Я разорву эту помолвку! (СИ)

Глава 10. «Решимость невесты»

Руки тряслись так, что даже не мог удержать фляжку с водой, не расплескав половины. А звуки пальбы все не прекращались…

Запах пороха и железа стоял в воздухе, смешиваясь с поднимающимся с земли смрадом крови и тошнотворным ароматом разлагающихся тел.

Мы держали глухую оборону. День сейчас, или ночь понять было невозможно из-за смога, разрисовавшего небо и не пропустившего ни кусочка.

Я сидел в окопе, ноги затекли, а спина отказывалась разогнуться. Сколько наших полегло, сколько осталось в живых — неведомо. Но что было ясно точно, разбираться мы будем с этим потом.

Позже, когда все утихнет, начнем отыскивать тела и составлять списки тех, кто уже не вернется домой, не обнимет своих отца и мать, жену, детей… сейчас пока не время. Бой не завершен. Остались еще те, кто может держать оружие в руках. Выживут ли они или станут очередным именем в списке скорби еще не предрешено.

Совершенно непонятно было, кто выигрывает, а кто нет. Я слышал, как раз за разом палили заклинаниями пушки, как падали, разрывая землю ядра обычных орудий. Периодически над головой вспыхивали всполохи шальных проклятий, чудом пролетевших мимо.

Я тоже что-то делал. Посылал в сторону врага заклятья, помогал заряжать магией катапульты и магометы, махал мечом, разя врага… Мне казалось, что это тело мне не принадлежит. Словно это не я сейчас убиваю людей, а кто-то другой.

Но это ложь.

Это я.

Я проливаю на эту землю чью-то кровь, чтобы не пролилась моя.

Вокруг полный хаос, шум, зловоние и смерть. Не понятно даже, где свои, а где чужие. Страх приходит позднее. Когда меня сменяют и отправляют восстановить силы и магический резерв. А я и не знал, что был на пределе.

Сколько времени уже прошло?

Неизвестно. Но кажется, что уже целая вечность. И еще одна такая же впереди.

Уши заложило от очередной пальбы. Руки все никак не могли угомониться. Да, мне было страшно. Очень страшно. Я боялся, сам не знаю, чего.

В те моменты, мечтая о том, как благодаря тебе армия приходит к победе, если и думаешь о смерти, то представляешь ее героической, без страха и боли. Я был наивным глупцом.

Ужас накрывает меня волнами. Хочется исчезнуть, вырваться из этого плена сражения или вернуться назад во времени, где меня ждет теплый ужин и мягкая постель. Но деться мне некуда.

Сжимаю карман на груди, где сложенное в четыре раза хранится мое письмо, адресованное Флоренс и возвращенное обратно, с криво написанными строками на обороте:

«Нет смелости без страха.

Даже если все очень плохо — когда-нибудь это кончится. Ничто на свете не вечно».

Такие простые и жестокие слова.

И в то же время такие нужные.

Я цеплялся за них, как за последний лучик солнца цепляется закат, как утопающий отчаянно борется за каждый глоток воздуха, как бьется на смерть загнанный зверь, с тем же отчаянием я искал в этих строках надежду и утешение.

Оказалось, что есть у моей невесты и такая бессердечная сторона. Я ожидал мольбы, тревоги и переживаний за себя — как бы это тщеславно не звучало — а получил совсем иное. Может, она злилась на то, как холодно мы расстались, а может, встретила другого, и я теперь лишь помеха на пути к ее счастью.

Я рад, что ко мне у нее чувств не осталось.

Не могла любящая женщина написать своему мужчине три несчастных предложения из семнадцати слов на обороте адресованного ей послания. Она ведь вернула мне мое письмо обратно! Это было не сопоставимо с рассказами моих приятелей, с нежностью бахвалящихся о том, как их девушки и невесты хранят каждую связанную с ними мелочь. А уж про письма и говорить нечего!

Только богу известно, сколько раз я в гневе пытался его выбросить. Но что-то не давало мне этого сделать. И я как упёртый баран продолжал носить его с собой.

Сослуживцы начали даже шутить, мол, и ты, Джеймс, пал в плен женского очарования… Если бы они только знали… Но я не предоставил им и шанса взглянуть на то, что принадлежало мне и хранил несчастную бумажку как зеницу ока.

Затихли и раздались снова раскаты ударов шипящих ядер, в небе над головами солдат сталкивались заклятья обеих сторон, осыпаясь на землю черным пеплом.

Я опять был в строю. Руки перестали трястись. Крещение первым боем пройдено.

«Ничто на свете не вечно» повторял снова и снова я в своем сердце. Это пройдет. Скоро все кончится. Смелось может быть там же, где и страх. Это нормально. Осталось чуть-чуть… Когда-нибудь этот шум смолкнет. «Ничто на свете не вечно…»

И эта война тоже завершится. Как и у всего прочего в мире у нее тоже будет конец.

Но я продолжу жить и обязательно вернусь, чтобы спросить с хладнокровной и бессердечной Флоренс за это письмо в семнадцать слов…

Громко чихнула и потерла нос. Странно. Кто там меня вспоминает?

Время стояло позднее, но спать я не торопилась. Засела в своей комнате с делами. Снова. Для опытов с новым элементом «винтерием» — такое название решили использовать поскольку найден он был в землях нашего баронства — Эби необходима была целая лаборатория!

Ничего не поделаешь, пришлось изучать данный вопрос. Но остроугольным камнем был мой ограниченный бюджет. Пока можно подать заявку на регистрацию и патент, а там, уже после того как «Сундучок» раскрутится и принесет прибыль, вкладываться в покупку инструментов и материалов для исследований.

Еще одном проблемкой назрела тема с моей личиной в качестве лорда Брука. Словно мне в голову камень прилетел, четко осознала, что вести разработку металла сейчас, когда на поместье висит огромный долг, очень неразумно.

Не потому, что финансы мои поют романсы и по первой до получения денег от инвесторов и заказчиков придется выкручиваться как получится, а потому, что из-за долгов кредитор может потребовать уплату в любое время. И это не обязательно должны быть деньги.

Земля, недвижимость… мои шахты!

Все это стоит только захотеть, граф Астер — отец Джеймса — может на законных основаниях оставить за собой в качестве уплаты долга. И я сомневалась, что узнай он о новом металле, у него не возникнет соблазна.

Я сделала то, на что давно решалась, но трусила.

Пошла говорить с отцом.

Это случилось после ужина накануне.

Барон любил время от времени пить чай в своем кабинете и разбирать сделанные днем записи наблюдений за растениями в теплице. Я знала только, что он занимается скрещиванием и выведением новых сортов цветов.

Постучавшись, вошла и тихо затворила за собой дверь.

Нельсон Винтер сидел в потертом кожаном кресле, с легкой улыбкой помешивая ложкой чай и вливая из молочника щедрую порцию сливок.

— А, Флор, я тебя не ждал. Сходи, попроси, чтобы принесли еще приборов, сделаю и тебе чашечку. В детстве ты любила цветочный чай со сливками.

Губы сами растянулись в ответной улыбке. Пожалуй, можно и попробовать.

Через пять минут вдохнула сливочный аромат с примесью луговых трав поднимающийся над чашкой. М-м-м… Очень вкусно и по-домашнему.

Барон улыбнулся, довольно наблюдая за моей реакцией. Морщинки собрались в уголках его зеленых как у Томаса глаз.

