Выживший Матео

Глава Двадцатая

Не могу точно сказать почему, но меньше всего я ожидал, что Винс будет охранять мою дверь.

Но вот он стоит за дверью спальни Матео. Судя по его угрюмому виду, он предпочел бы заниматься чем угодно, но не этим.

Впрочем, я тоже. Я здесь всего один день, а мне уже так скучно, что хочется плакать. Ужины по- прежнему отменяются, и я даже не знаю, чем Матео занимается весь день, но он ушел утром и, несмотря на то, что было около восьми часов, до сих пор не вернулся.

Выглянув за дверь, я спрашиваю Винса: — Ты абсолютно уверен, что мне нельзя выходить?

— Никогда в жизни я ни в чем не был так уверен, — сухо отвечает он.

— Тогда почему бы тебе не зайти, — предлагаю я. — Тебе, должно быть, тоже здесь скучно. У Матео есть игры? Я знаю, что в комнатах для прислуги есть несколько штук. Мария неравнодушна к скрэбблу. Принеси игру; давай узнаем друг друга получше.

— Я должен охранять тебя, а не играть с тобой в игры.

— Ты не можешь сделать и то, и другое? Ты парень моей лучшей подруги, и я ничего о тебе не знаю.

— Она твой единственный друг, — заявляет он.

— Вот почему она у меня лучшая. Пошли, — уговариваю я, приглашая его войти.

— Матео, вероятно, не понравилось бы… — Он останавливается, склонив голову набок. — Э, ладно.

— Это не тот уровень изобилия, на который я надеялась, но я приму это-, - говорю я ему.

Поскольку я потеряла права доступа к телефону и Винсу приходится охранять меня, он должен отправить Шери забрать нашу игру. Я знаю, что на самом деле есть другие комнаты, смежные с комнатой Матео, где мы могли бы посидеть за столом и поиграть, но мне не разрешают покидать спальню, поэтому мы раскладываем игру на кровати.

Когда я объясняю это Винсу, у него, кажется, еще меньше энтузиазма, что говорит о многом, потому что, черт возьми, может ли этот ребенок размышлять.

— Сюда зайдет Матео и увидит меня на кровати с тобой, он собирается оторвать мне голову.

— С доской для игры в скрэббл между нами, — говорю я, закатывая глаза. — Я понимаю, насколько это невероятно сексуально, но я думаю, что он сможет это понять.

Он качает головой, но все равно садится на край кровати. — Тебе нужно быть осторожнее.

— Очевидно, у меня может быть роман с мужчиной, которого я даже никогда не встречала, поэтому я не думаю, что осторожности достаточно. С таким же успехом я могла бы наслаждаться жизнью, верно?

Приподняв бровь, он говорит: — Я не знаю, я слышал, что тебе присылают текстовые сообщения.

— Я кажусь тебе неразумной, Винс? Если бы я хотела изменить Матео Морелли, тебе лучше поверить, что у меня хватило бы ума удалить текстовые сообщения, — заявляю я, высыпая буквы на кровать. — Вытащила SIM- карту, выбросила телефон в водоем, по какой- то причине подожгла свою одежду. Я бы заметала следы, как будто это моя работа, а не оставлял бы чертов телефон валяться где попало, чтобы он его нашел.

Он кивает, соглашаясь со мной в этом, и больше не спорит. У меня не складывается впечатления, что ему наплевать, изменила ли я Матео, поэтому я не чувствую необходимости защищаться.

— Так что, не пойми меня неправильно, но я не думала, что ты будешь новым Адрианом.

Он криво улыбается, забирая буквы, которые я раздаю, и кладет их на свой поднос. — Я не такой. Адриан обычно не занимается подобными вещами — я имею в виду, он делал это с тобой и Мией, но это потому, что Матео был вовлечен в те игры и расследования, которые он хотел, чтобы Адриан провел для него. Охранять дверь легко. Это могла бы сделать обезьяна. Адриан был слишком квалифицирован.

— И все же Адриана послали отвезти меня за китайской едой и платьями? Спрашиваю я, приподнимая бровь.

— Он знал, что Адриан защитит тебя, — просто говорит Винс. — Возможно, ты еще не поняла, это довольно большой секрет, но Матео? Он параноик.

