Воровка

Глава 14

Съехав с Северного шоссе в центр города, на Третью улицу, Витория ощутила, как ее понемногу отпускает разница в часовых поясах. Ее взбодрил вид мерцающих городских небоскребов, возвышающихся в ночи.

Да, подумала она. За этим она приехала — коммерция и густонаселенный мегаполис, расположенный чуть севернее Манхэттена, будет питать ее амбиции, а не рубить на корню.

Машин на дороге было мало, ведь уже почти полночь, а спустя серию односторонних улиц Витория вычислила нужную и… вот она. Галерея ее брата.

Здание занимало целый квартал, незамысловатое и гордое, экстерьер представлял собой сочетание стали и затемненных стеклянных панелей, огромных, как амбарные двери.

Вывеска «ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ГАЛЕРЕЯ БЕНЛУИ» выполнена заглавными буквами и подсвечивалась неоново-голубым.

Свернув на боковую улицу, что уходила за галерею, Витория подъехала к черному входу, к вывеске, указывавшей на парковку для персонала и разгрузки товаров. Заглушив двигатель арендованного автомобиля, она потянулась за ключами к замку зажигания… в очередной раз вспоминая, насколько ненавидит управлять автомобилем. Открыв дверь, она опустила шпильку от «Гуччи» на…

Слякоть, как и холод, словно протянул руку из зарытой могилы, хватая ее за ногу, с легкостью проникая под атлас и заставляя ее опустить взгляд туда, где должен был быть расчищенный асфальт. Нет, вместо этого парковка была укрыта смесью моторного масла, городской грязи и старого снега.

Она посмотрела на две двери, на одной из которых виднелась вывеска «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА». Казалось, до нее было не меньше мили, и Витория подумала о том, чтобы перепарковаться поближе. Но нет, слишком много усилий, решила она. К тому же, эти туфли из прошлой коллекции. Выставив вторую ногу, она выбросила руку в сторону для равновесия… и ладонь приземлилась на холодную сталь кузова.

Отшатнувшись, она отняла руку, как ошпаренную, и с губ сорвался витиеватый поток ругани на испанском языке, недостойный сестры ее брата. Но последние два дня стали для нее вызовом. Ей пришлось самостоятельно распаковать свои вещи; кровать пахла далеко не свежестью; некому было наполнить ей ванну сегодня днем; а за пищей пришлось ехать в «МакДональдс».

По крайней мере, она любила фри.

Но ненавидела все остальное. Нищенское детство осталось далеко в прошлом, и виновато не только прошедшее время, но и обстоятельства. Когда ты привык, что тебя облизывают с головы до пят, переход к самообслуживанию ощущается как досадное пробуждение… и неважно, что данное состояние — вопрос времени.

Были и другие проблемы. Она позвонила в галерею, чтобы сообщить о своем приезде, и раздражающая женщина по имени Марго Фортескью или что-то в этом духе была крайне недовольная скорыми переменами. Но семья Бенлуи вернулась, и хотя в отсутствие Рикардо и Эдуардо дела перешли на самоуправление, это время подошло к концу…

Дверь в здание открылась, и в проеме показалась огромная фигура.

— Я не думал, что вы придете, — сказал мужской голос.

— Какая завидная дикция, — пробормотала Витория.

— Чего?

Мадре Диос, подумала она, сводя полы своего пальто от «Сэнт Джон». Разве можно быть еще тупее?

С другой стороны, не стоит ожидать от мясной туши изящного использования английского языка… ей для этого пришлось получить степень магистра. И она нанимала этого бугая не за выдающееся знание грамматики.

Обойдя машину, Витория осторожно ступала по асфальту, так, словно от этого зависела ее жизнь… судя по льду, достаточно поскользнуться один раз, чтобы отправиться на небеса. Почему она надела эти туфли? В Колдвелле оказалось намного холоднее для одежды, которую она взяла с собой, ее шерстяная юбка от «Шанель» и это пальто казались тонкими, как две простынки, на фоне такого мороза.

— Значит, ты — Стритер, — сказала она, наконец добравшись до двери.

— Ага.