Тихо тикали часы на настенной полке, за окном шелестела на ветру еще не успевшая опасть с веток деревьев листва, тихо трещали угли в разожжённом камине. Было уютно и так спокойно на душе.

Я не спешила прервать эти мгновения тихого семейного счастья. И лишь, когда допила сделанный отцом чай, приступила к долгому рассказу.

Начала все с подслушанного разговора Деймса в первую ночь, когда я очнулась в этом мире, постаралась передать как сильно меня ранили слова и как много я об этом думала, в результате чего и решила поменять свою жизнь.

Нельсон Винтер не был таким, каким он кажется на первый взгляд: недалеким, ленивым и инфантильным. Отнюдь нет.

Слушал он меня серьезно, я видела это по его взгляду; не перебивал, не отвлекался на другие занятия и не торопил меня закончить. Он тщательно обдумывал все мною сказанное и не спешил с выводами.

Это был очень здравомыслящий человек, с глубокими знаниями о людях и том, как функционирует общество.

Так почему же он закрылся ото всех и вся и отгородился даже от собственных детей?

Продолжила свой рассказ. Ничего не тая призналась, что купила личину лорда и веду дела от его мужского лица, что работают в гильдии с Алланом и запускаю собственный бизнес, даже его специфику упомянула.

Отец не делал вид, что удивлен. По его лицу вообще нельзя было прочитать никаких эмоций кроме глубокой задумчивости. И тогда я поняла, что он далеко не простак. Из таких людей получаются хорошие дипломаты или игроки в покер с мировым именем. Даже не напрягаясь, они могут вытащить из собеседника все, что им хочется узнать.

Слова лились из меня рекой. Если сначала пришлось заставлять себя говорить, то потом правда полилась как на духу. И про шахты, и про винтерий и про планы на будущее… я выложила все!

И почувствовала страшное облегчение! Как будто избавилась от тяжеленого груза, тащившего меня на дно. Как же стало легко на душе.

Нельзя хранить тайны от родителей. Носясь как белка в колесе я каждый раз уходя из дома и возвращаясь обратно с трепетом и страхом ожидала, когда же барон спросит меня о том, чем я занимаюсь. Но вопросов все не было.

Он дал мне абсолютную свободу. Такая родительская тактика была куда действенней запретов и наказаний.

— Ты можешь продолжать вести дела так, как вела. Что же касается шахты, то если мы сдадим ее в аренду лорду Бруку, — барон послал мне улыбку, так звали мужчину, чей титул я приобрела — то, мой товарищ Астер не сможет посягнуть на эти земли, но такого нельзя сказать об остальных угодьях. Однако, я полагаю, что ему самому, не обделенному землевладениями, обычная земля Винтеров будет скорее лишним бременем. А вообще, Флор, ты переоцениваешь старика Таддеуса, не способен он на такое, не станет забирать чужое и лишать людей их дома и честного зарботка.

Я нахмурилась.

В отличии от отца я графа Астера не знала. Мало ли, на что он мог быть пойти. А если не он, то его наследник. Ведь может так случится, что и Джеймса, и его отца не станет, кто тогда унаследует графство и станет нашим новым кредитором в порядке правопреемства?

В подобных вещах нет никаких гарантий.

Мои опасения вполне разумны. Это я и сказала отцу и привела аргументы. Он спорить не стал. Хотя Нельсон Винтер вообще человек неконфликтный. Я еще ни разу не слышала, чтобы он повышал на кого-либо голос или гневался.

А вот вариант с арендой был неплох. Чистая фикция, которая позволит мне продолжить спокойно заниматься делом и обезопасит от покушений со стороны займодавца, а уж когда выплачу долг, тогда и можно будет продолжить добычу от имени и во благо баронства.

Законы империи были построены так, что арендатор является третьей стороной и имущество, им арендованное в течении срока, на который оно находится в его пользовании, не может быть никоим образом отчуждено. То есть несмотря на то, кто будет владельцем и арендодателем, даже если произойдет смена собственника, право аренды сохраняется.

Подобный вариант был лучшим выходом, отец в корень зрит.

Я тоже об этом подумывала, однако такой способ требовал подписи владельца земли — барона — на бумагах и поэтому сегодня и не стала скрытничать и исповедала все свои секреты.

И не прогадала. Кому, если не отцу и брату я могла еще доверять?

— Я думала насчет того, как можно будет использовать винтерий, ну, после того, как Аби, — ее я представила семье за ужином в качестве своей приглашенной издалека гостьи, а сейчас, когда зашла тема про добычу и шахты, рассказала отцу подробнее, чем она занимается на самом деле и что я ее наняла, — завершит свои исследования, и пришла к выводу, что поставлять сырье для нас будет не выгодно. Сейчас мы монополисты, но когда остальные прознают, я уверена, что начнется охота на открытие новых месторождений. Не думаю, что наша шахта — единственная в своем роде. В данный момент у нас преимущество, и мы можем зарекомендовать себя на рынке готовых артефактов до того, как это сделают другие. Проблема в сырье отпадет, даже если запасы истощатся, найдутся те, кто будет эксплуатировать недра и поставлять необработанный металл. Наценка же на готовую продукцию раза в три-четыре выше себестоимости материала, если судить по нынешнему состоянию рынка артефактов.

Барон задумчиво кивал.

— В этом есть резон. Если тебе это нравится, то делай, что хочешь. Только не волнуй своего папу зря и предупреждай заранее. Я не хочу узнавать о том, что моя дочь отправилась в столицу по ее возвращении.

— Хорошо! — просияла я, испытывая легкое чувство вины за прошлый раз.

Была готова поклясться, что из меня энтузиазм так и хлещет и видно это невооруженным взглядом.

— Ты так похожа на маму. Моя дочь выросла, а я и не заметил.

В глазах отца заблестели слезы. Мне и самой стало очень грустно.

— Она бы очень тобой гордилась, если бы видела сейчас. Жизель всегда стремилась к самостоятельности, к свободе…

В голосе барона прозвучали нотки сожаления и раскаяния.

Не все семейные тайны стоит бередить. И не всегда время может излечить раны прошлого. Я встала и подошла к этому старому и одинокому мужчине, наклонилась и обняла его за плечи, делясь с ним теплом.

— Все хорошо…

— Да-да, — кивал барон Винтер, и протерев глаза рукой, вернулся в прежнее состояние, отринув минутную слабость. — Родная, если Джеймс тебе так не нравится, то я помогу тебе разорвать помолвку. Я не заставляю тебя выходить за него замуж, ни в коем случае.

Это радовало. Мне стало очень приятно, что ему важны мои чувства. Облегчение от того, что принуждения вступать в брак со стороны главы семьи нет, смешалось с благодарностью.

Но я не могла поддаться такому искушению. Не сейчас. Чертов долг меньше не стал. Да и мой жених сейчас на войне, бросать его, пусть даже он и не против, это как-то неправильно чтоли.

— Все в порядке. Будем решать проблемы по мере их поступления.

После возвращения в свою спальню, я взглянула на часы. Время было еще не позднее, а дел меньше не становилось. Так я и засела за бумаги.

Из их плена меня вырвал стук в дверь.

Робкий стук прервал мои мысли.

— Да?

В проеме показалась голова Томаса. Выглядел он слегка встревоженным. Я разрешила ему войти.

