Встреча по правилам и без

Глава 16

Гонимая громкими звуками и сотрясением всего дома от ударов молотка, я подхватила шар и поспешила прочь. Куда-нибудь в тихое уютное место, где можно поесть, почитать и отправить письмо тетушке. Пусть я и предупреждала ее о скором отъезде в компании проклятийника, сообщить, что мы беспрепятственно добрались все же стоило. Еще я хотела узнать о состоянии дел в салоне и купить новый экземпляр «Сплетника», чтобы быть в курсе новостей.

Странный пространственный разрыв с искрами, от которого расходились желтые лучи, я заметила, едва отступила от дома. В первое мгновение не поняла что именно вижу и выудила из мешка пра-пра-прадедушкины очки. Мое собственное зрение меня не подвело. Это действительно было похоже на разрыв, сопровождаемый треском, с каким Сагерд и его отец прорезали пространство. Правда, они это делали одновременно, с двух сторон разрыва и вдали от Кущ, а вот тут разрыв происходил в одностороннем порядке фактически по соседству с лесом. Я поразилась силе чьей-то настойчивости и зашагала дальше.

Без сопровождения преодолевать коварство ледяной корки, что притаилась под снегом, было не так легко и просто, но многолетний опыт жизни в Ревике позволял идти почти без ругани. Только один раз, чуть не вписавшись в столб, я высказалась на этот счет, и меня поддержали. Девушка, степенно идущая на несколько шагов впереди, потирая руку, отскочила от очередного светящегося разрыва.

— Меня хотели украсть! — сообщила она своему спутнику, на что тот ехидно заметил, что такие как она вряд ли кому-то сгодятся. — Я не шутила! — возмутилась девушка и треснула вихрастого мужика сумкой по широкому плечу. — Вишь, какой спокойный! А если б тебя так схватили, ты б не своим голосом орал…

— Еще чего! Не орал бы я.

— Визжал и всхлипывал! — Спорщики остановились посреди тротуара так, что мне пришлось их обходить. Кое-как мы разминулись, вернее, чтобы пройти и не упасть, мне пришлось уворачиваться от возмущенно размахивающих рук.

— Нет!

— Да.

— Нет, — заверил мужской голос за моей спиной и вдруг перешел на вопль. — А-а-а!

Разрыв рядом с ним, кажется, от самого звука его голоса потух, а мужик схватился за сердце. Покачнулся, но устоял. На что девушка вместо ехидного «Вот я же говорила!» с беспокойством принялась причитать. Спор завершился обоюдным прощением. Я поспешила дальше, удивляясь тому, как много народа вышло на улицы и все как один шли в направлении ратуши. Когда знакомый мостик со скамейками появился впереди, кто-то, нечаянно вышедший на порог своего дома, удивленно спросил о причинах тотального сбора:

— Что происходит?

— Сам король к нам прибыл! Будет речь говорить, — радостно ответили ему.

— И с чего вдруг? — поразился кто-то третий, стоящий на балконе с каменными завитушками.

— Так это… вы что же, не видели, что Кущи проредили?!

— Проредили? — воскликнули три разных голоса, и их обладатели поспешили примкнуть к идущим.

Толпа нарастала, я удивлялась новостям.

Как странно, что король не отправил кого-нибудь из Министерство Магического Просвещения, а прибыл сам. Вероятно, изменения, произошедшие в Кущах, несут не местный, а международный характер и могут привести к укреплению связи между государствами или к их разобщению.

— Теперь там огромный путь на восток! — услышала диалог двух горожан, идущих впереди. — Проложен прямехонько к сердцу соседней столицы!

— Мне брат говорил, это все тощий блондин. Приехал тут с девкой. Да видимо, любовь не задалась, он решил покончить с собой!

— И покончил с лесом! — хохотнул кто-то, и его поддержали смешки других.

— Побольше бы таких убивцев, того глядишь, расчистим лес и Туманы перестанут быть окраиной, — поделились мыслью рядом со мной.

