Я разорву эту помолвку! (СИ)

Глава 12. «Приданое невесты»

Начался декабрь с буранов и метелей.

Лоррин, как и вся провинция Лорния, оказался в сугробах. Дороги чистились плохо, и поездка до города из поместья занимала времени почти в два раза больше обычного.

Мы с Алом связь держали в основном с помощью артефактов, благо, что за два месяца ни магазин, ни гильдия в моем прямом присутствии и участии более не нуждались, а если и возникали срочные дела, то решить их можно было и с помощью простого звонка, выезжать мне было уже без надобности.

Крупным заказом, о котором говорил принц Филипп во время нашей встрече в театре, оказалось снабжение армии теплой одеждой. Мне на ум сразу пришли тулупы из овчины — бекеши — старинные пальто долгополого покроя со складками и разрезом сзади, с запахом на шнуре на груди впереди.

Это была привычная на Руси одежда, которая после пользовалась популярностью у солдат и офицерского состава во времена империи и даже стала инвентарной одеждой военных в СССР. Можно смело утверждать, что такой предмет теплого верха был удобен и легок в носке, и ему были не страшны никакие морозы, что было проверено временем на протяжении многих поколений.

Я решила провести несколько улучшений, заменила овчину на экомех, добавила отстёгивающийся капюшон на молнии — моем очередном нововведении, которое быстро завоевало симпатии у местных кузнецов, у них появилось много работы; в разработке у закройщиц уже лежала целая стопка предстоящих для весеннего пополнения товара в «Сундучке» эскизов различных платьев, юбок, блуз, а также брюк для мужчин, и всего этого вместе размерами поменьше для юных клиентов, где активно будет применяться удобная застежка вместо многочисленных пуговиц.

Сейчас продажи «Сундучка» стихли, можно было подумать, если наблюдать со стороны, что он вот-вот закроется. Портные, наверное, из-за этого и прекратили свой саботаж. Но на самом деле все ресурсы производства сейчас были брошены на то, чтобы в срок завершить работу над заказом императорского дворца для армии.

За эти пару месяцев в землях баронства появилось еще три хозяйства с овечками, привезенными из далеких северных земель. Все благодаря организованной Винтерами поддержке крестьян и выгодным ссудным условиям. Это стало огромным подспорьем, иначе в срок бы нам точно было не уложиться — где бы я смогла раздобыть столько сырья, то бишь шерсти? Стадо Берга не смогло бы дать столько меха и за несколько раз.

Но даже новые фермы, как я стала их называть, не могли обеспечить швей нужным количеством материала — поголовье было молодым и после переезда животные испытывали и без того немало стресса, в длительной перспективе стричь их часто не рекомендовалось.

К счастью, северные купцы заинтересовались внезапно возникшим интересом моих крестьян к меху овечек с их земель и связались с «лордом Бруком», выяснив через свои торговые связи, что было к чему. Мы заключили взаимовыгодное соглашение. Сырье они поставляли в срок и жаловаться было не на что. Закупочная цена была такой, что, принимая во внимание, какой аванс — половину стоимости от заказа — заплатил мне принц Филипп, я сочла ее вполне уместной.

Однако и обманываться не приходилось. Большая часть денег все равно ушла на работу швей, кузнецов, закупку сырья — шерсти и тканей — покупку дополнительного оборудования и найм новых рабочих, а также много чего еще.

Перевозка готовых изделий из тыла на к границе тоже ложилась на плечи несчастного лорда Брука и на эти цели мне пришлось отложить оставшуюся от аванса сумму. Сама я, Аллан и принц пока что не увидели и копейки, делить между собой мы будем вторую часть оплаты уже после выполнения заказа.

Но такая масштабная работа не была в тяжесть.

Земли баронства словно ожили и воспряли духом. Их благодетелем стал новый арендатор шахт и талантливый предприниматель, которого, по слухам, пригласила в их края леди баронства. Уж не знаю, кто стал автором этих сплетен, но благодаря этому, моя репутация улучшилась.

Если раньше из-за огромных налогов и пошлин — люди баронства леди Флоренс Винтер в тихую ненавидели, то сейчас их отношение переменилось в корне.

Налоги я уменьшила и старалась оказать всяческую поддержку способным людям, которые хотели заниматься честным трудом на наших землях, выделила средства для стипендий, молодые люди могли с условием, что вернуться работать в баронство, отправится на учебу в большие города.

Простолюдины не дураки. Разницу в качестве жизни многие приметили быстро, в домохозяйствах стало оседать больше денег, те, кто уходил в город или в соседние земли в поисках работы стали возвращаться. Это было очень кстати, рабочих рук не хватало. Как мужских, так и женских.

Такое не могло не радовать местных жителей. Помимо хвалы в свой адрес я с ужасом слушала шепотки слуг и крестьян о том, как было бы здорово, если бы их леди вышла замуж за заезжего лорда Брука. Все в дом, как говорится, где еще они раздобудут такого суверена. Но придется их разочаровать, на подобный финт даже я не была способна, как не крути, но для брака нужны двое.

В планах у меня еще много чего, требовалось лишь время и ресурсы, так что занять людей чем я найду и после того, как заказ от принца будет исполнен.

Построить бесплатные общеобразовательные школы, открыть больничные пункты, проложить качественные дороги — в этом я была заинтересована особенно, укачивать в карете меня не перестало, да и филей свой отбила я за эти месяцы знатно, мотаясь туда-сюда — наладить инфраструктуру в целом. Работы непочатый край, как говорится.

Тайна лорда Брука так и оставалась тайной, я подозревала, что к этому была приложена рука его высочества второго принца. И за это я была благодарна Филиппу. О том, что титул этот всего лишь купленный и на самом деле балом правит баронская дочка никому и в голову не приходило.

