Возвращение: Полночь (ЛП)

Глава 20

Мередит обычно видела своих родителей милыми, веселыми и немного глупыми. Они торжественно восхищались всеми ненужными вещами, вроде: «Дорогая, убедись, что действительно знаешь Аларика, перед тем как…»

Мередит не сомневалась в Аларике вообще, но он был одним из тех глупых, дорогих, галантных людей, которые говорили о вещах не поделу.

Сегодня она была удивлена, увидев отсутствие машин вокруг фамильного дома.

Возможно, люди были вынуждены остаться дома, чтобы разрешить споры с их детьми.

Она сжала Акуру, ощущая ценностьтого, что дала Изобель, и позвонила в дверной замок. Ее родители верили в цепные замки.

Джанет — экономка, как-будто была счастлива видеть ее, но казалась нервной.

Ага, подумала Мередит, она обнаружили, что их послушная дочка порылась на чердаке.

Может они хотят забрать кол?

Наверно, я должна была оставить его в пансионе.

Но она поняла, что дела приняли по-настоящему серьезный оборот, как только вошла в семейную комнату и увидела большое роскошное глубокое кресло фирмы La-Z-boy — отцовский трон — пустым.

Ее отец сидел на диване, обнимая рыдающую мать.

Она принесла кол с собой и когда ее мать увидела его — она разразилась новыми слезами.

«Послушайте», сказала Мередит, «это не столь ужасно. У меня есть неплохое объяснение того, что произошло. Если вы хотите рассказать мне, как на самом деле бабушка и я получили раны, это ваше дело. Но если я…заразилась каким-то образом…»

Она остановилась.

Она с трудом могла в это поверить.

Ее отец протягивал ей руку, как будто бы вид ее одежды не имел значения.

Она подошла к нему медленно, неловко, и позволила ему обнять себя, не смотря на его костюм от Армани.

Ее мама держала стакан с остатками жидкости в нем, напоминающим Колу, но Мередит поспорила бы с тем, что это была Кола.

«Мы надеялись, что это мирное место» — провозгласил ее отец. Каждое предложения ее отца звучало как торжественная речь. «Ты привыкла к нему. мы никогда не мечтали…» и затем он остановился.

Мередит была ошеломлена.

Ее отец не останавливался посередине речи.

Он не делал пауз.

И он, конечно, не плакал.

«Папа! Папочка! Что случилось? Здесь были дети, сумашедшие дети? Они поранили кого-небудь?»

«Нам придется рассказать тебе всю историю с далеких времен» сказал ее отец. Он говорил так расстроенно, что это не выглядело как торжественная речь. «Когда на тебя напали».

«Вампир. Или Дедушка. Или ты знаешь?»

Тишина. Потом ее мать опустошила содержимое стакана и попросила: «Джанет, еще один, пожалуйста».

— Сейчас, Габриелла… — с упреком сказал ее отец.

Я не могу вынести этого. Мысль, что мы похитили невиновного…

Мередит произнесла:

— Слушай, я могу облегчить тебе работу. Я уже знаю… ну, для начала, у меня есть брат-близнец.

Ее родители выглядели ужаснувшимися. Они сцепились вместе, задыхаясь. Кто сказал тебе? потребовал ее отец. Кто мог узнать в этом пансионе?

Переведя дыхание, она сказала: «Нет, нет, папа. Я выяснила, когда Дедушка сказал мне». Этого было достаточно. Просто не о ее брате. «В любом случае, так я поняла. Но вампир, который навредил нам — мертв. Он был серийным убийцей, тем, кто убил Викки и Сью. Его звали Клаус».

«Ты думала, что там был только один вампир?» — воскликнула ее мать.

Она произнесла это слово на испанский манер, который казался Мередит более пугающим. Vahm-peer.

Мир, казалось, замер вокруг Мередит.

«Это просто догатка» — сказал ее отец. «Мы не действительно не знаем, что там было больше, чем один сильный вампир».

— Но ты знаешь о Клаусе — откуда?