— Ты занята? — брат осмотрел разложенные на постели бумаги.

Я покачала головой.

— Для тебя время всегда найдется.

А сама гадала, в чем же причина его прихода.

На лице Томаса эмоции менялись стремительно. То он хмурился, то уголки его губ поджимались в неуверенности. До умений держать лицо как барон он был еще далеко. Если постараться, наверное, можно было бы услышать, как крутятся в его мозгу шестеренки, обеспечивая серьезный мыслительный процесс принятия решения.

Я брата не торопила. Молча ждала пока он первым прервет молчание.

— Тыможешьзавтранеходить? — на одном выдохе произнес мальчик.

— Что?

— Ты можешь завтра не ходить на это чаепитие?

Завтра состоится чаепитие, на которое прислала приглашение Женевьева. Я предвкушала это событие.

— Почему? — мое удивление было реальным. Было не понятно, почему брат хочет, чтобы я осталась дома. — Что-то случилось? Тебе нужна моя помощь завтра?

— Нет, — подросток мотнул головой. — Просто не ходи туда и все.

Сказал, как отрезал. Но для грозного вида ему не хватало повзрослеть.

— Томас, не смей мне приказывать. Мы с тобой родственники, но даже ты не можешь говорить мне, что делать, а что нет.

Он поджал губы, взгляд зеленых глаз стал виноватым.

— Прости.

— Почему ты не хочешь, чтобы я ходила на устраиваемое леди Брайт мероприятие? — спросила мягко.

Томас покачался взад-вперед с пятки на носко и обратно, он упорно отводил от меня глаза, так что понять, что он думает, было невозможно. Секунд через тридцать движения прекратились, видим, он пришел к какому-то решению.

— Эта леди мне не нравится. Она плохо о тебе говорила в тот раз, когда был прием у лорда Эпсона.

Понятия не имею, о каком приеме идет речь и кто такой лорд Эпсон, но ясно одно: это давно беспокоило Томаса.

— Что именно она говорила? — вполне могла себе представить и честно говоря знать не хотелось, лишние объемы памяти использовать для хранения этой информации, но братишка выглядел таким милым, что хотелось его немного подразнить.

— Уф, — Томас тяжело вздохнул и продолжил. — Это не важно. Я просто… просто не хочу, чтобы тебя опять обижали.

Остаток фразы был произнесен так тихо, что мне потребовалось время, чтобы распознать услышанное.

Улыбка сама собой пыталась поселиться на лице, но я ее сдерживала, чтобы Томас не смущался еще больше. Ему и так было явно некомфортно говорить с сестрой о столь деликатной теме и показывать собственное беспокойство.

Но ведь в этом нет ничего плохого! Переживать за своих близких — нормально. Мне не хотелось, чтобы брат прятал свои чувства в страхе оказаться слабым. Глупо считать, что эмоции вредят имиджу, и что сильный человек должен быть равнодушным.

Я потянулась вперед и взяла брата за руки, от чего он резко застыл. Сейчас, когда я сидела, а он стоял, уровень его глаз был выше моего, мне пришлось поднять голову, чтобы заглянуть в его опущенные в пол глаза.

— Почему ты не хочешь, чтобы меня обижали? А? — кокетливо улыбнулась.

Щеки Томаса порозовели.

— Потому что ты моя сестра! — взорвался подросток, но продолжил уже тихо, — И ты в прошлый раз тоже злилась из-за Скотта…

— Да, я очень злилась. Мой младший брат столько натерпелся, но даже не сообщил своим родным. Чужие люди были осведомлены лучше меня. Знаешь, что меня больше всего злило?

— Что? — большие глаза жадно на меня уставились.

— Что я ничего не знала. В то время, пока я спокойно жила дома, ты испытывал эту боль от унижений и издевательств. Если бы я узнала раньше, то тебе бы не пришлось столько пережить. И папе, и мне ты не безразличен, Томми.

Мне показалось, что в глазах брата заблестели слезки. Но он моргнул, и они быстро исчезли.

— Меня так только мама называла, когда она еще не… В тот день, когда ты влетела в кабинет директора, мне показалось, что это она пришла. Узнала, как обращаются с ее ребенком и даже боги не смогли ее остановить, и она спустилась к нам с небес.

Ты же мой маленький! Горячие капли покатились тихо по моим щекам, и я крепко обняла брата.

Наверное, с баронессой Винтер мы были очень похожи, раз и отец, и брат говорят об этом. Потому что с ними обоими сходства у нас было не много. Однако я так и не смогла себя пересилить и сходить взглянуть на портрет матери в старой гостиной, я вообще обходила ту комнату стороной.

Было ли дело в моих собственных страхах, или это говорят во мне выработанные годами инстинкты той Флоренс, но особого любопытства к матери этого тела во мне не проявлялось.

Погладила Тома по спине.

— Все хорошо, ты ведь не один. Я больше никому не дам тебя в обиду, братишка. Спасибо и тебе, что так волнуешься за свою старшую сестру. Она это очень ценит. Не стоило так смущаться, беспокоиться о благополучии близких для любого — естественно. Мы ведь живые люди, мы так чувствуем, а значит, в этом нет ничего плохого.

— Не плачь, — Томас коснулся рукой моей щеки и смахнул слезинку. — Мне больно смотреть, как ты плачешь.

Тихо рассмеялась. Из моего брата обязательно вырастет достойный мужчина, какой-то девушке очень повезет.

— Хорошо, больше не плачу… А на завтрашнее чаепитие я пойду. Неужели ты думаешь, что твоя сестра даст себя в обиду? — позволила себе самоуверенно усмехнуться.

Хитрая улыбка появилась и на губах брата. Мы были словно два сообщника в одном секретном деле.

Когда брат ушел, обнадеженный моими заверениями, я уже не смогла вернуться к делам и встала возле окна, разглядывая в холодном осеннем небе звезды и обдумывая то, что произошло за этот вечер.

Лара громко напевая совершенно бесцеремонно меня разбудила.

— Леди, пора вставать. Вы же сами попросили, чтобы я вам помогла! — энтузиазм из нее так и рвался наружу.

Черт!

Этот день настал. День, когда из ссылки возвращались два товарища, нанесших мне смертельную обиду. Шучу конечно. Из дальнего уголка ящика комода Лара явила на свет щипцы и банку белил.

Вот уж не думала, но настало их время.

А причиной для такой операции с кодовым названием «Бледная поганка» служило то, что не следовало аристократам знать, чем я занимаюсь в гильдии. Среди моих знакомых о наших с Алланом делах знал он, да Кларенс. Сотрудники самой торговой гильдии о моем истинном происхождении не ведали.

Раскрывать сейчас свой настоящий облик перед благородными леди было опрометчиво. Рано или поздно, но весь город прознает, что Флоренс Винтер частенько захаживает в здание гильдии.

Что она там делает? Неужто занимается торговлей? На костер ее — за нарушение закона! Тогда все и о моем купленном «лордстве» прознают. Нехорошо.

В повседневной жизни одевалась я скромно, и больше смахивала на богатую горожанку нежели на дворянку со статусом дочери барона. Из Лары мне удалось вытащить сведения о том, что подобный облик бледности и кудрявости Флоренс использует уже давно, а слава о девичьей памяти дошла и до этого мира, так что оставалось уповать, что встретив на улице Фло без мейк-апа представительницы высшего общества не вспомнят старое лицо леди винтер и не смогут соотнести одно с другим.