После нашей встречи в столице больше я его лично не видела, но его подчиненные периодически передавали мне его письма. Сама же я с высочеством связаться не имела никакой возможности. Но стоило только возникнуть вопросу, решение которого требовало его помощи и внимания, как он связывался со мною сам, разумеется, через своих немногословных посредников.

Аллан противиться переделу наших долей в бизнесе «Сундучка» не стал, хватило одного имени принца. Мой друг и партнер по бизнесу, как и прежде, занимался экономическими и техническими проблемами, иногда делегируя мне часть своей работы, но в то, как я руководила творческим процессом и планированием не углублялся.

Филипп взял на себя роль протектора, из нас вышла неплохая команда, каждый занимался своей частью работы и в дела другого носа не совал. Намека на то, что императрица проявляет интерес или желает протянуть ко мне и баронству свои длинные загребущие руки, не было и в помине. Одно это значило, что второе высочество оказался довольно полезным и гораздо более могущественным, чем могло изначально показаться. Как хорошо, что он на моей стороне, а не играет против.

У Аби и Джастина дела тоже шли споро. Винтерий оказался металлом прихотливым. Магию он мог и подавить, и оттолкнуть обратно к источнику, здесь важны были пропорции. В большом количестве — например внутри шахты — вообще было невозможно использовать какие-либо обладающие магическими свойствами предметы. Но если изменить параметры и попытаться небольшим количеством винтерия остановить сильный магический поток, то кусок этого металла становился абсолютно бесполезным против такого количества энергии.

Длительное магическое воздействие также лишало винтерий его свойств. Перевозить этот металл с помощью портальных арок лишено смысла ибо он надолго потеряет свою значимость.

Благо, что этот элемент после воздействий магии мог восстановить прежние отталкивающие свойства, постепенно восстанавливая свою полярность и заряд в среде, где бы присутствие магии было минимальным. Иначе судьба ему была быть одноразовым товаром.

Во всем остальном, что не касалось магии, винтерий был легким, но прочным, тяжело поддающимся коррозии и прочего вида разрушениям. В этом плане работать с ним было легко, как с обычным железом или сталью. Он был плавкий, износостойкий и не слишком тяжелый, переносил перепады температур и держал форму.

Я планировала использовать винтерий в качестве антимагического «щита» только в более современной и удобной версии. Бронежилет. Написала вчера принцу Филиппу, излагая свои задумки, только вот ответа пока так и не получила.

Я сидела на уютном диванчике в родном поместье и наблюдала за тем, как старательно делает уроки Томас — любо дорого было смотреть, ребенку было действительно интересно — когда Лара принесла ответ от второго принца.

Отец тихонько сопел в кресле. Выписываемая из столицы газета лежала на его выдающемся животе как одеяло. С заглавной страницы на меня смотрел портрет наследного принца Гидеона с заголовком сверху: «Идеальный кандидат на престол: очередная победа не за горами».

Имперское войско во главе с кронпринцем вырвалось вперед и прорвало оборону противника. Что ж, как говорится, цыплят по осени считают, подводить итоги и поздравлять принца еще рано, но мне хотелось верить, что Гидеон завершит кампанию малой кровью.

Как бы он не стремился к власти, я лишь надеялась, что их с Филиппом война за трон не заберет невинных жизней. Зла и неудач наследному принцу я не желала, пусть все ведомые им в бой люди вернуться к своим любимым, однако его тщеславие мне претило. Статья наверняка дело рук императрицы.

Сказать, что второй принц был в восторге от моей идеи это не сказать ничего. А уж Абигель и подавно. Джастину пришлось вернуться в столицу, гильдия не могла и дальше продолжать функционировать без своего главы, так что воплощение в жизнь прототипа придуманного мною «артефакта» — признаюсь, стало совестно, ведь идея была не совсем моя — легло на плечи этой девушки.

Общество тем временем бурлило из-за снятия запрета на членство в гильдии артефакторов женщин. Кто-то был за, кто-то — против, в адрес Джастина и Берриморов в целом полилась волна критики.

Которая прекратилась, когда разработка «бронежилета» завершилась и Абигель подала заявку на регистрацию изобретения от своего имени. Представляю, что творилось в головах всех заинтересованных.

Споры о том, что женщина не обладает достаточным умом для разработки артефактов и вообще не должна связываться с такой тонкой материей как магия быстро иссякли. Шовинисты чувствовали, будто сами себе надавали оплеух.

Но сенсацию в прессе вызвали не только Аби и «изобретение». Винтерий, неизвестный ранее науке металл был в каждом заголовке на первых страницах всех уважающих себя изданий два месяца к ряду.

Первый заказ ответственного за снабжение армии принца Филиппа был выполнен успешно, солдаты и армия больше не мерзли в тонких шинелях от холода, прорываясь на территории соседа, а лорд Брук принялся за новое дело.

Зима прошла, началась весенняя капель, колеса вязли в мокром снегу и грязи дорог, я скучала по асфальту и бензину, но поделать с этим не могла ничего. Пока что.

Сегодня принц Филипп и я встречаемся в Лоррине.

Я не видела этого мужчину с той самой аудиенции в театре, и, если честно, не видела бы его еще столько же, а может и больше: дела предпочла бы вести на расстоянии, с помощью писем и посыльных. Несмотря на потепление в наших отношениях, я продолжала ожидать от принца какого-то подвоха. Довериться полностью, как было с Алланом, я не могла.

— Добро пожаловать, леди Флоренс! — Филипп грациозно встал и протянул мне руку, чтобы я, как истинная благородная девица, смущенно подала ему свою ладошку для поцелуя.