Свет бил ему в спину, поэтому невозможно разглядеть было лицо. Но она оценила разворот его плеч и отсутствие пивного живота. Что она не одобрила — тот факт, что он не сдвинулся с прохода.

— Ты отойдешь в сторону, — потребовала она.

— Зачем вы здесь?

— Я сказала по телефону. Я — Витория. Этот бизнес принадлежит моему брату, а значит и мне.

— Он не говорил мне о вашем приезде. Он вообще давно не выходил на связь.

— Уйди с дороги, — отрезала она. — Нам нужно обсудить дела… если, конечно, ты не зарабатываешь сейчас столько, что даже не знаешь, куда потратиться.

Стритер недолго колебался. А потом он подчинился, как бы сделал любой мужчина вроде него. В этом отношении такие парни — грубая рабочая сила, нуждающаяся в приказах и мотивированная деньгами. Оставленный без управления — так и было с момента их последнего разговора с Рикардо или Эдуардо — он, скорее всего, деградировал до уровня недвижимости с финансовыми проблемами.

Когда Витория вошла внутрь, Стритер закрыл дверь, и она оглянулась по сторонам. Задняя половина галереи оказалась такой, какой она ее представляла: пространство с высокими потолками с неприкрытой проводкой и вентиляционными трубами, что висели как сталактиты на открытых металлических балках. Выставочные образцы дожидались своей установки в зоне, где покупатели расхаживали подобно пассажирам в ожидании своего рейса, что-то упаковано в ящиках, другое — завернуто в ткань. Отгороженные рабочие места-кабинки располагались между архивными шкафами, офисная техника и телефоны спали в нерабочий час. Сбоку располагалась обеденная зона со столом, кофеваркой, микроволновкой и небольшим холодильником.

Стритер запер их внутри.

— Как вы достали мой номер?

— Я знаю всех сотрудников моего брата. — Точнее, три месяца назад она получила удаленный доступ к серверу галереи и достала всю информацию. — И как с ними связаться.

Мужчина вышел на свет и скрестил руки на груди. У него был нос, сломанный пару раз, и кожа со шрамами от акне.

Какое разочарование. Очертания его тела предполагали, что и физиономия также не подкачала.

— Отведи меня в кабинет брата, там и обсудим дела.

— Меня вполне устраивает получать счета от UPS[50].

— И ты доволен такой жизнью? Можешь позволить себе все, что душа пожелает?

Повисла короткая пауза, в течение которой он, без сомнений, обдумывал комплектацию последней новинки на американском рынке масл-каров[51].

— Кабинет Мистера Бенлуи располагается наверху. Но он заперт, и я не знаю код. Никто не был там с момента его исчезновения.

— Показывай дорогу, — сказала она сухо. — Я без проблем войду туда.

Ступив в галерею, они пересекли пространство и подошли к неприметной двери, за которой скрывалась черная лестница — без коврового покрытия и каких-либо обозначений, немногим больше стремянки. И пока они поднимались, Стритер шел впереди, и Витория отметила, что стены также были окрашены черной матовой краской, а на потолке установлены датчики движения.

Наверху она протиснулась между Стритером и кодовым замком и ввела дату рождения своей мамы. Когда замок открылся, она оглянулась через плечо.

— Мой брат бы не оценил то, как ты пялишься на мои ноги. А я вооружена и отменно стреляю. Ты можешь разбогатеть или же оказаться в могиле. Скажи, что ты выберешь?

Прежде, чем он успел дернуться, Витория достала девятимиллиметровый, спрятанный в полах пальто, и прижала дуло к его промежности.

Когда Стритер охнул и в защитном жесте потянулся к пистолету, она достала второй и вдавила металл в его горло.

— Не стоит меня недооценивать. Никогда, — сказала она. — Я не питаю к тебе нежных чувств. Живой или мертвый, мне плевать. Но если ты способен принести пользу, то можешь обогатиться.

Повисла напряженная пауза. А потом Стритер пробормотал:

— Ты точно его сестра.

— Разве незаметно по темному цвету волос и глаз? — протянула Витория. — На родине говорят, что у нас с Рикардо одинаковая форма лица. А теперь — извиняйся.

— Прошу… прошу прощения.