— Типун вам на язык, уважаемый! Нас Кущи ограждают испокон веков, не будет их — мы из окраины станем фронтовой передовой! — грубо предупредили его и стали прорываться ближе в желании договорить.

Озвученная мысль мало кому понравилась, однако народ быстро отмахнулся от нее, ибо решил, если с соседом не ссориться, то не будет и вражды. Дипломатия для того и создана, чтоб не звенели ружья.

Стремясь ответить на «дипломатию» кулаком или крепким словом, юный детина размера необъятного оттеснил меня в сторону, замахнулся и вдруг пропал в ярком всполохе, так похожем на разрыв. Треск магического рассечения потонул в его вопле, и кто видел агрессивного спорщика еще секунду назад, пораженно остановились, изменяя людское течение.

— Это месть леса? — предположил седой мужик, осматривая место исчезновения детины.

— Охрана короля? — допустил его собеседник. — Отлавливают идиотов, чтоб те от скудности ума не стали нести чуши.

— Затратно, но возможно, — решили они, и детина упал им под ноги, едва не задев. — А, это просто лес. Играется, — согласились они и продолжили ход.

— Ух, я вас! — рявкнул детина. — Меня за бабу принять могут только идиоты!

Он еще бушевал, а люди шли, и я вместе с ними медленно поднималась к фонтану в центре площади, где теперь стоял деревянный помост, украшенный цветами и лентами. С ноги на ногу переминались, судя по знакам на их груди, мэр, местный маг, некромант и еще десяток служащих, ответственных за спокойствие и порядок в городке. Они очень оживились и забеспокоились, когда в сопровождении конницы из магов к помосту прибыл королевский кортеж из пяти кабов.

После столкновения с аномалией королевский двор отказался от карет и пересел на более устойчивый к опрокидыванию транспорт. Поэтому сегодня народ городка впервые видел не только короля, но и запрещенную в Туманах новинку. Правда, и пример того, почему кабы запрещены, был продемонстрирован тоже — средства передвижения все как один заглохли при попытке разворота. Так что и королю с его свитой Туманы запомнились прореженными Кущами и кабами, застрявшими в зоне «поражения». Их вручную выталкивали.

Слушая его речь о допустимом усилении связи с соседями посредством дороги через ранее непроходимый лес, мысль, что это не лес играется, а некто прицельно пытается выцепить кого-то в толпе, не оставляла меня. Может, это нападение на короля? Но тогда почему бездействует маги охраны? Неужели они этих разрывов не замечают?

Решившись сообщить о возможной опасности, я, придерживая мешок на спине, двинулась к ближайшему магу в десяти шагах и замерла. Треск! Позади меня опять раздался треск и отборная ругань, вот только, обернувшись, я увидела не очередного потерпевшего, а нападавшего. Если быть точной, нападающую, которую я с изумлением узнала даже не по лицу, а по присущему ей наклону головы. Гроверон?!

— Где эта тварь?! Почему здесь такое столпотворение? — возмущалась она, выискивая кого-то среди собравшихся и проталкиваясь сквозь них, пока разрыв за спиной продолжал светиться и потрескивать разрядами. — Отошел в сторону, мразь! Где…

Маг в мундире королевской службы охраны, от которого я была буквально в пяти шагах, резко повернул голову в сторону разрыва, взмахнул рукой, и треск прекратился. Обернувшись, Эллинор Гроверон, девушка из благородной семьи, принадлежащая роду Саввир, чья история насчитывает несколько веков, красноречиво выругалась, пожелала магу издохнуть и подняла глаза на меня. Ничтожное мгновение я думала, меня узнают, но взгляд ее, против ожидания, мазнул по моей фигуре и не остановился.

— Что уставилась, толстуха, поди прочь! — огрызнулась она и оттолкнула меня с неприличной для девушки силой. — Все время мешается гадина! — произнесла в оправдание своих действий и словно бы кому-то ответила: — Нет, это не та. Та шпала с самомнением, а эта рохля.