Чего и ожидалось от принца, самая дорогая и роскошная ресторация города была полностью выкуплена на сегодня. В изысканно обставленном зале на втором этаже не было никого кроме нас и охранника принца, знакомого мне персонажа, который частенько передавал письма от его высочества.

Я кивнула Хему, так звали стоящего поодаль молчаливого почтальона, и неловко протянула руку принцу, который оставил на ней едва ощутимое прикосновение губ.

— Благодарю, — села и попыталась вытереть руку о край платья, но этот жест, к моему сожалению, не укрылся от взгляда мужчины. Слава богам, его настроение от увиденного не переменилось.

Переходить к сути этот блондин монарших кровей не спешил, рассыпаясь в бесполезных любезностях, до тех пор, пока официант не поставил на стол первое блюдо.

Стейк средней прожарки с овощами пах замечательно, но аппетита у меня не вызывал.

Филипп взял в руки нож, опустил глаза и принялся педантично нарезать мясо на кусочки.

— Леди, сотрудничество с вами принесло мне немало забот. Но больше — выгоды. Должен признать, это одна из моих самых успешных за всю жизнь сделок.

Ну еще бы, сколько звонких монет упало в карман принца после первого заказа.

— Императрица рвет и мечет, но срывать свою ярость может лишь на слугах. Мне их не жаль, знали бы вы, сколько народа они погубили.

Не сомневаюсь. Поговаривали, что и мать Филиппа умерла из-за того, что служанка ее величества втерлась ей в доверие и на протяжении целого года травила ее еду. Но корона все эти слухи жестко пресекала. Что, по моему мнению, давало лишний повод уверовать, что они были правдой.

— Ваша задумка использовать винтерий в качестве материала для защитного артефакта просто невероятна! Очень необычное для леди открытие.

От этих слов внутри все сжалось. Я не обманывалась и как комплимент их не воспринимала.

— Однако, — принц Филипп подался вперед и поменял наши тарелки. Передо мной лежало блюдо с нарезанными на удобные кусочки мясом. Солгу, если скажу, что не была немного тронута его жестом. Из принца бы вышел неплохой для замужества кандидат, если бы я только его так не опасалась, и если бы он меня хоть капельку привлекал.

— Леди Винтер, я искал встречи с вами по двум причинам. Первая: вас стало тяжело защищать. С обнародованием свойств винтерия проснулся необычайный интерес к баронству, лорду Бруку, шахтам и в целом всей провинции Лорния. Аристократы злятся и завидуют быстрому обогащению неизвестного предпринимателя и хозяина земель, на которых располагаются столь привлекательные рудники, власть кусает локти, что не может прибрать ценный кусок земли к своим рукам, простолюдины как всегда недовольны своим положением и жалуются на угнетение со стороны сильных и прочее, прочее… — устало покрутил запястьем в воздухе принц, словно отгоняя невидимых мух.

Всего чистая прибыль, которую я получила с государственного заказа принца по снабжению армии теплой верхней одеждой составила два миллиона левисов. Это была приличная сумма. Но я бы не назвала ее астрономически огромной, успешные дворяне зарабатывали больше. Как пример, для графа Астера, отца Джеймса, дать в долг миллион левисов и без процентов и не требовать его погашения было небольшим делом.

— Все дело в сроках, — пояснил на мое задумчивое выражение лица принц. — Сколько времени вам понадобилось, чтобы заработать такую сумму? Четыре месяца? Полгода? При этом ваш магазин находится в провинции и открылся совсем недавно.

— Но я бы не заработала таких денег, если бы не вы, ваше высочество, и заказ для армии.

— Это верно. Но даже если бы я обратился к кому-то другому, никто бы не справился в такие короткие сроки и так замечательно, как вы, леди. Пожалуйста, — улыбнулся принц Филипп, продолжив, я не успела и поблагодарить его за похвалу. — И сразу у всех возникли закономерные вопросы: Что есть такого в этом «Сундучке» отчего выбор принца пал на него? Ваша бизнес-модель, отвечу сразу. Размерный ряд, закройки, простота и дешевизна материалов, что не влияет на качество… Так просто и удобно. И эта модель уже проверена и одобрена государством. От вашего пирога многие хотели бы откусить, и многие злятся, потому что не могут. Но пусть так. Но вдруг — новость! Арендованные Бруком шахты сулят бешенных денег. Уникальный металл, масса возможностей, артефакторы душу готовы продать за то, чтобы с ним поработать. И что — необычная броня для армии? Очередной заказ для фронта. Леди, всем известно, что самым богатым в империи Элевис является государство. Протекция, прибыль… это желанно многими и то, что просто так не получишь. Не только лорд Брук, но и вы, как наследница рода Винтер сейчас находитесь в опасном положении.

Я это понимала. Помимо императрицы есть масса тех, кого я не знаю, но кто желал бы отнять у меня все. Тот факт, что я выполняю работу на благо империи немного усмиряет недовольство завистников, но всегда так продолжаться не может. Сама того не желая, я оказалась в ситуации противостояния всем силам мира, которые не против полакомиться плодами моего труда. Они с радостью налетят словно стервятники при первой возможности. Мне не выстоять в этой игре в одиночку. И даже принц меня не защитит.

— А вторая причина? — спросила я его высочество.

— Что?

— Причина вашего визита.

Филипп прожевал кусочек стейка и пригубил фужер красного вина, не спеша с ответом. Я же к своему бокалу так и не притронулась.

Второе высочество допил вино и отодвинул от себя пустой стакан.

— Соскучился.

Я в шоке уставилась на Филиппа. Он усмехнулся.

— Шутка.

— Ваше высочество, больше со мной не шутите, пожалуйста. Чувство юмора у вас… — не стала продолжать, но принц и так понял.

