Встреча по правилам и без

Глава 15

И только среди ночи меня настигла мысль о том, что дом, укомплектованный печатью переноса и непростой дверной ручкой — это мой дом, что Бурые, проникшие в него без приглашения — это бандиты, подосланные Элизабет Эль, и получается, что третья сторона, желавшая обездвижить меня, оставив без связи и без помощи извне, действительно есть. Надо ли удивляться, что мне опять снились кошмары о застывших людях, блуждании в темном лесу и черной паутине с искрами.

Я проснулась с дурным предчувствием и ужасными ощущениями в теле, будто на меня кто-то смотрит. И этот кто-то действительно смотрел.

— Доброе утро! Очнулись? — с затаенной радостью вопросил каменный эльф, предусмотрительно не показываясь из стен. Я поморщилась, услышав его бодрый голос, и Эсфириус едва ли не пропел: — Вижу, что очнулись. Тогда я начинаю!

Что именно он начнет — стало ясно, когда в доме застучал молот и одновременно с этим раздался шорох, с каким смешивают укрепляющий состав для стен. Стройка? Боги! Теперь понятно, почему проклятийник рассчитывал почаще быть вне этого дома. И чем дальше, тем лучше. С тяжелой головой я нырнула под подушку, но возникший вскоре визгливый скрип металла по металлу прорывался даже сквозь нее. Противно-мерзкий, он заставлял меня ежиться и дергать ногой. Во всей этой какофонии я не сразу услышала стук в дверь и голос Сагерда, зовущий к нему присоединиться.

— Куда присоединиться? — уточнила я, выглянув за дверь. Всклокоченная и облаченная в халат, я с неудовольствием встретилась взглядом с улыбчивым магом.

— К по-бе-гу, — по слогам между ударами молотка произнес Сагерд Юри. — Даю вам пару ми-нут на сбо-ры и выхо-дим. Коне-чно, если вы не хоти-те ос-та-ться.

Этих минут хватило на то, чтобы одеться, кое-как собрать волосы и припудрить лицо, которого я не видела. О том, чтобы подкраситься, не могло идти речи, если я не желаю попасть кисточкой в глаз или нос. Даже серьги вдеть в уши на ощупь оказалось сверхзадачей, проваленной мной. По итогу непродолжительных сборов осталось взять сумку и выйти вон, однако я позволила себе сбрызнуть кожу любимым ароматом и, выждав еще минуту, спустилась вниз.

Поджидавший меня маг с интересом смотрел за ходом работы эльфа. Давно умытый, причесанный и одетый в идеально выглаженный костюм-двойку с красиво уложенным платком в нагрудном кармане, он смотрелся картинкой. Подступив к такому совершенству, невольно потянулась поправить волосы и брошь на воротнике блузки. Словно ощутив, Сагерд оглянулся с улыбкой. Бой молотка прекратился, началось смешивание раствора и пара секунд относительной тишины, в которой прозвучало:

— Вы прекрасно выглядите.

— Спасибо, приятно слышать. — Я покосилась в уцелевшее на стене зеркало. В нем, естественно, отражалась пышка в полном облачении: полушубке, сапогах и берете. Она улыбалась, когда мне хотелось расстроенно поморщиться. — Жаль только, настоящая я не могу накраситься или волосы уложить.

— Это временное неудобство. И все же глаз от вас не отвести.

Выходя из дома, маг поднял с подставки безмолвный почтовый шар и аккуратно опустил его в мешок с проклятыми предметами. Завязав горловину, закинул его на плечо, после чего взял меня за руку якобы для поддержания легенды о молодоженах. И не понять — на меня накатывали приятные теплые волны из-за его комплимента или большого пальца, который время от времени наглаживал мою кисть.

Поразительно, но все встречные горожане с пристальным любопытством всматривались в нас, кто-то даже поздравил со вторым рождением на этот свет. Так, словно мы возродились из пепла после страшной неминуемой смерти. Когда на нас в третий раз указали пальцем и осенили святым знаком, я обратилась к проклятийнику за пояснениями. На что мне предложили подняться на самую высокую точку в городе — башню ратуши, где все вопросы сами собой отпадут.

