Его точно здесь не было, когда я вошла, ведь оглядывая зал при свете, не заметить внушительную фигуру было бы невозможно. Да и в темноте его присутствие чувствовалось даже спиной. Получается, Роберт и есть — тот самый опоздавший? Он следит за мной? Намерено вошёл, когда свет уже погас? Или есть иная причина?
Но сколько я ни пыталась распознать, является ли появление Левицкого на спектакле продуманным мероприятием, наверняка выяснить этот факт не представлялось возможным. Сейчас шрамы видны не были, но они меня бы уже не напугали. Куда больше учащалось сердцебиение от взгляда этого чудовища. Поэтому то, что внимание на меня Роберт не обращал, было только на руку.
В какой-то момент я поняла, что за игрой актёров больше не слежу, а думаю лишь о человеке, который и человеком-то назывался с большой натяжкой. Чёрт. Я снова взглянула в его сторону и замерла на месте, слишком крепко вцепившись в ручки своего сидения.
Взгляд Роберта сейчас был устремлён в мою сторону — пронзающий, безапелляционный. Я почувствовала вновь, как учащается ритм и приказала себе взять себя в руки. На мгновение мне показалось — он удивлён, но разглядеть, настоящие ли это эмоции в полутьме было затруднительно. Левицкий явно хмыкнул, а затем снова нахмурился. Мне хотелось бежать отсюда прямо сейчас. Не оглядываясь. Но вместо этого лишь продолжала сжимать в руках подлокотники, уже не чувствуя пальцев. Я не должна давать этому мерзавцу ни малейшей возможности обнаружить моё волнение. Быть может, мне вовсе показалось, что он не ожидал меня здесь видеть? Я была уверена сейчас, Роберт играет свою собственную роль, и своим спектаклем лишь проверяет меня на прочность.
Левицкий не стал долго задерживать на мне свой взгляд и отвернулся. А я, наконец, приняла правильное решение и, поднявшись с места, проследовала на выход, аккуратно ступая по ковровому покрытию зала.
Следуя к вестибюлю, то и дело оборачивалась, но преследования не заметила, однако на нерадужной мысли себя ловила. Да, я ждала появления Левицкого за спиной. Сумасшедшая. Бежать надо, а не ожидать, когда меня прибьёт к стене очередной мрачный взгляд. К тому же, Роберт наверняка не из тех, кто бегает за своими «жертвами». У него другие методы — они сами к нему приходят. Я ухмыльнулась снова вспомнив Алёну. Значит, вечер он проводит не с ней, хотя ночь никто не отменял.
До дома добралась без происшествий, возле двери меня тоже никто не караулил. Я прошла по своей квартирке, намереваясь отправиться спать, но взгляд задержался на одной из полок. Антон прав. Все эти сказки даже мне сейчас казались таким вымыслом, что хотелось выть от тоски. Уснуть, разумеется, не получалось, я всё прислушивалась к звукам на улице и даже пару раз вставала, чтобы выглянуть в окно. Однако там ничего примечательного не обнаруживала: пустынная улица, пару одиноких фонарей и ни одной живой души.
Проводит ли Роберт эту ночь с Алёной? Или это лишь мои домыслы? Разбушевавшаяся фантазия, пока что не подкреплённая достоверными фактами или интуитивный вывод на основании пока не до конца известных мне фактов? Этими мыслями я себя порядочно извела, поэтому уснула лишь под утро, а проснулась от того, что по стёклам барабанил характерный для нашей осени дождь.
Серое небо отлично сочеталось с моим внутренним состоянием, и я ухмыльнулась, разглядывая, как крупные капли за окном отчаянно колотят лужи, оставляя на поверхности пузырьки, которые тут же лопались под натиском таких же настойчивых «коллег» по туче. Ну, здравствуй, золотая бесстыдница. Выходит, все эти разговоры о депрессиях — не выдумки?
Обнаружив, что часы на стене показывают время после полудня, я с удивлением взглянула на тёмный экран мобильного и тут же вспомнила, что сама его вчера отключила. Возможно, поэтому никто не смог потревожить мой сон. Выпив чай и запихнув в себя приготовленный наспех омлет, я решила позвонить отцу, но он трубку не брал. Какое-то время я бесцельно бродила по квартире, а после, вооружилась зонтом и отправилась к папе, однако и тут меня ждал облом: открыть мне никто не пожелал. Испытывая беспокойство, снова набирала его номер, но и мобильный кроме длинных гудков мне ничего предложить не мог.
— Здравствуй, Эль, отца ищешь? — раздался голос соседки, и я резко обернулась.
— Здравствуйте, Зоя Михайловна, — растянула я губы в улыбке и кивнула. Вот уж кто в курсе всего. — Не отвечает на звонки, вы не видели, когда он уходил?
— Так видела, конечно. Хмурый вышел рано утром, машину не взял, Думала, к тебе забежать хочет, но он лишь посмотрел в сторону твоего крыльца и отправился пешком по переулку. Что-то случилось? — озадаченно заглянула ко мне в глаза любопытная Зоя Михайловна.
— Нового ничего, — пожала я плечами, очень надеясь, что, и правда, происшествий не прибавилось. Мне хотелось скорее поделиться с папой своим мнением насчёт Алёны, но пока что разговор вынуждено откладывался, что не радовало совершенно.
— Я передам, что ты заходила, когда он вернётся, — заверила соседка, а я поблагодарив её, снова вернулась в дом.
За окном стремительно темнело, а я всё больше думала о завтрашнем дне. Понедельник — рабочий день. Вот только, кажется, работы у меня больше нет. Робкий стук в дверь раздался неожиданно, чем вывел меня из размышлений. Отец так не стучит, а больше я не хочу никого видеть. Второй стук. Громче. Вздохнула. Хорошо, иду.
— Это он, Эль! — с порога оповестила меня Алёна, хотя я совсем её не поняла. Испуганные глаза и дрожащие плечи — неужели так можно играть? Тем временем, она продолжила: — Я всегда его подозревала…