Выживший Матео

Глава двенадцатая

Легонько постучав в дверь спальни Элизы, я покачиваюсь на каблуках и жду. Ужас и предвкушение наполняют меня, когда я делаю именно то, чего он только что сказал мне не делать — исследую его.

Он сам виноват. Я дал ему шанс признаться, и я бы даже не стал настаивать на этом, но он должен уйти и быть контролирующим ослом. Если я не спрошу сегодня вечером, он будет угрожать всему своему персоналу завтра, я просто знаю, что он это сделает.

Элиза подходит к двери, выглядя слегка удивленной, увидев меня. — О, привет, Мэг.

— Привет, — говорю я, обхватывая себя руками. — У тебя есть минутка?

— Конечно, — говорит она, открывая дверь и отступая назад.

Я никогда раньше не была в комнате Элизы. Я почти уверена, что она того же возраста, что и я, или, по крайней мере, близка к этому, но я удивлена, обнаружив, что ее комната выглядит очень по- девичьи. Стены выкрашены в сахарно- розовый цвет, а постельное белье бело- розового цвета. В дальнем левом углу у нее стоит белый стул с ворсом, но в ее комнате нет других стульев, поэтому она поджимает ногу под себя на кровати.

— Все в порядке? — спросила она

— Я вроде как хотела задать тебе вопрос, — говорю я ей. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя странно или что- то в этом роде, и я, конечно, не хочу, чтобы ты чувствовала себя настроенной против Матео.

Элиза закатывает глаза. — Я не боюсь Матео.

— Видишь, я тоже, — говорю я, радуясь, что нашла кого- то еще, кто присоединился к моему клубу.

— Ну, тебе, наверное, следовало бы. Я не боюсь его, потому что, если он когда- нибудь причинит мне боль, Адриан убьет его.

— О, — говорю я, тускнея. — Так… ты и Адриан, да? Он вроде как крутой парень.

Она криво улыбается, закатывая глаза. — Я не знаю. Посмотрим. Но ты пришла сюда в такое время ночи не для того, чтобы спрашивать меня об Адриане.

— Туше. Хорошо, когда Миа и Матео были вместена кухне, в ту первую неделю, казалось, что ты … о ней беспокоишься? Ты упоминала, что кто- то должен пойти и убедиться, что с ней все в порядке?

На ее лице появляется неловкое выражение. — Да. Он не всегда был добр к ней.

Я определенно не хотела это слышать. Несмотря на скручивание в животе, я настаиваю. — Что ты имеешь в виду? Например, когда они встречались или что- то в этом роде?

— Они не встречались. Она была с Винсом. Он… Я не знаю точно, что он сделал, но он доставил им много проблем.

— Значит, вы не знаете, причинял ли он ей когда- нибудь боль?

— Нет, я знаю, что он это сделал.

Комок страха раскалывается у меня в животе, желудок наполняется кислотой. — Ты знаешь, что он причинил боль Мии?

С вытянутым лицом она кивает. — Я думала, он лучше этого, но… это не так.

— Он был… жестоким?

— Мне действительно неудобно говорить об этом, — сообщает она мне.

— Я знаю. Мне так жаль, что я ставлю тебя в такое положение, просто… Миа и я — в последнее время мы были друзьями, но когда я рассказала об этом Матео, он не хотел, чтобы я с ней разговаривала. Казалось, он думал, что она может сказать мне что- то такое, что… изменит мои чувства к нему.

— Возможно, — говорит она. — Я не думаю, что большинству женщин есть что сказать хорошего о своих насильниках.

Опускаясь обратно в кресло, я чувствую, как мое сердце сжимается от тяжести ее слов. — Насильниках?

Элиза кивает, более извиняющимся тоном. — Прости.

— Ты уверена? — спросил я.

Извиняющимся тоном пожав плечами, она сказала: — Я видела ее после. Мне пришлось поменять простыни. Это было ужасно.

Когда я выхожу из комнаты Элизы несколько минут спустя, я чувствую себя на миллион фунтов тяжелее. Теперь я понимаю, почему он не хотел, чтобы я проводила расследование; я почти жалею, что сделала это.

Но я так и сделала, и я не могу притворяться, что это не так. Я хочу спросить его, но он не только узнает, что кто- то рассказал мне, и захочет знать, кто именно, он соврет. Он уже сказал мне сегодня вечером, что не причинял вреда Мии, и я не вижу причин, по которым Элиза могла бы лгать. Возможно, она сбита с толку, но… Мне нужно поговорить с Мией. Мне нужно убедиться в этом раз и навсегда, и сделать это до того, как у него появится шанс запугать ее.