— Скорее бы дойти. У меня создалось впечатление, что еще немного — и нас будут просить о благословении или поцелуе на удачу.

— Как монахинь в дни солнцестояния? Но, Маргарет, вы совсем не похожи на монахиню. Не с этим вырезом, — смеясь, сообщил он, взглядом утонув в ложбинке пышногрудой иллюзии.

Прикрыла грудь рукой и с суждением воззрилась на мага.

— При чем тут я? Они смотрят на вас.

Сообщение о том, что поцелуи будут требовать с него, побудило Сагерда Юри ускориться. Вскоре он вовсе увел нас в узкий переулок, усердно петляя между домами, и чтобы окончательно запутать след, вывел нас к реке с очаровательными каменными мостиками и коваными скамейками на них. Мы достаточно далеко ушли от окраины города, чтобы шар очнулся и стал сыпать конвертами, посылками и карточками. Сидя на скамейке и перекладывая собранную почту в мешок с проклятыми предметами, я удивлялась ее количеству и качеству. Некоторые конверты были отделаны бумажным кружевом, некоторые черной графикой старых мастеров и даже маго-слайдом, запечатлевшим озеро с сыплющимися в него лепестками перелеи. Мне таких изящных конвертов еще ни разу не присылали, отчего я терялась в догадках и письмах.

— Двадцать семь… двадцать девять… посылка на имя декана Юри, — не задумываясь, зачитала я надпись на небольшой коробке с бантом и подняла взгляд на обозначенного мага. — Для вас?

Он улыбнулся, попросив коробку не выкидывать. Тихо фыркнула и положила ее в мешок. До сих пор абсолютно безучастный к нам и разговору шар образовал под стеклом облачные брови, нахмурился.

— О, конечно, я ее сохраню, как только узнаю, что ваша почта делает среди моей.

— М-м-м, прячется? — предположил проклятийник. Он закинул в горловину мешка какую-то тонкую картонную коробку, снизошел до ответа: — Перед приездом сюда я договорился с вашим почтовым помощником. Он получает мою корреспонденцию, я спасаю его от опасности.

— От меня?

— Не от вас, а вас и его спасаю от грозящих именно вам, Маргарет, опасностей. У самого шара врагов нет, на вашу душу пара-тройка найдется. — С этими словами он подхватил почтового помощника и стал его поглаживать, как любимое домашнее животное. — Поэтому я соединил полезное с… полезным. Шару об этом не говорите.

— Приложу все усилия, — пообещала я, и стеклянный перебежчик вдруг засиял белым светом. — Что это?

— Будильник. Я просил оповестить о необходимости открыть портал. — Маг положил шар в мешок, завязал его, следом подтянул рукава пальто. — Если мы с отцом одновременно откроем портал с одинаковым плетением, то можно будет получить прямую связь со столицей.

Ему пришлось порядка десяти раз произвести одно и то же движение рук, чтобы попасть в один момент с лордом Васско. Треск, с каким открылся небольшой пространственный переход, был ничтожен в сравнении с искрами, что снопом разлетались от краев и весьма ощутимо жалили. Я опасливо отступила, поскользнулась на брусчатке, влетела в мага, едва успев за него зацепиться. И, наверное, хорошо, что он меня приобнял, потому что в проеме портала появилась мужская рука с корзинкой и юркая женская, которая в последний момент насыпала поверх плетеной крышки темно-красные лепестки.

Боги!

Судя по темным тигриным полоскам на них, это был редчайший вид багровой лилии, способной даже камень настроить на романтический лад. За один ее корешок моя тетушка продала бы дом, а дядюшка — будь он жив — оба своих корабля, дабы угодить тетушке и ее страсти коллекционера. Потому как лилия являлась чрезвычайно капризным растением, цветущим по желанию раз в пять лет или пятьсот. О чем, естественно, наперед никогда не узнаешь. Артефакторы и зельевары за каждый росток платили не пиками, а кристаллами-накопителями, в глухой надежде, что когда-нибудь если не им, то их правнукам улыбнется удача. А тут вдруг свежие лепестоки, и не один десяток.

