Забери мою роль

Глава 9.1 Настоящая сущность

Уже не раздумывая, бросилась в сторону остановки. Без конца набирала номер отца и, кажется, твердила вслух:

“Папа, папочка…”

Но ответом мне были длинные гудки, которые вскоре сменились на “абонент недоступен”.

К дому я подбегала на полусогнутых. Свет в окнах не горел, и я принялась тарабанить в дверь, стучалась и в равнодушные окна. Но тщетно. Тишина в ответ, и лишь вой ветра обозначал, что слуха я не лишена. Обошла дом и достала ключи от своей квартиры. С тех пор, как переехала к Антону, здесь так и не появлялась, и прихожая встретила меня равнодушием и пылью на тумбе у двери. Разулась, скинула плащ и прошла на кухню.

На стене часы, я досадно выругалась, стрелки показывали семь часов. Чертыхнулась. Снова это тянущее чувство надвигающейся бури. На встречу к Роберту я опоздала. В любом случае и не собиралась. Но где отец? Я позвонила лечащему врачу, но тот объяснил, что по пятницам у них нет процедур, а плановый приём назначен лишь на понедельник. Поблагодарив Давида Исаевича, я положила трубку. Дождусь отца здесь. Макаров снова не отвечал, и я начинала нервничать ещё и из-за этого.

Мне нужно было хоть с кем-то поговорить, а Антон всегда меня понимал. Он словно в душу заглядывал, и умело находил нужные слова. От того ли, что чувствовала себя ненужной долгое время, а может, Макаров просто хороший психолог, но благодаря его поддержке, я не сходила с ума в одиночестве. Всё ещё не понимала, как так произошло, что мы оказались вместе, но каждый раз, когда я об этом думала, он будто читая мои мысли, напоминал, почему я ему не отказала. Всё же внешне он был хорош. Но я так же и оставалась при мнении, что чересчур он заботился о своей внешности.

Я улыбнулась, вспоминая, как утром я чуть не опоздала на работу из-за его прихоти. Он напомнил, кто мой босс, и что я вполне могу позволить себе прийти попозже, однако мне не хотелось выделяться, и так по фирме ходили слухи о наших отношениях. Мы их не афишировали, нас обоих это устраивало.

Вернулась из воспоминаний я внезапно. Стоя прямо у окна, вдруг заметила со стороны въезда во двор свет от фар. С этой части не было видно, кто подъехал, но отчего-то я решила проверить, кто пожаловал. Убедившись, что из окон ничего не разглядеть, накинула на плечи плащ и сунув ноги в туфли выбежала на улицу. Тишина. Уже вовсю темнело, и, оглядываясь по сторонам, не находя ничего примечательного, я осторожно двинулась за угол дома. И лишь повернув, поняла, что звук мне не послышался. У самой стены, оперевшись на неё, стоял мой отец. Подбежав ближе, я охнула.

— Всё хорошо, Эль. Всё хорошо… — проговорил папа, пока я, застыв в ужасе, пыталась произнести хотя бы слово.

Хорошего было мало. Под глазом синяк, на другой щеке ссадина, отец держался за живот, и я видела, как ему больно. Безусловно вид был не настолько ужасен, как тогда, когда его первый раз избили, но то, что это сделали те же самые лица, я отчего-то не сомневалась. Слушать, что с ним всё в порядке я больше не стала и вызвала скорую.

— Ты меня больше не остановишь, папа! Левицкий ответит за то, что сделал!

— Он убьет меня, — устало и как-то слишком отстранёно произнёс отец. — И тебя, — добавил он. — Ты ничего не можешь против него, Эль. Ты ничего не сделаешь… Только хуже… На этот раз предложение куда серьезней. Я не мог на него согласиться, — отец не кричал на этот раз. Он смотрел сквозь меня и это пугало. Слишком спокойный тон для таких чудовищных фраз. И когда он закрыл глаза, сползая по стенке, я отчаянно закричала.

Скорая на удивление приехала быстро, отца в чувство привели, и вскоре я уже стояла напротив уже знакомого нам врача — Давида Исаевича и с надеждой заглядывала в его лаза. Тот покачал головой, увидев нас, но осмотрев папу, подтвердил, что на этот раз никаких серьёзных увечий не нанесли. На всякий случай, оставив его в больнице до утра, он велел мне отправляться домой и хорошенько отдохнуть. Видимо, выглядела я на самом деле плохо.

Уже на улице я дозвонилась до Антона, ответил он почти сразу. Я сообщила, что остаюсь сегодня в своей квартире, так как отсюда ближе до больницы, но он отреагировал немного странно. Сдержанное молчание, потом вопрос, домой ли я из больницы, а затем напоминание о том, как нам хорошо вместе. Он мне не доверяет, я чувствую это. Хотелось его приободрить, но убеждать его в своей верности сил сейчас не было. К тому же, по дороге домой я, действительно, собиралась заехать кое-куда ещё. Захотелось вдруг рассказать Антону про Левицкого, что это его рук дело, но в последний момент не стала. Сделаю это позже.

Роберт. Этот мерзавец говорил что-то про чай. Неужели мой отказ всему виной? Господи, неужели, он так сильно хочет меня унизить, что готов переступать закон? Отец сообщил, что это случилось около семи. Я не приехала к Роберту и как результат — моему отцу угрожали?

Проезжая по пути домой, заметила свет в окнах интересующей меня фирмы. Сердце забилось быстрее. Я боялась, и, возможно, подсознательно надеялась, что тут никого не будет. Но теперь сомнения, что мне придётся осуществить задуманное, отпали. Я вышла из такси и, чтобы не передумать, решительно кинулась прямо к воротам офиса, который располагался в двухэтажном здании и занимал его полностью. Если Роберт хочет видеть меня в качестве подносящий ему чай — так тому и быть. Он говорил, лишь на несколько дней. Если этот псих назначает такую цену за жизнь моего отца — я могу заплатить. Пусть даже переступив через свою гордость и убеждения. Но папой я рисковать не могу. Всего лишь чай. Я справлюсь. В конце концов, выясню, что нужно этому ублюдку.

Дверь мне открыли далеко не сразу. Ворота, открытые днём, сейчас были закрыты, и я стучала по ним так отчаянно, что казалось, вся улица содрогается от этих звуков. На встречу ко мне вышел тот самый полноватый охранник низкого роста с часами на груди, он насупившись взял их в руки и, взглянув на циферблат, сообщил:

— Во-первых, у нас есть звонок, — он указал на ворота, и я, действительно, заметила небольшое устройство, на которое прежде внимание не обращала. — А, во-вторых, мы уже закрыты. Вы что-то хотели?

Такой простой вопрос, но внутри он вызвал волну негодования. Нет, я не хотела, но мне придётся.

— Я к Левицкому, — ответила я, поняв, что пауза затянулась. — Знаю, он на месте, видела свет в его окнах. И уверена, если Вы сообщите, что здесь Элиза Красова, он меня примет.

«Толстячок», как я его успела окрестить мысленно, вдруг перестал хмуриться и глубоко вздохнул.

— Не советую его сейчас беспокоить, — скорее сочувствующие произнёс он. — Вернулся минут десять назад. Злой. И вряд ли он способен сейчас не нагрубить.

— Ничего страшного. Иного я от него и не ожидаю.

Охранник покачал головой, но я умоляюще сдвинула брови, приложив руки к груди. Снова глубокий вздох, пожал плечами:

— Хорошо, но я предупреждал.