Посему было принято решение для всей аристократии оставаться бледной курчавой овечкой-привидением, а для обычных людей — самой собой.

План, конечно, не идеальный, мне стоило продумать все нюансы гораздо раньше, до того, как я явила свое чистое лицо шахтерам, второму принцу империи и присутствующим в кабинете директора Военной магической академии империи Элевис…

В случае моей казни и безвременной кончины — утрирую конечно, наверняка максимум, что мне светит за нарушение торговых правил это штраф и лишение права заниматься предпринимательской деятельностью — круг подозреваемых довольно широк.

Надо искать во всем позитив. По крайней мере стараться. Этим я и занялась, пока Лара мучала мои волосы щипцами и наносила белила — «чистила перышки» для так называемого чаепития.

Наша встреча с Филиппом тайна. Не знаю, что он делал в академии — может просто на чай заскочил (в преддверии мероприятия я то и дело думала о чае — какой будут подавать? Душа требовала Эрл Грея, но этот мир был о нем ни сном, ни духом, а жаль), но в газетах о его передвижениях в тот день не было ни слова.

Хотя обычно местные папарацци сидят у принца на хвосте стоит ему выехать за пределы дворца и докладывают тем же днем в вечернем выпуске обо всех местах, которые он посетил и с кем встречался. Несмотря на статус бастарда вниманием его не обделяют.

Обычно второе высочество не отличается эксцессами, центральная библиотека, книжный магазин, оружейная лавка, парк… ничего особенно. И компанию ему составляют люди, не обладающие влиянием при дворе.

Руку на отсечение дать готова, за каждым его шагом слежу не одна я — причем уверена, что остальные «шпионы» обладают куда более существенными ресурсами, чем колонка сплетен в ежедневном столичном вестнике. Император, императрица, приближенные аристократы… и это только граждане нашей страны.

А ведь есть еще и всякие иноагенты, и следящие за событиями в империи иностранцы — правители и наследники, знать и даже торговцы, занимающиеся перевозками через границу, среди которых много частных информаторов под прикрытием.

Принц не дурак, и все эти ничем не выделяющиеся прогулки лишь для отвода глаз. Хотя, если хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место. Возможно, что за походом в бибилотеку или оружейную мастерскую скрывается что-то большее.

Филиппу не позавидуешь. К счастью, с нашей первой, и надеюсь последней, встречи он никак не давал о себе знать, несмотря на его жутковатое обещание о том, что я еще увижу его лицо.

А еще я просто не могла найти причину, по которой ему будет дело до моего бизнеса (если бы я могла увидеть будущее, то прикусила бы себе сейчас язык). Ну вот зачем, скажите, ему какая-то провинциальная леди без связей и статуса. Правильно, ни за чем! К моей великой радости.

Дальше у нас пять — или сколько их там было: герцог, его сын, директор академии Уолдрон, лекарь и боевик Ричард — молчаливых, скрестим пальцы, мужчин. Блин, нахмурилась, когда пришло не очень приятное озарение. Не пять. Еще же Скотт и куча других мальчишек… Черт!

Но где они — а где я, правильно?

Правильно!

Далеко, почтив столице, там же, где и принц!

Жизнь штука такая, кого сегодня встретил, может завтра никогда больше и не увидишь. Будем верить в лучшее.

И другие пятеро мужчин — работники шахты. С ними вот нужно будет провести ликбез. Они не из болтливых, это плюс.

Да-а… немножко приуныла. Мыслить позитивно выходило так себе. Чем больше мыслила, тем меньше позитива оставалось. Хранить секрет, когда он на него был похож с огромной натяжкой… Была поговорка, двое могут хранить тайну, если один из них в могиле. А могут ли хранить тайну, я прикинула, человек сорок?

Есть ли вообще смысл…

Тогда нужно прикрыть одну ложь другой.

Собственно, предпринимательской деятельностью я заниматься не имею до замужества права. А если, допустим, на случай если попадусь, сказать, что я в гильдию наведываясь по делам отца, который доверил мне управление баронством. Формально, так и есть, а еще, сырье для эко-шубок — та самая овечья шерстка — добывается и изготавливается на моих землях.

Предпринимательство — это одно, а представительство, совсем другое. Хотя в конкретном случае очень тонкая грань. Но это уже не моя проблема, а местных юристов.

Это на случай, если правда всплывет. До тех же пор, я не собиралась делать ничего. Зачем волноваться из-за того, что уже не в твоей власти, когда можно не волноваться? Решать все будем по мере поступления.

А о том, что я и есть лорд Брук знают лишь три человека, включая отца, которому я призналась вчера вечером. И связать нас обоих между собой будет нелегко (опять же, будущая я была готова дать я нынешней под дых за самоуверенность).

Погода сегодня не была слишком солнечной, нет сильного ветра и дождя, и на том спасибо. Я одела платье с длинным рукавом и меховую жилетку — один из будущих товаров «Сундучка» и сейчас, когда стоявшая в отдалении кучка леди в образах фей — с другими существами у меня воздушные платья пастельных цветов, с короткими рукавами-фонариками не ассоциировались — жалась друг к другу под дуновение промозглого ветерка.

Кларенс заметила меня, сделала круглые глаза, молча спрашивая, чего это я так намарафетилась, и помахала рукой — даже это у нее выходило грациозно — обращая внимание остальных дев на мое пришествие.

Что вообще за идея — пить в парке чай в середине осени? Я приблизилась, разглядывая аккуратно расставленные столики, сервированные серебряными приборами и изящными фарфоровыми чашками и заварочными чайничками, витые ножки стульев с обивкой и шмыгающих туда-сюда служанок, раскладывающих по тарелочкам десерты.

Как праздно.

Леди же в свою очередь разглядывали меня безо всякого смущения. Я заметила, как многие ехидно улыбнулись, поглядывая то в мою сторону, то на рыжую красотку в центре их круга. Должно быть, это и есть леди Брайт. На шее у нее блестел огромный синий камень в обрамлении бриллиантов, а на ушах болтались серьги из того же комплекта.

Прищурилась.

Уж не Слеза ли — это моря?

Я пригляделась. В бухгалтерских книгах не было картинок или рисунков, только названия украшений, их описания, стоимость и указание мест, где они были куплены. И комплект из пары серег и ожерелья, инкрустированных голубыми и прозрачными словно слезы бриллиантами, был одним из самых дорогих приобретений. Что уж говорить, ничего подобного я в поместье так и не нашла.

За моей спиной старалась не отсвечивать Лара, я кивнула ей, и она шмыгнула к остальным слугам, занимающимся сервировкой.

Женевьева расплылась в улыбке, но глаза этой лисы так и сочились сарказмом.

— Леди Флоренс, дорогая, как же я рада вас видеть! Вы просто украшение нашего цветника! — смешок в кулачок — Целое лето прошло с нашей последней встречи, а вы все также цветете и пахнете!

Мне ее подколки были все равно что горох об стену.

Я расщедрилась на еще более сладкую, нежели у леди Брайт, улыбку. Возможно, во временном отсутствии бровей такие эмоции выглядели неестественно, ибо некоторые девушки, до этого молча наблюдавшие, неловко отвернулись.