Невиданное богатство!

— Для красоты, — сказал голос леди Васско, и по ту сторону портала раздался тяжелый вздох. С этой стороны тоже раздался, но я шикнула на мага.

— Сердце мое, печень и почки, тебя просили не усердствовать, — холодно обратились к изобретательной все еще не бабушке.

— Дорогой, но они поселились в доме молодоженов!

— Временно.

— И скрываются под иллюзиями!

— Потому что вынуждены. — В голосе лорда Васско добавилось льда.

— Из достоверных источников мне известно, что они могут делать абсолютно неприличные вещи в приличных местах. Это такой шанс…

Портал по ту сторону вовремя закрыли, отсекая нас от начинающегося спора. Портал по эту сторону загасился сам. Все-таки Кущи немногое здесь позволяли.

— Лепестки не трогаем. — Проклятийник отпустил меня и магией убрал багровую опасность вначале в салфетку, затем в свой магический карман. Посмотрев содержимое корзинки, походя сказал: — Нужно будет сообщить брату, что его кабинет прослушивается.

— Это его не обрадует.

— Наоборот. Скорее, он обязательно приведет на «прослушивание» одну из дам сердца и покажет все тональности ее голоса. — На мой ошарашенный взгляд Сагерд пояснил: — Это проверенное средство, мама отстанет на год.

Оставшийся путь к ратуше мы преодолели в считанные минуты. Ее остроконечная башня со смотровой площадкой возвышалась над городом буквально в паре кварталов от нас. Что приятно, дорога к ней не была покрыта ледяной коркой, что, прячась под снегом, норовила научить всех и каждого садиться на шпагат. Здесь уменьшалось влияние Кущ и начинали появляться первые магические фонари, указатели, вывески, слайдо-граммы, сообщавшие о последнем, но все еще звучащем писке моды — плаще Мерз-2. После нахождения Мерзавца на месте столкновения неизвестной аномалии и королевского кортежа, производители плаща расширили линию продукта, включив в нее прозрачные варианты. Смотрелось интересно, стоило немыслимо.

— Здесь аккуратнее, — заводя меня в башню, уведомил Сагерд. — Смотрите под ноги, сохраняйте дыхание.

Пологая винтовая лестница по всему периметру, прижимающаяся к стенам квадратной башни, насчитывала порядка трехсот ступеней, о чем гласила табличка на входе. Помимо сведений о ступенчатости, имелось и предложение составить завещание. Подходящий образец висел рядом, скромно напоминая о том, что всем умершим на подъеме придется заплатить штраф. И неизвестно то ли загодя, то ли постфактум.

— Вы уверены, что нам нужно подниматься? — сделала я ударение на «нам», фактически предлагая подняться только магу.

— Уверен. Не спорьте. Вторая табличка для подъемника, который не всегда срабатывает как от него ждут.

После пробежки по городу и преодоления лестницы я хотела многое высказать дорогому Сагерду Юри, барону Декрад, но хватило меня на экспрессивные восклицания.

— Наверное, следовало рискнуть с подъемником, — признал Сагерд Юри, доведя меня до расчищенной от снега скамейки. На что я выдала: «Эх!» — Но тогда мы могли вовсе не увидеть здешних просторов. — Он помог мне сесть. «Ой!» — Или не насладились завтраком в тишине — когда подъемник застревает, раздается сирена, — озвучил проклятийник новый довод и поднял вверх корзинку. Это мало успокаивало, дать магу по шее захотелось нестерпимо, но меня уже усадили на скамейку. «Ых!»

Здесь, на смотровой площадке, помимо скамеек имелись небольшие столики и тепловые фонари, вероятно, для тех романтиков, что любят смотреть на город посреди холодной ночи. Однако Сагерд, быстро накрывающий на стол, выглядел не как юный влюбленный, а как о чем-то замышляющий маг. Вот и свечи он зачем-то выудил посреди дня.