— Справедливо. Ладно уж, на самом деле я думал о том, каким способом перевозить винтерий по территории империи. Заказ для армии будет не единственным, скоро на вашу голову посыплется уйма предложений. Портальная арка не вариант, обозы слишком медлительны, к тому же высок риск нападения на них разбойников или наемников неугодных покупателей… Есть идеи? Я бы не прочь снова вступить с вами в долю.

Мужчина хитро бросил на меня взгляд. Какие еще секреты хранятся в этой девице, наверняка думал блондин, и как может он их использовать, чтобы извлечь выгоду?

Как вцепившийся в добычу волк. Отбившийся от стаи, одинокий и голодный, но непоколебимый, готовы на все ради выживания. В целом понимаемо, ему как бастарду приходится цепляться за каждую соломинку, чтобы проявить себя. Либо трон, либо гроб. Хотя в случае Филиппа, не верится, что он не подготовил для себя пути отхода. Такой осторожный и скрытный человек предусмотрел все.

У императрицы и даже императора тоже нет абсолютной власти. Это только кажется, что они могут делать, что захотят и отправить на плаху любого, не приглядного взору. Если второй принц займет, то место, до которого величествам не дотянутся, никто его не остановит. Однако это не значит, что они перестанут пытаться. Такое я думаю, Филиппа не устроит и он захочет забраться еще выше. На самую вершину этой пищевой цепи.

Чего мне не занимать, так это идей и знаний. Недостаток был в ресурсах и возможностях. Но и это было поправимо. В конце концов у меня в союзниках сам принц!

— Ваше высочество, вы застали время до появления портальных арок?

Принц покачал головой.

— Так же, как и вы. О том времени я читал лишь в книгах.

— Вы знаете, что для подъема руды из шахт используют вагонетки на рельсах? Она движется за счет магического двигателя.

— Такое хорошо на коротких дистанциях, но проложить железную дорогу по всей стране крайне невыгодно. Составы будут жрать магию, одно только привидение поездов в движение будет стоить очень-очень-очень много… Нет, кажется, я ошибся с расчетами, еще пару раз очень к тем предыдущим. Боюсь, что даже у короны нет столько денег на магические камни.

Магические камни были своего рода сосудами, которые подобно бочонку вина могли хранить и выдерживать магию в первозданном виде годами. Некое подобие консервной банки, только вместо бабушкиных солений такая вот несъедобная, но очень дорогая штучка.

Идея с поездами и железной дорогой этому миру была знакома. Лет пятьдесят назад один виконт-энтузиаст представил миру проект и даже попытался на своих землях воплотить в жизнь прототип, соединив две соседние деревни железнодорожным сообщением.

Проблема была лишь в одном.

Магия не является идеальным топливом.

В силу развития естественных законов и порядком мир Элиан полагался на во всем на свое магическое преимущество. Другими словами, никто и не пытался здесь искать альтернативные источники энергии, когда есть уже столь совершенный, удобный, простой и элегантный ресурс. Стопорило технологический прогресс и мировоззрение местного населения и зависимость общества от артефактов. Ученых привлекали открытия в магсфере нежели привычные землянам законы физики.

Идея виконта прошлого кончилась плохо. Магия еще и очень непредсказуемая энергия, иначе развитие этого мира уже бы опережало земное. Состав потерпел крушение, сам энтузиаст и его семейство погибли. Тогда про поезда и железные дороги предпочли позабыть.

— Если использовать магию, то очевидно, не стоит и пытаться, прибыль не сравнится с потраченным, да и никто не рискнет прокатиться на таком транспорте. Но ведь можно использовать и другие источники энергии.

Филипп оживился. Он ловил каждое произнесенное мною слово. Хищник почуял добычу.

— Пару месяцев назад в одном не особо популярном научном журнале была статья об устройстве парового котла. Бедный ее автор, получил море критики в свой адрес и с позором был изгнан из Имперской академии наук. Гении часто оцениваются по достоинству спустя десятилетия забвения.

Не сказала ничего нового, на самом деле. Может, если бы подобного открытия не случилось, я бы побоялась нарушать естественный ход прогресса и равновесие мира Элиан, однако техническое развитие уже достигло подобного уровня, и немного опередить события, не привнося радикальных потрясений для общества и мира в целом не было чем-то нарушающим законы мироздания.

Я коротко объяснила принцип работы паровой машины. Вода, топка, пар, поршень, вал, давление… На удивление, Филипп слушал молча, размышляя о чем-то своем.

— Значит, можно начать скупать угольные месторождения.

Уголь был, но использовался в основном вместо дров для камина и в качества топлива для очагов кузниц, иногда как реактив для экспериментов с магией и артефактами.

— Верно. И еще, империи лучше сохранить за собой монополию и на железнодорожные ветви и на использование паровых машин.

Эта идея не просто озолотит принца, она сделает его самым уважаемым и влиятельным человеком в империи после императора. Империя будет владеть железной дорогой благодаря второму принцу — бастарду — получать бесконечный приток в казну и заявит миру о своем первенстве в техническом прогрессе. И это все благодаря хватке Филиппа. Что подумают аристократы? Обрадуются ли своей ставке на темную лошадку или кусать локти в сомнениях и подавляемом гневе?

У меня есть «кусок пирога» и для них.

— Рельсовый путь будет невозможно проложить по стране без того, чтобы не залезть на земли аристократии. Мое предложение, вместо налоговых послаблений или угроз, лучше императору арендовать земель под дорогу, а содержание станций оставить вассалам. В таком случае, можно доторговаться и до того, что они сами будут охотно способствовать строительству путей. Противоречий тому, что формально у государства будет сохраняться монополия не будет — пирог разделили пусть и на не равные части и не на всех, но это лучше, чем ничего.