— Женевьева, — я всплеснула руками. — Какая встреча! Просто чудесно выглядишь! Климат южных земель пошел вам на пользу, иначе платье не сидело бы на вас настолько впритык!

Я скопировала предыдущий жест и спрятала смешок в кулачок, наблюдая, как самодовольная улыбка сползает с лица леди.

Остальные девушки тихо захихикали.

Платье действительно было Женевьеве в обтяг. Несмотря на пастельные краски и воздушную ткань, оно открывало глубокий вырез декольте, откуда весьма неприлично и против всех законов гравитации вздымались верх ее девичьи прелести.

— Кажется, за столиками уже накрыто. Дорогие гостьи, давайте займем места! — леди Брайт проглотила ответку, но я была уверена, что лишь до поры до времени, пока не представится случай отомстить.

Эта леди была как босс, бой с которым ожидает игрока в конце уровня компьютерной игры. Конечно, такие мелочи не могли сразу заставить ее сбросить эту маску «идеальной» леди.

Как я и предполагала, место мое было аккурат напротив хозяйки встречи. Кларенс отсадили за соседний стол, откуда она посылала мне тревожные взгляды, я лишь покачала головой и улыбнулась. Подруга устало закатила глаза, лишь этим выдавая как ей претят подобные сборища.

— Итак, леди Женевьева, расскажите же нам, как прошло ваше путешествие. Все мы просто сгораем от нетерпения. Особенно те из нас, кто провел это лето дома.

Это подала голос одна из девиц в канареечно-желтом платье, которое ей не очень шло, она говорила с неподдельным интересом, но я уловила издевку в ее фразе.

Некоторые девушки опустить головы.

Ну, не все могут или хотят позволить себе пересечь всю империю чтобы позагорать на пляже и поплавать в соленом море. И нет в этом ничего предосудительного.

— О, дорогая Тесса, просто чудесно…

Какое-то время все мы молча слушали рассказ об удивительных местах и событиях, которые встречались рыжеволосой леди Брайт на пути.

— А как за мое внимание боролись местные аристократы, право, мне было даже неловко, — Женевьева приложила руку к груди и подняла на меня взгляд.

Ничего хорошего там не было, и я интуитивно почувствовала, что сейчас она снова бросит камень в мой огород. Так оно и вышло.

— А вы, леди Флоренс, я слышала, что сэр Джеймс приезжал к вам с визитом. Впервые за последние пять, кажется, лет, со своего совершеннолетия…

Ох, милочка, не нужно этой жалости. Тем более, что она и левиса оброненного не стоит. Если таким образом хотела меня поддеть, то знатно прогадала. И дала мне повод вступить уже в игру, а то я прям заждалась.

Поднесла чашку ко рту, не спеша с ответом. Внезапная тишина за нашим столом пробудила любопытство и у остальных. Некоторые девушки встали со своих мест и столпились вокруг нас.

— Да, мой жених наконец-то почтил нас с отцом своим визитом. Но надолго он не задержался, как вы знаете, сейчас в сердце каждого мужчины горит долг отдать дань империи, отправиться на границу и разить врага огнем и мечом.

Разумеется, все граждане империи в курсе того, о чем я говорю. Столкновение с алгаменцами постоянно было на устах.

Женевьева натянуто улыбнулась.

Я не пришла неподготовленной. Ее отец и братья тесно сотрудничали с Алгаменией и сейчас, должно быть, несли огромные убытки. Эта война им была как кость в горле, чтобы избавиться от которой нельзя даже прокашляться, ибо посмей они возразить или даже вякнуть против, как их головы полетят на плаху.

Война имела имперский характер. Конечно, эта кампания соответствовала желаниям императора. И кто такие провинциальные дворяне, чтобы иметь отличную от правителя точку зрения?

— Наследник графа Астера ведь маг-боевик? Я слышала от своего кузена, что в академии он был лучшим на курсе, — пропищала одна из леди.

Что, правда?

Я продолжала улыбаться, как будто хвалили не Джеймса, а меня саму, то есть вела себя, как и любая другая невеста или жена, принимая все на свой счет.

— Кстати, леди Женевьева, не могу не обратить свое внимание на ваш чудесный вкус! Оформление столов выглядит великолепно, — перевела ловко тему заискивающая Тесса в канареечном платье. — Леди Ронда, вам стоит поучиться у леди Брайт.

Ронда — одетая скромнее, чем остальные девицы — сидевшая по правую руку от меня, покраснела и прикрылась поднятой к губам чашкой чая.

Не знаю, что там за история, но стоило кому-то удосужиться похвалы, как за этим обязательно шел хлесткий упрек в адрес другой леди.

Мне оставалось только молча восхититься этими девушками. Беседа шла неспешно, то и дело напоминая поле боя из хитросплетений слов на первый взгляд совсем невинных, но имеющих под собой двойную, а то и тройную подоплеку.

Чай был довольно неплох, да и пирожные выше всяких похвал. Сладкое я всегда любила и получала настоящее удовольствие от поедание черничных корзинок, яблочных безе, земляничного мусса и прочего, что еще было сервировано.

— Кстати о вкусе, леди Флоренс, памятуя о вашей любви к жемчужным белилам с востока страны, я взяла на себя смелость и привезла вам пудру ничуть не хуже с юга! — леди Брайт подала своей служанке знак.

На лицах девушек снова появилось ехидство. Честное слово, не цветник, а логово змей. Служанка принесла шкатулку и попыталась мне ее вручить.

— Благодарю, леди. Но я не смею принимать от вас столь ценный подарок, — махнула рукой. — Ведь как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Мы, как дворяне, должны подавать простолюдинам пример. Как это возможно — наслаждаться роскошью, не приложив к этому определенных усилий, верно? Наши предки честно служили стране и этим заработали для своих потомков славу. Просто так пользоваться благами чужих людей — это оскорбительно для всего моего рода.

У леди Женвьевы задергался глаз. Служанка осторожно ретировалась. Еще бы, я отвергла ее подарок, да и еще в такой манере, невозможно было что-либо возразить, леди Брайт молчала.

Леди закивали в согласии. Особенно им понравилась фраза про то, что основатели их фамилий честно служили стране. Готова поспорить, этим фактом не могла похвастать и десятая часть нашего сборища, но у аристократов честолюбие впитывалось с молоком матери.

И абсолютно двуличными звучали слова про роскошь и труд. Вряд ли хоть одна из присутствующих держала в руке что-то тяжелее ложки. Но каждая из них, держу пари, была с пеной у рта готова доказывать, какую она живет праведную жизнь и как трудиться, не покладая сил рад процветания живущих на ее землях крестьян.

— Поэтому, леди Женевьева, — я растянулась в улыбке, — ради чести вашего рода я и одолжила вам эти украшения. Ведь сделай я вам такой дорогой подарок, ваши предки перевернулись бы в могилах, где это видано, что носящая фамилию Брайт аристократка будет пользоваться своим положением и присваивать чужое, верно?

Недоумение в глазах всех остальных было выше всяких ожиданий.

Великолепно.

Я промокнула горло глотком чая из поднесенной к губам чашки. В жестах не прослеживалось и капли торопливости, лишь натренированная мною грациозность и манерность аристократки, что потребовало немало практики. Даже вот так степенно пить чай — та еще задачка. А уж атаковать при этом врага, можно и впрямь согласиться с тем, что роскошной жизни леди добиваются сквозь кровь, пот и слезы.

