал Удар копытом — мощный пинок в многофасеточный глаз, и тут же раздался звук, похожий на хруст яичной скорлупы, и паук затих.

Лира действовала иначе. Её Звериная прыть и врождённое Чутьё зверя позволили ей проскочить по самому краю, как хищница, выискивая слабое место. Её оружием была пара лёгких топориков. Она заметила паука, занесшего клешню над спиной одного из крысокротов. Её Рывок ярости был короче, но ещё резче. Она оказалась рядом, и её лезвия грубо вонзились в мягкое сочленение между головогрудью и брюшком. Чёрная жидкость брызнула фонтанчиком, паук дёрнулся и отполз, освобождая проход.

— К хозяину! — крикнула Лира Косте, её голос был запыхавшимся, но твёрдым. — Прорывайтесь!

Их появление вдохнуло в крыс крохи надежды. Но их было всего двое. А пауков — всё ещё сотни. Хотя Роган и Лира сражались яростно, используя свою скорость и навыки, чтобы бить по уязвимостям и отвлекать на себя, они лишь слегка замедлили неизбежное.

Они могли защищать самих себя и пробивать небольшие проходы, но не могли переломить ход боя. Роган, отбиваясь от трёх тварей сразу, уже получил глубокую царапину на боку — его «Стальное тело» спасло от худшего, но рана кровоточила. Лира, вертясь как волчок, отсекала лапы, но её дыхание стало сбивчивым. Ситуация снова катилась к краю.

И тогда прибыли они.

Сначала из леса вылетела, словно призрак, Малья. Рыцарь Ночи. Её чёрный доспех почти не отражал дневной свет, делая её похожей на сгусток мрака. Она не бежала — она скользила, и длинный меч в её руках был не оружием, а продолжением воли. Она врезалась в самое плотное скопление пауков, и вокруг неё начался вихрь. Меч описывал широкие, смертоносные дуги, не рубил, а сметал. Хитин лопался, лапы летели прочь, тела разваливались пополам. Она была ядром, вокруг которого всё умирало.

Следом, уже не так тихо, высыпали остальные. Два десятка фигур в лёгких доспехах, с бледными лицами и острыми взглядами. Низшие вампиры. На них действовал штраф «Дитя ночи» — солнце, пусть и пробивающееся сквозь верхушки деревьев, давило на них, делая движения чуть тяжелее, реакции чуть медленнее. Но они были вампирами. Голодными, злыми и ведомыми своей госпожой.

Среди них выделялись трое.

Кэтти, полурослик с огненными волосами, виртуозно орудовала парой коротких кинжалов. Она не била в лоб — используя свой малый рост как преимущество, она заскакивала паукам на спины и вонзала сталину в основания глаз.

Рядом с ней, словно хвостик, сражался её парень, такой же низкорослый. Он не обладал её безумной энергией, но каждый его удар коротким мечом был весьма смертелен, пускай и не умел.

И Сабрина. Бывшая волшебница, затем пленница, а теперь — уверенная в себе воительница-вампир. Её стиль был иным: она прикрывала спины другим, её меч находил стыки в хитине с пугающей эффективностью, а в её глазах горел холодный, сосредоточенный огонь.

Их прибытие стало переломом. Не потому что они были невероятно сильны — днём, голодные и ослабленные, они были далеки от пика своей мощи, а потому что они ударили с фланга и с тыла, в тот самый момент, когда пауки уже считали добычу своей. Малья крушила центр, хисаны и крысы держали оборону, а вампиры, ведомые Кэтти и Сабриной, принялись методично «отщипывать» края паучьего кольца, разрывая его целостность.

Пауки зашипели, их стройность и координация, державшиеся на тонкой нити воли королевы, дали трещину. Часть тварей развернулась на новую угрозу, ослабив давление на измождённый отряд. И Костя, заметив это, выдохнул с таким облегчением, что чуть не рухнул.

Он поднял голову и увидел Балию, которая только что отсекла голову крупному пауку и теперь оглядывала поле боя её любопытным взглядом.

— Время уходить, крысёнок! — крикнула она, указывая алебардой на образовавшуюся брешь. — Пока они заняты, веди своих к господину! Живо!

И Костя, собрав последние силы, закричал своей горстке выживших:

— Слышали⁈ За мной! Прорываемся!

Основной фронт.

Я переводил дыхание, наблюдая через «Око» за последствиями «подарка» барона. Хаос в рядах пауков был прекрасен. Их артиллерия молчала, гиганты метались в нерешительности. Мои ребята, почуяв слабину, начали давить сильнее.

