Выживший Матео

Глава шестнадцатая

— Я знала, что ты плохой, но не знала, что настолько плохой.

Матео слизывает остатки ванильного мороженого с ложечки, затем кивает мне. — Я пойму, если для тебя это будет слишком тяжело.

Мне досталась гораздо большая порция мороженого, чем ему, поэтому я погружаю в него ложку и готовлюсь отправить в рот еще больше. — Ты даже не доел десерт за ужином. Я никогда не приглашала тебя на полуночную пробежку с мороженым.

— У меня есть страстное желание.

Шевеля бровями, я наклоняюсь к нему на большом удобном диване и говорю: — О, у меня тоже.

Он улыбается, наклоняясь вперед, чтобы поставить пустую тарелку из- под мороженого на кофейный столик в гостиной, затем опускается обратно на диван и снова обнимает меня.

— Почему французская ваниль такая вкусная? Спрашиваю я, качая головой и осуждающе глядя на ложку. — Ты не должен побуждать меня есть мороженое посреди ночи. У меня есть платья, в которые нужно влезть.

— Я подумал, что если я не могу заснуть, то и ты не должна, — отвечает он.

— Какой ты добрый и чуткий, — шучу я.

— Это первые слова, которые люди обычно используют, чтобы описать меня.

Отправляя в рот еще ложку замороженного лакомства, я спрашиваю: — Почему ты не мог уснуть?

Он пожимает плечами, и я чувствую это, потому что я заключена в его объятия. — У меня много чего на уме.

— Например?

— Адриан уходит, и я не хочу заменять его. Кто- то пытается убить меня, я действительно не хочу, чтобы это произошло. Пытаясь заснуть рядом с кем- то, я просто хочу просыпаться и трахаться всю ночь напролет, но я пытаюсь быть милым и дать ей поспать.

— Давай распакуем первые два, — говорю я, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на него. — Тогда, после того как я доем это мороженое, мы сможем приступить к третьему блюду.

— Я не привык, что с кем- то вроде тебя можно обсуждать подобные вещи, — заявляет он.

Это просто признать, но кажется важным. Вокруг такого человека, как Матео, постоянно много людей, но не так много настоящих друзей. Я помню, Миа говорила мне что — то подобное, когда я впервые спросила ее о нем — что на самом деле ему нужен кто- то, на кого он мог бы положиться.

Я беру его за руку, слегка сжимаю. — Ты никогда не говорил об этом с… Я замолкаю, на самом деле не уверенная, о ком мне следует спросить. Миа или Бет? Вероятно, Бет, поскольку Миа не была полноценной девушкой.

Не заставляя меня вникать в это, он говорит: — Я говорил кое о чем с Бет. Оказалось, что это не такая уж хорошая идея.

— Ну, здесь все не так, — уверяю я его. — Почему Адриан уезжает?

— Потому что его время вышло. Адриан никогда не хотел работать на меня; он просто отрабатывал долг. Теперь, когда он свободен уйти, именно это он и делает.

Странно думать о жизни без Адриана. Теперь, когда я думаю об этом, Адриан всегда где- то рядом, обычно с Матео, но иногда и со мной. В любом случае, он — институт в этой семье. — Ты не можешь уговорить его остаться? Я спрашиваю.

Он качает головой и начинает теребить медальон, висящий у меня на шее. — Я пыталсь. Никто из его потенциальных заменителей даже вполовину не так хорош, как он. Адриан улавливает то, чего не улавливает большинство людей — иногда даже я, а я замечаю практически все. Люди боятся меня, я тот, у кого есть власть, но я сохраняю ее, имея таких людей, как он. Я остаюсь в живых благодаря таким людям, как он.

— Тогда ты должен убедить его. Хочешь, я поговорю с ним? Я угощу его мороженым.

Выдавив улыбку, он накручивает цепочку на палец. — Не знаю, почему я об этом не подумал.

— Что тогда произойдет, когда он уйдет? Я имею в виду, люди будут стоять в очереди или…?

— Я не знаю. Было бы неплохо сделать шаг ко мне. Переходный период никогда не бывает гладким.

— Тебе следует оставаться дома, пока ты не разоблачишь кого- нибудь еще.