Она дала ему мгновение, чтобы осознать новую реальность. А потом отступила назад и открыла дверь. Когда она вошла в кабинет брата, зажглись лампы, освещая длинное, узкое пространство… в конце которого на возвышении располагался массивный стол — как ювелирная шкатулка на бюро.

Не было компьютеров. Папок. Беспорядка на гладкой поверхности. Только лампа и пепельница для сигар ее брата. И два кресла, для Рикардо и его посетителя.

По мере приближения к столу, Витория начала задыхаться от печали, в голове мелькали образы ее братьев, из общего детства и позднее, когда они повзрослели. Она всегда уважала Рикардо, как бы он не душил ее свой диктатурой. Эдуардо был весельчаком, буфером в ее схватках со старшим братом.

Потеряно. Все в прошлом. И с их предполагаемой смертью она потеряла частичку себя.

Но это ее не остановит.

Поднимаясь на платформу, она повернулась к Стритеру и оперлась руками о стол.

— На каждого сотрудника заведено личное досье. Мой брат Рикардо был весьма щепетилен в этом вопросе. — Это было справедливо как для официально нанятых сотрудников, так и для наркоторговцев. — Твое показалось мне впечатляющим. Поэтому я связалась с тобой, ведь я ищу персонального телохранителя и хорошо заплачу за работу.

— О какой сумме речь?

— Я буду платить в три раза больше, чем ты получал у Рикардо.

— Я в деле.

— Отлично.

Витория улыбнулась и окинула взглядом пустой кабинет. Потом сосредоточилась на мужчине.

— А сейчас поделись своими мыслями о том, что могло случиться с моими братьями.

***

— Они связаны.

Когда Рейдж заговорил, Эрик посмотрел на него через коридор учебного центра. Они вдвоем толклись за пределами палаты Эссейла… и он отчаянно пытался проигнорировать горячий спор, доносившийся сквозь закрытую дверь.

— Что?

— Запах. Ты почувствовал его? Я — да. Это связующий запах к его женщине… вы правильно сделали, что привезли ее.

— Посмотрим, насколько успешным было решение.

Выругавшись, Эрик принялся расхаживать туда-сюда, но не отдаляясь от палаты. Целители все еще обменивались гневными репликами, и Эрик гадал, что, ради всего святого, делали с его кузеном.

Брат постучал по своему идеально прямому и пропорциональному носу.

— Нет, когда она зашла в комнату, он очнулся. Она сделала то, что не смогли лекарства.

— Она отправила его в объятья смерти, так будет вернее. — Эрик потер глаза. — Я думал, что она воскресит его с меньшими потерями.

— Любовь поможет ему выкарабкаться. Потом все будет как надо.

— Я не разделяю твой оптимизм. И даже если все сработает, ей придется вернуться во Флориду.

— Почему?

— Она не в курсе.

— Что он живет здесь? Не понимаю. Я думал, она…

— Кто он такой. — Эрик посмотрел на брата. — Она не в курсе, что он — вампир.

Рейдж нахмурился.

— Это не решающий фактор. Моя Мэри не знала, кто я, но все срослось… ну, для этого потребовалось чудо. Но чудеса случаются.

— Бессмысленно обсуждать этот вопрос, если он сейчас умрет…

Дверь распахнулась, и Доктор Манелло вышел из палаты.

— Получилось. Не верится, но все в порядке. В настоящий момент он стабилен.

Эрик буквально заскочил в больничную палату, но потом застыл как статуя. Воистину, его версия «все в порядке» подразумевала, что кузен сидит на койке и просит пудинг. Манелло же имел в виду, что сердцебиение и дыхание восстановлено, и да, на этом все: Эссейл лежал на подушке, до сих пор привязанный, цвет кожи — по-прежнему мертвенно-белый, а глаза все еще закрыты.

Он самостоятельно дышал, а монитор с размеренным пиканьем сообщал, что сердце работает должным образом. Ну, или просто приемлемо, раз аппаратура молчит.

Док Джейн с медсестрой стояли возле головы Эссейла, быстро переговариваясь, кивая, указывая на показатели на оборудовании и передавая шприцы из рук в руки.

