Встреча по правилам и без

Глава 9

Работа, клиенты, заказы? К черту все!

Оказавшись посреди салона в разгар обсуждения новой сплетни обо мне, я была готова рвать и метать, но никак не работать. Обведя взглядом забывших о своих обязанностях помощниц и мастериц, я попросила освободить мой день и покинула место работы. Первым делом отправилась домой, чтобы узнать, уцелел ли он в мое отсутствие или полыхает благодаря стеклянному террористу, не дождавшемуся освобождения.

Дом оказался цел. Слава богам!

Выбравшись из заказной кареты, я стремительно преодолела ступени, ключом открыла дверь и мягко толкнула створку. Робкими шагами обошла свои владения, осмотрели все комнаты на случай взлома, уделив внимание трубам водовода, камину и нагревательным элементам печей. Не обнаружила видимых проблем и куда спокойнее прошла в кухню, открыла холодильный шкаф. Взглянула на проклятый почтовый шар. Он все еще находился там. Покрытый инеем, беззвучный и безучастный к моему появлению. Десяток небольших посылок лежали рядом.

Затертые адреса и морозная корка на белом картоне с вензелями говорили о том, что они давно дожидаются меня, а качнувшийся в шаре туман прямо сообщил о том, что шантажист ждал вместе с ними.

— Не издох? Жаль, я надеялась на окончательно севший заряд, — с некоторым расстройством произнесла я, беря его на руки и поворачивая к свету. Изморозь под моими пальцами поплыла, затем и потекла. А в рассеянном тумане шара сформировались кустистые облака, очень похожие на широкие брови. Исходя из того, что я об это магическом нервомоте узнала, сейчас он что-нибудь надумает и выдаст. — Проснулся, шантажист… Есть что сказать?

«Напоследок», — добавила я мысленно. И точно!

Распознав меня, брови у шара разогнулись в две возмущенные волны, чтобы незамедлительно сойтись на несуществующей переносице. Вслед за этим он подозрительно загудел, звякнул и предъявил записку, не отдавая в руки, зато позволяя прочитать сквозь стекло.

«Если не отпустишь, твой адрес появится в книге знакомств с Продолжением».

Это была этикетка с какой-то из посылок, каждая буква сообщения на ней вырвана из чужого письма или газеты и представляла собой шрифт сумасшедшего. Обещание звучало действительно устрашающе. До встречи с родителями проклятийника я, быть может, испугалась этой угрозы, однако здесь и сейчас лишь презрительно скривилась.

Не добившись желаемого, шар погрузил записку в свой туман и выдавал ее с новым заявлением: «От твоего имени все извращенцы столицы получат предложение поиграть в преследование».

— Интересная мысль. Жаль, мне такая в голову не пришла, когда я хотела проучить предателя Маверика.

«Для тебя каждый день будет заказываться доставка еды, подвоз воды и портал скорой помощи», — продолжил пугать меня шантажист.

— Это хорошая идея для мести Дамиану, — нашла я нужным согласиться. — Не была бы зла, я бы тебя похвалила.

«Я вызову мужское кабаре», — пригрозил шар, начиная краснеть и проявлять индивидуальное Я.

— Где ж ты раньше был! Кабаре удачно отвлекло бы тетушку от ее раскладов.

«Я…», — начал шар, уже не пряча послание в тумане, но тщетно, читать очередную угрозу не стала, опустила шар в тканный мешок с лямками и предложила:

— Давай сыграем иначе. Я расскажу проклятийнику о том, что ты натворил, и пусть он сам решает, как лучше тебя уничтожить.

И надо же, шар затих. Хоть что-то хорошее от этого знакомства!

Трудно сказать, существует ли мужская интуиция или Сагерд Юри был наделен незаурядной своей, в любом случае поймать его мне не удалось ни в академии, ни за ее пределами. Проклятийник удивительным образом исчез из деканата буквально перед самым моим носом, и из мастерской артефактов, куда грозился прибыть к трем часам дня, а позже и из агентства дальних странствий, которое он зачем-то посетил посреди рабочей недели. В очередной раз мчаться за ним в академию и ловить после лекций я не захотела, поэтому прибыла в столицу к семнадцатому дому по Лунной улице.