Шпала с самомнением? Я никогда не относила себя к шпалам с самомнением, но на всякий случай решила держаться поближе к королевским магам. Кого бы ни искала эта девушка, от нее лучше держаться подальше. Решив так, я выстояла все конференцию о счастливом событии и последующих изменениях, что произойдут в городе, заказала карету и поехала вслед за кортежем на вокзал. Быть может, это было не лучшим решением, ибо с отбытием поезда уедет и прикрытие в виде магов, но и уверенности в том, что уходя с площади я не услышу снова треск, не было.

Поразительно то, что из столицы поезд прибыл переполненным пассажирами, и они, выйдя на перрон, спешно загрузились обратно, чтобы следовать за королем и его свитой назад, в столицу. Треск разрыва, который мне всю дорогу сюда неотступно мерещился, стал нарастать. В перепуге я поспешила прибиться к единственным оставшимся на вокзале людям: черноглазому хмурому юнцу, высокому брюнету с ясным зеленым взглядом и тонкому блондину, голос которого показался мне знакомым.

Он отчитывал двух других как профессор школьников, и те чувствовали за собой небольшую, но все же вину.

— …да откуда мне было знать, что это и есть та самая Эль! — попытался оправдаться мальчишка. — Она вломилась в дом, командуя бурыми, и не особенно отличалась от них. У меня есть запись голосов и кровожадное обещание убийства.

— Это похоже на Эль, но ты в любом случае должен был проверить.

— Когда? — возмутился молодой, кивнув на стоящего рядом брюнета. — Вы разрешили Дэвву записать их в добровольцы, он и записал.

— То есть вы еще и не сразу заметили… — мрачно изрек блондин голосом — я точно была уверена — проклятийника. — Сколько времени прошло от начала опытной работы? Полчаса, час?

— Когда одежда на ней истлела, — буркнул молодой, на что брюнет широко и хищно улыбнулся, сверкнув глазами всполохами. Лич?

Я остановилась. Нет, к личу близко подходить не хочу, пусть он и видит меня, кажется, сквозь рыжую пышнотелую оболочку. Аккуратно, не делая лишних движений, скользнула за двойную колонну и затаилась. Треск слышен уже не был, но стойкое предчувствие беды все еще скользило по мне неприятным холодком.

— Итого, вы не увидели ее сквозь морок? — после долгого молчания вопросил Сагерд Юри, продолжающий оставаться для меня высоким блондином с несуразным шарфом. Интересно, почему?

— Моя ошибка. Но я все еще учусь, — не пытаясь оправдаться, ответил молодой человек и расправил плечи. — Я надеюсь, что я еще учусь.

— Конечно да, юный лорд Легас. Вас никто не отпускал и отпускать не будет. Чревато, знаете ли, — добавил проклятийник с усмешкой, и посерьезнел, желая добавить еще пару «добрых» слов.

— Тогда закончим с этим, — отрезал молодой. — Деву мы вернули в ее дом настолько незаметно, насколько смогли. И настолько адекватной, насколько получилось. В свое оправдание могу сказать, что ею управляли.

— Поясните.

Напряжение вновь зазвенело в воздухе, и проклятийнику без слов отдали небольшой белый мешочек с красной тесемкой. Когда маг вытряхнул содержимое на свою ладонь, и беззвучный замер от потрясения. Молодое дарование, коим Сагерд так гордился, смерил его довольным взглядом.

— Поблагодарите потом.

Я не заметила, как лич и его хозяин покинули перрон, меня куда больше заинтересовало выражения лица проклятийника, который едва справившись с первым потрясением, получил второе — я выглянула из-за колонны. При моем приближении его лицо все-таки пробилось через личину, явив мне недоверчивый прищур. Кое-кто весьма сомневался в том, что видит, пока я не подошла на расстояние вытянутых рук. Мешочек и его содержание тотчас оказались в кармане мага, а я в его крепких объятиях.

— Маргарет, какими судьбами?!

— Не ожидали?

