Стоя снаружи палаты своей бабушки, которая располагалась в двух дверях от той, где ранее лежал Эссейл, Сола решила, что никогда больше не хочет оказаться в этом комплексе. Учитывая ее опыт с реабилитацией после похищения, приезд за Эссейлом… и это?
Хватит с нее… и она уповала на правило, по которому Бог любит троицу, после чего ты вылетаешь из лотереи.
Доктор Манелло был шикарен, привез их сюда в рекордное время, сделал еще несколько тестов, все проверил. Но это был ад. Сола ненавидела проволочки в обычные, ничего не значащие дни. В такие моменты? Неуверенность в будущем была невыносима.
И уставившись на закрытую дверь, она словно пыталась увидеть сквозь нее. Рентгеновское зрение не включилось, и она дала шанс чтению мыслей… тоже не судьба. Наконец, в полном отчаянии, попыталась заглянуть в будущее.
И снова мимо. Нет у нее суперспособностей.
— Что бы ни стряслось, — сказал Эссейл тихо, — мы справимся. Ты не одна.
Она сосредоточилась на нем. Эссейл все еще мрачно смотрел в пол, не моргая. От его профиля как всегда захватывало дух, линии щек и подбородка были идеальными, иссиня-черные волосы резко контрастировали с кожей, а брови восхищали изгибом.
Стоя бок о бок с ним, Сола осознала, что до этого момента она всегда была одна. Бабушка не была ее партнером, ведь она заботилась о ней и присматривала. И самый большой ее страх, когда Сола вела преступный образ жизни, заключался в том, что станет с ее вовэ, если с ней что-то случится. У бабушки больше никого не было.
По этой причине ее собственные здоровье и безопасность были обузой.
Но сейчас в трудную минуту она поняла, что у нее есть поддержка… причем, не в бою. Нет, у нее был надежный тыл. С кем разделить горе. На кого можно опереться, чтобы дать волю чувствам перед тем, как снова взять себя в руки.
Он взяла его руку.
— Я так рада, что ты рядом.
Эссейл обратил на нее такой же печальный взгляд, какой был у нее.
— Я не оставлю тебя.
Если это не клятва, то что, в таком случае?
Подавшись вперед, она коснулась его щеки и прижалась к губам в поцелуе.
— Спасибо…
Дверь в палату открылась, и Сола напряглась, пытаясь прочесть выражение на лице доктора.
— Что? — требовательно спросила она.
Но доктора Манелло, казалось, нисколько не зацепила ее грубость.
— У нас все хорошо. Просто оооооотлично.
— Погоди… что? — Она покачала головой. — Что ты… стой, что?!
Он улыбнулся.
— Ее сердце в порядке. Кровообращение в норме. Нет признаков тромбоза или приступа. Давление все еще низковато, но она просто мало ела и почти не пила, поэтому есть обезвоживание и потребность в отдыхе…
— Никакой готовки! — Сола топнула ногой. — Она сутки напролет стоит возле гребаной плиты… я говорила, чтобы она присела и позволила нам прислуживать ей. Какая же она упрямая!
Несмотря на быстрое зажигание, ее гнев вскоре утих, и за ним пришло сокрушительное облегчение, от которого Сола прижалась к Эссейлу.
Доктор Манелло кивнул.
— Она строго следует своим принципам, насколько я понял. И, слушайте, забегая вперед, ссылайтесь на меня. Скажите, что она должна вести себя правильно, иначе вы пригласите меня прочитать ей лекцию.
Сола положила руку поверх сердца, трепыхающегося в груди.
— Она чертовски сильно напугала меня.
— Думаю, она напугала саму себя. И я хочу, чтобы она осталась здесь на пару дней, чтобы убедиться, что мы ничего не пропустили.
— Хорошая мысль. Оставьте ее насколько нужно.
— Скажу, что она не запрыгает от счастья.
— Вот уж точно, — пробормотала Сола. — Но решать не ей.
Доктор Манелло сжал ее плечо.
— Ступайте к ней. Вам всегда рады здесь, звоните, если возникнут вопросы. Не тревожьтесь из-за капельницы. Мы восстанавливаем водно-солевой баланс. А мониторы просто отслеживают ситуацию. Завтра вечером я повторю несколько анализов, посмотрим, как обстоят дела. Но, повторюсь, пара дней под присмотром — вот мое желание.
— Так и поступим. Спасибо, Док.
— На здоровье.
Сола посмотрела на Эссейла.
— Я могу побыть с ней наедине? Покричать на нее пару минут?
Он поклонился.
— Разумеется. Я подожду здесь.
Поцеловав его снова, она как мстительница направилась к двери, широко раскрывая ее с четким желанием покричать… но потом, увидев хрупкую женщину на огромной кровати, Сола пошатнулась на ногах. И она обрадовалась, что доктор предупредил о капельнице и оборудовании. Не знай она этого, то поседела бы.
— Вовэ, ты остаешься здесь, — сказала Сола прежде, чем женщина успела открыть рот. — Сейчас же прекрати. Это приказ доктора и ты его выполнишь.