По моим подсчетам, время было достаточно позднее, чтобы неуловимый маг закончил со своими делами и прибыл домой, но вопреки моим надеждам, никто не отозвался на звонок.

— Может, он в ванной, — допустила я и позвонила вновь через десять минут.

Покачалась с носка на пятку, подождала, глухо.

— А если звонок не работает? — Я постучала в дверное полотно.

И снова тишина.

— Ну что за напасть! Где он ходит? — Пнув дверь, я сбросила с плеча мешок с проклятыми предметами и в сердцах шлепнула руками по полотну. — Чтоб вам тысячу раз икалось, Сагерд Юри! И столько же раз не спалось! — от всей души пожелала я и услышала щелчок.

Сухой и громкий, как у взводимого магострела.

Я удивленно отпрянула, а преграда, всего секунду назад легко удерживающая натиск, вдруг распахнулась. Не к месту вспомнились все те подарочки, что присылали к дому проклятийника его несостоявшаяся невеста и, вероятно, гости их несостоявшегося бракосочетания.

— Эм, Са-а-а-герд, — позвала я, не переступая порога, — вы дома? — В общем-то войти было бы можно без опаски, но лучше не спешить. — Ау-у-у? — позвала громче, вздохнула, — Видимо, нет.

Я закрыла дверь, и она снова щелкнула, вызвав у меня невольный интерес. Мне показалось или действительно сработал замок? А ну-ка! Я мысленно восстановила все предыдущие свои действия и пнула дверь — она не отозвалась, потянула ручку — реакции никакой, но вот шлепок двух ладоней по полотну привел к щелчку и очередному открытию. Повторив маневр с закрытием и прикосновением раздельно правой рукой, затем левой, заметила, что замок сработал на левую, и вызвал у меня нервный смешок.

— Отлично! Благодаря лорду Васско, у меня теперь есть допуск в дом мага, но нет самого мага. И что делать?

Ответ на этот вопрос дало шевеление справа, на прилегающем к владениям Сагерда участке. Я совсем забыла, что соседом проклятийника является зельевар, коего я ни видеть, ни слышать не хотела. В итоге мгновение у меня ушло на то, чтобы поднять мешок, еще одно на то, чтобы ворваться в дом мага и захлопнуть дверь. Она покорно закрылась на замок.

Дом встретил меня теплом, тишиной и запахом мясных булочек, которые я высоко оценила в прошлый раз. Помнится, Сагерд Юри говорил, что покупает их под особый случай, но так и не уточнил какой.

Обойдя первый этаж, убедилась, что получила доступ и в святая святых мага — лабораторию, но любопытствовать не стала. Посидев немного на некогда истоптанном мною диване, намерилась обследовать кухню. Я сделала себе чай, захватила одну… две булочки и с удовольствием поела, кажется, первый раз за день. И мне стало так тепло и окончательно уютно в чужом доме, что обняв диванную подушку, я не заметила, как уснула. Но и во сне мое подсознание продолжало ждать проклятийника и создавало сны с его возвращением.

Мне слышалось, как кто-то роется в шкафу, мне привиделось, как мужские ноги, шагающие по лестнице на второй этаж, сопровождало тихое поминание какой-то заразы, невесть где пропадающей на ночь глядя. Эти ноги потом спустились вниз и исчезли во вспыхнувшем портале. Последнее видение было столь похоже на явь, что я услышала свист закипающего чайника, шорох бумаги в корзинке с булочками и шаги мага, идущего в гостиную, чтобы со всеми удобствами устроиться у камина.

Увидев темную фигуру в просвете дверного проема, я была уверена, что это очередной сон, пока проклятийник не споткнулся о мой мешок с проклятыми предметами. Не помню, чтобы я оставила его на входе, но допускаю, что тетушкин почтовый шар, как прожженный шантажист, умеет не только угрожать, но и сбегать с места преступления.