— Мы видели его. Он очень силен. Он убил одним ударом всех охранников на воротах. Мы переехали в новый город. И надеялись, что ты никогда не узнаешь, что у тебя был брат. — Отец вытер глаза. — Твой дедушка говорил с нами, сразу после нападения. Но на следующий день… ничего. Он вообще перестал говорить.

Мать закрыла лицо руками. Но почти сразу убрала руки с лица и крикнула, — Джанет! Еще один, por favor (пожалуйста)!

«Прямо сейчас», мэм. Мередит посмотрела в голубые глаза экономки, ища в них разгадку этой тайны, и ничего не нашла — в них была симпатия, но не помощь. Джанет, француженка со светлыми волосами, заплетенными в косу, ушла с пустым стаканом.

Мередит повернулась к своим родителям, с такими же темными глазами и волосами, с таким же оливковым оттенком кожи. Они снова прижались друг к другу, глядя на нее.

«Мама, папа, я знаю, что это действительно тяжело. Но я собираюсь следовать за людьми, которые навредили дедушке, бабушке и моему брату. Это опасно, но я должна это сделать». Она приняла позу из тэквандо. Я имею в виду, что вы научили меня этому.

— Но против своей же семьи? Ты могла так сделать? — закричала ее мама.

Мередит села. Она припомнила все воспоминания, которые они нашли вместе со Стефаном.

«Так Клаус не убил его, как бабушку. Он забрал брата со собой».

«Кристиан», причитала ее мать. «Он был еще ребенок. Трёхлетний! Это было, когда мы нашли вас обоих… в крови…везде кровь…»

Ее отец встал, но не для того, чтобы произнести речь, а чтобы положить руку на плечо Мередит. «Мы думали, что будет проще не рассказывать тебе — чтобы у тебя не осталось никаких воспоминаний о том, что происходило, когда мы вошли. Ты решила по-другому, не так ли?»

В глазах Мередит стояли слезы. Она молча смотрела на мать, пытаясь показать ей, что не может понять.

— Он пил мою кровь? — догадалась она. — Клаус?

— Нет! — крикнул отец, как мать начала шептать молитву.

«Он тогда он пил кровь Кристиана». Мередит опустилась перед матерью на колени, чтобы видеть её лицо.

— Нет! — снова крикнул отец. Он задыхался.

«La Sangre!» Ахнула мать, закрыв глаза. «Кровь!»

«Querida…» зарыдал ее отец, и подошел к ней.

«Папа!» Мередит пошла за ним и пожала руку. «Вы исключили все возможности! Я не понимаю! Кто пил кровь?»

«Ты! Ты!» почти выкрикнула ее мать. «У своего собственного брата! О, это ужасно!»

— Габриелла! — простонал отец.

Мама Мередит ударилась в рыдания.

У Мередит закружилась голова.

— Я не вампир! Я охочусь за вампирами и убиваю их!

«Он сказал», прошептал отец,» Следите, чтобы она получала столовую ложку в неделю. Если хотите, чтобы она жила — попробуйте кровяную колбасу». Он хохотал».

Мередит не нужно было спрашивать — повиновались ли они. В ее доме ели кровяную колбасу или пудинг по-крайней мере раз в неделю. Она выросла на них. В этом не было ничего особенного.

— Почему? — уже хриплым голосом прошептала она. — Почему он не убил меня?

«Я не знаю. Мы всё ещё не знаем! Тот человек спереди был весь забрызган кровью — твоей кровью или твоего брата, мы не знаем! А потом, в последнюю минуту, он схватил вас обоих, но ты прокусила его руку до кости,» сказал ее отец.

«Он смеялся — смеялся! — а ты вцепилась в него зубами и твои маленькие ручки отталкивали его, и он сказал, «Я оставлю вам эту, вы сможете позаботиться о том, в кого она превратиться. Мальчика я забираю с собой». А затем, внезапно, меня словно расколдовали, я снова потянулся за тобой, готовый бороться с ним за вас обоих. Но я не смог! Как только ты была у меня, я не смог сдвинуться ни на дюйм. И он покинул дом, продолжая смеяться — и забрал твоего брата Кристиана с собой».