— И сейчас мы можем увидеть всю картину вчерашнего дня. — Поджигая фитиляи, махнул он рукой за пределы зубьев, где непроходимый темный лес простирался насколько хватало глаз, вызывая трепет и небеспочвенные опасения. — Созерцайте, а я вкратце расскажу.

Кущи, по его словам, плели проклятья с энергией тысяч и тысяч добродетельных бабушек, которые хотят одеть в кружева всех родных и близких. Они плели их в спокойную погоду и особенно плодотворно — во время ветров, как сейчас. Часть проклятий леса поглощали старые засохшие деревья в последние месяцы жизни, вытягивающие энергию из всего доступного, часть брали на себя студы, приехавшие на практику, основную же работу по спасению ближайших к лесу городков и деревень выполняли защитные экраны, созданные в виде птиц для спокойствия людей.

Правда, благодаря постоянной активности леса, экраны из стремительных полупрозрачных творений, минуя ступень радужности, в считанные дни чернели и замедлялись, оседая на ветках. Из-за чего в Кущах «птиц» можно было наблюдать исключительно в двух вариациях: нескончаемые белые стаи, пересекающие небо, и черные «облака», придавившие вечно голые ветки деревьев.

Выслушав мага и увидев два огромных графитовых пятна в лесу справа и слева от городка Туманы, я логично предположила, что это и есть те самые птицы, «переевшие» энергии. И они столь потяжелели, что придавили ветки к земле.

— Не вижу ничего особенного, — произнесла я и получила выуженные из мешка очки моего пра-пра-прадеда. — С ними я тоже вряд ли смогу созерцать, — поделилась я своими сомнениями и умолкла.

Лес. Темный лес, опаснейшее место, расположенное на территории трех государств, был прекрасен. Маги видели не только его черные стволы, но и радужные кроны из магических плетений, которые ветки постоянно обновляли. И это разноцветное море энергетической «листвы» блестело и расходилось волнами на ветру.

— Как красиво, как потрясающе! — прошептала я и с сомнением воззрилась на те самые графитовые пятна. — А это…

Там не было птиц, казалось, там ничего не было. Выжженная, оголенная до камня земля, над которой снег бесследно таял, не долетая до поверхности, не смея ее укрыть. В центре пятна справа когда-то располагался домик, от которого осталась лишь покосившаяся каминная труба. А на краю пятна слева стояла полуразвалившаяся башня, та самая башня, в которой жили я, проклятийник и каменный эльф. Стоило тихо ахнуть, как мне вручили бокал с шампанским и предложили выпить за новую жизнь.

— З-за вашу жизнь, — пролепетала я, сделав большой глоток, чтобы вновь обрести голос, а затем еще три, чтобы вновь не потерять.

— Не только мою, — усмехнулся Сагерд. — Вы были правы — артефакт, называющий себя демоном, накопил сил для второго удара, но все они ушли далеко за пределы башни. Отразились. — С этими словами меня мягко повернули налево, в сторону направления удара Хонса, а именно широкой полосы выжженного леса, которая лентой уходила далеко вглубь Кущ. — Есть догадки, почему так получилось?

— Это из-за Эсфириуса, — легко нашла я самое приемлемое объяснение. — У него многократно защищенный магией цокольный этаж. Удар пришелся на пол, отразился где-то в перекрытиях и вылетел за пределы…

— Из-за вас, — прозвучал вкрадчивый голос Сагерда Юри, который повторно наполнил мой бокал. — По вашему требованию надо мной был создан защитный купол, который удерживает и питает ваша Петля Повиновения.

Вспомнить о чем он говорит помогли очки на моем носу. Окуляры, как и прежде, различили золотисто-розовую сферу вокруг мага и два десятка проклятий, летающих над ним. Или уже не два?

— Петля не моя и не питает, — нервно отсекла я и отпила из бокала, потому что горло перехватило от ужаса, неверия и вместе с тем облегчения. — Она возвращает ранее отобранные у вас силы. Вы ведь три недели сопротивлялись как… как… Что, к черту, вы делаете? — ошеломленно вопросила, когда маг взял мою вторую руку и, отставив бутылку, опустился на одно колено. — Сагерд?