Матео закатывает глаза, но улыбается моему беспокойству. — Я не могу спрятаться. Совсем наоборот — когда они ищут слабость, именно тогда ты должен показать силу. Я не хочу большего, вот почему я так долго пытался сосуществовать с Кастелланос, но ты не можешь просто взять и отказаться. На данный момент речь идет скорее о сохранении того, что у меня уже есть. Но этот жадный ублюдок делает это невозможным. Я до сих пор не знаю, кто у меня сливает информацию. Прямо сейчас есть о чем беспокоиться.

Я откладываю мороженое в сторону и поднимаюсь с дивана, становясь на колени позади него, чтобы погладить его плечи. — Ну, я не знаю, как помочь, но если ты вспомнишь, что я могу что- то сделать, дай мне знать.

— Ты просто продолжай делать то, что делаешь, — говорит он. — Ты — единственная часть моей жизни, на которую у меня нет жалоб прямо сейчас.

— Ура! Говорю я, наклоняясь и целуя его в щеку. — Это делает меня счастливой.

Он ловит мою голову, поворачиваясь, чтобы поцеловать меня еще дольше.

Когда я отстраняюсь, я снова начинаю массировать ему плечо. — В любом случае, так что насчет этого парня, Кастелланоса? Почему ты просто не можешь попросить кого- нибудь убрать его, если проблема в нем?

— Ну, я могу, и мне, вероятно, придется это сделать. Проблема в том, что он глава семьи, и если я таким образом выступлю против них, это приведет к войне, которой никто из нас не хотел. И я проигрываю эту войну, как только начинаю ее, потому что если я проиграю — ну, это само собой разумеется, и если я выиграю, я получу контроль над территорией, которая меня не интересует. Я не беру это под контроль, это сделает кто- то другой, кто- то, кого я не могу контролировать, а потом в будущем у меня возникнет точно такая же проблема. Я хочу мира, а этого трудно достичь в нашем бизнесе.

— Да, я это вижу. Жаль, что у меня нет ничего большего, что я могла бы предложить. Это действительно звучит как реальная проблема, и опасная проблема. — Могу я спросить тебя кое о чем, не имеющем отношения к делу?

— Да.

— Что случилось с твоим отцом? Очевидно, что его больше нет, но я забрела наверх, когда мы жили в доме для прислуги, и, ну, твой отец, очевидно, там.

— Да, ублюдок не умрет.

Мои брови поднимаются, но я продолжаю массировать его плечи. — Значит, вы близки? Беспечно спрашиваю я.

— Он ублюдок. Я упомянул о нем — о твоем ожерелье.

— Да, я помню. Хотя у меня есть сокращенная версия. Ты сказал, что рассказал об этом Бет, когда отдавал ей ожерелье. Я просто вроде как поняла версию 'не предавай меня, есть история, возьми это ожерелье, давай займемся сексом'. Которая, не жалуюсь, но…-

Он откидывается назад и улыбается мне. — Это прямая цитата?

— Дословно.

Он вздыхает, но продолжает откидываться назад, глядя на меня. — Это темная история.

— Я возьму с собой фонарик.

Он берет меня за руку и обводит вокруг дивана, сажая к себе на колени и прижимая к себе. — Мой отец тоже Матео, но все зовут его Мэтт. В любом случае, он не хотел заниматься бизнесом. В этом отношении он был больше похож на Винса. Он пытался оставить прежнюю жизнь позади, а это не то, что можно просто взять и сделать, особенно если ты старший сын последнего босса и тебе суждено все взять в свои руки. Он все равно сбежал. Они нашли его. Эта девушка, Белль, была замешана в этом — я думаю, она была простой официанткой. Он пытался угнать ее машину, а она не хотела выходить, так что в итоге она оказалась замешанной в этом. Я всегда слышал, что тогда он ей немного нравился, кто знает, правда ли это? Несмотря на это, она этого не сделала, когда застряла с ним. Семья объединила их, связала с ним свою жизнь. В итоге они поженились. Моего отца это устраивало, а ее — нет. Вместо того, чтобы привыкнуть к нему, она активно отвергала его. Стало плохо.

— Похоже на то.

— Наша пекарня, которой управляет Франческа, она начала работать там, просто чтобы сбежать от него. Там был мужчина- пекарь…

— О- о- о.