Мередит размышляла. Ничего удивительного, что они не хотят никаким образом праздновать годовщину того дня. Ее бабушка умерла, дедушка сошел с ума, ее брат пропал, и что-то с ней самой? Ничего удивительного, что они праздновали ее день рождения на неделю раньше.

Мередит попытался остаться спокойной. Мир рушился на части вокруг нее, но она должна была оставаться спокойной. Спокойствие поддерживала в ней жизнь постоянно. Даже не имея необходимости, она делала глубокий вдох, через рот, и выдыхала через нос. Глубокие, успокаивающие вдохи. Спокойствие по всему телу. Только часть ее слушала мать:

— Мы тем вечером рано пришли домой, потому что у меня болела голова…

«Тише, querida…» начал отец.

«Мы вернулись домой пораньше», продолжала мама, «О, Virgen Bendecida, что было бы, если б мы опоздали? Мы потеряли бы и тебя! Моя малышка! Моя малышка с ртом, заляпанным кровью».

«Но мы вернулись домой достаточно рано, чтобы спасти хотябы её,» хрипло сказал отец Мередит, как будто пытаясь разбудить её мать от спячки.

«Ах, gracias, Princesa Divina, Vigen pura y impoluto …» Ее мать, никак не могла перестать плакать.

— Папочка, — тут же спросила Мередит, беспокоясь за мать, но отчаянно нуждаясь в информации. — Вы когда-нибудь видели его еще раз? Или слышали о нем? О моем брате, Кристиане?

— Да, — проговорил отец. — О да, мы кое-что видели.

Мать ахнула. «Нандо, нет!»

«Она должна узнать правду», сказал отец. Он обшарил картонную коробку на столе. «Взгляни!» сказал он Мередит» Взгляни на это…»

Мередит уставилась с предельным недоверием.

В темном Измерении Бонни закрыла глаза. Было много ветра из окна, наверху высокого здания. Это было все о чем она думала, думая о том, как она могла бы спастись, о все же она не смогла, и ужасный смех Огра, также слова Шиничи, «Ты действительно думаешь, что мы бы позволили тебе идти, тщательно не допросив?»

Бонни воспринимала слова но не их смысл, и затем внезапно она поняла. Ее похитители и собирались причинить ей боль. Они собирались замучить ее. Они собирались испытать ее храбрость.

Она думала, что кричала что-то на него. Все, что она знала, тем не менее, было то, что был мягкий взрыв тепла позади нее, и затем — невероятно — он был одет в плащ со значком, который делал его похожим на военного принца, это был Дэймон.

Дэймон.

Он так опаздал, она давно разочаровалась в нем. Но теперь ослепительной улыбкой он надвигался на Шиничи, который был шокирован на столько, что лишился дара речи.

И теперь произнес Дэймон, «я боюсь, что у г-жи Маккалло сейчас есть другие дела. Но я немедленно вернусь, чтобы надрать тебе задницу! Только попробуйте выйти из этой комнаты, и я убью Вас всех, медленно. Спасибо за ваше время и внимание».

И прежде, чем кто — либо мог оправится от первого шока при его появлении, он и Бонни выбрались через двустороннее окно

Он выбирался, из комнаты, не как будто отступая, но двигаясь прямо вперед, одна рука перед ним, окутывала их обоих в черную, мантию Власти.

Они разрушили двухстороннее зеркало в комнате Бонни и почти полностью перебрались в следующую комнату прежде, чем ум Бонни отметил что она «пуста».

Затем они с грохотом пронеслись сквозь искусно сделанное окно с видеопанелью — оно было предназначено, чтобы людям казалось, что они видят улицу, и пролетели над кем-то, лежавшим в кровати.

И потом…было несколько таких перелетов, насколько Бонни успела заметить

Она только получила представление того, что творилось в каждой комнате. Наконец …

Все закончилось

Это позволило Бонни держаться за Деймона в стиле коалы — она не была глупа — а они были очень, очень высоко в воздухе. А перед ними, и по бокам, и везде, где Бонни могла видеть, возникли женщины, которые тоже летали, но на маленьких машинах, выглядевших как смесь обычного и водного мотоциклов.

Естественно без колес

Машины были золотого цвета, что соответствовало цвету волос каждой из водительниц.

