Я тебя тоже

Глава 23. Рита

На удивление, мой внутренний навигатор сработал на «отлично». И я, двигаясь медленно, но уверенно, прибыла на место назначения раньше планируемого. Дав себе фору, я отсрочила решающий момент и еще раз обдумала ситуацию. «Если даже сложится так, что я все-таки увижу и узнаю его пассию, что я ей скажу?» - думала я, глядя на себя в маленькое зеркальце. Казалось, что мне предстоит экзамен, по результатам которого решится моя судьба. По-крайней мере, в последний раз я нервничала так именно перед сдачей диплома.

Пустынный двор был заполнен машинами, которые живописно демонстрировали уровень достатка его жителей. В основном старые девятки и бывалые иномарки. Мне вспомнилась вчерашняя «карета» с ее обходительным «кучером». Я приберегла визитку Анзора на крайний случай, но осуществить этот марш-бросок решилась сама. Сегодня свидетели были ни к чему! Кто знает, как надолго затянется наш разговор. Если он вообще состоится. Я поправила макияж и достала сигарету. Порция никотина должна была помочь. Я нервно закурила и глубже втянула вредный дым.

Мимо прошел мальчик с рюкзаком за плечами. Удивительно, как маленькие дети умудряются таскать на спине такую ношу из учебников и тетрадок. Мне вспомнился яркий рюкзак с Русалочкой, который так любила Нинка. В начальных классах ее портфель весил больше самой дочки. Однако к окончанию школы увесистый рюкзак перевоплотился в дамскую сумочку, большую часть которой составляли атрибуты красоты – косметичка, лак для волос, запасные колготки. О школе напоминала лишь одна толстая тетрадь.

Однажды Нина пришла со школы с расцарапанной в кровь щекой и следами чьих-то цепких «объятий» на запястьях. Я испуганно осматривала побои, пытаясь дознаться, что случилось. Но Нинка, точно партизан, хранила молчание! Вадим окинул дочь взглядом с ног до головы и задал один единственный вопрос:

- Ты их, или они тебя?

Нинка, победно задрав нос, ответила:

- Я!

Вадим кивнул и вернулся к делам. Я, как обычно, раздраженная его манерой сводить к минимуму заботы о детях, продолжила допрос. Но безуспешно! Все выяснилось позже, когда родителей вызвали в школу. Оказалось, дочка вступила в неравный бой со старшеклассниками, которые на ее глазах пытали кошку. Они привязали к ее лапам жестяные банки, и бедное животное носилось по двору, пытаясь отделаться от поклажи. Она взлетала в воздух, подпрыгивала, изворачивалась, падала на асфальт, чем еще больше веселила бестолковую ребятню.

Нинка, ярая защитница животных, впала в состояние праведного гнева. Она поймала несчастную и на глазах у изумленной публики развязала веревки. Та убежала, оставив спасительницу один на один с толпой свирепых мальчишек. Соблюдая субординацию, ребята не стали брать количеством. Они пустили вперед самого старшего, которому моя боевая дочка «начистила» физиономию. Нинка мертвой хваткой вцепилась обидчику в волосы, разодрала в кровь шею и укусила за плечо, оставив на коже кровавые отметины от зубов.

Мама «невинно» пострадавшего подростка тут же обратилась к директору. Далее пришла очередь родителей меряться силами.

- Ваша девочка постоянно дерется! Она обидела одноклассницу, опрокинула тефтели на колени учителю, а теперь вот изувечила мальчика, - вещала завуч, рослая женщина с большими, как у совы, глазами.

Вадим сцепил руки в замок и спокойно, словно все произошедшее вовсе его не касалось, произнес:

- В последнем случае моя дочь защищала кошку от живодеров! Я уверен, в описанных вами ситуациях, у Нины также были веские причины так поступить.

Завуч недовольно поджала губы:

- Вадим Эдуардович, при всем уважении к вам, - с выражением начала она, - ваша дочь всегда первой провоцирует конфликт.

- Моя дочь, - сквозь зубы процедил Вадим, - поступает правильно! Насколько мне известно, одноклассница оскорбила ее младшую сестру. А инцидент с учителем исчерпан. Нина случайно испачкала юбку вашего педагога.

Женщина удивленно уставилась на Вадима. Так же, как и я! Мне были неизвестны подробности Нинкиных школьных размолвок. Откуда об этом знал муж? Но он знал!

- Что ж, - поджала губы завуч, - учитывая вашу посильную помощь нашей школе…

Она откашлялась и поправила очки в массивной оправе. Те плотно уселись на носу, добавив своей обладательнице сходства с мультяшным героем.