Эрик посмотрел на Марисоль. Женщина все еще стояла, сжавшись, в дальнем углу, с широко распахнутыми глазами, словно анимэ-версия самой себя.

Он подошел к ней.

— Я могу что-нибудь сделать для тебя?

Спустя мгновение она перевела на него взгляд.

Что-то проскользнуло между ними, что-то невысказанное и очень мощное. А в следующее мгновенье он раскрыл руки и обнял ее, как сестру.

— Я не понимаю, — сказала она, повернув лицо к Эссейлу. — Все происходит так быстро. Сколько он еще продержится?

— Я не знаю. Думаю, никто не знает. И давай не будем обсуждать это здесь и сейчас.

— Ты прав. — Марисоль чуть отстранилась. — Я рада, что вы приехали ко мне и все рассказали. Я рада, что могу быть с ним, сколько бы ему не осталось.

Эрик кивнул.

— Мой кузен выбрал правильную женщину.

Марисоль взяла его за руку и сжала.

— Я не уеду. До самого конца. Хочу, чтобы ты знал.

Эрик обмяк.

— Спасибо.

К ним подошла Док Джейн и кивнула на дверь.

— Давайте поговорим снаружи?

Эрик подошел к двери и придержал ее открытой. Когда женщины прошли мимо него, он оглянулся на медсестру, которая настраивала монитор. Потом сосредоточился на своем кузене. Эссейл всегда был непобедимым, мужчиной, настолько собранным и целеустремленным, что перед ним бы склонялись целые армии, и не потому, что он был королевской крови, а потому что иного он бы не принял.

А сейчас от него осталась лишь голая оболочка.

В этом злая природа смерти, — подумал Эрик. Лишающая силы без всякой пощады, превращая даже таких, как его кузен, в увядшую тень себя прежнего, прогнав его сущность и оставив тело догнивать.

Я убью себя раньше, чем допущу нечто подобное, — подумал Эрик. К черту Забвение.

Он отправится в Дхунд раньше, чем подвергнет себя мучительному процессу умирания. Или, что предпочтительней, он умрет с честью, защищая в бою любимых… к коим он относил троих: Эвэйла, Эссейла… и эту человеческую женщину.

Проявив преданность к его родственнику, она заслужила ответную верность.

Когда он присоединился к женщинам, Док Джейн прокашлялась.

— Мне сложно говорить это. Но, несмотря на его короткое возвращение к сознанию, ничего особо не изменилось. Я не предлагаю что-то предпринимать сегодня ночью… — доктор вскинула руки под его взглядом, — Я просто хочу, чтобы вы не тешили себя ложной надеждой. Учитывая показания на снимках, невозможно…

— Он смотрел на меня, — сказала Марисоль непреклонно. — Он смотрел четко на меня.

— Или он просто открыл глаза, — Джейн мягко возразила ей.

— Нет. Ты неправа. — Марисоль направилась к двери. — Я буду там. Можете больше мне ничего не рассказывать, это бесполезно. Я знаю, что он видел меня.

Когда женщина исчезла в палате, Эрик улыбнулся.

— Он выбрал женщину себе под стать. Целитель, она не примет «нет» в качестве ответа.

Док Джейн печально покачала головой.

— К сожалению, от нее ничего не зависит. Боюсь, его тело и мозг уже приняли решение.

Эрик вспомнил все то время, что провел в этом подземном комплексе, долгие ночи, а порой и дни. Как бы он не хотел верить в иной исход, он понимал, что доктор права.

— Значит, я привез ее, чтобы она попрощалась с Эссейлом.

Док Джейн положила руку на его предплечье.

— Мне очень жаль.

Неумолимо и преждевременно, истощение как удав обвило его тело, сжимая, выдавливая из него воздух и энергию.

— Это — ночной кошмар, и его конец будет не менее ужасным, чем сам процесс.

— Жаль, я не могу сделать большего, — сказала целитель. — Просто не думай, что вас торопят, хорошо? Вы с Эвэйлом и Солой не должны спешить. Мы обеспечим ему максимальный комфорт.

Эрик посмотрел на дверь.

— Я не позволю этой муке продолжаться вечно.