— Я бы тоже была параноиком, если бы люди приходили убивать меня направо и налево, — заявляю я, делая первый поворот и доминируя с 'зеброй'. — Надеюсь, тебе нравится проигрывать, — говорю я Винсу, победоносно вскидывая руки.

— Да, но то, как он обращается с людьми, не совсем хорошо сказывается на отношениях.

Я киваю, но ничего не комментирую. Я знаю, что он прав, просто мне кажется, что над Матео стоит немного поработать.

— Не то чтобы я должен был тебе это говорить, — добавляет он, глядя на свои буквы. — Ты в позолоченной клетке из- за романа, которого у тебя даже не было. И, вероятно, это даже не последний раз, когда тебе приходится иметь дело с этим дерьмом. Он думает о людях самое худшее.

— Мне просто не нравится видеть, как он страдает, — говорю я, наблюдая, как Винс кладет плитки. — А еще я нервничаю из- за этого телефона? Я сама не читала тексты, но не похоже, что это могло быть случайностью. Это должно было быть преднамеренным, и почему? Что кто- либо может выиграть, подставив меня таким образом? Кому это выгодно?

— Кастелланос, — без колебаний отвечает Винс. — Это выгодно Кастелланосу. Матео хотел убить его, а теперь все, о чем он может думать, это о том, как какой- то другой парень трахает тебя. Последние несколько дней он отгородился от мира; он не выходит из своей комнаты наблюдения, пытаясь найти запись, на которой ты с помощью этого чертового телефона. Мужчина одержим.

Нахмурившись, я замечаю: — Звучит здорово.

Винс пожимает плечами. — Это Матео.

— Наверное, сейчас самое неподходящее время и для этого. Адриан уходит? Матео сказал, что переходы никогда не бывают гладкими, даже если ты на вершине своей игры. Очевидно, что сейчас он не в своей тарелке.

— Ну, за пределами этого дома никто не должен знать , что он делает. Он мог что- то замышлять, строить планы. Никто на самом деле не знает , что он просто одержимо ищет доказательства какой- то интрижки, но… так оно и получается.

Я со вздохом качаю головой. — Ему нужно прекратить поиски. Он напрасно тратит время. Он ничего не найдет. Я бы хотела, чтобы он просто оставил это в покое.

Винс пожимает одним плечом. — Не так- то просто очистить свой мозг от образов того, как какой- то другой мудак трахает твою девушку.

Снова моя очередь, поэтому я добавляю новое слово. — Наверное. Мне никогда не изменяли.

— Я бы не рекомендовал этого, — говорит он, тут же добавляя "с" к моему слову и ухмыляясь мне через плечо.

— Ублюдок, — обвиняю я, записывая его тройной балл по слову и хватая нам обоим запасные буквы. — Итак, вы с Мией учитесь в одном колледже?

Винс качает головой. — Я не пойду, только она.

— Не для тебя?

— В этом просто нет смысла. Набору навыков, необходимых мне для достижения успеха, не учат в классе.

— Да, я думаю, это правда, — говорю я, слабо улыбаясь. — Матео учился в колледже?

— Нет.

— Правда? Я слышу, как удивленно звучит мой голос, но пожимаю плечами. — Он такой умный, я просто подумала, что так оно и есть.

— Смышленый, самоучка. У него никогда не было много друзей. Он читает.

— Он читает? Восхищенно спрашиваю я. — Боже мой, мне это нравится. Единственное, что Родни когда- либо открывал, был журнал.

— Адриан втянул его в это. Адриан был еще более странным ребенком, чем Матео, насколько я понимаю. Всегда держался особняком, прятался в библиотеке, как ненормальный. Хотя, думаю, если бы мне приходилось разбираться с его дерьмом, я бы, наверное, тоже. Он действительно умный. Он знает всякую ерунду, о которой никто не знает, потому что он просто прочитал так много книг. Он был репетитором Шери до того, как Матео отправил ее в государственную школу.

Я удивлена, что он говорит о них как о совместных детях. — Адриан? Как долго он работает на Матео?