При этом я старалась не выглядеть так, словно я пытаюсь упрекнуть Женевьеву, строя из себя святую простоту, которой посмели бессчестно воспользоваться.

Ну, теперь моя милая, давай, попробуй возразить. У меня и доказательства на этот случай есть. Что выберешь — быть униженной или сохранить лицо?

Леди Брайт выбрала второе.

— Ох, Флоренс, о чем ты? Я лично купила этот комплект в ювелирной лавке Лоррина прошлой зимой.

Девицы жадно следили за происходящими ловили каждое слово, каждое выражение лица. Нужно дать этой публике представление, которого она заслужила.

— Вот как? Тогда, на случай если я ошиблась, необходимо отбелить чистое имя моей подруги. Лара, — я одарила свою горничную многозначительным взглядом.

Она знала, что имелось в виду.

Не стала сразу рубить с плеча. Так я только покажусь всем остальным меркантильной и необразванной леди, даже если правду будет на моей стороне. Из-за каких-то бриллиантов посмела унизить и оскорбить бедную леди Брайт! Обычную правду можно было исковеркать так, что истиная виновница еще окажется жертвой в глазах общества.

У всех дворян была одна общая слабость. Их честолюбие и гордость должны быть спасены в любых обстоятельствах. Без них — разве отличаются эти особы голубых кровей от обычных людей?

Женевьева занервничала, но старалась не этого не показывать.

— Леди Винтер, к чему эти голословные обвинения? Неужели таким способом вы хотите привлечь внимание к своей персоне? — леди в желтом снова влезла, грудью ложась на амбразуру и пытаясь отстоять честь своей госпожи.

Какая преданность!

Тесса хотела повесить на меня клеймо склочной леди и напомнить всем остальным, что все сказанное ранее было не более чем словами, не подкрепленными доказательствами.

— Отчего же вы взяли, что обвинение голословно? И с чего вообще мне обвинять в чем-то леди Брайт? — ужаснулась я искренне. — Я лишь напомнила своей дорогой подруге о том, что взятое взаймы следует вернуть. Видите ли, — я всхлипнула, — сейчас баронство Винтер столкнулось с трудностями и мне пришлось продать все свои украшения кроме этого кулона, — дотронулась до цветка на тонкой цепочке, — подаренного мне покойной матушкой. — Однако я не смела просить леди вернуть то, что она с таким энтузиазмом желала у меня одолжить, ведь это приносило ей такую радость. Но время шло, а леди Брайт так и не заикнулась о том, чтобы вернуть мне мои вещи… Всхлип, всхлип. О, прошу прощения у леди, но все мои письма до леди Женевьевы так и не дошли и мне пришлось поднять столь недостойную тему на таком чудесном чаепитии…

Тесса скорчила недовольное лицо.

Весть о том, что я сдала в ломбард все свою ювелирку уже давно облетела город. Я так и думала, что причиной того, почему все так хотели видеть меня на этом чаепитии заключалась в том, чтобы повеселиться над моим унижением. Только они решили оставить это на сладкое, но просчитались.

Потому что я сама решила завести об этом тему и не дать им такой возможности.

А писем не было и в помине. Только вот Женевьева теперь не может сказать того же, это будет отрицанием вины. Особенно перед лицом оказавшейся на грани банкротства несчастной мной. Не все здесь были такими интриганками, многие начали проявлять сочувствие той ситуации, в которой я оказалась.

— Бедняжка, леди Флоренс испытывает такие трудности, а леди Брайт, будучи ее близкой подругой даже не собирается возвращать столь ценные украшения?

— Какое бесстыдство! Посметь одолжить такие роскошные бриллианты, в то время как сама хозяйка ходит с голой шеей!

— Ох, неужто баронство Винтер терпит такие неприятности! Как мне жаль леди Флоренс, такие несчастья! И врагу не пожелаешь! На грани банкротсва! Я бы не посмела даже под угрозой смерти сдать свои драгоценности в ломбард. Какая смелость!

Вот так вот легко можно обернуть слабость в силу. Правда, придется отринуть всякую гордость. Но моя самооценка складывалась по иным критериям, вряд ли высоко оцениваемым знатью.

Я подавила ухмылку, прислушавшись к шепоткам гостий.

— Послушайте! — воскликнула побагровевшая Брайт. Когда краснеют рыжеволосые, их лицо покрывается алым очень быстро. — Это все недоразумение! Я понятия не имею, о чем толкует леди Винтер, но этот набор, как и прочие свои украшения, я купила за свои собственные деньги!

Играла она прекрасно. Чистый взгляд, выражение невинности на лице, готовность защищать поруганную честь в голосе… Очень достоверно, будь я зрительницей, поверила бы. Не имейся у меня доказательств, я бы осталась крайней. Той самой негодяйкой, что косвенно обвинила благородную и невинную девушку в воровстве. В будущем не смогла бы даже головы поднять в их высшем обществе.

Мои размышления о том, что смогу прекрасно прожить без аристократок и их гадюшника были полностью ошибочными. Мне нужны связи, нужны влияния этих девиц, и сила, что накапливают их семьи из поколения в поколение.

Среди аристократок не бывает подруг. На самом деле все они друг друга терпеть не могут. Но вынуждены поддерживать эту видимость дружбы, чтобы уберечь свои позиции и вознести собственное положение над обычными людьми.

«Мы — знать, мы те, кто родился с серебряной ложкой во рту, не каждый может стать одним из нас. Все те, кто не достоин, чувствуйте собственное несовершенство и не смейте прыгать выше головы, туда, где вам не место».

Таков главный посыл всех этих ужимок. Аристократы не так и свободы, как думают простолюдины. И деньги — это не прерогатива счастья.

Лишь моя Клара была исключением из правил. Но она вообще не была типичной леди, у нее всегда на все собственное мнение.

Баронство не может выжить само по себе, как и изгой общества обречен на вечные скитания и страдания. Связи решают многое, а уж «добрые», хотя бы внешне, отношения с соседями — а все мы здесь являемся землевладельцами в одной провинции — дорогого стоят.

И даже Женевьева и ее окружение может быть для меня полезным. Поэтому несмотря на то, что мне очень хотелось добиться справедливости, я действовала мягко, не кидаясь обвинениями и не предъявляя доказательства немедля.

В этом на самом деле была огромная разница. Стану я сразу вести себя как прокурор — то, как я поступала в ситуации с Томасом — или же буду вести себя словно жертва, которой приходиться защищаться, вызывая повсеместное сочувствие.

Сидевшая рядом Ронда подала мне платочек и я промокнула со щек слезы.

— Благодарю, леди Ронда, вы такая чуткая и добрая девушка!

Брюнетка покрылась смущенным румянцем. Я еще после слов Тессы заметила, что моя соседка по столу была особенно чувствительной к мнению окружающих о своей персоне. Одной этой похвалой я выиграла ее расположение.

Лара принесла из кареты бухгалтерскую книгу и составленную мною опись.

Я открыла книгу там, где уже лежала закладка. На трех страницах были расписаны покупки, которых я не нашла в поместье.

Но, прежде чем я начала свои объяснения, за деревьями послышалось ржание лошадей и мерный шаг вскапывающих землю многочисленных копыт.

Я оглянулась на шум.