-

Матео внимательно наблюдает за мной на следующее утро, когда я приношу ему завтрак. Адриан сидит с ним за столом, обсуждая дела, пока они едят. Надеюсь, Матео занят делами и не побеспокоит меня. Пока я не пойму, на что он способен, я не хочу, чтобы его руки прикасались ко мне.

К сожалению, он, кажется, замечает.

Когда я иду убирать за его тарелкой, он хватает меня за бедра и сажает к себе на колени. Я не сопротивляюсь, но мне явно неудобно.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Это не очень удобно, — говорю я, выдавив легкую улыбку.

Склонив голову набок, он продолжает изучать меня. — Сегодня утром у меня есть немного времени. Встретимся в моей комнате.

— У меня есть дела, — говорю я, стараясь выглядеть непринужденно.

Он на это не купился. — Да, — соглашается он, удерживая меня рукой у себя на коленях. — Я.

— Матео. Я пытаюсь отыграться, но он притягивает меня для поцелуя — проверки, а не выражения привязанности. Когда я поворачиваю лицо, он получает ответ.

— Что случилось? — спрашивает он, его тон гораздо менее вежливый.

— У меня просто есть кое- что…

— Скажи, что нужно сделать еще раз, — перебивает он с явной угрозой, хотя в чем заключается эта угроза… не так уж много.

Я избегаю его взгляда. — Ну, я верю.

— Ладно, ты уволена. А теперь тащи свою задницу в мою спальню.

Давясь абсурдным смехом, я говорю ему: — Ты увольняешь меня с неоплачиваемой должности?

— Я найму тебя позже.

Я качаю головой. — Пожалуйста, дай мне подняться.

— Я ненавижу повторяться, Мэг, поэтому спрашиваю тебя в последний раз: что с тобой не так?

Я смотрю на него, в глаза, в которые мне нравится смотреть, когда он трахает меня, на рот, который ласкает мою шею и сводит меня с ума. Смягчаясь ровно настолько, чтобы он это увидел, я говорю ему: — Мне нужно поговорить с Мией.

Тяжело вздыхая, он говорит: — Это снова? Ты увидишь Мию в воскресенье.

— Я не могу ждать до воскресенья; я хочу поговорить с ней сейчас. Если ты исчезнешь из поля моего зрения хотя бы на минуту, я никогда ей не поверю. Я не пытаюсь угрожать тебе или что- то утаивать, я не пытаюсь быть упрямой, я просто честна. Мне нужно поговорить с ней и убедиться, что то, что я слышала, неправда. Я действительно не хочу, чтобы это было правдой, но если ты не позволишь мне спросить ее саму, как я когда- нибудь избавлюсь от этого сомнения? Как я когда- нибудь смогу доверять тому, что она говорит? Все тебя боятся — у меня не складывается впечатления, что она исключение из этого правила, и если я знаю, что у тебя был шанс добраться до нее… Я никогда не смогу узнать правду.

Он остается спокойным, но я вижу по его глазам, насколько он раздражен. — Почему ты не можешь просто забыть об этом?

— Потому что я не могу. Потому что я не такая женщина.

— Из тех, кто может хотеть плохого мужчину? Боюсь, у меня плохие новости, милая; я нехороший человек.

— Я понимаю это. Я принимаю это.

— Тогда почему ты подводишь черту именно здесь? — спрашивает он.

— Думаю, ты знаешь почему, — говорю я ему, не в силах встретиться с ним взглядом. — Я не могу простить тебя за то, что ты делаешь с кем- то другим. С кем- то, кто… Мне нравится. Только не это.

Адриан тихо встает и оставляет свою посуду. — Это то, по чему я не буду скучать, — сообщает он Матео, прежде чем выйти из комнаты.

— Давай просто позвоним ей прямо сейчас, — говорю я.

— И спроси ее, не я ли ее изнасиловал.

Я холодею, потому что никогда этого не говорила. Он не должен был сразу думать об этом. Я сказала только причинять боль, но не насиловать.

Я пожимаю плечами, глядя на свои колени. — Я должна знать.

— Так спроси меня, — говорит он, явно раздраженный.

— Ты бы мне не сказал, если бы знал, — замечаю я, закатывая глаза.

— Она тоже может солгать.

Я беру его за руку и оттягиваю ее от себя, чтобы слезть с него, но он не отпускает меня. — Ладно. Это не помогает, — говорю я ему.

— Я не это имел в виду, — говорит он, его хватка на мне крепче. — Я не причинял ей вреда, Мэг. Я просто не хочу, чтобы ты звонила Мии с этим.