К слову о сердитом взгляде. Бабушка опустила брови так низко, казалось, она смотрела из-за жалюзи.
Но возражений не последовало. И, значит, не одна Сола испугалась из-за произошедшего.
Сола вошла внутрь и подтащила стул к больничной койке. Взяв руку вовэ, она улыбнулась.
— Я рада, что ты в порядке.
Раздалось ворчанье, а потом бабушка вздохнула.
— Я старее, чем думала.
— Я переусердствовала с долгим переездом. Прошу за это прощения.
— Я рада, что мы здесь. Оно того стоило.
Какое-то время они сидели в молчании. А потом бабушка закрыла глаза.
— Я умру, если ты не выйдешь за него замуж…
— Вовэ! Что ты такое говоришь!
Ее бабушка подняла одно веко.
— Если ты не выйдешь за него, это убьет меня, и моя смерть ляжет на твою совесть. Вот, что я хочу сказать.
Сола собиралась сказать, что это нечестно, но бабушка подмигнула ей.
— Попалась.
— Вовэ, это не нормально. И ты это понимаешь.
— Я воспользуюсь любым средством.
— Слушай, я тебя поняла, ясно? Не зачем давить. Твоя задача — если смотреть на дело под таким углом — прожить достаточно долго, чтобы увидеть церемонию. Как тебе такое?
— Тогда вы никогда не пройдете к алтарю. Только чтобы удержать меня на Земле.
— Поживем — увидим.
— Где он?
— Ждет снаружи.
— Пригласи его. Я хочу увидеть мужа своей внучки.
— Вовэ, мы еще не поженились, — заметила Сола сдержанно.
— И это не моя вина.
***
Эссейл ждал снаружи палаты, в нем бурлила раздражающая энергия, от которой хотелось ходить туда-сюда и кругами по учебному комплексу.
Воистину, неожиданно проснувшаяся совесть приносила много неудобств. И проведя целую жизнь в заботе о самом себе, беспокойство о миссис Карвальо внесло разнообразие… вместе с чувством вины, которое неотступно следовало за ним…
Когда Марисоль внезапно открыла дверь, он напрягся.
— Она в порядке? Позвать целителя?
Покачав головой, Марисоль улыбнулась.
— Она хочет поговорить с тобой.
Эссейл расправил свободный кашемировый свитер, который натянул перед отъездом… и поймал себя на мысли, что вместо обычных слаксов хотел бы видеть себя в смокинге.
Словно официальный дресс-код способен повысить шансы женщины на выживание.
Войдя в палату, он на мгновение завис от диссоциации, когда мозг сложил два плюс два… и пришел к пониманию, что бабушка Марисоль лежала в точно таком же помещении, где держали его. Но прежде чем воспоминания успели сбить его с ног и захватить контроль, Эссейл встряхнулся и заставил себя улыбнуться.
— Миссис Карвальо, — сказал он, подходя к койке. — Вы отлично выглядите…
Женщина прервала его слабым голосом:
— Если ты не женишься на моей внучке, я умру…
— Вовэ! — воскликнула Марисоль. — Ты же не серьезно сейчас!
Женщина положила руку на лоб.
— Какая слабость. Мне плохо…
Встревоженный, Эссейл бросился к двери.
— Мэм! Я позову…
— Чепуха! — Марисоль уперлась руками в бедра. — Почему, в таком случае, молчит оборудование?
Миссис Карвальо, казалось, возмутилась такой логике и опустила руку.
— Мусор, оно не работает!
— Прекрати уже…
Бабушка Марисоль посмотрела на Эссейла.
— Я должна знать, что о моей внучке позаботятся, и я выбрала тебя…
— Так, хватит. — Марисоль вскинула руки. — Мы уходим…
Эссейл подошел к койке и взял руку женщины. Посмотрев ей в глаза, он сказал тихо:
— Я не заслуживаю ее. Вы должны это понимать.
Миссис Карвальо улыбнулась так широко, что ее лицо засияло красотой, которой она обладала в молодости.
— Поэтому я тебя и выбрала. Ты осознаешь, что она лучшая.
— Она — все для меня. Она — целый мир.
— Ты радуешь меня. Я посплю. Хороший ты мужчина.
Когда ее глаза начали закрываться, Эссейл потер пальцем морщинистую кожу на руке. Кости располагались слишком близко к дерме, напоминая, что эта женщина, присутствующая в его жизни… и жизни Марисоль… смертна.
— Меня нельзя назвать хорошим, — прошептал он. — Вовсе нет.
— Богу виднее, — пробормотала Миссис Карвальо.
Когда женщина протянула свободную руку, очевидно, подзывая Марисоль, та подошла не сразу. Но потом она тоже взяла ее руку, и они оба были соединены хрупкой, сильной женщиной, лежавшей на кровати.
В повисшем молчании Эссейл с ужасом смотрел на Марисоль. Она смотрела на бабушку с грустным и серьезным выражением.
Что, черт возьми, мне сейчас делать? — гадал он.