— Это еще что? — спросил маг, щелчком подняв мешок в воздух и, наверно, просканировав его.

— Приветствие… — Я оторвала голову от подушки, потом, преодолевая жуткое нежелание, оторвала себя от дивана. — Относительно теплое.

— Маргарет? — Свет, коим Сагерд Юри до того пренебрегал, моментально вспыхнул, а воинственно взъерошенный проклятийник беззвучно что-то пробормотал, словно у него не находилось слов. Но это в первое мгновение, во второе он уже громко выдал:

— Где вас носило весь вечер?! И что вы тут делаете, черт побери? Я три часа ждал вас у вашего дома.

— Ждали, с чего бы такая милость? — съязвила я, решив, что родители с ним давно переговорили и он в курсе их визита.

— В деканате мне сообщили, что вы меня искали. — Ан нет, он не в курсе, поэтому с праведным раздражением опустил поднос на столик, мешок отправил в угол и повернулся ко мне. — Так как вы здесь оказались?

— А я пожелала устроить засаду на Засаду, — сообщила ему и сунула под аристократический нос левую руку с невидимой для меня меткой. Тем не менее ее чуть-чуть распознавали пра-пра-прадедушкины очки. — Это что?

— Ну… — Маг подступил ближе, взял мою руку в свою.

— И прежде чем вы решитесь разыграть слепого, глухого и немого, сообщу: там щит, меч и роза, соединенные в общую композицию.

— Похоже на стандартный знак. — Он потер кожу запястья пальцем, прищурился. — Таким награждают неодаренную невесту мага, если его родители поддержали сыновий выбор. Фактически это запускает маховик сватовства… — Проклятийник недоуменно вскинул брови и пристально посмотрел на меня. — Чьи-то родители согласовали вашу кандидатуру?

— Ваши! — прошипела я, опуская руку. — За этот опыт я готова вас убить.

— И все-таки не убиваете. — Он позволил себе улыбку, усталую, но оттого не менее раздражающую.

— Нет, конечно. Вначале мне нужно узнать, как понимать это? — Я предъявила на суд мага правое запястье. Оно было чистым для меня, оно было чистым для очков моего пра-пра-прадеда, но не для мага. — И только рискните солгать, что вы в упор не видите свой брачный браслет и проклятье!

Как вспомню, что мне из-за них все встречные маги загадочно улыбались, так и наполняюсь раздражением. Стоит всего-то подумать о родителях проклятийника, как раздражение перерастает в злость. И совершенно возмутительно, что виновник моего состояния стоит рядом, держит меня за руку и молчит.

— Я очень внимательно слушаю, очень трепетно жду, — сообщила ему, так и не услышав ничего. — Вы же не собираетесь и дальше отмалчиваться!

— Я всего лишь не знаю, как напомнить.

— Что напомнить?

— Вы обещали меня простить, — с совершенно мальчишеской улыбкой заявил он. — Более того, заочно простили.

— Ах, вы! — Я дернула свою руку на себя, но ее удержали. — Вы, низкий обманщик! — «Высокий», — не согласился проклятийник, но я не слушала. — Визит ваших родителей никак не мог быть включен в это обязательство!

— Отнесем его к отягчающим обстоятельствам.

— Ни за что. Вам нет прощенья!

— Тогда я не буду его просить, — логично рассудил маг, чем ввел меня в ступор.

Я не поняла, чего хотела больше: чтобы он начал извиняться, чтобы держал своих родных вдали от меня, чтобы расплел проклятье на шаре, который меня подставил. Второе было предпочтительнее, третье обязательно, но и первого хотелось хотя бы чуть-чуть. Такова она женская доля — не знать чего хочется, но неимоверно этого желать.

— Неужели встреча с моими родными была настолько ужасна? — вырвал меня из раздумий маг. За время моих моральных метаний он подвел меня к дивану и усадил.