— Я должен признаться, — загадочно протянул он, улыбаясь. — После удара Хонса и всего произошедшего в домике для молодоженов я понял, что в моей жизни чего-то не хватает. Чего-то важного и бесценного. Того, что каждого мужчину делает гораздо более сильным, уверенным, твердым… в своих решениях.

— Совести, например? — Мне отчетливо вспомнились его поцелуи на моей коже и безмерное ощущение смущенной растерянности, когда он их прекратил. До сих пор сосет под ложечкой. Или это от голода?

— Э нет, не совести, — ответил сбившийся с мысли маг.

— Тогда вы хотите признаться в том, что с вашей подачи мой дом приютил лича и его хозяина?

Он нахмурился, чуть-чуть изменил свое положение, продолжая стоять на одном колене.

— И в этом тоже, но не совсем.

— Или в том, что благодаря вашей бывшей ко мне вломились представители серой братии? — вопросила я, исполненная праведным гневом.

— Бурой, — поправил проклятийник и добавил со всей серьезностью: — Я хотел оставить это в тайне.

— Тогда, допускаю, вы желаете рассказать мне о браслете, который вы плавно подносите к моему запястью? — Спросила и дернула рукой. — Я все еще в очках моего предка, Сагерд.

— Хм, и вы его видите? — Маг получил мой утвердительный кивок, с досадой растворил браслет в воздухе. — Как знал, нужно было восстановить старый.

— Зачем? — недоумевала я. — На мне все еще висят ваше проклятье и знак согласия ваших родителей.

— Потому что я хотел сделать предложение, — усмехнулся проклятийник, глядя снизу вверх, и словно бы в шутку спросил: — Как вы смотрите на то, чтобы превратить меня в самого счастливого мага, Маргарет?

Я подумала обо всех вариантах его «осчастливления» и предположила самый простой и логичный:

— То есть отдать вам дневник Эдварда Руфуса Огги?

— Неудачная формулировка. Нет, я имел в виду — выйти за меня замуж.

— Чтобы вы могли брать дневник без спроса, как член рода Огги?

Попытавшийся что-то ответить маг открыл рот и закрыл. Недоверчиво прищурился, глядя на меня, вздохнул, поднялся.

— Да время, вероятно, не самое подходящее, поговорим об этом позже. Давайте завтракать, Маргарет.

Нужно признать, прием пищи на свежем воздухе посреди зимы с видом на темный лес, тут и там взрывающийся буйством красок, был прекрасен за одним исключением — проклятийник потерял аппетит. Потыкав вилкой яблочный штрудель, посмотрел на канапе с ветчиной и сыром, понюхал корзинки из яичницы с пикантным салатом внутри и в негодовании отодвинул от себя приборы. Потянулся было к бутылке с шампанским, но вскоре отмел эту мысль, выудил из мешка, конверты и взялся за разборку почты. Просматривал исключительно свою, но и на мою косил взглядом.

— Переговоры с юристами компании «Шар и Ко-Вар» завершены. Они прислали чек на возмещение нанесенного ущерба и предложили процент за каждый шар произведенный по аналогу с вашим почтовым помощником. Это хорошая сделка, но мой юрисконсульт настаивает на том, чтобы вы оформили патент и закрепили за собой авторство.

— Я в этом не разбираюсь.

— Я разберусь, — пообещал маг.

Он отправил через шар весточку неизвестному юрисконсульту и в четвертый раз переложил тонкий белый конверт. Открыл тонкую коробку, ее содержимое зашвырнул в магический карман и опять переложил несчастный конверт. Меня так и подмывало спросить о содержании письма, но проклятийник ответил сам:

— Вам написал Маверик М.

— Сожгите, — смилостивилась я.

— Не прочтете?

— Нет. Развейте по ветру. — Помешав чай, сделала глоток и, глядя на то, как вспыхнувшее ярким пламенем письмо стало пеплом разлетаться, задумчиво произнесла: — Может быть, он пишет о том, что его дом осаждают ушлые корреспонденты? Жена бросила и свет более не мил? Или о том, что он опять прикрылся моим именем, чтобы спрятать связь на стороне?