- Учитывая полное отсутствие дисциплины в стенах вашего учебного заведения, я впредь подумаю о размере своего вклада в развитие школы, - закончил ее фразу Вадим. Завуч испуганно выпучила глаза, а мой муж решительно встал и вышел из класса. Я скомкано извинилась и последовала за ним.

Нинка зализывала раны, ожидая нашего возвращения. Вадим, отстранив меня, прошел в комнату дочери, и закрыл за собою дверь. Я тревожно переминалась с ноги на ногу. До меня долетали лишь скудные обрывки их беседы.

- Поняла меня? – сурово спросил Вадим.

- Да, - обиженно буркнула Нинка.

С тех пор дочка сменила гнев на милость, перестала задираться, и впредь методу физической расправы предпочитала разговорную тактику. Она избавилась от мальчишеских привычек, отрастила волосы, в гардеробе появились женственные платья, а школьные показатели заметно улучшились.

«Любопытно», - подумала я, - «как бы отреагировал мой рассудительный супруг, узнав, где сейчас его жена?». Я улыбнулась своим мыслям, представив реакцию Вадима. И чувство собственного превосходство заполнило меня до краев. Если подумать, я была вправе поступать как угодно! В этой ситуации я была родителем и завучем в одном лице. А они – мой лживый супруг и его малолетняя любовница, были нашкодившими котятами, которых стоило как следует макнуть носом в содеянное.

Я кое-как нашла место для парковки, приткнув свое миниатюрное авто между двух представителей отечественного автопрома. Чуть не угодив бампером в кучу кирпичей! «Вот бардак!», - выругалась про себя, - «наверняка, эта куча лежит здесь с прошлого года». Я закрыла машину и присела на лавочку. «Так тихо», - подумалось мне, - «здесь вообще кто-нибудь живет?».

К вечеру, как это бывает, погода испортилась. Ветер гонял по небу облака, они беспокойно сновали взад-вперед, не находя себе места. Над головой тревожно шумели макушки деревьев.

- Гарик, ты куда втопил? – услышала я хриплый женский голос. – Я тебе не гончая!

Вдоль оградки шла женщина. Было видно, что собиралась она второпях: резиновые сланцы, небрежно наброшенная на плечи кофта и зажженная сигарета в зубах. За нею следом на поводке вышагивал курчавый пудель. Модный Гарик дефилировал по тротуару в собачьих ботинках на худосочных лапах и тащил за собой сонную всклокоченную хозяйку. Та раздраженно покрикивала на пса и поучала его жизни. Если отвернуться, можно было решить, что вместо пса Гарика рядом с женщиной шлепает по лужам ее «непутевый» муж.

Из-за угла показалась девушка. Темно-синие джинсы и мокасины в цвет сливались, придавая ей сходство с балериной. Из-под серой ветровки выглядывал тонкий шелк летней блузы. Ветер взлохмачивал копну густых каштановых волос, и она раздраженно заправляла пряди за ухо. Напрасно я боялась, что не смогу узнать ее! Одного взгляда хватило, что вспомнить эту особу. Я вздохнула как перед прыжком с тарзанки и поднялась с места.

Девушка приближалась. И, чем различимее становился ее силуэт, тем учащеннее билось сердце. Я теребила в руках пуговицу, пытаясь дышать глубоко. «Вот бы уметь замораживать время», - размечталась я. Девушка уверенно шла к подъезду, сжимая в руках пакет, полный продуктов. «Сейчас, или никогда!», - сказала я себе и пошла ей навстречу. Вдруг пакет в ее руках порвался, и все покупки разбросало по тротуару. «Занятный рацион», - злорадно подумала я, разглядывая скудный продуктовый запас, - «интересно, Вадима ты тоже йогуртом потчуешь». Тем не менее, смирив свой гнев, я присела на корточки и взяла в руки подпорченный падением пакетик зефира.

- Я тоже люблю зефир, - вырвалось у меня. Я протянула девушке пакет.

Она улыбнулась и подняла на меня свои темные, почти черные миндалевидные глаза. Что-то мальчишеское было в ее лице: тонкий нос, выраженные скулы, высокий лоб. Но пухлые губы и россыпь едва заметных веснушек на щеках придавали ему детское выражение. Она совсем не пользовалась косметикой, или делала это едва заметно. Изящные запястья, длинные пальцы... «Пианистка?» - предположила я. Мне захотелось отыскать в ее простой, но утонченной внешности что-то плохое. Но я не могла! Стоило признать, у моего мужа был отличный вкус.