— Ужасна — не то слово. Это была встреча без правил, почти бой. Ваша матушка использовала пудру словоблудия! — сообщила я с куда меньшим запалом. — Задавала личные вопросы, требовала свадьбу, ну или хотя бы детей. За последних она согласна заплатить.

— Похоже на нее, — согласился проклятийник с таким спокойствием, с каким принимают неизбежное зло. Родное, но зло. Постучал по своему колену пальцами и предложил: — Хотите отыграемся?

— Заманчивое предложение, но… с этим ваш отец помог, — призналась честно. Все-таки у нас имеется куда более важная цель, а именно Дамиан.

— Тогда что я могу сделать? — словно прочитав мои мысли, спросил маг, чем весьма порадовал и облегчил наш дальнейший разговор.

— Во-первых, было бы неплохо снять ваш браслет, удалить ваше проклятье Жара и развоплотить шар, который сдал меня вашим родным, — перечислила одной строкой и приготовилась ошарашить его разделом «во-вторых», как вдруг маг встрепенулся.

— Шар, какой шар? — Он покрутил головой и сосредоточил свой взгляд на мешке, который из угла гостиной успел выползти в центр коридора. По щелчку поднял и приблизил мешок к себе, развязал. — Этот? — Как ребенок, открывший подарок, Сагерд Юри погрузился в его изучение, забыв об усталости, ужине и теме разговора.

— Подождите! Перед шаром было еще два пункта. — Я попыталась забрать проклятый предмет из жадных рук мага, но мне и коснуться его не дали. Проклятийник слетел с дивана и энергичным шагом направился в свою лабораторию. — Сагерд!

— Что вам, Маргарет? — В его голосе слышался затаенный смех. И он совсем не подумал остановиться или обернуться.

— Я настаиваю на том, чтобы вы сняли с меня браслет. Проклятье, так и быть, снимете позже.

— Вы отказываетесь от Мсти? — неожиданно серьезно спросил маг, входя в свою обитель. Буквально с первым его шагом пространство лаборатории наполнилось светом и запахом скошенной травы. Здесь было на порядок прохладнее, чем в гостиной и куда тише. Сторонние звуки не проникали сквозь серые каменные стены, высокие деревянные своды напоминали потолки, какие бывают в замках, а ниши со странными знаками на резной окантовке — склеп.

Я поежилась от ассоциаций, однако вошла в помещение и прикрыла дверь.

— Не вижу связи между вашим браслетом и моей Мстей.

Проклятийник положил шар на столик под лупу многократного увеличения и с подкупающей уверенностью ответил:

— В случае провала вашей миссии и последующего суда связи моей семьи облегчат ваше наказание.

— Осталось сказать, что меня от них оградят.

— Вполне, если вы будете беременны. — Он выудил какие-то записи из ящика справа от себя, потом странные прибора — из ящика слева. Встретив мой потрясенный взгляд, маг пожал плечами и как-то обыденно пояснил: — Беременны от меня. Как вы уже поняли, моя мать готова на многое ради внуков.

Какая страшная перспектива! К счастью, меня она не коснется.

— Пусть продолжает работать над новыми наследниками, — тихо буркнула я и задалась другим вопросом: — Ваши родители действительно разведены, или у них такая игра? Руки обоих украшают браслеты, а колкости, коими супруги обмениваются, могут быть частью флирта…

— Действительно, — оборвал мои измышления проклятийник. — Мама так часто пугала отца разводом, что он согласился подписать бумаги и покончить с этими угрозами. По итогу она лишилась рычага давления, но не спутника жизни.

— Давно у них такой тандем?

— Последние пятнадцать лет. — Маг чему-то улыбнулся, сбросил пиджак, подкатал рукава рубашки и размял пальцы как перед игрой на фортепиано. — Итак, расскажете, чем вам не угодил этот шар?

Наверное, я начала свое повествование издалека, поэтому проклятийник, поначалу молчаливо кивающий в такт моих слов, успел сходить в гостиную за своим подносом и съесть его содержимое. Подумав, сделал нам обоим чай и принес те самые дорогие конфеты. Правда, есть вероятность, что конфеты он выудил потому, так как чай меня не заткнул.