— Не смел надеяться. Как вы догадались, что я прибуду этим поездом? Из-за королевской свиты мне пришлось трижды менять билет. — Он нахмурился, посмотрев на мой мешок с проклятыми предметами и накопившейся почтой. — Вы что же, все это время ждали?

— Нет-нет, только прибыла. Считайте это удачей, — произнесла я оглядываясь, не случится ли очередного разрыва поблизости от меня. Или дело было не во мне, а в другой брюнетке?

— А-а-а, я понял, — понаблюдав за мной, пришел маг к некому выводу. — Вам сообщили о том, что Дамиан прибудет на практику со своей невестой, Элизабет Гроверон? И вы решили их встретить.

Перед моими глазами стремительно потемнело. Горло перехватило от такой новости.

— Невестой? Как невестой?!

— Вы не знали?

— Конечно нет! — слишком громко вскрикнула я и рванулась их объятий проклятийника, оставив в них мешок с почтой и проклятыми предметами. Шага сделать не успела, как полетела назад.

— Маргарет, стойте. Не вырывайтесь! Вы своим негодованием делу не поможете. Да, они прибыли парой, но вряд ли долго пробудут вместе.

— Какое негодование, это счастье! Пустите, я хочу поздравить молодых.

В ответ меня не отпустили, а обняли. Перехватили в разы крепче прежнего и поцеловали, то есть попытались поцеловать. Губы мазнули по губам, оборвав возмущение и дыхание, но комментарий на тему «Эко его согнуло!» спугнул возмутительно прекрасный момент.

Маг поднял голову, я обернулась.

Да, в отражении зеркал наша парная иллюзия потрепанных жизнью блондина и рыжей выглядела как угодно, но не романтично. Его явно скрутило от неприятных спазмов в желудке, а она с недоумением смотрела на эти мучения, ножкой пиная брошенный на пол мешок. Собственно, из-за ее бездействия нас и прервали сердобольная старушка с малолетней внучкой.

— Это колики, я точно знаю. Вам бы касторочки попить, чтоб отпустило. Моему деду помогло! Чуть что, и я ему касторки.

— Вы уверены, что помогло? — усомнилась я такой методике лечения, краем глаза высматривая Дамиана под руку с чертовой Гроверон.

— Еще бы, десять лет уже не мается, на кладбище лежит! — Она пошамкала ртом и закусила губу, словно бы что-то хорошее вспомнила. Стоящая рядом девочка точь-в-точь повторила жест.

— Кхм, спасибо, — пробормотал маг, закинув мой мешок на плечо. — Мы обязательно учтем на будущее всю полезность касторки. — Взял меня за руку и повел на выход, шепча что-то о тяжелых последствиях незнания и необходимости хотя бы шапочного просвещения народа во избежание глупых смертей.

— К слову, о смертях, — очнулась я, — вы бы не могли меня отпустить? Мне срочно нужно познакомиться с новоявленной невестой дорогого племянника.

Проклятийник продолжил меня тянуть на выход, выговаривая на ходу:

— Вам не стоит с ней видеться сейчас. Девушке плохо, и Дамиан от нее не отходит ни на шаг. — Передо мной открыли одну дверь, затем вторую, и наконец-то выведя на свежий воздух, отпустили.

— Насколько плохо?

— Большую часть поездки она провела в туалетной комнате.

— О! Сейчас я вам расскажу, почему она там пряталась, — пообещала я и громко свистнула, привлекая внимание свободного возницы.

Весь путь от вокзала до главной площади городка Туманы я посвящала мага в события прошедшего дня, в красках описывая разрыв пространства, свечение, треск и то, что людей в него затаскивали, пока маг из королевской охраны не прекратил это безобразие. Упомянув о страхах и чуть трясущихся руках, я оставила за скобками свои скоростные перекусы, посещения туалета и постоянное ожидание, что меня вот-вот схватят.

— …я перемещалась вслед за кортежем его величества по всему городу вплоть до выхода на перрон, — закончила свой рассказ и с чувством выполненного долга откинулась на спинку сиденья.

