Забери мою роль

Глава 18.4 Ненормальная

Я считала, что девушке сейчас ох как не поздоровится, но то, что произошло позже вогнало в ступор. Роберт едва заметно кивнул, а по щеке девушки скатилась слеза. Она сейчас выглядела скорее усталой, облокотилась на стол локтями и положив голову на ладони закрыла глаза. Левицкий ничего не произнёс, хотя мне хотелось прямо сейчас прижать её к стене, пусть расскажет, почему в содеянном признается мой отец, и почему она молчит о своей роли во всём этом?

Роберт обернулся на меня, и больше не мешкаясь направился в кабинет директора компании. Что? Он так просто оставит её без объяснений? Я снова обратила внимание на Алёну, та как раз подняла глаза, и мы встретились взглядами. Отчаяние, безысходность, но никак не чувство вины, что тогда имел в виду Роберт? Он как раз открыл массивную дверь с железной табличкой: «Макаров Антон Павлович» и без приглашения шагнул внутрь кабинета. Я тоже не отставала, и вскоре мы предстали перед моим бывшим боссом вдвоём.

Сказать по правде, мне совершенно не хотелось его видеть, но Роберт не спрашивал, и я сейчас просто хлопала глазами, недоумевая, какого чёрта мы здесь забыли. Макаров стоял прямо перед нами, словно собирался выйти, и кажется, мы его задержали. Увидев взгляды этих двоих, мне вдруг показалось, что все те «любезности», которыми братья обменивались «до» по сравнению с тем, что будет сейчас — ерунда.

— Не хочешь ничего рассказать? — буквально прорычал Роберт и сделал шаг навстречу Макарову. Тот же на шаг отступил. Полоснул по мне взглядом, а я почувствовала себя от этого совершенно неуютно. — Эль будет очень интересно послушать, твою версию.

— Что ты себе позволяешь? У нас не назначено встречи… — нахмурил брови Антон и нервно пригладил волосы, продолжая отступать.

— Что ты знаешь о моём брате? — вдруг перевёл на меня взгляд Роберт. Причём здесь вообще Антон? Я взглянула на Антона, тот продолжал пристально наблюдать за нами, и вернулась к глазам Левицкого:

— То, что он твой брат, но у вас разные фамилии. И даже отчества. Значит не родной, — догадалась я, а Роберт отчего-то усмехнулся.

— Родной. У нас один отец.

— Макаров Павел Петрович? — охнула я. — Но как это…

— Именно. Я родился вне брака, на год позже Антона, — всё это Роберт вроде бы рассказывал мне, но смотрел теперь прямо в глаза «братцу». — Макаров Павел в моей жизни особого участия не принимал. Но после смерти оставил мне больше, чем Антону. Видимо, старика совесть замучила. А может, он знал, что его сыночек от законного брака не отличается большим умом.

— Это уже слишком! — воскликнул вдруг Антон. — Ей это неинтересно. Эль, — сахарно обратился ко мне мой бывший, — сходи погуляй, в кафе посиди, Алёну возьми, а то она сегодня очень плохо выглядит…

— Ты тоже неважно, — отвесил комплимент Антону Роберт. — И ты очень ошибаешься. Эль не терпится послушать твой рассказ. И, кстати, мне тоже интересно, что же наш дорогой «папочка» скрывал все эти годы? Или покрывал? Да так, что сердце не выдержало в итоге страшной тайны, — зловеще произнёс Роберт. И пока Антон испуганно хватался то за край пиджака, то за часы, Левицкий перевёл взгляд на меня:

— После оглашения завещания о нашем родстве узнали и мои дорогие родственники. А отчество тогда мать записала первое попавшееся, — объяснил он моё непонимание. Я хотела в ответ сказать, что Роберт Львович звучит куда лучше того же Роберта Павловича, но благоразумно промолчала.

— Роберт, я думаю, нам следует поговорить в более спокойной обстановке, — почувствовал, что «запахло жареным» Антон. — Предлагаю через час в кафе напротив…

— Я предлагаю тебе заткнуться, — прорычал Роберт. Кажется, он выходил из себя настолько, что казалось сейчас стёкла вылетят он напряжения. — Если ты не находишь слов, я помогу тебе. Ты охотился за новой разработкой и именно её выкрал из лаборатории. И мне, возможно, бы было плевать, но в тот вечер там была и моя мать! Она хотела поговорить с родителями Алёны.

— Я тебя не понимаю, — испуганно проговорил Антон, а я нахмурилась.

— Тогда объясню по-другому.

Роберт в два счёта оказался рядом с Макаровым, достал пистолет и направил его прямо на Антона. — Так понятнее, братец?

— Ты не сделаешь этого, — глаза директора организации забегали, а я пыталась устоять на ногах. Что происходит?

— Я долго не мог смириться, но вскоре принял, что это несчастный случай. Вот только спустя время появилось известие, что возобновляется проект. И мне стало любопытно, как же так произошло, что документы уцелели. Ведь долгое время все вокруг твердили, что от разработок не осталось ничего. Ты первый поддержал идею, будто Красов мог быть причастен к тому взрыву. Правда, доказательств, что тот использовал проект родителей Алёны не было, вполне возможно, что он занялся одним из направлений того проекта, когда и сам работал с ними, но тебе очень не нравилось, что кто-то обладает информацией и тебя опередил, верно? Ты собирался сам воспользоваться разработкой. Целиком.