Раздался щелчок пальцев, и более чем на половину разлетевшееся письмо вернулось в первоначальное состояние — чистый конверт с маркой и забористым почерком зельевара.

— Сагерд?! — изумилась я. — Вы что, хотели его после прочитать?

— Конечно нет! Я забыл плетение, — почти искренне возмутился он. Хотя забыть мог студ первого курса, но никак не высший маг, да еще декан, постоянно обновляющий в своей памяти все преподаваемые плетения и те новые, над которыми работает.

— Приношу свои извинения. — Конверт тотчас оказался над свечой, воспламенился и пеплом разлетелся над городом, как и должен был изначально.

— Смотрите, еще вам письмо от некоего господина Шароль. Знакомая фамилия.

— Это штатный маг города Ревик в одну морозную ночь он выписал вам штраф. — Я протянула руку и забрала конверт, чтобы через мгновенье с удивлением узнать, что мне вменяется еще два штрафа за нарушение общественного спокойствия. Первый, судя по дате, за корреспондентов, второй — за тех, кто выдавал себя за корреспондентов, но явился без фото-слайдеров, маго-слайдеров и прочих атрибутов. Почему оштрафовали меня, а не визитеров, оставалось загадкой.

— С этим я тоже разберусь, — заверил маг, отложив в сторону четыре карточки, которые светились ярко-красными полосами. Что бы в них ни было, проклятийника они озадачили и заставили встать. — Маргарет, вы возвращаетесь в дом молодоженов и останетесь там.

— А вы?

— Прибуду вечером вместе с вашим племянником. Ни о чем не волнуйтесь, все хорошо. — Жаль, слова его мало вязались с обеспокоенным видом.

Маг затратил менее десяти минут на то, чтобы убрать стол, стремительно на руках спустить меня вниз, вызвать карету и отправить карету, меня и мешок. Отъезжая от ратуши, я видела, как он занял вторую прибывшую карету и отправился в противоположную сторону. Предположительно на вокзал.

Когда мой транспорт добрался до башни, пересчитывающий выручку возница посоветовал в следующий раз доходить до точки, где перестают работать плетения, очищающие улицы от снега, и заказывать сани.

— Ну, если все так легко и просто, может, подскажете, как отсюда самым легким способом добраться в центр?

— Пешком. — Возница развернул карету, а после с усмешкой посоветовал: — И вы тут не шастайте особо часто. Слышал, где-то здесь бегает тощий блондин, чихает, взрывается, да никак не взорвется. Вон и башню снес фигов молодожен. — Это было простое объяснение для всех тех, кто не видит магии, однако оно же могло привести к тотальному недопониманию, что местный житель и проявил. — Что делать, если кашлять начнет, никто не знает, но топорик наточит. Так тут одна-то не ходите, или ходите да оглядывайтесь.

Поблагодарив за дельный совет, я дождалась, когда карета скроется из виду, и поспешила к башне. Опасения людей были небеспочвенны и понятны, потому что внешняя оборочка для дома молодоженов выглядела как кусок пирога, от которого отгрызли большую часть снизу, и кремовая шапочка с украшением, стоящая на тонкой ножке из бисквита, вот-вот завалится на тарелку. Входить в такое здание было опасно, искать новое место для конспирации тоже. Нет сомнений, сегодня-завтра все вспомнят, что с блондином по городу бегала некая рыжая, которая тоже может быть заражена или заряжена чем-то взрывоопасным. В общем, ходить и оглядываться проще вдвоем, поэтому из дома я ни ногой.

Осталось узнать, как попасть внутрь, если статуя эльфа больше не прикрывает вход. Впрочем, выход он тоже не прикрывал. Чтобы в этом убедиться, я специально обошла башню вокруг, заглянула в пустоту развалин и никого не нашла. И не вспомнила, куда маг положил ключи.