— И все-таки наша встреча была лишь стечением обстоятельств.

Мне не понравилась нотка уныния, окутавшая нас.

— Но я так обрадовалась увидев вас там! — заверила мага, прикоснувшись к его плечу, но мне не поверили. Или обо мне забыли. Через неполную минуту молчания, когда я была готова убрать руку и призвать лича в свидетели, мои пальчики перехватили.

— Все то время, что вы следовали за кортежем, вы слышали треск?

— Не все время, но очень часто. Это плохо?

— Нет-нет, не волнуйтесь, все хорошо, — пообещали мне, начав мои пальчики наглаживать, мягко и немного нервно.

Вглядываясь во мрак снежной ночи, Сагерд Юри долго о чем-то думал, и в задумчивости этой перетянул мою руку к себе на колено. После и меня подтянул себе под бок, вслух размышляя о том, возможно ли, что рядом со мной срабатывают артефакты из наследия других семей. Я понятия не имела, молча впитывала долгожданный уютный покой, выдыхала тревогу.

Ближе к центру городка маг решил, что должен все перепроверить и догадку свою подтвердить. Стараясь не сильно меня тревожить, он выудил из мешка почтовый шар, отослал несколько записок и приказал вознице сбавить ход, а затем вовсе остановиться, чтобы получить отклик от ранее потревоженных адресатов. Полученные ответы мало его порадовали. Распорядившись ехать дальше, он промолчал до самой башни, где, переговорив с каменным эльфом, сдал меня на поруки и отбыл неизвестно куда. И был проклятийник настолько решителен, что знакомый возница не заикнулся о целесообразности саней и пешей прогулки.

Просматривая почту перед сном, я больше хмурилась, чем улыбалась.

Тетушка Прим сообщила, что меня ждет сюрприз. И вино в ящиках мы точно раньше времени сбудем. Несомненно, речь шла о невесте в лице Эллинор Гроверон, которой Дамиан обзавелся на свою голову.

О повышении клиентуры написала из салона Олли. Подобный интерес вскоре снизится до нуля, но кое-какие бенефиции останутся с нами. Если сумеем, мы их используем, если не сумеем, то не расстроимся.

Штатный маг города Ревик принес свои извинения и пообещал не усердствовать в выдаче штрафов. И между делом попросил более не жаловаться мужу. Когда Сагерд Юри из близкого друга вдруг стал мужем — я не представляла, но, допускаю, сам факт его заступничества поднимал семейный статус мага в глазах мужчин.

Среди писем от корреспондентов, которые вначале предлагали интервью, потом отказывались от него, следом интересовались известно ли мне местонахождение Элизабет Эль и опять забирали свои слова назад, попала пара-тройка записок от соседей и целый свиток от Маверика. Соседи интересовались, откуда у меня появилось еще два так не похожих друг на друга племянника, а Маверик…

Верная своему слову никогда более не пересекаться с этим ничтожеством, я сожгла его послание не читая. Обойдется. Я не собиралась строить глупых предположений о содержании его письма, впустую волноваться. И поэтому мне всю ночь снилось, как зельевар прорывается в дом, из которого Эсфириус методично выдворяет его. Через дверь, через окно, через печную трубу, через пространственный разрыв…

Боги!

Как наяву услышав треск, увидела свет, гонимая ужасом открыла глаза, подскочила на кровати и чуть не стукнулась о каменную руку эльфа. Отделившись от стены, она плавно «застегнула» источник звука с тихим «Вжик!» Треск оборвался, комната погрузилась во тьму, из которой мне настоятельно посоветовали доспать до восьми, а утром, как водится, уйти на завтрак в город.

— На восстановление контура уйдет еще пара дней. Будьте бдительны.

Если бы не эта ремарка, я бы поверила в удивительно реалистичный сон и уснула вновь. Однако всего одна фраза, и до рассвета я пролежала, широко распахнув глаза.