— Тогда я не могу тебе доверять, — заявляю я. — Я не могу… позволить чему- либо расти здесь. Если ты не можешь обеспечить мне душевное спокойствие, я не могу обеспечить тебе ничего другого.

Я снова пытаюсь встать, но он дергает меня обратно. — Мы так не договаривались, — напоминает он мне.

— Тогда, может быть, ты тоже сможешь забрать это у меня, — огрызаюсь я.

Его лицо каменеет. У меня сводит желудок. Я недостаточно крепко держу его, чтобы предъявлять требования, и я знаю это, но я также знаю и свои собственные ограничения. Если ему нравится, как все складывается между нами, если я ему нравлюсь, он должен быть готов дать мне это заверение. Если это не так, то это потому, что он виновен.

Несмотря на холод в глазах, несмотря на откровенно холодное выражение своего красивого лица, Матео лезет в карман куртки и достает телефон. Мои глаза расширяются, я не совсем ожидала, что он согласится. Он отводит от меня взгляд ровно настолько, чтобы найти имя в своем списке контактов, затем нажимает кнопку и протягивает мне телефон.

Охваченная внезапной волной волнения, я хватаюсь за телефон, с ужасом ожидая каждого звонка.

— Привет, — отвечает она.

Я морщусь, потому что он поставил телефон на громкую связь, и он действительно громкий. Я начинаю выключать его, но он ловит мой палец, молча качая головой.

— Привет, Миа, — говорю я, съеживаясь от собственного восторга.

— Да, это Миа. Кто это?

— О, извини, это Мэг.

Ее тон становится дружелюбнее. — О, круто. У Матео есть твой телефон? Позволь мне сохранить твой номер.

— Нет, не надо — Я имею в виду, он купит мне телефон, но дело не в этом. Я дам тебе знать, как только получу его.

— Круто. Как дела? Нужен приятель на ланч? У нас сломался кондиционер, и я умираю. Лучше бы ты не работала. Как бы я ни хвасталась ребятам, что я этого не делаю, я определенно скучаю по бассейну.

Матео сдерживает слабую улыбку. Я закатываю глаза. — Разве Матео не твой домовладелец? Заставь его починить тебе кондиционер, — говорю я, приподнимая бровь.

— О, я собираюсь. У меня нет его номера. Мне нужно дождаться возвращения Винса домой.

Поскольку она не знает, что я звоню ей с его телефона, думаю, мне следовало это понять. — Знаешь, я увижусь с ним раньше тебя. Я могу сказать ему.

— Потрясающе. Скажи ему, что я таю.

— Я опишу звук твоего голоса, похожий на лужицу, — обещаю я.

— В этом весь смысл.

Черт, теперь я действительно не хочу об этом спрашивать. Хотя, она не звучит как человек, который ненавидит себя до глубины души… так что, возможно, это должно обнадеживать. — Ладно, помнишь, ты сказала, что я могу задавать тебе вопросы, которые заставят тебя чувствовать себя ужасно неловко? Могу я это сделать сейчас?

Издав слабый звук неудовольствия, она говорит: — Фу, так это не светский визит?

— Извини.

Она вздыхает. — Все в порядке. Ты живешь в Стране Морелли, мне следовало этого ожидать. Продолжай.

— Я заранее приношу извинения, потому что это действительно унизительно, и мне не нравится спрашивать тебя об этом, но… и я должна добавить, я, очевидно, не передам ему то, что ты мне сказала. Я чувствую себя немного виноватой за это, потому что он слушает, но я не хочу, чтобы она боялась сказать правду.

— Хорошо.

— Неужели… — Я замолкаю, прочищая горло. Боже, это не могло быть более неловким. Мне следовало слезть с его колен, прежде чем отвечать на этот звонок. — Матео когда- нибудь причинял тебе боль?

— Причинил мне боль? — спрашивает она немного резко. — Он причинил тебе боль?

— Нет, — быстро отвечаю я. — Нет, нет, он не причинил мне вреда. Я перевожу дыхание. — Я услышала от кого- то, что он изнасиловал тебя, и я вспомнила твое лицо, когда назвала тебя его бывшей, и я должна была знать, но я не могла спросить его, потому что…

— Он бы солгал, — тихо заканчивает она.

У меня так сдавливает грудь, что мне приходится потереть ее. — Да.

Наступает короткая пауза, и хотя я хотела бы видеть ее лицо, я стараюсь не читать по нему ничего. Наверное, я была бы немного сбита с толку, если бы кто- нибудь задал мне этот вопрос, но с каждой миллисекундой, пока она не отвечает решительным нет, напряжение внутри меня и мужчины, на коленях которого я сейчас сижу, растет и растет.