Целая дюжина, а то и больше, мужчин верхом показалась из-за парковых деревьев. Все внимание присутствующих леди, еще мгновение назад обращенное на меня в ожидании раскрытия интриги, теперь было полностью приковано к статным фигурам молодых господ.

То, что это были аристократы, бросалось в глаза сразу.

Я вздохнула.

Вот и выяснилась истинная причина, по которой эти леди в легких платьицах мерзли посреди парка. Что за славное прикрытие чтобы поглазеть на гарцующих красавчиков — "чаепитие" в парке.

— Сестра, что происходит? — нахмурился один из мужчин на черном коне. Его рыжие кудри растрепались, что лишь добавило очарования этому голубоглазому красавцу, многие девицы прерывисто вздохнули.

Женевьева испытала заметное облегчение, ее поза, до этого напряженная, стала расслабленной.

Вот и защитник подъехал.

Тесса бросила на меня победный взгляд.

Кому как, может, этот рыжеволосый, наоборот, подпишет сестренке обвинительный приговор.

— Гаррет! — воскликнула Женевьева и бросилась на шею спешившемуся брату. Некоторые мужчины, сопровождавшие рыжика, жадно глядели ей в декольте.

Из-за спин всадников я вдруг увидела мелькнувшее знакомое лицо. Оно тоже смотрело на меня с прищуром и недоумение, словно спрашивая себя, где же могло меня видеть.

Джастин Берримор, что ты здесь делаешь! Каким судьбами?

Я слегка отвернулась, скрывая собственные расширенные от шока глаза и давая сыну герцога разглядывать только мой профиль. Узнал — нет? Я ведь в таком боевом раскрасе, не узнал ведь, правда же?

Но не отвлекаемся, у нас здесь серьезный финансовый вопрос!

Леди смущенно краснели, более смелые стреляли глазками, а другие, встретив знакомых или родственников, подзывали прибывших мужчин к столам и предлагали им свежезаваренный чай с десертом.

Чем больше публика, тем громче аплодисменты!

Не давая времени зрителям отвлечься, я громко прокашлялась. Женевьева прервала поток своих объяснений перед братом и взглянула в мою сторону. По ее лицу можно было подумать, что я — злодейка, измывающаяся над невинной девой, но вот в глубине глаз девушки притаилась насмешка.

Если она надеялась, что присутствие молодых людей меня испугает, то она глубоко заблуждалась.

— Приветствую молодых джентльменов! Ваше появление прервало один весьма интересный вопрос. Если желаете, предлагаю вам присоединиться.

Я плюнула на тот факт, что Джастин быстро сопоставит один к одному, стоит только услышать мое имя. Конечно, если парень в доброй памяти.

Коротко представила фабулу дела под насмешливые, но тем не менее заинтересованные развитием событий, взгляды молодых мужчин.

Им, должно быть, мое белоснежное личико без бровей кажется довольно смешным, но манеры не позволяют рассмеяться в открытую. Как в той песенке, смех и радость приношу людям.

Улыбнулась, и не стала принимать близко к сердцу, я и сама сегодня с утра хохотала до слез над собственным отражением. Томас вообще отпрыгнул в испуге, когда я подошла к нему со спины.

— Предлагаю вам взглянуть на эти бухгалтерские книги. Я взяла их с собой по другому делу, но поскольку они оказались под рукой, то нельзя не воспользоваться подобным шансом и пролить свет на правду.

Женевьева, Гаррет и некоторые, стоявшие рядом леди и господа, заглядывая за спины впереди столпившимся, склонились над книгой.

Женевьева побледнела.

— В какой лавке, леди Брайт «приобрела» этот набор?

— А вы не слышали? До начала чаепития она хвалилась, что купила его у самого ювелира Сэлтона из столицы! «Слеза моря»! Это оно! — шептались девушки.

Я прибыла с опозданием, и этот эпизод остался без моего внимания. Надо же, оказывается, случилось и такое. Ну, так будет гораздо проще. В копилку к письменным доказательствам есть еще и показания свидетелей.

— Здесь четко указано, где были приобретены, в каком количестве, и за какую сумму названные украшения. Также, — я подняла тонкую папку бумаг. — Я составила опись, и здесь вы можете увидеть, каких именно ювелирных изделий я не обнаружила.

Леди Брайт взирала на меня с ненавистью. Брат, к которому она жалась, выглядел сконфуженным, но пытающимся побороть прилюдное унижение.

— Сэр Гаррет, я обращаюсь к вам как к старшему брату и опекуну леди Брайт. Конечно, леди Женевьева моя дорогая подруга и я понимаю ее характер, ее живую, разностороннюю личность, — прижала руку к груди проговорила с придыханием, смотря на рыжеволосую леди как на самого любимого человека в мире, аж слезы навернулись, мне и впрямь можно подаваться в актрисы театра, — И больше всех на свете я верю в то, что Женевьева никогда не причинила бы мне намеренного вреда. Ее проказы и шутки, да, они иногда выходят за рамки общедозволенности, но я принимаю подругу такой, какой она является и не обманываюсь. Такое, дойди оно до ума сильных мира сего, может причинить леди и ее семье множество неприятностей. Однако я верю в то, что в такое неспокойное время все мы — аристократы империи Элевис должны держаться вместе.

Речь содержала много намеков и подводных камней. Не совсем связная, вы точно не увидите в ней связности, кажется, что здесь вообще каждое предложение не вяжется с предыдущим, но мне и не нужно было, чтобы эти слова через сто лет цитировали в учебниках.

Зато по содержанию она была многогранной.

Вот вам и тот факт, что я не обвиняю, и в то же время угрожаю — вернее лишь предупреждаю о последствиях невозврата моих вещей — и напоминаю о том, что у Брайтов сейчас и так много проблем, сотрудничество с Алгаменией до войны, пусть и торговое, в нынешнее время властями может вырасти до шпионажа и предательства, стоит только дать их недругам шанс — начать требовать решения моей проблемы в судебном порядке, а там… Кто знает, чем все кончится в итоге?

Аристократам нужно десять раз обо всем подумать, прежде чем что-либо предпринимать. Упасть с высоты легко, подняться труднее.

Гаррет стиснул зубы, но когда мужчина раскрыл рот, в тоне его не было и следа неприязни, настоящий дворянин, нечего сказать:

— Леди Винтер, право, я не могу не поблагодарить вас о подобной заботе в отношении моей младшей сестры. Разумеется, чем бы она не занималась, для меня все ее проказы не более чем детские шалости. Однако я не могу игнорировать тот факт, что порой, как и заигравшиеся дети, она заходит слишком далеко. Финансовое положение баронства меня, как соседа, разумеется, не может не волновать. Взятые взаймы вещи, что по неосторожности, Женевьева позабыла возвратить, будут доставлены вам сегодня же.

Последнее предложение было сказано особенно громко и четко.

Делай теперь что хочешь, леди Брайт, хоть взглядом дырку в своем братике просверли, но я получила то, зачем пришла.

Конечно, без моих доказательств и самого того факта, что рыжеволосая лисица часто промышляла подобным образом — отбирала у других то, что было ей по нраву и эта ее привычка была известна широкому кругу людей — сегодня той, что несла бы убытки, была бы я. И так легко не отделалась бы точно.