Да, конфеты с ореховой начинкой, горькой шоколадной корочкой и соленой карамелью имели право на безмолвное восхищение, но даже они не удержали меня от возмущения, когда Сагерд Юри, сидящий на столе, умиротворенно предложил:

— Вы не думали вернуть шар тете, забыть о случившемся?

— И оставить безнаказанным? — Мой голос сорвался от обиды, что после всех моих мучений виновник окажется свободен.

— Разве шар не просидел в холодильном шкафу всю ночь и большую часть дня? — Маг зевнул, потер глаза, вздохнул.

— Это не особенно на него повлияло.

— Ошибаетесь. Он держится из последних сил на остатках собственного проклятия.

Я отложила конфеты и подошла к стеклянному шантажисту. Хотя мне больше всего хотелось подкрасться, кровожадно улыбнуться и в предвкушении потереть ручки.

— Значит ли это, что проклятье израсходует само себя и самоуничтожится?

Шар впервые за наш диалог побелел. Хотелось бы думать — от ужаса, но этот экземпляр вполне мог взорваться и разлететься на осколки. Иначе с чего бы маг вдруг оказался между мной и столиком, на котором лежал стеклянный нервомот.

— Есть другой вариант, — сообщил проклятийник, обращаясь не столько ко мне, сколько к шару, — он помогает нам. Мы оставляем его в «живых».

— Где гарантии, что он будет сотрудничать, а не вредить? Сагерд, это бездушный шар без совести и чести, как вы собираетесь с ним договариваться?

— Еще не знаю, но разве вашей тете он вредил?

Я хотела бы сказать нечто компрометирующее, правда, время было позднее, день тяжелый и на ум приходило лишь то, что временами шар внимал тетушкиным раскладам, грозно сведя брови. Посмотрев на мои мучения, активно зевающий маг предложил разойтись по комнатам и завтра продолжить диалог.

— Спать у вас? Нет уж, спасибо!

— Ранее вы не были столь категоричны, — напомнил он.

— Ранее я не знала лорда и леди Васско. Ко всему прочему, мне претит становиться вашей невестой ради гипотетического спасения от суда. — Я протянула ему свою правую руку. — Снимайте.

— Это займет время, — предупредил Сагерд Юри. — Согласие моих родителей многократно усложнит процесс.

— Я могу подождать.

— До утра?

Слишком долго. Я качнула головой, и он без лишних разговоров открыл мне портал домой. Уходя, заметила краем глаза, как проклятийник за лямку подтянул к себе забытый мною мешок и с воодушевлением открыл его. Действительно, зачем тратить ночь на известный браслет, если ему принесли что-то новое?

— Са-а-агерд, — решилась его остановить и оказалась в коридоре своего дома, — а вы не могли бы оставить… — про инерции продолжила свою мысль и вздохнула. — Не мог. — Я потерла лицо, шагнула в сторону спальни и вдруг вспомнила, что помимо мешка оставила у мага плащ, шляпку, сумку, перчатки и новые сапоги, а сообщить об этом смогу не скоро — шар также у него.

Ошеломительно! И что мне делать? Карету не вызвать, к соседям за помощью средь ночи не пойдешь, а шагать по сугробам к тетушке не лучший выход, я скорее замерзну, чем дойду. И едва я отчаялась, как вдруг пол подо мной заблестел, и я по глупости подумала, что проклятийник заметил мою рассеянность и пытается вернуть в свой дом. Хотя странно, в прошлые разы он сам через портал приходил, а не вызывал меня…

Подтверждение моей догадки пришло вместе с промерзшим песком, больно ударившим в ноги, и морозной темнотой, а та с мешком, который мне накинули на голову. И чтобы я окончательно перестала сомневаться, что вызвал меня не Сагерд Юри, на моих руках стали затягивать узлы. Вязали крепко, уверенно, виток за витком от запястий до локтей, в чем ощущался недюжий профессионализм. Будь я магом, мне бы связали и кисти, и пальцы, однако похитители не хуже печати магических академий опознали во мне неодаренную простушку и не усердствовали.

