Злая принцесса

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Себастьян

Я чувствую, как в ту же секунду Стелла слышит сигнал тревоги и просыпается, потому что все ее тело напрягается. И я знаю почему. Она точно знает, что означает эта тревога.

Все скоро изменится. Снова.

Припадая губами к ее макушке, я вдыхаю ее. Она не единственная, кто немного беспокоится о том, что должно произойти.

— Давай, детка. Нам нужно успеть на рейс, — говорю я, проглатывая беспокойство и натягивая свою обычную маску.

— Отлично, — бормочет она, откатываясь от меня и садясь на край кровати, ее плечи опустились в поражении.

— Ты не боишься, не так ли?

Ее позвоночник мгновенно выпрямляется от моего вопроса.

Оглядываясь через плечо, ее глаза встречаются с моими, заставляя мое сердце учащенно биться в груди.

— Боюсь? Нет, Себ. Я не боюсь. Я просто… это мой дом.

— Нет, — говорю я, протягивая к ней руку. — Твой дом в Лондоне. Со мной.

— Да, — выдыхает она, отрывая свои глаза от моих. Она встает с кровати и идет в ванную, захлопывая за собой дверь.

Я хмурюсь от ее хода. Я знаю, что она нервничает из-за возвращения, даже если она этого не признает. Почему бы и нет? Кто-то в Лондоне явно хочет причинить ей боль. Возможно, я добрался до нее вовремя после его первой попытки, но что будет дальше? Что, если я или кто-нибудь не попаду туда? Что потом?

Боль, которую я никогда раньше не испытывал, разрывает мою грудь при мысли о ее потере.

Нет.

Этого не произойдет.

Мы собираемся вернуться, и вместе мы сможем выманить этого ублюдка и покончить с ним.

Никто не заберет ее у меня, не сейчас. Не после всего, что потребовалось, чтобы попасть сюда.

Душ включается, и я бессилен, кроме как подняться с кровати и пойти к ней.

К тому времени, как я проскальзываю в ванную, она стоит под водопадом, запрокинув голову, вода каскадом стекает по ее аппетитному телу, по заживающему шраму.

Мои кулаки сжимаются, когда я смотрю на это, зная, что какая-то больная пизда вонзила ее собственный нож в ее безупречную кожу.

Я должен быть единственным, у кого есть сила причинить ей боль, оставить свой след на ее теле.

Она визжит, когда я становлюсь перед ней, хватаю ее за горло и прижимаю спиной к плиткам.

Я смотрю ей в глаза, когда ее грудь начинает вздыматься, надеясь, что она сможет прочитать в моих глазах все, что не захочет услышать прямо сейчас.

— Себ? — шепчет она, когда я не двигаюсь.

Схватив ее за бедра, я поднимаю ее на стену, обхватывая ее ноги вокруг своей талии, пока мой член касается ее киски.

— Ничего не должно измениться, Чертовка. Мы все еще можем быть такими вернувшись в Лондон, — уверяю я ее.

— А что, если мы не сможем?

— Я не позволю, чтобы до этого дошло.

С ее губ срывается невеселый смех, но я не пытаюсь заставить ее объясниться. Я уже знаю, что она этого не сделает.

Вместо этого я решил показать ей, как сильно я хочу продолжить это перемирие, которое мы нашли здесь, когда мы вернемся.

Прижимаясь губами к ее губам, я целую ее так, как будто это наш первый и последний раз, и она отвечает мне с таким же энтузиазмом и страстью, но я не могу избавиться от страха, что она пытается сказать мне что-то, чего я не хочу слышать.

Прощай.

Что-то изменилось с ней с тех пор, как мы проснулись. Я ожидал этого. Я знал, что вернуться назад будет нелегко для нее. Я просто не думал, что это изменится так быстро.

Два оргазма, которые я подарил ей в душе, мало повлияли на ее настроение, а необходимость снова попрощаться с друзьями только еще больше испортила его.

К тому времени, как мы занимаем свои места в самолете, она едва напоминает веселую женщину, с которой я провел последние несколько дней, дурачась на пляже.

— Все будет хорошо, ты знаешь? — Спрашиваю я, кладя руку ей на бедро, когда мы откидываемся назад, готовые взлететь.

— Да, я знаю, — рассеянно бормочет она, глядя прямо перед собой на спинку стула перед нами.

— Ты сказала своему отцу, что придешь? — спрашиваю я, надеясь, что что-нибудь снова выведет ее из себя.

— Нет. А ты? — огрызается она.

— Н-нет. Я стараюсь не разговаривать с ним, если это в моих силах.

Она глубоко вздыхает, когда стюардессы начинают выполнять свои правила безопасности, на которые я не обращаю никакого внимания. Все, о чем я могу думать, это о том, что произойдет, когда мы приземлимся.

— Ты должна попытаться немного поспать, — говорю я ей, как только мы поднимаемся в воздух.

Она пытается выглядеть храброй во всем, но она все еще восстанавливается, и временами ей все еще больно. Я вижу это по ее лицу, если она двигается слишком быстро.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, ее темные, измученные глаза сузились на моих.