— Всего пять лет. Хотя он жил здесь, когда был ребенком. Здесь вырос. Он ненавидел жить с Мэттом, так что, вероятно, это помогло ему спрятаться. Радуйся, что ты никогда не игралв с ним в Скрэббл. Адриан ни разу в жизни не проиграл ни одной игры, даже Матео.

— Значит, мне не следует вызывать Матео на Скрэббл?

Ухмыляясь, он бросает мне в ответ мои же слова. — Нет, если только тебе не нравится проигрывать.

-

Я перестаю ждать Матео и читаю девочкам сказку на ночь, чтобы уложить их в постель. Технически это нарушает границы моего тюремного заключения, но девочки находятся дальше по коридору, и Винс следует за мной, чтобы убедиться, что я не затеваю никаких своих безумных трюков.

Винс остается на страже, пока, наконец, не входит Матео. К тому моменту я уже в постели, но переворачиваюсь на другой бок, чтобы посмотреть, как он входит в комнату. Он благодарит Винса, закрывает дверь и, не включая свет, начинает раздеваться перед сном.

Он выглядит таким уставшим. Не только из- за недостатка сна, он устал до мозга костей, измученный и отяжелевший. Я ненавижу это.

— Перевернись, — говорю я ему, когда он забирается в постель.

Он неуверенно смотрит на меня, но все равно переворачивается на живот. Я забираюсь на него, оседлав поясницу, и делаю приятный медленный массаж спины. Я бы хотела поговорить о его дне, спросить, что его беспокоит, но я уже знаю.

Вместо этого я говорю: — Нам следует вернуться к воскресным обедам в эти выходные.

Он бормочет что- то, что можно было бы принять за согласие.

— Сегодня вечером я играла в Скрэббл с Винсом. Я полностью победила его. Он сказал мне, что я не должна бросать тебе вызов, потому что ты определенно победишь меня. Как ты мог не сказать мне, что ты чемпион по скрэбблу?

— Я уверен, что есть многое, о чем я тебе не рассказал, — отвечает он.

— Что ж, скоро тебе придется поиграть со мной в Скрэббл. Если ты победишь меня как, похоже, думает Винс, это, вероятно, меня заведет.

Он фыркает, оборачиваясь, чтобы взглянуть на меня через плечо. — Ты такая чудачка.

— Тебе это нравится, — заявляю я, потирая особенно напряженную мышцу.

— Почему ты так добра ко мне? бормочет он.

— Я всегда добра к тебе, — напоминаю я ему, наклоняясь, чтобы оставить несколько поцелуев на его плече.

— Ты знаешь эти боксерские груши с утяжеленными днищами, каждый раз, когда ты по ним бьешь, они отскакивают обратно с широкой улыбкой на глупой морде?

— Вроде того? Ты старше меня. Я что- то смутно слышала о них.

— Ну, ты одна из таких в человеческом обличье.

— Тогда я идеально подхожу тебе, — заявляю я. — Тебе нравится мысленно наносить удары по вещам и смотреть, сколько их нужно, чтобы подавить. Мне нравится возвращаться и говорить тебе, какое у тебя сексуальное лицо. Мы будем поддерживать баланс друг в друге целую вечность.

Вздохнув, он протягивает руку, чтобы опрокинуть меня, и перекатывается на бок, притягивая меня ближе. — Я скучал по тебе.

— Я тоже скучала по тебе, — говорю я ему, запуская пальцы в его волосы.

— Я все еще очень зол, — говорит он мне.

— Все в порядке. Я понимаю.

— Я не могу этого понять. Я ненавижу, когда не могу во всем разобраться.

— Это действительно звучит невероятно разочаровывающе, — соглашаюсь я.

— Чего я не вижу?

Я сворачиваюсь калачиком в его объятиях, наслаждаясь его нежностью. Я не была уверена, что получу это обратно так скоро, но я хотела попробовать. Может быть, поскольку я не могу разгадать загадку о том, как это произошло, я могу просто обманом заставить его забыть об этом.

Его руки рассеянно блуждают по моему телу, не ища сексуальности, просто желая прикоснуться ко мне. Я чувствую то же самое, за исключением того, что вместо того, чтобы просто прикасаться к нему, я хочу поцеловать его. Но я не хочу заводить его, потому что я не уверена, что смогла бы наслаждаться сексом прямо сейчас, учитывая, что моей бедной вагине пару раз приходилось принимать его за команду.