Я тоже осознавала уровень своих сил и возможностей, поэтому стояла тихо, пыталась запомнить голоса и не впадать в панику раньше времени. Энергия мне понадобится. Например, для побега или для проклятья, ведь и для таких как я в момент ужаса доступны пара черных слов. Решение было верным, сквозь мешок из джута можно было уловить плеск волн, соленый запах моря и голоса.

— Старайся, чтоб без синяков. Ее еще возвращать… — сказал первый.

— Да какие синяки? — откликнулся второй. — У нее вон, браслет все скроет.

Процесс наматывания веревки остановился.

— Какой бра… — заскрипел вдруг голос первого, который закашлялся и сдавленно закончил свою мысль, — браслет?!

— Брачный. Гномами сделанный.

— Где?

— Да вот же… — И намного быстрее, чем наматывались, веревки с моих рук стали слетать. — Видишь? — В мое правое запястье ткнули чем-то острым, вызвав металлический скрежет.

— Его не должно быть! — Испуг похитителя передался и мне, следом и его напарнику. Что это за страшная штука на моем запястье? И почему ее так боятся. — Возвращай кралю!

— Да с чего бы? Заказ не выполнен.

— Какой заказ?! Тут бы ноги унести… Возвращай!

Показалось ли, но шуршание борта лодки по песку и плеск весел по воде раздались задолго до того, как я провалилась домой с мешком на голове и повисшей на руках веревкой. Благодарные похитители оставили их как сувениры на долгую память. Я бы нашла в себе силы поиронизировать над ситуацией и порадоваться новым приобретениям, если бы не ощутила, как проваливаюсь вновь.

В этот раз переход был более мягким, а приземление комфортным, я упала на подушки в натопленной комнате, где пахло коньяком и куда более крупными проблемами.

— Уже с мешком, — констатировал сиплый голос, — смотри как удобно. Вязать не нужно.

— Помалкивай! — оборвал его подельник, и меня несколько напрягла наступившая тишина.

Я ничего не чувствовала, ничего не слышала и не понимала. Меня собираются убивать, возвращать, стращать или только удерживать? Третье и второе было бы предпочтительнее, но вряд ли осуществимо. Что-то уж слишком долго царит вокруг напряженная тишина. И когда мне довелось сделать глубокий вдох перед важнейшим вопросом о жизни и смерти, рядом раздалось:

— Не получается.

— Что не получается, Ржавое забвенье или Чернильная нить?

— Да не эти. Все! — отчитался, по всей видимости, маг. Рядом что-то зашуршало, а затем засветилось так, что мешковина на моей голове стала из темно-коричневой ярко-желтой. — Да на ней одно смертельное Первого уровня висит! Возмездие…

— Так добавь свое! — возмутился заказчик.

— Не могу. Если я добавлю свое, то ее Жара перекинется на всех здесь присутствующих!

— Плевать. Делай. За такие деньги можно и потерпеть.

— С ума сошли?! Я не хочу заживо…

Что там заживо, я не узнала, подо мной сработал очередной перенос, но подумала, что, пожалуй, не буду отказываться от Плетения проклятья и брачного браслета, что сочетается с ним.

Если я и вернулась к себе домой, то секунды на две, а в третью провалилась опять. Новое перемещение и новые исполнители встретили меня возмущенным: «Да ну, нафиг!» Быстрый возврат и снова Добрый вечер. За двадцать минут меня «позвали в гости» не менее восьми раз. С каждым разом время моего визита укорачивалось, а поведение похитителей становилось все добрее и добрее.

Предпоследние сняли с меня веревку и мешок, чей запах джута мне навеки запомнился.

Последние — предложили кофе.

Мне бы обрадоваться такому гостеприимству, но исходило оно не от перепуганного исполнителя, а от хорошо известной мне леди. Элизабет Эль, наследница рода Саввир и бывшая невеста Сагерда Юри, встретив мой настороженный взгляд, улыбнулась.