Я посмотрела принцу в глаза и отвернулась. Его серые глаза смотрели пристально, а лицо оставалось равнодушным, пусть я и сумела разглядеть на нем признаки торжества.

— А что касается моей безопасности и «Сундучка», почему бы не сделать это интересом общественности? Я и не думала превращать рынок одежды из одной монополии в другую. Мой магазин находится в Лоррине, и даже при всем своем желании было бы крайне неудобно и энергозатратно открывать его филиалы по всей стране и заниматься еще и их управлением. Зачем мне столько проблем?

Я подумывала о франшизе.

— Как владелица я могу просто продать право использовать мою бизнес-модель, технологии и бренд, а также консультации и помощь. Остальным пусть занимается покупатель, — наколола кусочек стейка на вилку и отправила в рот, мясо словно таяло во рту.

— Разумеется, без согласия моих партнеров я сделать не могу ничего, но подумайте сами, мы можем в качестве платы запросить не фиксированную сумму, а процент от каждой прибыли, полученной всеми остальными. Все затраты ложатся на плечи других, нм же остается получать доход.

Это было не совсем так. Придется учить людей, проверять их на соответствие установленным требованиям и образцам, которые нужно будет еще разработать — иначе вся затея и гроша стоить не будет, а обанкротившиеся дельцы потом еще и отомстят, ибо их магазины из-за некачественного товара или грубости персонала будут обходить стороной — вкладываться в маркетинг и узнаваемость бренда, и много чего еще.

Все это для обычного человека с Земли было привычно и не удивляло. Однако же местное население этого мира воздвигло лорду Бруку нерукотворный памятник новатора десятилетия.

«Сундучки» побольше и поменьше стали открываться по империи как грибы после дождя. На отлаженной модели и технологиях процесс шел быстрее, чем у меня с первопроходцем в Лоррине, ставшим флагманским магазином сети.

В интересах короны была постройка железнодорожных путей, приоритетом — прокладка дороги от Лорнии до линии фронта и границы с Алгаменией через полстраны. Как я и предсказывала, дворяне были крайне заинтересованы в быстром завершении строительства.

Принц Филипп стал званным гостем во всех самых знатных и древних семьях столицы. Его зауважали не только торговцы, готовые променять свои караваны на грузовые составы, обещанные быть раза в два дешевле, аристократы, которые поколениями смогут безбедно жить на ренту с ранее не приносивших доходность земель, изобретатели, возносящие хвалу острому глазу принца, сумевшему разглядеть не ограненный бриллиант в идее о паровом двигателе, но и простолюдины — корона щедро платила жалование рабочим и строителям, открывала первые курсы для всех сословий по подготовке персонала, техников, машинистов…

Три года минуло с моего попадания в это незнакомое место.

Страна и общество переживали небывалый подъем. Тяжким грузом на дно тянуло лишь одно — война, которой не было ни конца, ни края.

Алгаменцы тоже дураками не были. Добыча юфрания возросла, скудная на урожая земля щедро одаривала своих хозяев ископаемыми рудами. Увеличивающий магию юфраний, часть которого шла на экспорт и приносила огромные вливания капитала в экономику и бюджет армии, а часть — на изготовление артефактов и оружия. Еще ходили слухи, что винтерий, официально зарегистрированный металл нового толка, имеющий стойкую сопротивляемость и отталкивающий всякую магию, добываемый на данный момент на трех месторождениях — в землях баронства Винтер, на разломе в Дариме, и в угодьях графа Уитмора, был также найден и в Алгамении.

Если это действительно так, то все, к чему пришли ученые-артефакторы империи Элевис стало для нашего соседа неплохим подспорьем. Куда им там до патентов и соблюдения принципов справедливости, когда идет вооруженное противостояние за очень нужные их жителям территории.

От Джеймса я больше писем не получала, и сама ему тоже не писала. Знала лишь, что он жив. Переодически его имя мелькает в газетах в новостных сводках. Все-таки не зря он был лучшим магом-боевиком на курсе, да и мечом, поговаривали владел мастерски, подвигов ему было не занимать.

Я только одного не понимала, почему Гидеон, вернувшийся во дворец в столицу спустя год после начала военного столкновения и «удалившийся» из армии, не взял с собой Джеймса. Разве они не лучшие друзья?

Период, при котором по империи прокатились известия о возвращении принца для военной кампании нельзя назвать удачным. Часть армии была почти отрезана от остального войска и от империи на территории противника — так называемое бутылочное горло, которое активно подвергалось атакам с обоих сторон. Если бы эта последняя ниточка была перерезана, то тысячи солдат и часть командования были бы лишены продовольствия и поставок оружия. Они бы были обречены.

В такой ситуации побег кронпринца, а другим словом это не назвать, вызвал в сердцах каждого гражданина империи возмущение и недовольство. Рейтинги Филиппа в народе возросли. Никто конечно, здесь, как при выборах, статистику не ведет, но я могу прикинуть.

Императрица такого явно не ожидала. Но кто в ее глазах простолюдины? Дворянство же решение принца встретило равнодушием. Сами не гнушались пользоваться привилегиями и собственную жизнь ценили и ставили выше остальных. А те, кто еще поддерживал официального наследника, воспряли, наконец, духом.

Не обманывалась я и причиной скорого дезертирства первого высочества. Болезнь и ранение, не смешите меня, кто бы позволил ранить принца? С него, небось, пылинки сдували и охраняли как самое ценное сокровище империи!

Игры кончились, юношеские забавы и дружеские привязанности остались в прошлом. Близилась настоящая схватка за трон. Императрица-мать устала каждый день собственными глазами видеть, чего смог за три года достигнуть бастард: император тяготел в сторону второго сына, но преемником его сделать не мог — страна находилась в состоянии войны, вопросы правопреемства не могли решаться в отсутствии наследника, которому не было дано и шанса побороться за статус будущего монарха.