— Я не… — начал было Антон, но вдруг будто что-то вспомнил. — Эта сучка тебе что-то наплела? Не стоит слушать её, Роберт. Она же психически неуравновешена, после смерти родителей с катушек съехала, везде ей мерещатся убийцы и…

— Кто-то просто всё время находился рядом и внушал ей это, — повысил голос снова Роберт. — Кто-то, кто внушал ей, будто является её другом. Ты прав, мы сегодня с ней немного пообщались, она извинялась передо мной.

Вот значит как. Я с ужасом слушала диалог этих двоих, а ещё тут же возникла нелепая мысль: насколько близко они пообщались и не это ли стало причиной его холода ко мне? Вдруг у них всё наладилось? Я снова отогнала непрошеные размышления, а Роберт тем временем продолжал:

— Алёна все эти годы думала, будто я всё подстроил. Устроил взрыв в лаборатории, из-за того, что я был неугоден её предкам, не пожалев и собственную мать. Ей всё это время некто промывал мозг, и девушка понятия не имела, что является заложницей чужих идей.

— А я здесь причём, — Антон отступил на шаг и посмотрел на меня. — Эль, уйми своего любовника. Накуролесил дел, и теперь размахивает пушкой.

Удар под дых с подачи Роберта, и Антон скрючился. А я вскрикнула, на что оба обернулись, но вскоре вернулись друг к другу. Между братьями явно не было взаимопонимания. Однако чувство неприязни точно взаимно.

— А расскажи-ка нам сам, при чём тут ты.

Голос Роберта звучал зловеще, и я бы на месте Антона поспешила объясниться.

— Красов Захар сейчас даёт показания в полиции, будто это он устроил взрыв, с чего бы это такая откровенность с его стороны через столько-то лет, а, братец?

— К… Красов и виноват, значит. Раз даёт показания… И сам говоришь, он возобновил проект…

— Видел я его бумаги. Они несколько отличаются от тех, что найдены у тебя Алёной. Ты наверняка взял её на работу, чтобы она на виду была, ведь так? А знаешь, что сделал наша, казалось бы, с виду серая мышка? В твоё отсутствие порылась в архиве компании. И что же она нашла? — Роберт всё повышал голос, и казалось, предел злости ещё не достигнут. — А нашла она разработку, которую присвоил себе ты, Антон. Она принадлежала родителям Алёны, кстати. Ничего не вспоминаешь? Ты тогда ловко выкрутился, объяснив, что это мои документы, даже фальшивые подписи мои предоставил. Детективов нанял, которые убедили Алёну — документы с моими подписями подлинны. Те парни, которых ты к ней подослал всё рассказали, они выяснили, кто их нанял, — Антон округлил глаза.

— Я был очень осторожен, они не могли знать… — взгляд его тут же замер и он испуганно взглянул на меня, потом снова на Левицкого. Я была почти уверена, что Роберт блефовал, но теперь это не имело значения. Антон проговорился, и я тоже начала понимать, что происходит. Горло сдавливал огромный ком, я с трудом стояла на ногах и с ужасом понимала, что тот, с кем я делила постель какое-то время назад — самый настоящий подонок.

Макаров снова испуганно отступил. Обошёл стол и сел в кресло. Он уже не обращал внимания на пистолет в руках разъярённого Левицкого. Закрыл ладонями лицо и потёр его. Затем взял чашку с кофе, что стояла на столе, отхлебнул, и ещё раз, и ещё. Допив до конца, он поднял на нас взгляд.

— Я не знал, что они там. После шести в лаборатории обычно никого не было… — произнёс он растерянно. — Отец приказал мне забрать этот документ и замести следы. — Я не знал, что родители Алёны вернутся. Я не знал, что вскоре придёт твоя мать. Роберт, это и есть несчастный случай, пойми, я просто хотел взорвать лабораторию.

Ничего ж себе новости! Так просто! Хотел взорвать лабораторию?

— Ты чёртов ублюдок! — буквально прорычал Роберт.

Я видела, как хладнокровно поднимается рука Левицкого, он сделал несколько шагов, и снял пистолет с предохранителя. У меня же, кажется, парализовало ноги, я не могла пошевелиться, а к горлу подступала тошнота. Роберт вот-вот выстрелит, а я стою и не могу даже пальцем пошевелить. Я открываю рот, но не могу издать ни звука. Ужас охватил полностью от того, что должно было сейчас произойти. Левицкий предупреждал, что предпочитает самосуд, однако я боялась такого исхода.

Видела всё это, словно на замедленной съёмке. Но выстрел так и не раздался: Антон вдруг округлил глаза, покраснел и принялся прерывисто вдыхать воздух, он хватался то за живот, то за горло и сквозь странный хрип, я услышала:

— Помогите…

Что он делает? Какого… Чёрт! До меня, наконец, дошло, что это не театральная постановка. Почувствовав, что оцепенение прошло и я могу двигаться, выбежала в приёмную и, увидев Алёну, крикнула, чтобы та скорее звонила в скорую. Мой мобильный к этому времени разрядился, и пользы не приносил.

— Чего сидишь? Антону плохо, — повторила я, заметив, что она… улыбается? — Алёна, ты слышишь меня? Там человеку плохо, дай телефон!

— То, что плохо — это хорошо, — с блаженной улыбкой произнесла она, продолжая смотреть куда-то сквозь меня. Ненормальная. Я обежала стойку, и дотянулась до стационарного телефона, который стоял рядом с Алёной. А вызвав скорую, начала понимать, что произошло. Рядом очень удачно я заметила стену. То, что нужно. Облокотилась спиной, сползла по ней вниз и, кажется, потеряла сознание.