Слова мистера Брайта — брата моей немезиды — давали понять, что он готов идти на примирение конфликта. А его подчеркивание ребячливости и юного возраста леди сглаживало все острые углы, подчеркивало малозначительность происшествия, присутствующие сегодня не смогут использовать увиденное и услышанное сегодня во вред. Но даже если так — это не более чем выкрутасы избалованной маленькой леди. И плевать, насколько ли оно все соответствует действительности.

Кивнула Гаррету и улыбнулась Женевьеве. Пусть знают, что ситуация исчерпана. Особенно мужчина, дала ему понять, что отношения между нашими семействами не пострадали и речи об этой ситуации снова заведено не будет. Тот облегченно вздохнул и слабо кивнул в ответ под обидчивые, но слышные только ему рассуждения сестры.

Интересно, пригласит меня хоть кто-нибудь на подобное мероприятие снова?

Вот и все. Как-то просто даже. Ну, а чего я хотела, не драться же, вцепившись друг другу в волосы с леди Брайт.

Когда мы с Кларой уже держали путь к месту, где были припаркованы кареты, мне в плечо что-то ударилось и упало возле ног.

После разрешения конфликта чаепитие — во многом из-за подавленного настроения хозяйки — сошло на нет.

Мягко еще отделалась, хотелось мне поведать леди Брайт. Издевалась над той Флоренс и подливала масла в огонь ее одиночества. Да вот только мне от этой мести пользы никакой. Я всегда была человеком, верящим в карму и вселенское воздаяние. Как аукнется, так и откликнется. Жизнь сама еще расставит все по местам, чего зря мараться самой.

Но если что-то подобное произойдет в будущем, если до Женевьевы не дошло и она сделает своей целью вставлять палки в колеса в мои дела — так просто не отделается. Уверена, что и ее братец предупредит сестру обходить меня стороной. Не тронь — не завоняет.

Стоп.

Это кто я значит? Забыли! Что за неудачное сравнение!

Оглянулась и посмотрела вниз.

Камешек. Маленький.

Да и удар не был болезненным.

Приближающийся быстро Джастин посмотрел виновато. Вот и виновник того, что камни летают средь бела дня. Таким образом он успешно окликнул меня и остановил, чтобы начать разговор.

— Сэр Джастин, — приветливо улыбнулась и кивнула Кларе, чтобы уезжала без меня. Аллан того гляди, вон, шею себе свернет, высовываясь из ожидающего ее экипажа. И чего это ему так любопытно, с кем я беседую? Пусть лучше за собственной невестой следит.

Хотя и она не лучше, в открытую просканировала взглядом Джастина с головы до ног, смутила парнишку.

Сын герцога лучезарно улыбнулся в ответ и протянул блокнот с зеленой обложкой. Я его узнала, тот же самый. Только закладка в этот раз была не в начале, а уже в середине. Внутри уже была заранее заготовленная запись.

«Добрый день, леди Флоренс! Не ожидал снова вас встретить! Надеялся, отправляясь в Лорнию, но считал подобные совпадения несбыточными. Как ваши дела?»

И не слова про мой внешний вид. Ну что за прелесть! Жаль, что не ты мой жених, Джастин!

— Действительно, кто бы мог подумать. Чудесная встреча. Мои дела великолепны, — я продолжала ощущать необыкновенный подъем духа после успешной схватки с рыжеволосой лисицей Брайт, предвкушая скорое пополнение кошелька, — благодарю за интерес. А как ваши?

Джастин смущенно потер шею и жестом показал, чтобы перевернула страницу.

«У меня все хорошо. Я позаботился о Скотте, можете быть спокойны что ни он, ни его приятели неприятностей больше не доставляют. Отец также приносит вам и вашему брату свои извинения. Если вам будет что-то нужно, можете смело обращаться!

В Лорнию я прибыл по делам, но еще здесь живет мой бывший одногруппник и товарищ Клайд, с которым мы давно не виделись. Он был одним из сегодняшних всадников».

А-а-а… наверное он говорит про сидевшего рядом с ним русоволосого мужчину в белом камзоле. Особого впечатления он на меня не произвел.

Интересно, какие же дела привели столичного джентльмена, наследника рода герцогского в провинцию? Да еще и такое удивительное совпадение — туда, где живу и обретаюсь именно я.

Как-то не верилось в совпадения.

Джастин внимательно окинул меня взглядом, а затем его глаза уперлись в зону чуть ниже ключиц.

Вздрогнула. Куда это он там уставился? И ты, Брут? Неужели и ты, очаровательный и неловкий юноша, не можешь пройти стороной женские прелести. Да вот только мои прелести были под несколькими слоями одежды — закрытое платье, жилетка — в отличии от округлостей Женевьевы, рвущихся на свободу из воздушного одеяния феи. Или такое мужчин не смущает?

Джастин наклонился над блокнотом, но писать ничего не стал, листая страницы назад, к началу. Скоро он нашел то, что искал и протянул мне.

«Прошу прощения, если мои слова могут показаться грубыми, а любопытство проявлением невоспитанности, но леди Флоренс, откуда у вас этот кулон? Можно ли рассмотреть его поближе?»

Подняла глаза.

Джастин глядел выжидающе и покорно.

Ну просто-таки мальчик-зайчик.

То же самое выражение лица было у Аби, пару дней назад она бегала по поместью зам ной хвостиком, и только после того, как я пригрозила посадить ее на хлеб и воду, робко попросила взять кулон в руки и хорошенько разглядеть.

Усмехнулась.

А я-то думала, что интересую его в ином плане…

Оказалось, артефакт.

Серо-голубые глаза Джастина широко расширились и загорелись незнакомым мне раньше светом. Он покрутил подвеску в виде цветка вишни в пальцах, осмотрел цепочку, приблизил к глазам и наоборот, вытянул руку на максимальное расстояние.

Из рассказов Аби я знала, что таков был базовый и самый примитивный осмотр артефактора магического предмета без использования магии. Без разрешения владельца сканировать артефакт с помощью силы — запрещено и считается не преступлением, но актом абсолютного неуважения к владельцу.

Такой ритуал мне тоже уже был знаком, повторюсь, Аби проделывала недавно те же действия.

Закончив, Джастин вернул кулон мне обратно и быстро начал писать в блокноте.

— Дайте угадаю. Это не просто кулон, а редкий защитный артефакт. Таких уже не производят, ибо технология поменялась, а мастеров, владеющих данной техникой уже нет. Не требует активации, устойчив к помехам, синхронизируется с владельцем… верно?

Царапание капиллярной ручкой бумаги прекратилось.

Джастин смотрел на недописанные строки. Да, он хотел поведать мне то же, что и Аби. Мужчина неловко потер бровь испачканным в чернилах пальцем, отчего над правым глазом его появилось черное пятно.

— Вы испачкались. Вот тут, — показала себе над глазом.

Сын герцога Берримора неловко потер глаз другой рукой, испачканной чернилами еще сильнее. Теперь казалось, будто кто-то зарядил ему фингал.

— Джастин! Джастин, куда ты пропал?

Со стороны полянки, где проходило чаепитие, послышался мужской голос.

— Вам пора. Надеюсь, что нам еще удастся встретиться, — вежливо попрощалась я, не давая намека или не пытаясь договорится о дальнейшем знакомстве.

Мужчина улыбнулся и быстро скрылся из виду.

Я смотрела ему вслед.

Вежливая улыбка стерлась с лица.

Что я только что увидела в его блокноте?