Он кивает. — У них был роман. Она забеременела. Мой отец пытался убить ее, но вмешалась его сестра. Она была газетчиком, изготавливала поддельные документы и все такое, поэтому помогла Белль сбежать с моей старшей сестрой и этим пекарем. К тому моменту моя мама уже была у него на крючке. Он начал пытаться наказать Белль неверностью — что было плохой стратегией, поскольку она не хотела иметь с ним ничего общего, но, я думаю, за усилия. Так что они с моей мамой сошлись, и он годами мучил ее, пока она не покончила с собой, чтобы сбежать от него.

— Господи. Здесь так темно.

— Еще не все, — говорит он, слегка обнимая меня. — Итак, спустя годы после смерти моей мамы его ребята наконец нашли Белль.

— Опять — О- о- о.

— Да. Моя сестра Лучиана была в школе. Мой отец прислал за ней машину, поэтому она не поехала домой. Он убил всех остальных — Белль, пекаря, их близнецов. Это было… Тяжело вздыхая, он говорит: — Я в свое время натворил немало дерьма, но мой отец черпает жизненную силу в страданиях тех, кто его окружает.

— О боже мой, — говорю я, и у меня сводит живот от нарисованной им сцены.

— Я не говорю, что не был бы мстителен в подобной ситуации, но… Я угощаю тебя ночным мороженым и прогулками по магазинам.

Я откидываюсь назад, чтобы взглянуть на него. — Ты определенно не делаешь меня несчастной. Я добавлю это в другую открытку для тебя. Чувак, я так свободена с — О Боже, в тот первый раз я сказала, что не покончу с собой, чтобы сбежать от тебя, не так ли? Я помню, как повернулась и в ужасе уставилась на него. — Я не знала о твоей маме. Это была ужасная шутка. Мне так жаль.

— Не беспокойся об этом, — легко говорит он. — Итак, это первый том. Затем он натворил целую кучу другого отвратительного дерьма. Я скорее ментальный мучитель; он всегда предпочитал физический тип. Неудивительно, что он также не был отличным отцом.

— Ты не слишком мучил меня морально, — добавляю я, поскольку произошел тот ужасный инцидент с ящиком. Мы не будем говорить об этом.

— Дай этому время, — беспечно говорит он.

— Думаю, я предпочитаю мороженое и походы по магазинам душевным пыткам и манипуляциям. Давайте придерживаться того, что работает.

— Я подумаю над этим, — говорит он, глядя на мороженое. — Ты его доела? Нам нужно поработать над третьим делом, помнишь?

Я беру миску, зачерпывая почти растаявшую кашу. — Я готовилась к этому всю свою жизнь. Дай мне минутку.

Он смотрит на часы на запястье. — Я считаю.

— Мне нравится, что ты носишь настоящие часы, — говорю я ему, отправляя в рот ложки тающего мороженого. — Это так сексуально, и я не знаю почему.

— Ты такая сумасшедшая, — говорит он, качая головой, отказываясь от попытки засечь мой момент. — Почему я тебе так нравлюсь?

Я преувеличенно пожимаю плечами, доедая последнее, театрально швыряя его на стол. — Я сделала это! Не говоря больше ни слова, я разворачиваюсь и сажусь на него верхом, прямо там, на диване в гостиной.

— Я думал, мы собираемся лечь в постель, — напоминает он мне, хотя его руки уже скользят мне под рубашку.

— Кровать немного далековата, — замечаю я, помогая ему стянуть рубашку через голову.

-

Я так хочу курицу кунг пао, как будто от ее поедания на законных основаниях зависит моя жизнь.

С рисом. И яичный рулет. Боже мой.

Я не знаю, подвозит ли меня Адриан, поскольку Матео не уточнил, когда на самом деле его последний рабочий день, поэтому я пишу Матео, чтобы спросить, кто отвечает за то, чтобы возить меня сегодня.

Последняя работа или нет, Адриан — тот, кто появляется, чтобы сопроводить меня.

Хотя я придирчива к своему китайскому языку. Разочаровывающая китайская кухня — одна из величайших трагедий в жизни, поэтому я заставляю Адриана отвезти меня в город, вместо того чтобы остановиться в заведении дальше по дороге.

— Матео любит пончики? Спрашиваю я, когда мы направляемся ко входу в ресторан. — Я собираюсь заказать пончики. Они простые, но такие вкусные.

— Матео не любит сладкое, — сообщает мне Адриан.

— Хотя они не такие сладкие. И он любит мороженое.

— Только когда он в настроении.