— Эсф… Эсфириус? — позвала я, вернувшись к изначальной точке, дернулась, когда из камня перед самым моим носом появилась рука со связкой ключей.

— Хватайте быстрее, у меня стынет раствор.

Ага, то есть вместо того, чтобы сомневаться в себе и своих способностях докричаться, нужно было не сомневаться в способностях хранителя услышать. Я мышкой юркнула в приоткрывшуюся дверь, с удивлением заметила, что ключи попросту исчезли из моих рук.

Разобрав корзинку на кухне, я поспешила в спальню. Но долго в ней просидеть не смогла, грохот от восстановительных работ перекрывал, кажется, не только внешние звуки, но и мои собственные мысли. На вопрос, не сможет ли эльф работать чуть тише, меня послали… в кабинет. Он располагался на первом этаже в непосредственной близости с гостиной и на удивление был более тихим.

Читать в этой комнате и писать ответ на пришедшие письма было одно удовольствие. Вот бы еще черное зеркало не искрилось подозрительно всякий раз, когда я произношу чье-то имя. От этих вспышек в глазах появились рези. Невольно потянулась их потереть и наткнулась на жесткую оправу окуляров. Вот так неожиданность, полдня хожу в очках и не ослепла благодаря тому, что в этом районе Туманов новые плетения не создают.

Сняла очки и улыбнулась. Зеркало перестало мерцать и действовать на нервы, зато шар вдруг взвыл, спрыгнул с подставки и подкатился ко мне, мигая красным светом и надписью «Срочно» на стекле. И чтобы я окончательно поняла, что дело безотлагательно, почтовый помощник стукнулся о мою ногу и выстрелил вверх письмом-оповещением, каким оповещали жителей королевства. Чаще всего речь шла об оползнях, землетрясениях или ураганных ветрах, реже о многочисленных махинациях, жертвой которых могли стать доверчивые жители. Но здесь и сейчас сообщалось об исчезновении человека.

«Пропала наследница рода Саввир, Элизабет Эль, дочь недавно сложившего с себя полномочия министра внешней разведки. Всех, кто что-либо знает о местонахождении девушки, видел ее или слышал ее, просим немедленно ответить на это письмо!»

Боги, какой ужас! Я дрогнувшей рукой отложила конверт в сторону и поежилась. После всего пережитого по ее вине мне должно быть глубоко все равно, но я отчего-то загрустила. Правда, состояние это продлилось недолго. Шар снова издал жуткий рев, подпрыгнул в этот раз прицельно мне на ноги и снова выстрелил письмом.

«И нет! Это НЕ мстительный ответ швеи (имя засекречено) из города (название засекречено), которую Элизабет Эль обвинила в срыве своей свадьбы, — значилось в нем. — Информация проверенная, с нами уже связался ее представитель. Просим не засорять пустыми обвинениями канал связи».

Так меня все захотели обвинить? Вернее, меня и обвинили! Если бы не этот неизвестный представитель, я была бы первой подозреваемой в деле. Информация была настолько пугающая, что я несколько минут просидела оглушенная и не вздрогнула, когда вновь раздался рев. Ногу я предусмотрительно убрала еще с прошлого раза, поэтому почтовому помощнику осталось лишь стрелять.

«Бывший жених Эль и есть тот самый представитель госпожи (имя засекречено), которая занимается швейным делом! Они оба имеют твердое алиби, так как находились в поездке по случаю празднования (засекречено). Перестаньте разводить конспирологию!» Тут у ответственного за рассылку сдали нервы, и последняя строка сообщения была магически заменена на «За ложные показания, конспирацию, введение в заблуждение и сплетни ШТРАф — 1000 пик».

Вот теперь я точно знаю, куда он спешил.

И догадываюсь почему обещал вернуться вечером, потому что с наступлением сумерек каменный эльф складывал свои инструменты на место и затихал, наконец-то отдавая дань тишине. Однако вопреки словам, Сагерд не появился вечером и не прибыл утром, когда Эсфириус вернулся к своей работе с таким упорством, которое пробивалось даже сквозь тишину кабинета.