Ладно, — подумал я. — Вроде норм вышло. Сотни мелких сжёг, и даже несколько больших пауков нехило так задело. Но главное — дальников, этих кислотных уродов, ёбнули. Всё зб. Держимся.

Ну и с уверенностью можно сказать, что количество пауков подсократилось. Наверное, треть мы уже перебили. И самое главное — я больше не вижу, чтобы они из леса выходили бесконечными волнами. Видимо, резервы королевы если не кончились, то сильно иссякли.

Значит, настал момент для решительного наступления. Пока мои ключевые стражи ещё полны сил, пока пауки дезорганизованы…

Нужно давить! Но что потом?

К тому времени, как мы их добьём, баронские войска наверняка будут на пределе… И тогда встанет вопрос: нападать ли на них? Да, они измучены, деморализованы… Но их всё ещё под тысячу, если не больше. Будет тяжело, особенно если они способны на такие взрывы.

Пока я размышлял, взгляд упал на Сату и её некромантов. Я мысленно открыл их статусы. Низшие некроманты… Мана на исходе. Хм. В битве с бароном они смогут её пополнять за счёт страха и смертей. Было бы неплохо, если бы они делали это уже сейчас. Но для этого нужно прорваться через оставшихся пауков и подойти поближе…

План начал вырисовываться. Сначала — добить пауков. Затем, не давая барону опомниться, двинуться на него. А в самой гуще людской битвы мана некромантов начнёт пополняться сама. Ну и трупы по пути поднимать можно.

— Ладно, — пробормотал я, уже собираясь отдать приказ на общее наступление. Но рука сама потянулась к дощечке. Нужно дождаться новостей от Кости. Или…

Или я могу посмотреть сам! — мысль озарила меня. — Благодаря артефакту я же могу смотреть глазами стражей! Но работает ли это на, так сказать… интеллектуальной нежити? На Сабрине?

Я закрыл глаза на секунду, отсекая шум битвы, и, сосредоточившись на связи с Сабриной, направил ей мысленный «запрос». И… сработало.

Картинка была не такой чёткой, как через «Око», она была немного смутной, обрывистой, будто я смотрел сквозь лёгкую дымку.

Я увидел мелькание хитиновых лап, тёмный лес, фигуру Косты, отбивающегося в окружении, и — да, бледное, но такое красивое личико Балии с алебардой. Они прорывались и, казалось, побеждали.

Облегчение, острое и почти физическое, волной прокатилось по мне.

Хорошо. Фланг скоро будет в порядке. Можно действовать.

Я открыл глаза, и в них вспыхнула та самая хищная решимость.

— ВСЕМ ВНИМАНИЕ! — мой голос, усиленный волей, прорвал грохот сражения. — Пауки на изломе! Голем, Павшие Всадники, Анора — ВПЕРЁД! Крушите всё! Основные силы — за ними! Некроманты, экономьте ману для финального акта! Наша следующая цель — люди барона! Не даём им опомниться! ВПЕРЁД!

Настроение было почти победным. Я уже обдумывал, как добить остатки и что делать с бароном, чей строй стоял, но казался каким-то… апатичным, потрёпанным.

И тут, словно в насмешку самой судьбы, я заметил стремительное движение с краю поля зрения. Небольшая тёмная тучка, на самом деле — летучая мышь, с дикой скоростью неслась прямо на меня из-за спины наших строев. Я едва успел подумать, что это за хуйня, как она уже приблизилась, и на том месте, где секунду назад была уродливая мордочка, материализовалась Амина.

— МАКСИМ! — заорала она, и от импульса полета врезалась в меня почти что со всего размаха, впиваясь пальцами мне в плечо так, что когти скрежетнули по доспеху. — ИДУТ! НАПАДАЮТ!

Её лицо было искажено не арахнофобией, а чистейшим, немыслимым ужасом, от которого кровь застыла в жилах.

— Чего «идут»? Успокойся, блять! — я едва устоял на ногах, пытаясь освободиться от её хватки. — Кто идёт? Откуда⁈

Она, задыхаясь, ткнула дрожащим пальцем не в сторону пауков, а куда-то на восток, туда, где поле переходило в холмистую равнину и начинались фермы и поля красной пшеницы.

— Гоблины! Орды гоблинов! И орки! И… и что-то БОЛЬШОЕ! Их… их, блядь, ХУЕВА ТУЧА! Идут сюда! ПРЯМО НА НАС!