Меня не должно было так легко развеселить, но сейчас все, что я могу представить, это Матео и Адриан, которые сидят ложками в гостиной и едят полуночное мороженое.

— Когда у тебя последний день? Я спрашиваю его.

Выглядя несколько пораженным, он спрашивает: — Что?

— Матео сказал мне, что ты уезжаешь.

Чувствуя себя неловко, он говорит мне: — Я буду на семейном ужине в это воскресенье, потом меня больше не будет.

— Мне казалось, что ты был частью семьи. Не могу представить, что тебя не было рядом. Ты когда- нибудь заедешь в гости?

Как будто я спросила что- то совершенно нелепое, он качает головой. — Нет.

— Итак, прощаемся в воскресенье? Я не пытаюсь скрыть своего разочарования. Он должен знать, что нам будет его не хватать.

— Я не являюсь частью семьи Морелли, — заявляет он. — Никогда не был и никогда не буду,

— Я не согласна, — говорю я ему, позволяя открыть передо мной дверь.

— Что ж, это не первый и не последний раз, когда ты ошибаешься, — бормочет он.

— Я думала, вы с Матео друзья.

— Нет. Не друзья.

Мне кажется, он упрямится, но я не утруждаю себя спорами и направляюсь к очереди, чтобы оформить заказ. Я не учла, что сейчас время обеда, а у них есть специальный ланч, так что заведение кишит людьми. Требуется целая вечность, чтобы подойти к кассе только для того, чтобы оформить заказ, а потом нам говорят, что ждать все равно придется пятнадцать минут.

Адриан недоволен.

— Я понимаю, что твое время дорого, но я могла бы умереть без цыпленка кунг пао, — разумно объясняю я ему.

— Больше шансов, что ты умрешь с этим, — говорит он, обводя равнодушным взглядом ресторан — Маленькая дыра в стене.

— По крайней мере, я умру счастливой.

Проходит еще несколько минут, затем внимание официанта привлекает Адриан. — У вас здесь есть ванная?

Кивком она указывает на длинный зал в задней части ресторана, освещенный ярким мерцающим светом.

— Отлично, — бормочет он, оглядываясь на меня. — Я вернусь.

Адриан едва успевает пройти по коридору, когда парень позади меня наклоняется и шепчет: — Твой парень нетерпеливый.

Я удивленно оглядываюсь. В ресторане слишком много народу — мы сейчас стоим втроем в очереди, битком набитой, как банка сардин. — О, он не мой парень.

— Правда? Спрашивает он, подходя ко мне.

Понимая его интерес, я добавляю: — Это вышло неправильно. Он не мой парень, но он у меня есть.

— Слишком плохо для меня, — говорит он с очаровательной улыбкой.

Я бросаю на него еще один взгляд, слегка закатывая глаза, но с терпимой улыбкой. Он довольно привлекательный, не буду врать. Он не Матео Морелли, но если бы я встретила его раньше, то, вероятно, заинтересовалась бы немного больше. Высокий и худощавый, со скульптурным лицом, каким- то гладким и в то же время резким. У него пронзительные серые глаза и ухмылка, которая просто говорит вам, что он, должно быть, мудак.

Я также почти уверена, что сегодня утром он потратил больше времени на укладку своих коротких темных волос, чем я на свои.

Это напоминает мне, что мои волосы законно собраны в небрежный пучок на макушке, и он не должен надеяться, что я одинока.

— Тебе стоит взять пончики, — говорит он мне, кивая в сторону касс. — Они действительно вкусные.

Я снова смотрю на него. — Вообще- то, да.

— Хороший вкус, — говорит он, слегка подмигивая.

Слегка рассмеявшись, я говорю: — Хорошо.

— Что? Невинно спрашивает он.

— Ничего. Я медленно качаю головой, глядя на коридор, в котором исчез Адриан.

— Твой парень знает, что ты обедаешь с другим парнем?

— Почему ты так интересуешься моим парнем? Я отвечаю, приподнимая бровь.

— Я не интересуюсь, — говорит он, плавно опуская взгляд вниз по моему телу, позволяя мне наблюдать, как он это делает. — Ты мне интересна, и я думаю, что ты выдумываешь своего парня.

— Поверь мне, парень настоящий.

— Давно ты с ним? Может, тебе стоит его бросить.