Но почему Джеймс не вернулся? Неужели так боится свадьбы с неугодной невестой, что готов постоянно подвергаться риску погибнуть?

Если я на его счет не ошиблась, то дело было в другом.

Но ведь он сам писал, если память мне не изменяет — письма его я не сохранила и ответ отправила на обороте адресованного мне же послания — что страшиться будущего и неизвестности, и даже прощался со мной…

Я думала, что он опасается смерти и при первой возможности постарается отмотать все обратно и вернуться, статус и связи ему такое позволяли и никто, особенно когда бежал сам принц, не посмеет и упрека озвучить в его сторону.

Я ошибалась. Было что-то, чего Джеймс боялся больше собственной смерти.

Три года. Прошло три года! Я не знала его и тогда, и не знаю сейчас, но одно мне очевидно: он уже не тот человек, который гордо скакал прочь, когда я на крыльце поместья смотрела ему в след. То был день нашей последней встречи…

— Держись! Черт тебя возьми, держись! Лука! Я твой капитан, исполнять приказ! — трясу парнишку за плечи, но его взгляд направлен поверх моего плеча, на мрачное чужое небо.

— Капитан… — слабо произносят его губы, не в силах выдавить и звука.

— Да! Молодец, молодец, рядовой. Это я, твой капитан. Тебч задело, совсем немного. Но ничего, мы тебя подлатаем, подлечим, вернешься к своей… как ее звали?

— Зарианне…

— Да! Да! Вернешься к Зарианне, поженитесь, нарожаете детишек, мы с тобой еще внука твоего женим, на свадьбе тосты будем говорить и пить а счастье молодых, ты держись, хорошо?!

— Да…

Лука бледнел на глазах.

Черт, черт, черт. Это плохо, очень плохо. Я давил ему на живот, но кровь продолжала толчками покидать его тело. Проклятье! Я не могу потерять еще одного, нет!

Поднял глаза, в поисках кого-то, кого бы можно было послать за помощью и лекарем. Дым от горящей сухой прошлогодней травы поднимался в небо.

Алгаменцы отступали. Да, катитесь в ту клоаку, из которой вылезли. Напали ночью, зашли с тыла. На войне все средства хороши, но такая низость не склоняла мое отношение к сопернику к лучшему.

— Лука! Лука! — рядом упал на колени Джен, протягивая руки, но не смея коснуться товарища.

— Приведи лекаря! Немедленно!

— Лука… — у Джена дрожали пальцы, он меня словно и не слышал.

— Джен! Мать твою, быстро встал и притащил лекаря! Исполнять!

— Так точно! — солдат вскочил на ноги и ринулся прочь.

Я вздохнул, не разжимая рук и не ослабляя давление на ране Луки. Джен притащил лекаря через пять минут, которые казались для меня вечностью. Кровь остановилась, рана уже не выглядела такой жуткой. Лука вздохнул и прикрыл глаза. Он будет жить.

Я похлопал уставшего доктора по плечу и покинул фельдшерский шатер, где теперь все койки были заняты ранеными.

Три года! Долгих три года я вдали от дома, от страны, что вырастила меня и воспитала. Раньше прожигал молодость в увеселениях, теперь трачу жизнь на эту бесполезную бесконечную битву.

К вечеру подсчитали потери, перенесли и похоронили живых еще вчера сослуживцев и разбрелись каждый кто куда, желая остаться наедине со своими мыслями и вознести богам молитвы за упокой ушедших навечно душ в тишине.

Я ушел к себе в палатку. Делящий ее со мной Картер не был на месте, оно и к лучшему. Его младший брат умер на моих руках на прошлой неделе. Пусть он и говорил, что вины моей в этом нет, я знал, что стал для соседа живым напоминанием о его гибели, и это знание лишь сильнее давило грузом на свежую от потери Дилана рану.

Если бы я мог, если бы увидел, подоспел вовремя… сколько раз я бередил себе душу этими бессмысленными словами бесконечного сожаления. Но их уже не вернуть. Дилан и остальные больше не с нами. Но ради живых, ради солдат, что доверились мне я не могу отступить.

На это поле смерти я осознал, что жизнь человека бесценна и в то же время не стоит ничего. Я убиваю врага, потому что подчиняюсь приказу и отдаю долг родине, я оплакиваю убитого товарища, проклиная забравшего его жизнь… Везде хаос, везде суета.

Но тяжелее всего быть в тишине, погружаясь в собственные мысли.

Сажусь на кровать и пустым взглядом гипнотизирую кувшин на столе. Рука непроизвольно тянется к карману на груди. Она проделывала подобное бессчетное число раз, что этот жест уже давно не вызывает ни у кого вопросов.

Потертый и чудом уцелевший кусок бумаги. Одна сторона исписана ровным почерком, но мне интересны несколько слов на ее обороте, написанные коряво женской рукой.

Ничто не вечно, Джеймс, говорю сам себе. И плохое, и хорошее, все когда-нибудь кончается. Конец — это такая же часть пути. Естественная и неотвратимая. Провожу шершавым пальцем по строкам, выведенным Флоренс чернилами на листе.

О чем она думала, когда писала эти слова? Что волнует ее мысли сейчас?

В череде непостоянных, переменчивых дней моей жизни островками спокойствия и стабильности мне казались отец и невеста. Оба были теми людьми, которые не были способны на глубокие перемены.

И оба они стоило с тех пор, как я попал на фронт, вел себя странно. Отец сначала писал, и мы даже пришли к пониманию насчет неразумности нашей с Флоренс Винтер свадьбы, затем писать перестал. Я подумал страшное, но спустя несколько месяцев затишья от него пришло известие.