Возможно, она вздремнула перед тем, как мы покинули дом Харли, но этого будет недостаточно после длительного перелета и смены часовых поясов.

— Может быть, тебе стоит держать свое мнение при себе.

Переплетая свои пальцы с ее, я подношу костяшки ее пальцев к своим губам.

Она все еще злится из-за телохранителя. Вчера вечером она сказала мне, что все в порядке, что она понимает. Но я совершил ошибку, не признавшись раньше. Я просто знал, что произойдет, если я это сделаю. Она бы заставила меня отозвать его.

Она не думает, что ей что-то угрожает.

Я думаю наоборот. Потому что я знаю, что это так. Я также знаю, что в ту секунду, когда мы приземляемся, она, по сути, становится ходячей мишенью.

Гален, возможно, усилил охрану в их доме, а Дэмиен, возможно, приставил охрану к ней, но этого недостаточно, потому что меня там не будет. Не все время.

Отвернувшись от меня, она откидывает голову на спинку стула, тихо кипя, пока мы продолжаем подниматься в воздух, снова оставляя ее старую жизнь позади.

Я рада, что попал сюда. Я рада, что нам удалось провести это время вместе. Но что-то подсказывает мне, что счастье, которое я обрел за последние несколько дней, может вот-вот внезапно закончиться.

Несмотря на то, что она не хотела, чтобы я говорил ей, что делать, Стелла вскоре засыпает рядом со мной.

Вытаскивая одеяло из упаковки, я накрываю им ее ноги, чтобы она не замерзла, и возвращаю свою руку в ее, наблюдая за ней, как подонок.

К тому времени, как мы приземляемся на английской земле, она почти полностью отключена.

Счастливая девушка с пляжа, которая обнимала меня, пока я признавался во всем, через что прошел с Деми, давно ушла. Вместо этого женщина, чью руку я настаиваю держать в своей, — это холодная, отстраненная женщина, которая вышвырнула меня из своей больничной палаты.

Я пытаюсь убедить себя, что она такая только из-за того, что вернулась сюда, но дело не только в этом. Я знаю, что это я.

Мы хватаем наши сумки, а затем отправляемся на поиски моей машины, что оказывается сложнее, чем я надеялся, поскольку на самом деле я не записал, где я ее оставил.

— Ты хотела бы сходить за какой-нибудь едой или… — Я замолкаю. Я еще не готов отпустить ее, особенно когда она в таком настроении.

Возможно, она никогда не признается в этом, но прямо сейчас она уязвима, и если этот хрен ее ждет…

— Просто отвези меня домой, — говорит она глухим голосом, лишенным каких-либо эмоций.

— О-хорошо.

Поездка через весь город относительно быстрая, и задолго до того, как я готов, мы останавливаемся перед ее домом.

Ее Porsche стоит там и ждет ее, и ее глаза загораются, когда она видит своего ребенка.

Я не могу не улыбнуться ее волнению. Я просто хотел бы, чтобы это имело какое-то отношение ко мне, а не к гребаной машине.

Она отстегнула ремень безопасности еще до того, как я остановил машину.

— Подожди, — говорю я, когда ее пальцы обхватывают ручку, готовые быстро сбежать.

Она делает паузу, но не оглядывается на меня.

— Мы закончили, Себ. Что бы это ни было в Розвуде… все кончено.

— Ч-что? — Я заикаюсь. Часть меня предвидела, что это произойдет, но я не хотел в это верить. Что она могла просто отшвырнуть меня в сторону, как будто последние несколько дней ничего не значили.

— Ты слышал меня.

— Нет, подожди, — кричу я, и это звучит гораздо более жалко, чем я намеревался, когда она толкает дверь и выходит из машины.

Прежде чем я успеваю туда подойти, багажник у нее открыт, а сумки в руках.

— Позволь мне, — я тянусь к ее чемодану — вероятно, ей не следовало его поднимать, — но она вытаскивает его из моей машины прежде, чем у меня появляется шанс забрать его у нее.

— Нет, — твердо говорит она, на этот раз удерживая мой взгляд, чтобы добавить своей искренности. — Мы закончили. Ты хорошо повеселился. Ты гнался за мной, ты вернул меня. Теперь между нами все кончено.

Смех недоверия подкатывает к моему горлу.

— Ты не это имеешь в виду, — говорю я, когда она проносится мимо меня к входной двери.

— Разве нет?

Она роется в своей сумке, прежде чем вытащить ключ и отпереть дверь.

Она снова поворачивается ко мне. Мои шаги замедляются в нескольких футах от нее, когда мое сердце громыхает в груди, а зубы скрипят от разочарования.

Она лжет. Я знаю, что это так.

Все за последние несколько дней… это не было подделкой. Она не могла все это подделать. Она просто не могла.

— Позволь мне хотя бы занести твою сумку.

Гнев вспыхивает в ее глазах.

— Мне не нужно, чтобы ты защищал меня, Себ. Ты мне вообще не нужен.

Мои губы приоткрываются, чтобы сказать ей, что она лжет, но прежде чем мне удается вымолвить хоть слово, она захлопывает дверь у меня перед носом.