Итак, первое слово, которое Бонни, задыхаясь, произнесла своему спасителю, который сделал в здании крупного рабовладельца внушительный тоннель, было «Охрана?»

«Обязательная, учитывая тот факт, что лучшей идеи, где плохие парни тебя держат, у меня не было, и я подозревал, что время на исходе. Это место фактически было последним из тех, что мы должны были проверить. И мне наконец-то…повезло»

Для того, кому повезло, он казался немного странным. Почти…потерянным

На щеках Бонни были слезы, но они высыхали быстрее, чем она успевала их вытирать

Дэймон держал ее так, чтобы она не могла видеть его лицо, и он держал ее очень, очень крепко.

Это действительно был Дэймон. Он вызвал конницу и, несмотря на охвативший весь город сбой в телепатической связи, он нашел ее.

«Они сделали тебе больно, не так ли, маленькая рыжая птичка? Я видел… я видел твое лицо,» сдавленным голосом сказал Деймон.

Бонни не знала, что сказать.

Но внезапно для себя самой она поняла, что не против его крепких объятий.

Она обнаружила, что обнимает его в ответ.

Внезапно, шокировав её, Дэймон снял захват коалы и потянул ее на себя, и поцеловал очень мягко в губы.

— Маленькая рыжая птичка! Я сейчас же пойду и заставлю их заплатить за то, что они сделали с тобой.

Бонни услышала, как говорит:

— Нет, не надо.

— Нет? — в изумлении повторил Дэймон.

— Нет, — сказала Бонни.

Она нуждалась в Дэймоне рядом с ней.

Ей не было дела, что произошло с Шиничи.

Изнутри ее охватывала сладость, но в голове начинало шуметь.

Было очень жаль, но через некоторое время она будет без сознания.

Тем временем три мысли не давали ей покоя, и все они были ясными.

Она боялась того, что они будут менее ясные потом, после ее обморока.

«У тебя есть звездный шар?»

«У меня есть двадцать восемь звездных шаров,» сказал Дэймон, смотря на нее насмешливо

Это было вовсе не то, что Бонни имела в виду; ей нужен тот, на котором была запись. «Ты можешь запомнить три вещи?» сказала она Деймону.

«Я играл бы на деньги на этом». На сей раз Дэймон поцеловал ее мягко в лоб

«Во-первых, ты остановил мою храбрую смерть»

«Мы всегда можем вернуться и ты сможешь сделать другую попытку». Голос Деймона теперь был менее сдавленным, более похожим на его собственный.

«Во-вторых, ты оставили меня в той ужасной гостинице на целую неделю…»

Как будто она могла видеть картинку в его уме, она видела нечто похожее на деревянный меч. Он держал ее настолько крепко, что она действительно не могла дышать. «Я… я не хотел. Это было действительно только четыре дня, но я никогда не должны был делать этого», сказал он.

«В — третьих» голос Бони понизился до шепота

«Я не думаю, что любой звездный шар когда-либо был украден. То, что никогда не существовало, не может быть украдено, не так ли?»

Она посмотрела на него.

Деймон смотрел на нее так, что она заволновалась.

Он был, очевидно, явно огорчен.

Но Бонни держалась за сознание только из — за этого пункта.

«И … четвертый …» Она медленно озадачилась.

— Четвертая? Ты же сказала, три вещи, — Дэймон улыбнулся, совсем чуть-чуть.

«Я должна сказать это…», Она уронила голову на плече Дэймона, собрала всю свою энергию, и сконцентрировалась.

Дэйон немного ослабил хватку.

Он сказал, «Я могу услышать слабый звук бормотания в голове. Только скажи мне. Мы вдали от всех».

Бонни была настойчива.

Она напряглась всем телом и затем взрывом отослала мысль.

Она была уверена что Деймон поймал её

В-четвертых, я знаю путь к семи легендарным сокровищам кицунэ, послала ему Бонни.

Это заключено в самом большом звездном шаре, сделанном когда-либо. Но если он нам нужен, нам нужно до него добраться — и быстро.

Тогда, поняв что сказала все что нужно, она упала в обморок.