Забери мою роль

Глава 14.2 Не красавица

Как мы доехали и куда — я помню смутно. А вот всё остальное отчего-то запомнила. Сильные руки, которые скорее спасали от падения, одновременно усиливали это странное головокружение рядом с моим вроде бы врагом. Но вскоре необходимость удерживать меня отпала. Я почувствовала, что сижу на чём-то мягком и, наконец-то, огляделась.

Приглушённый свет, тёмные стены, а прямо передо мной Левицкий. У меня дрожь по спине пробежала от его очередного взгляда, и я догадалась обратить внимание, на чём же я сижу. Кровать? Ну, конечно! Решил закончить когда-то начатое? Уже приготовилась выдавать вслух порцию очередных неубедительных угроз, но Роберт вышел из комнаты и, судя по звуку, запер меня, а сам просто… ушёл. То есть он не посягает на мою честь? Это просто похищение?

Я тарабанила по двери и кричала, что обязательно буду жаловаться. В суд, в газеты, напишу на телевидение, в ассоциацию анонимных феминисток, даже президенту. Но это не помогло. Даже принялась горланить народные песни. В ход пошли и стихи — хорошо быть начитанной. Но, видимо, не в моём случае. В какой-то момент, я, наконец-то, достала Роберта своими действиями. Дверь распахнулась, и он буквально навис надо мной. Огромный, дышит, сжимая губы. Зверь. Казалось, прямо сейчас зарычит.

— Ты слишком громкая.

Он сделал шаг, а я с опозданием решила, что злить Левицкого было не такой уж славной идеей. Почему мне тут одной не сиделось?

— А ты слишком большой.

Я ничего не могла поделать со своим пульсом. Он словно сумасшедший сводил с ума своим ритмом, а Роберт сделал ещё шаг. Ближе. Он вдруг притянул меня к себе, а я почувствовала, что теряю контроль.

— Это ещё раз доказывает, что сопротивляться бессмысленно, — пониженным тоном проговорил Левицкий, и я вдруг почувствовала его губы на своих губах. Жадные, требовательные.

Он целовал меня, а я провожала свой разум в далёкое путешествие, ругая и непослушное сердце, и все эти внезапно вырвавшиеся из заточения эмоции. Я могла хотя бы оттолкнуть Роберта, но почему-то, сил на это не было. И желания. Напротив, я вцепилась в него, обхватив за шею, и отвечала на каждое его движение.

«Пусть будет, будто виноват во всём алкоголь» — оправдывала я себя и расстёгивала его рубашку.

Было жутко от самой себя. Я на этот раз понимала, что хочу этого не меньше. Если не больше. Одежда оказалась лишней, и когда Роберт уложил меня на кровать, нависая сверху, я обняла его ногами. Его поцелуи сводили с ума: шея, плечи, грудь были полностью в его власти, он жадно сжимал меня в объятиях, но мне всё равно его было мало. Хотелось больше, прямо сейчас, пожалуйста; сердце замирало от того, что происходило, и снова начинало бешено колотиться в предвкушении.

Резкое движение. Словно яркая молния посреди тёмного небосвода. Я почувствовала его внутри и вскрикнула, но закусила губу, прерывая свой же стон. Привыкая друг к другу, наши обнажённые тела сливались в ритмичных движениях, а спинка кровати в такт билась о стенку. Роберт ускорял темп, и я царапала его плечи, извиваясь в этом безумии. Мне не хотелось, чтобы он останавливался, я умоляла его об этом, а он шептал в ответ что-то неразборчивое, ни на секунду не выпуская из объятий. И когда по телу растеклось приятное тепло, он так крепко прижал меня к себе, что перехватило дыхание.

Мы лежали рядом и не могли отдышаться. Что это было, я объяснить не могла. Но то, что я не бревно, он, надеюсь, убедился. Думать, что же я творю, причём по своей воле, да ещё и получаю при этом удовольствие — совершенно не хотелось. Рядом тот, кого я должна презирать. Бояться. Держаться подальше. Но вместо этого я прислушиваюсь к его дыханию и мечтаю снова ощутить на себе прикосновения его сильных рук.

Я ненавидела себя. Ненавидела и понимала, что даже представить боюсь, что будет завтра.

Но оно всё же наступило.

Робкий рассвет пробивался сквозь темные жалюзи, словно боясь потревожить хрупкое умиротворение, царившее в комнате. Ещё немного и всё это закончится. А пока что, я могу украдкой разглядывать мужчину, лежащего рядом.

Роберт спал и улыбался во сне. Я ни разу не видела у него такую безмятежную улыбку. Растрёпанные волосы, расслабленные рельефы и шрамы, абсолютно не вызывающие страха. Рассматривала его сейчас в первых лучах солнца, и понимала, что вряд ли когда-то ещё стану свидетелем подобных эмоций на его лице.

Я поддалась порыву и провела рукой по его щеке, словно делала что-то запрещённое. Он перевернулся на другой бок, подминая рукой лежащую рядом подушку, а я отпрянула. Восемь утра. Наверняка у меня мало времени, чтобы сбежать. Если это вообще возможно. Наспех оделась и осторожно вышла в коридор. Спустилась по лестнице на первый этаж и только сейчас поняла, что нахожусь в офисе фирмы Левицкого.

Это точно какой-то замок, первый этаж которого хмуро оповещал серыми равнодушными стенами, что пора возвращаться в действительность, а я снова пыталась унять сердцебиение от воспоминаний того, что творилось этой ночью на втором. В холле внезапно появилась Миссис Чайни.

Я испуганно остановилась, придумывая на ходу, что ей сказать. Но в моих репликах не было нужды. Миссис Чайни улыбнулась и будто ничего необычного в этом не было, предложила чай. Я на всякий случай отказалась, поблагодарив секретаря Левицкого, и спешным шагом двинулась в сторону выхода. Никто меня не останавливал, я с лёгкостью миновала охрану. Уже знакомый мне худощавый мужчина даже не стал меня задерживать вопросами и прочим, лишь пожелал всего доброго, чем тоже вызвал моё недоумение.

Больше меня ничего здесь не держало, и я выскочила за дверь, едва поняла это.

Слишком чётко осознавала: то, что творила этой ночью — выходит за рамки. Меня никто не принуждал, я по своей воле совершила чудовищный поступок. И следуя своим же убеждением выходило, что никакая я не красавица. Красота внутри, где душа. А там я самая обычная дрянь.