Девушка встала в полный рост. Она вопросительно смотрела на меня. Я набрала в легкие воздуха и отчетливо произнесла:

- Мы с вами не знакомы. Меня зовут Маргарита Валерьевна. Я жена Вадима. Вадима Эдуардовича.

Глаза ее тревожно забегали. Она хотела ответить, но слова застыли на приоткрытых губах. Она сжала ручки мешковатой сумочки и нервно сглотнула. Я могла только догадываться, сколько будет тянуться эта немая сцена. Потому снова взяла инициативу на себя.

- Я вижу, вы поняли, о ком речь, - деловито уточнила я.

Девушка, как будто очнувшись, отрицательно замычала.

- Я, извините, не понимаю. Вы меня с кем-то путаете! – сказав это, она хотела сбежать. Двери подъезда как раз приоткрылись, выпуская пожилую даму с ридикюлем в руках. Вероятно, доставленную сюда машиной времени.

Я встала на пути у беглянки.

- Послушайте, - примирительно начала я, - я не намерена скандалить. Я просто хочу поговорить!

Однако девушка натянула на лицо маску безразличия.

- Знаете, я могла бы представить вам доказательства, но это ниже моего достоинства, - смухлевала я. И, наблюдая, как меняется ее лицо, продолжила, - просто я и так знаю, что вы встречаетесь с моим мужем. Я видела вас вместе! Имейте хотя бы каплю уважения признать это.

Она все также затравленно глядела на меня своими пронзительно темными глазами. Но что-то в них уже изменилось. Я уловила эти перемены и решила поднажать.

- Давайте поставим вашу сумку в мою машину и прогуляемся, - предложила я и кивнула на пакет, который из последних сил держал себя в руках, - у вас тут есть чудесный сквер, я успела заметить.

Девушка хранила молчание. Также молчаливо она проследовала за мною к машине и послушно оставила порванный пакет. Весь ее облик выражал смирение, и только ресницы нервно подрагивали. Она была похожа на заключенную, лишенную права голоса, и обреченную следовать за конвоиром.

- Как вас зовут? – спросила я.

- Аня, - кротко ответила она.

Я медленно пошла в сторону зеленевшего густыми кронами сквера, увлекая ее за собой. С меня ростом, она отличалась хрупким телосложением. «Чем же привлек Вадима сей недозрелый фрукт», - искоса я рассматривала ее худощавую фигурку и едва заметные выпуклости. В ее годы я уже прятала под кофточкой предмет своей гордости – второй размер груди. Правда, сейчас на фоне этой худосочной нимфетки я, вероятно, смотрелась ущербной престарелой теткой, которая изо всех сил хочет выглядеть моложе.

В тягостном молчании мы добрели до парка.

- Присядем? – я остановилась у первой попавшейся лавочки. Не дожидаясь ее согласия села и достала из кармана пачку сигарет. – Курите?

Она, помедлив, нерешительно потянулась к сигаретам. И я отметила про себя, как дрожат ее пальцы.

- Сколько вам лет? – спросила я в лоб.

- Двадцать три, - произнесла она и чиркнула моей зажигалкой. По всему было видно, что курит она не часто, и не получает удовольствия от процесса. Собственно, как и я сама.

- Выглядите младше, - отметила я вслух, и, сделав паузу, добавила, - всего лишь на шесть лет старше моей дочери. Одной из них.

Девушка изучала свои колени, изредка неумело затягиваясь сигаретой.

- Вы знали, что Вадим женат? – перешла я к делу.

Она прикрыла глаза, как будто собираясь с силами, и кивнула.

- Сначала не знала, потом он сказал, - прозвучал ее голос.

- И, несмотря на это, вы все равно продолжили с ним встречаться?

- Сначала я рассталась с ним, - возразила она, - потом… мы снова сошлись.

Я усмехнулась.

- Как давно это было?

- Я на допросе? - она мельком взглянула на меня, и тут же отвела взгляд.

- Нет, вы не на допросе, - согласилась я, - просто мне хочется знать, как давно мой муж мне врет.

- Вам лучше поговорить об этом с ним, - сказала она, провожая взглядом бегуна в спортивном костюме.

- Успеется, - протянула я, - сейчас я говорю с вами. Понимаю, разговор неприятный, но неизбежный. Поверьте, мне он неприятен гораздо больше, чем вам!

Девушка облизнула губы. Лицо выдавало ее с головой, отображая каждую эмоцию. Она часто моргала, уголки рта напряженно подергивались, на переносице обозначилась тонкая морщинка.