Наконец, Миа заговаривает. — Я действительно рада, что ты спросил меня. Э- э… Нет, Матео определенно никогда не делал этого. Он никогда не причинял мне физической боли. Он был придурком, он играл со мной в игры и заставил Винса пройти через ад — но нет, он никогда не принуждал меня. Меня к нему тянуло, у меня унаследованная глупость по отношению к плохим мужчинам, а ему нравится играть в игры со всеми вокруг, чтобы оттолкнуть их. Думаю, я подошла слишком близко, может быть, поэтому ему пришлось поджечь мост. Сейчас мы ведем себя осторожно, дружелюбно, но, честно говоря, Винсу все еще это не нравится, так что едва ли. Там больше ничего нет — если вообще когда- либо было. Я никогда ему не подходила. Я не могла справиться с ним. Эти его безумные параноидальные наклонности, которые ты находишь такими очаровательными? Они сводили меня с ума. Я знаю, что пошутила насчет того, что вы пара, созданная в аду, но… тебе нравятся его эксцентричности. И если твой рот не вызывает у него желания убить тебя, эй, круто. Он ущербный человек, и тебе это нравится. Он не собирается находить это за каждым углом.

В этот момент я так сильно морщусь, что мое лицо наверняка останется таким навсегда. Тем временем голова Матео становится такой большой, что он никогда не сможет выйти из столовой.

— Будь осторожен с ним, но… Да, если он тебе нравится, не позволяй нашему тупому дерьму становиться у тебя на пути.

Массируя переносицу и избегая самодовольного взгляда Матео, я говорю: — Ладно, круто. Большое спасибо, Миа.

— В любое время.

Матео забирает телефон обратно, завершая разговор. — Нам следует чаще звонить Мии, — заявляет он.

Закрывая лицо руками, я бормочу: — Мне очень жаль.

— Какие мои параноидальные наклонности ты находишь восхитительными?

Проводя руками по щекам, я смотрю на него. — Я только что обвинила тебя в том, что ты насильник.

Пожимая плечами, он говорит: — Я не держу зла.

— Я самый плохой человек в мире.

— Ни в коем случае. Вернемся к тому, что тебя во мне восхищает.

Я толкаю его в плечо, прежде чем уткнуться в него лицом. — Мне очень, очень, очень жаль.

Он обнимает меня, слегка поглаживая плечо большим пальцем. — Ну, теперь ты знаешь, что никогда не должна сомневаться во мне.

— Возможно, это натяжка, — бормочу я, но слишком смущена, чтобы спорить.

— Я могу придумать несколько способов, которыми ты могла бы загладить свою вину, — предлагает он, его губы находят самые чувствительные участки моей шеи.

Я перекидываю ногу на другую сторону стула, так что оказываюсь верхом на нем. — Это было то, что я хотела от нее услышать, для протокола. Я не искала неприятностей, мне просто нужно было убедиться.

— Я понимаю, — говорит он, кивая и задирая юбку мне на талию.

Схватив его за галстук и удерживая неподвижно, я выдерживаю его взгляд. — Спасибо, что делаешь это для меня.

Кивнув один раз, сохраняя зрительный контакт, он говорит: — Я рад, что ты получила то, что тебе было нужно.

Все еще держа его галстук, я провожу свободной рукой по его груди. — Если ты все еще хочешь, чтобы я пошла к тебе в спальню, я готова увильнуть от своих обязанностей прямо сейчас.

Наклоняя бедра, чтобы прижаться ко мне своей эрекцией, он спрашивает: — Что ты думаешь?

Я наклоняюсь и дарю ему мягкий, продолжительный поцелуй, затем несколько коротких поцелуев вокруг его рта, прежде чем завладеть его губами и позволить своему языку передать глубокое, интимное извинение.

Отстраняясь, я глажу его по лицу и запускаю пальцы в его мягкие темные волосы.

Наконец, я слезаю с его колен, чтобы мы могли пойти в его спальню. Но он не встает рядом со мной, и я отпускаю его руку. — Ты идешь, или я одна?

— Не смей, — предупреждает он. — Голая в моей постели, но если ты начнешь без меня, будут последствия.

— Тогда не задерживайся слишком долго, — поддразниваю я, бросая на него дерзкий взгляд через плечо.

— Поверь мне, я задержусь ровно на столько, сколько потребуется, чтобы сообщить ремонтнику адрес Мии.