— Или вы предпочитаете коньяк?

— Чтобы приятно им подавиться? Нет, благодарю.

Я взглядом обвела пространство, похожее на нечто среднее между подвалом и пыточной. Запыленные стойки с бутылками говорили о том, что это мирное помещение для хранения вин, а решетка, отсекающая камеру от коридора и ряд наручников, вделанных в стену о том, что хранили тут не только напитки. Наличие двух кресел, явно спущенных вниз из богатого дома, не добавляло камере комфорта, а мне желания задерживаться в ней.

— Надеюсь, на этом визит окончен.

— Не спешите, — откликнулась она и указала на кресло в шаге от меня. — Присаживайтесь.

— Вы уверены в том, что мне стоит остаться? — Я поправила манжет платья на правом запястье медленным движением руки так, чтобы она точно обратила внимание на браслет, проклятье или метку от лорда Васско. Но ничто из этого ее не впечатлило.

— Уверена.

— Тогда не затягивайте.

Рыжая огневик смерила меня пристальным взглядом и скривила губы. Да, я не леди, не научена ходить вокруг да около, укрывать слова в красивые туманы домыслов и молчать в тряпочку, если меня бесит человек. В этом можно было увидеть как слабость, так и силу, или обычное нежелание тратить время впустую.

— Я пригласила вас, чтобы сделать выгодное предложение.

— Сообщите детали?

— Всенепременно. — Она щелкнула пальцами, и рядом с ней появилось несколько листов, очень похожих на донесения с обязательной красной окантовкой и магической печатью. — Я предлагаю вам отказаться от Сагерда Юри в обмен на свободу вашего племянника.

Присесть! Мне захотелось тотчас присесть, и лучше бы в кресло, а не мимо. Чтобы дойти до него, я сделала не один, а целых три шага и обессиленно рухнула. Теперь понятно, почему она выбрала столь негостеприимное место для столь важного разговора. И лично для меня нераскрытым остается всего один вопрос: «Этот полный потрясений день когда-нибудь закончится?»

— Вижу, вам стало интересно, — с некоторым удовольствием заметила Элизабет Эль.

— Мне всегда интересно, если это касается моих родных. Продолжайте.

Окончательно завладев моим вниманием, она целую минуту наслаждалась триумфом, чтобы потом, вбивая в меня слова, как гвозди молотком, перечислила:

— Вы исчезните из жизни проклятийника раз и навсегда. Переедете в другой город, в другую страну. Откажетесь от любых вариантов общения и избавитесь от всех его подарков. Движимых, недвижимых, ценных и пустяковых. В случае беременности настоятельно рекомендую избавиться и от нее. Иначе… — долгая пауза была приправлена леденящей душу улыбкой, — вам помогут.

Наверное, я слишком устала, чтобы реагировать на такие заявления, поэтому обошлась тяжелым вздохом, потиранием переносицы, которая вдруг разболелась. Первый признак простуды.

— С этим ясно. Спасибо, что не заставляете вернуть уже съеденные конфеты и поцелуи, — заметила скорее для себя, чем для нее. — Но мне бы хотелось знать, что не так со свободой моего племянника. Его в чем-то обвиняют?

— В использовании запрещенного проклятья. Допуске третьих лиц к дневнику Эдварда Руфуса Огги. Наложении плетения на старшего преподавателя ПМА. Формировании банды для расправы над неугодным лектором. Участии в уголовно наказуемой подработке в стенах академии и… — перед ней из воздуха материализовалась новое донесение, строки которого она с удовольствием зачитала: — В драке с сыном лорда Веллегера.

— Как давно произошла драка?

— Пять минут как началась.

Я сжала зубы. Да, опасно забывать о том, чья она дочь и какие ресурсы может использовать.

— Вы ведете за ним слежку?

— Я купила свидетелей его преступлений, — последовал ответ, который погрузил меня в пучину долгих раздумий и подтолкнул к невероятному решению проблемы. Если свидетели прегрешений Дамиана и были, сомнительно, что увиденное они осознавали.