- Аня, меня, в общем-то, не волнует, где, когда и при каких обстоятельствах, - отмеряя каждое слово, произнесла я, - но мне важно знать, какие цели преследуете вы и на что вы рассчитываете в этой ситуации.

Ее молчание злило даже больше! Начни она скандалить, было бы проще. Мне померещилось, что где-то в кустах сидит оператор. Весь наш сюжет явно годился для кино! В этой сцене я играла роль суровой матери, отчитывающей свою дочь за плохие оценки. Наверняка, со стороны так оно и выглядело! Я и вправду годилась ей в матери, а Вадим – в отцы. Если бы я родила Нинку в первый же год, то она была бы ее ровесницей. Стоило подумать об этом, как меня накрыла лавина эмоций: стыд, гнев, отчаяние, ненависть. И я уцепилась за лавочку, вонзив в нее коротко остриженные ногти.

- Маргарита Валерьевна, - ее голос так внезапно нарушил молчание, что я вздрогнула. Она смотрела в сторону, как будто говоря не со мной, - я очень виновата перед вами. У вас есть все основания меня ненавидеть. Я прошу у вас прощения, хотя вряд ли это вас утешит. Но, увы, ничего уже не исправить.

Я отпрянула. Меня, как молнией, пронзила жуткая догадка:

- Ты беременна? – заглянула я в ее отрешенное лицо.

Девушка стойко встретила мой взгляд и покачала головой.

- Нет, что вы!

- Тогда что? – пожала я плечами. – Что мешает все исправить?

- Исправить что? – эхом повторила она.

- Все! – я всплеснула руками.

Обрадованная отсутствием «побочных эффектов», я вдруг обрела уверенность в себе. Я была убеждена на сто процентов, что эти отношения обречены. И теперь, когда причина моих бед сидела рядом, сомнений не осталось. Вадим не станет бросать семью ради провинциальной вертихвостки. Ей же, наверняка, важно зацепиться в столице. Девица на выданье - она не будет ждать долго. Как известно, бабий век короткий! Едва ли она видит свое будущее в качестве любовницы, пускай и достойного во всех отношениях мужчины. Судя по всему, девочка влюбилась! А влюбленность лишает здравомыслия.

- Аня, послушайте, - начала я, - вы, вероятно, нафантазировали себе с три короба. Как и любая девушка на вашем месте. Я не знаю, что мой муж успел вам наобещать. Но! Он не разведется. Я вам это гарантирую. Мы вместе с ним уже двадцать лет, у нас две дочери. Одна из которых еще ходит в школу. Он любящий муж и заботливый отец. Все ошибаются. И я прощу ему эту ошибку! И мы будем жить дальше.

- Он ничего не обещал мне, - вклинилась она в мой складный монолог.

- Тем более! – подхватила я. – Если так, то вас и вовсе с ним ничто не держит. Он бросит вас, поверьте. Чуть раньше, чуть позже, но бросит! Вас бросали когда-нибудь? Могу сказать вам, это больно. Очень больно! Но, я предлагаю вам отличную возможность избежать боли.

- Какую? – равнодушно спросила она. И я поняла, что попала в точку.

- Бросьте его первой! – озвучила я свой коварный план, - Так вы отомстите ему за обман и за то, что он использовал вас все это время. Он получит по заслугам. Пускай больно будет ему! А не вам, и не мне. Ведь это он обманывал нас обеих!

Девушка сидела, прижав локти к груди и спрятав ладони между колен. Солнце уже скрылось за горизонтом, и ветер стал ощутимо прохладнее. Я сильнее запахнула полы пиджака, подняла воротник и пожалела о том, что не взяла с собою шарфик. По скверу еще прогуливались собаководы, одергивая поводки и дожидаясь, пока питомцы справят нужду. На лавочках упоенно целовались влюбленные парочки. Я не торопила ее с ответом, давая время подумать. Однако была уверена, что победа уже в кармане! Пристыженная и уязвленная, она попытается собрать в кулачок остатки своего достоинства и выйти сухой из воды.

- Но я не хочу делать ему больно, - дрогнувшим голосом сказала она.

- Тогда он сделает больно вам! – заключила я, все больше раздражаясь. Казалось, разговор пошел по кругу. Сколько можно втолковывать этой безмозглой девице элементарные прописные истины?

- С чего вы взяли, что он намерен меня бросать? – неожиданно с вызовом произнесла она. Я поймала на себе ее взгляд и поняла, что недооценила противника.