Я фыркаю, жалея, что не могу сказать этому засранцу, кто мой парень на самом деле. — Нет, спасибо.

— Просто говорю, — говорит он, засунув руки в карманы и пожимая плечами. — Ты могла бы сменить.

— Поверь мне, я не могу. Отвечаю я ему, забавляясь.

— Эй, не могу сказать, что я не пытался, — заявляет он.

— Нет, никто никогда этого не скажет, — уверяю я его.

— Еще кое- что. Он наклоняется ко мне, слишком близко. Я немного отклоняюсь назад, даже не нарочно, просто интуитивно. — Я оставил свой телефон в машине, и я не знаю, сколько у меня времени, чтобы вернуться к работе.

— О. Мне требуется секунда, чтобы отреагировать, затем я, наконец, достаю свой из сумочки, касаюсь экрана и зажигаю его. Я поднимаю трубку, чтобы показать ему время.

— Спасибо, ты прелесть, — говорит он мне, не отрывая взгляда от экрана блокировки. — Милый ребенок. Твой?

Я бросаю взгляд на экран блокировки и вижу Лили в своей постели, "читающую" сказку на ночь своей кукле. — Да.

Наклоняясь еще раз, он говорит: — Спасибо, — и кладет руку мне на поясницу, прежде чем отстраниться и вернуться на свое место в толпе.

Я закатываю глаза, убирая телефон обратно в сумочку, надеясь, что он не будет так себя вести, когда Адриан вернется. Он обязательно получит по лицу.

Минуту спустя Адриан, хмурясь, протискивается мимо людей, чтобы вернуться ко мне.

— Я угощу тебя пончиком. Оно того стоит, обещаю.

— Ты в порядке? Спрашивает он.

Мои брови удивленно приподнимаются, затем я слегка хмурюсь. — Да. А ты?

Он кивает, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что ни на кого не натыкается, пока мы занимаем свои места. Я оглядываюсь назад, где стоял парень, который пытался поднять меня, но он, должно быть, отошел. Когда я снова смотрю на Адриана, он снова наблюдает за мной. Я не знаю почему, и мне от этого не по себе.

— Что? Спросила я

Не сводя с меня глаз, он спрашивает: — Ты когда- нибудь встречалась с Кастелланосом?

Я настолько поражена тем, что он вообще задает мне этот вопрос, не говоря уже о том, что на публике, в толпе, полной людей, что не могу сдержать выражение лица. Моя челюсть отвисает, глаза расширяются, и хотя через секунду я сдерживаюсь, я вижу, как что- то определенно неприятное промелькнуло в его взгляде в ту долю секунды реакции. Я чувствую, что мне нужно пойти на попятную, а я даже рта не открыла.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— А ты слышала?

Я не знаю, как на это ответить, и, к сожалению, выяснение правды не требует времени. — Я… Нет, я… Зачем мне это?

Сказать, что Адриан выглядит разочарованным, было бы преуменьшением.

— Почему?..

— Пойдем, — говорит Адриан, кладя руку мне на плечо и ведя меня обратно к двери.

— Но— еда еще не готова, — замечаю я, пытаясь повернуть назад.

— Мэг. Ты хочешь устроить сцену?

Я оглядываюсь и вижу женщину, которая смотрит на нас, на его руку, на мое лицо. Я заставляю себя сохранять спокойствие, но не поворачиваюсь, чтобы уйти. — Что случилось? Спрашиваю я.

— Ты знаешь, в чем дело, — заявляет он.

Из- за прилавка я слышу: — Заказ 138.

— Это мы, — тихо говорю я, хотя у меня сейчас болит живот, и я не думаю, что смогу есть, в конце концов.

Адриан раздраженно вздыхает, поворачивается и забирает сумку у леди, прежде чем снова повернуться ко мне. Схватив меня за руку, как будто боится, что я сбегу, он тащит меня к машине.

— Адриан, я не понимаю, — говорю я ему, когда он открывает дверь и ждет, пока я заберусь внутрь. — Почему ты злишься? Что это было? Почему?..

— Просто залезай, — устало прерывает он, роняя пакет с едой на пол.

Я оглядываю улицу, но не похоже, чтобы у меня действительно был какой- то выбор. Наконец, я забираюсь на заднее сиденье Escalade Матео, задаваясь вопросом, какого черта я натворила и что, черт возьми, происходит теперь?