Я усмехнулась под конец размышлений.

— Да, ввязываться в драку ему не стоило. В остальном все в порядке.

— То есть? — Кажется, мое спокойствие неприятно ее удивило. — Вам все равно?

— Не вижу причин для беспокойства, — проявила я искренность и с большим комфортом устроилась в кресле. — Первое: согласно закона о сохранении знаний, результаты умственной деятельности предков должны передаваться как в виде книг, так и практик. Итого, Дамиан не нарушал, а практиковался.

Если она и хотела поспорить на этот счет, я не позволила, мило продолжив:

— Второе: в ходе практики он показал дневник девушке, союз с которой благословила тетушка Примм. Итого, посторонним лицом она никак не может быть. Третье: мне сложно назвать формированием банды сбор студентов на попойку, которая так и не произошла. В подтверждение могу предоставить ящики с бутылками и все чеки на них.

— Как вы оправдаете наложение плетения на старшего преподавателя?

— В настоящий момент он уже декан и напросился на расправу сам. Фактически дал студентам свое разрешение.

— Вы в своем уме? — оборвала она, уколов меня презрительным взглядом. — Это в высшей степени безответственно. Ни один вменяемый преподаватель никогда не согласится подвергать себя…

— Я абсолютно с вами согласна, — последовала ее примеру и не дала договорить. — Однако Сагерд сам разработал данную программу обучения. Если вспомнить, до нашей с ним встречи он не особенно считался со смертью. Знать бы почему?

— Сагерд?!

Нет сомнений, мне во второй раз за встречу удалось лишить ее слов.

— Да. Помните его? Темный волос, темный взгляд, приятная ширина плеч и завораживающая улыбка. Вы взяли с него обещание, несопоставимое со свободой или магией. К слову, все ли влюбленные так поступают? Или это ваша личная прерогатива?

— Прекратите! Мы не закончили с вашим племянником.

— То есть к моему проклятийнику вопросов больше нет, — резюмировала я, и она в раздражении поджала губы.

— Что вы скажете о подработке Дамиана Огги?

— Прежде чем обвинять его в чем-либо, стоит узнать, выполнил ли он задание. Мне сложно представить, что просидев в стене несколько часов, Дамиан не растерял всякое желание подрабатывать. И хотелось бы знать… Вам известен заказчик?

— Вскоре будет. — Она сверкнула глазами.

— Может, вам доступно узнать суть заказа или статус его выполнения? — спросила с надеждой, потому что Сагерд на все мои вопросы загадочно отмолчался.

Перед Элизабет Эль появилось два новых донесения, но ответа на мой вопрос она не дала. Нахмурилась, вчитываясь в строчки и обдумывая прочитанное. А когда перед ней появилась бумага с обожженным краем, она дрогнула, поспешила встать. Гневный румянец на ее щеках из пунцового стал темно-бордовым, потому что после подпаленной бумажки перед наследницей рода Саввир друг за другом возникло с десяток донесений, но в состоянии пепла.

В подвале запахло гарью и опасностью. И пока я с сонным любопытством следила за графиней, она собрала свои вещи, открыла портал и с заметной поспешностью попрощалась: «Завершим беседу в следующий раз».

— А-а-а-а сейчас чем плохо? — с зевком вопросила у ее спины. — Или вас так напугало имя заказчика?

Портал за ней закрылся. Я загрустила при мысли, что останусь в подвале навсегда, и подумала о том, а не был ли заказчиком собственный отец провалившейся невесты или кто-то из министерских кабинетов? Как вдруг близ решетки с жутким треском открылся портал, который странным образом повлиял и на давно угасший за Элизабет Эль переход. Пространство разорвалось в двух местах, словно сквозь его ткань пошел острый клинок. На пол из первого разрыва опустился знакомый тапочек, вернее, нога в тапочке, но именно он цеплял внимание сильнее.

Знакомым показался рисунок.