Я целую его, потому что мне действительно этого хочется, но не задерживаюсь. Я остаюсь рядом, но вместо этого кладу голову ему под подбородок, чтобы обнять его.

— Зачем ему подходить к тебе в китайском ресторане?

Мои плечи буквально опускаются от разочарования, что нам снова приходится говорить об этом. — Я не знаю, Матео.

— Я имею в виду, если он тебя не знал. Если кто- то каким- то образом дал тебе этот телефон. Он должен был бы работать вместе с кем- то в моем доме, он должен был бы знать , что Адриан заметит его, потому что другого плана нет. Адриан тебя не видит, этого на самом деле не было. Как он узнал, что Адриан пойдет в туалет? И как он узнал, где ты? Он просто случайно увидел тебя в ресторане одну после того, как подбросил этот мобильник в мой дом? Это невозможно. Это слишком случайное совпадение.

— Хотела бы я знать. Поверь мне, я бы оторвала свою задницу, если бы это помогло тебе успокоиться, но, возможно, ты сосредотачиваешься не на том. Я делаю паузу, не желая продолжать, но теперь, когда я начала, я могу с тем же успехом. — Ты так увлечен попытками разобраться в этом. Может быть, тебе стоит просто вернуться к своей обычной жизни, и все уладится само собой. Я не знаю, каковы были их мотивы, я не знаю, почему тот, кто это сделал, сделал это с нами, но я точно знаю, что они отвлекли вас. Ваш топ- менеджер только что ушел, вам нужно сосредоточиться на том, чтобы убедиться, что бизнес идет гладко и ничего не происходит не так. Перестаньте думать о телефоне. Текстовые сообщения так и не пришли. Я никогда не занималась сексом с парнем из китайского ресторана. Тебя мучает то, чего буквально никогда не было, мысль о предательстве со стороны женщины, которая никогда не предала бы тебя. Кажется, я не могу довести это до конца, но я собираюсь продолжать пытаться, потому что мне нужно, чтобы ты был на высоте прямо сейчас. Ты нужен мне в безопасности. Мне нужно знать, что ты не настолько отвлечен этим дерьмом, чтобы позволить себя убить. Где сейчас Сальваторе Кастелланос? Ты знаешь? Ты положил глаз на эту семью? Как вы получаете информацию? Не отвечайте ни на что из этого, ради моего здравомыслия — не хотела бы, чтобы ты подумал, что я пытаюсь поделиться с ним твоими методами, — но, может быть, если ты не знаешь этих вещей, тебе следует прекратить пытаться поймать меня на том, чего я никогда не делала, и вместо этого сосредоточиться на этом.

Какое- то время он молчит. Я не знаю, переваривает ли он, тушит или что он здесь делает, но, наконец, он вздыхает, уставившись на подушку у меня под головой. — Я так устал.

Я не думаю, что он имеет в виду обычную усталость, как будто ему просто нужно выспаться.

— Я слишком молод, чтобы быть таким опустошенным, — говорит он.

— Ты не истощен, — говорю я ему, моя рука движется к его лицу, лаская его. — Это… просто твой организм сейчас перегружен. Обычно ты несешь всю тяжесть этой семьи на своих плечах, как будто это ничего не значит. Это просто сбило тебя с толку, вот и все. Это совершенно понятно.

— Но я не должен был бросаться. Это не должно… не я.

— Ты человек, — напоминаю я ему. — Люди чувствуют боль, они увязают. Ты думаешь, что кто- то, кто тебе очень дорог, сделал с тобой что- то ужасное. Я не изменяла тебе, но ты веришь, что я изменяла, так что реальность не имеет значения. Ты все еще чувствуешь это, случилось это или нет. Вот почему это так чертовски сложно. Я почти жалею, что не сделала этого, тогда я могла бы просто извиниться, просить прощения и попытаться загладить свою вину перед тобой. Я замолкаю, качая головой и поднимая на него взгляд. — Это намного хуже. Я приношу извинения, и ты думаешь, что я в чем- то признаюсь. Я этого не делаю, ты считаешь меня монстром или стараешься найти доказательства тем или иным способом. Это жестокая неопределенность, в которой мы застряли. Тот, кто сделал это с тобой, монстр.