В новом послании он, всегда горделиво бьющий себя в грудь, восхваляя знатность и древность нашего рода, вдруг посетовал, что едва ли мы моем сравниться с герцогами или коронованной династией. С чего это — понять не могу до сих пор. В конце была приписка, что он будет тянуть время, и чтобы я поскорее закончил войну и возвращался — словно это зависело от меня — о расторжении помолвки он снова не желал слышать и слова, обвиняя в том, что, если он так поступит, я потом сам пожалею.

А еще грозился, что отыграется на мне за свои унижения. О них я тоже ничего не понял. Какие унижения? Кто вообще посмел унизить графа?

Подозревал, что у моего старика начался маразм. Иначе как объяснить, что сначала он говорил одно, потом вдруг совершенно противоположное? И к чему эти размышления о знатности и могуществе нашего рода, и сравнения с короной? Неужто Гидеон и императрица взялись за отца. Но это невозможно, от него им нет никакого толку, и принц обещал не трогать мою семью. Хотя, горько усмехнулся, чего стоят его обещания…

Война завершилась неожиданно, как приходит ливень погожим днем.

Мир.

Но не победа.

Бессмысленная война не могла иметь осмысленную концовку.

Я беспомощно мяла в руке конверт и смотрела с немым укором на мужчину напротив.

— Не возьму. Не-а. Ни за что.

Выражался он как ребенок, честное слово.

— Ваша светлость! — всплеснула руками.

— Дочка, почто ты хочешь покинуть меня? Оставишь одного, меня, такого несчастного, на поруки этому чурбану?

Чурбаном, между прочим, был родной сын графа Астера и мой так называемый жених. Граф имел все основания полагать, что осле выплаты долга я потребую расторжения помолвки.

— Ваша светлость, мы же с вами это уже обсуждали, — устало вздохнула, — что эти деньги пойдут в счет уплаты долга баронства Винтер перед графством. О том, чтобы сейчас разрывать нашу с Джеймсом помолвку, речи, пока он на войне, не идет.

Граф откинулся на спинку своего кресла и скрестил руки на груди.

— Мне все равно! Можешь забрать свой чек и больше его при мне не доставать, дочка. Лучше оставь деньги себе, купи на них… — граф окинул меня взглядом, прикидывая в уме, что сказать дальше, проходясь глазам по невзрачному наряду, — платье новое или конфет, ты же любишь сладкое? Я это еще в прошлый твой визит заметил… Где еще мне найти невестку, которая будет навещать одиноко старика в этом пустом доме? — граф надул губы.

Старики и дети были всеобщей слабостью. Моей в том числе. Но я уже хорошо знала, где граф притворяется, а где нет.

Во-первых, на миллион левисов, которые вот уже второй год я не могу всучить, по-другому и не скажешь, графу Астеру, моему «будущему» свекру, я могу платьев купить столько, что и жизни не хватит перемерить все, если только я не буду переодеваться каждые десять минут, а уж про количество сладкого и говорить не стоит. Можно питаться в самой дорогой кондитерской столицы моим потомкам на три поколения вперед.

Одно дело было эти деньги заработать, но вот проблема появилась там, откуда ее не ждали — граф отказывался принимать деньги.

Ни подкуп, ни лесть — не работало ничего.

— Ваша светлость, у вас полно слуг. И повар, и горничные, дворецкий, даже садовник и конюхи имеются. Вы в этом доме никак не одни, полно вам, одиночестве не умрете.

— Доминик! — заорал вдруг граф, спугнув присевшую на ветку дерева птицу за створкой открытого окна. Я тоже ненароком схватилась за сердце. Граф вечно жаловался на свое хрупкое здоровье, но вот голос его был полон жизни, да и с легкими все нормально, раз он так громко кричит.

— Да, ваша светлость. Вы звали?

В дверях появился одетый во фрак с иголочки дворецкий. Преданный до мозга костей этому дому и роду Астеров мужчина чуть младше самого графа.

— Ты уволен. Вы все. С завтрашнего дня чтобы в этом доме не было ни одной живой кроме меня души.

Дворецкий округлил глаза и почему-то уставился на меня с немым вопросом, мол, ну и что вы, леди, будете делать с этой ситуацией.

Моя вежливая улыбка трещала по швам. Значит, вот так он решает проблемы. Уволив всех разом, он хочет начать давить на жалость, используя свое одиночество?

— Ваша светлость! Что вы такое придумали?! — пожурила старика. — Как же так, поместье развалиться, если вы распустите слуг, не говоря уже о том, что будет с вами, граф.

Мужчина подумал, покрутил пальцами тронутые сединой аккуратно стриженные усы и воскликнул, словно его осенило:

— Тогда Флор, ты оставайся. Будем вместе жить и ждать возвращения Джеймса. Война закончилась, скоро он уже будет дома.

Час от часу не легче.

Да, война действительно закончилась. Никаких выгод она империи не принесла. Да и Алгамении — нашему сопернику — тоже. Ни одна из сторон не добилась желаемого. Правители заключили удовлетворительный для обоих мир и предпочли сделать вид, словно ничего страшного не произошло.

Гидеон, наследный принц империи Элевис, не сходил с первых разворотов светской хроники, скача с бала на торжество, с охоты на чаепития, и говорят, подыскивал себе влиятельную невесту, которая смогла бы помочь ему упрочнить собственное положение и стать следующим императором.

Казалось, никто и не вспоминал с чьей легкой руки и по какому предлогу вообще начался вооруженный конфликт. Не был объявлен траур по погибшим, никто не называл цифр чисел потерянных в бою солдат, не слышала я и про поддержку семьям погибших.

Как во сне, словно ничего из этого и не было вовсе.

Балы, приемы, развлечения… жизнь текла и пестрела красками. Аристократы наслаждались своим положением и с интересом наблюдали за гонкой между наследниками.