Он опускается обратно на кровать, тяжело вздыхая. — Так трудно тебе не верить, и так же трудно поверить тебе. Я видел доказательства собственными глазами.

— И именно поэтому это разрывает тебя на части. Ты не можешь просто простить меня?

Взглянув в мою сторону, он спрашивает: — За то, чего ты не делала?

— Честно говоря, я думаю, что простила тебя за то, что ты сделал. Я думаю, многие слышали. Может быть, теперь твоя очередь.

— Я не верю в карму, но вся эта ситуация довольно убедительно доказывает ее существование.

— Ну, вот и все. Может быть, выложить что- нибудь хорошее, чтобы свести на нет все плохое.

Взглянув на меня, он говорит: — Мы не должны были этого делать. Предполагается, что я превращаю твою жизнь в ад.

— Прежде чем отправиться в путешествие мести, выкопай две могилы.

Матео закатывает глаза. — Ладно, Конфуций.

Я пожимаю плечами. — Ты можешь причинить мне боль, если тебе от этого станет легче. Я могу это вынести. Ты не будешь меня подавлять. Но тебе от этого становится лучше? Если нет, давай попробуем что- нибудь другое.

Он переворачивается на бок, наблюдая за мной. — Предполагается, что я логичен.

Я пожимаю плечами. — Тебя задели чувства. Это случается с лучшими из нас. Я не должна была влюбляться в босса мафии, который украл мою свободу с помощью нескольких банок воды, но всякое случается.

На его красивом лице отразился шок. — Как?..

— Адриан. Не говори ему, что я рассказала тебе. Он не хотел, чтобы я держала на тебя зла. У него была эта сумасшедшая идея, что я тебе нравлюсь. Хорошо, что он мне это сказал, — уверяю я его. — Я бы обиделась на тебя за это.

— Вот ублюдок, — бормочет он, но почти добродушно. — Как давно ты знаешь?

— Буквально все время. Он сказал мне, когда мы пришли ко мне домой за моими вещами.

— Черт.

Я улыбаюсь, прижимаясь к нему поближе и обнимая его одной рукой.

— Хотя, согласись, это было довольно неплохо, — говорит он мне.

— Это было чрезвычайно жестоко и манипулятивно, — возражаю я.

— Это вроде как мое дело, — говорит он, не извиняясь.

— Что ж, все получилось. Я не жалею, что так получилось. Я не знаю, что было бы иначе.

Вздыхая, он говорит: — Я бы хотел, чтобы ты с самого начала сказала мне, что тебя прислал Кастелланос.

— Я знаю. Я не хотела, чтобы все это случилось. Может быть, это было неизбежно.

— Может быть, я сделаю крупное благотворительное пожертвование. Это хорошая карма, верно?

— Я не думаю, что это такая уж хорошая карма, если это единственная причина, по которой ты это делаешь, но ты на правильном пути. Возможно, меньшее количество интеллектуальных игр и манипуляций принесло бы больше пользы, чем выписывание чека.

— Звучит сложно, — заявляет он. — Не думаю, что я собираюсь это делать.

Я хихикаю, наклоняя голову, чтобы поцеловать его в подбородок. — Я люблю тебя.

Слегка обнимая меня, он говорит: — Я тоже тебя люблю.

Я не ожидаю, что он ответит, и, услышав эти слова из его уст, мое сердце опускается до самых кончиков пальцев на ногах. — Ты не должен был отвечать мне тем же; я просто хотела выразить то, что я чувствовала.

— Я знаю. Я тоже.

Я ухмыляюсь, захватывая его губы и прижимаясь к нему всем телом. Трудно терпеть эту навязанную мне самим идею без секса сегодня вечером, но я заставляю себя довольствоваться поцелуями с ним, а потом сворачиваюсь калачиком и обнимаюсь. Ему все равно нужно немного поспать.

— У нас все будет хорошо, — говорю я ему.

Я не думаю, что он вполне убежден, но, по крайней мере, он не возражает.