Филипп в последнее время не покидает столицу. В отличии от брата, он и в газетах перестал появляться, уже несколько месяцев о нем нет вестей. А это для меня означало одно, бастард готовится к настоящей битве за власть.

На фоне окончания войны и подписания мирного договора новости о болезни его величества прошли особняком, не вызывая ни у кого паники, но меня эти известия зацепили. Император болен.

Будь это иначе, заметки в третьесортной газетке об этом не было. Но и в обратном случае дворец бы не допустил таких слухов, опасаясь взбудоражить пчелиный улей дворянства.

Это означало, что такая осечка была не случайной.

Гидеон спешно вернулся с фронта и блистает в столице словно он уже ее хозяин, но о принце Филиппе, чья звезда вдруг засияла на фоне неудачных похождений заигравшегося в героя принца, никто не забывал. Умные люди увидели то, что было нужно и сделали свои ставки.

— Ваша светлость, меня ждут дома отец и брат. Я и приехала лишь из-за того, что Доминик написал о том, что вы находитесь между гранями двух миров.

Я получила письмо сегодня во время завтрак и подумав, что старик при смерти, помчалась на всех порах в графство, чтобы застать его живее всех живых отчитывающим одну из служанок, что, по его мнению, недостаточно «резво» мела ступени у парадного входа в дом, но и этого было мало, граф решил еще и наглядно продемонстрировать, как нужно работать. Все сомнения в том, что он одной ногой за гранью, отпали сами собой.

Дворецкий прокашлялся, но смолчал.

Граф Астер был настоящим бесстыдником. Чувство неловкости у него отсутствовало напрочь.

— Да! Так и есть. Я находился на грани миров — мира, где я счастливый отец и дед, и мира — где я встречаю старость в одиночестве. Флоренс, дочка, это был такой прекрасный сон, что, когда я проснулся, то немедля приказал Доминику написать тебе. Только ты способна стереть эту грань между мирами и подарить этому старому человеку счастье.

Я уже устала считать, в который раз тяжело вздыхаю. Его невозможно переспорить. Понятно теперь, почему за столько лет Джеймс, так противившийся помолвке, так и не смог убедить отца ее отменить.

— Ваша светлость…

— Папа!

— Что?

— Называй меня папой, — синие глаза графа заблестели от нетерпения.

Да фигушки, дважды в эту реку не войду, один раз уже поддалась на эти уговоры, подумала, он старый, немощный, с меня не убудет, так граф тут же заявил, мол, я признала факт нашего родства и теперь обязана женить на себе его сына и стать его признанной законом и обществом дочерью. Ему палец дай — руку откусит.

— Ваша светлость, — начала я и встала, убирая смятый конверт с чеком на миллион чертовых левисов внутри в карман платья, стоило ли так ради них упахиваться, что теперь граф не желает их принять, — я поеду. Отец и брат ждут меня дома. Через портальную арку доберусь быстро и безопасно.

Из графства до ближайшего города верхом было минут двадцать пути, оттуда я с легкостью пройду через арку и выйду в Лоррине. Часа через два таким образом окажусь наконец дома.

Мужчина поджал губы и прищурился.

— Ты обещала остаться на ночь и составить мне компанию за ужином. Сегодня Ламис приготовила твои любимые вафельные трубочки.

Черт. Он знает мои слабости. За два года знакомства граф основательно изучил меня. И нанял одного из лучших кондитеров империи. А еще выкупил мою любимую кафе-кондитерскую в Лоррине и периодически угрожал мне ее закрытием, если я его долго не навещала.

— Хорошо. Но завтра утром я уеду.

Мне показалось, что мужчина хитро улыбнулся. Но когда он снова поднял голову, его лицо было таким же, как обычно. Что это, глюки?

— Будь по-твоему. Старшее поколение должно идти на уступки младшим.

Эй, граф, вы сами себя слышите?

— Вы правы, — я с чувством кивнула. — Поэтому уступите мне и примите конверт.

Его светлость стушевался, но быстро вернул себе уверенность.

— Во всех правилах есть исключения. Я тебе эти деньги дал, и мне решать, нужны они мне или нет. Я говорю, что нет, — пошел на попятную граф.

Переобувается в воздухе, никакого стыда.

После безуспешного разговора с графом я поднялась в уже успевшую стать привычной гостевую спальню и стала ждать ужин лежа в кресле за чтением увлекшей меня книги. Работу с собой не взяла, делать нечего, вот и развлекалась, а заодно и отдыхала как могла.

Из окна открывался чудесный вид на розовый сад. Каждый цветок и растение росли на своем месте. В баронстве Винтер был обустроены дороги, построены школы и библиотека, медицинские пункты, облагораживалась для отдыха и развлечений инфраструктура — мы открыли первый на территории парк и ботанический сад — но сад самого поместья все так же стоял неухоженным.

Отец не желал нанимать садовника и никого не подпускал к заросшим кустам и сухим деревьям. С этим пришлось смириться.

Вафельные трубочки были выше всяких похвал. Ламис, как всегда, справилась великолепно. И, к моему счастью, завернула мне с собой целую корзинку, чтобы я могла угостить барона и Томаса.

Он сильно подрос и был уже выше меня — полагаю, что любовь к сладкому у нас семейное — но все еще смущался, стоило его немного подразнить. А еще Том делал вид, что перерос детские вкусовые предпочтения, в угоду мужской брутальности, однако его жадные взгляды в сторону десертов выдавали его с головой.

Утром попрощалась с ничуть не расстроенным моим отъездом графом, вскочила в седло, натянула поводья и поспешила домой, не догадываясь еще о том, какую встречу мне подготовила судьба…

Или один старый интриган…