Злая принцесса

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Стелла

В ту секунду, когда я переступаю порог своей спальни, меня захлестывает волна усталости. Я с тоской смотрю на свою кровать, закрываю дверь и бросаю сумки к ногам.

К счастью, дом был пуст, когда я проходил через него. Запах стряпни Энджи пропитал воздух, так что я знаю, что она не слишком далеко. И машина Кэлвина была припаркована на подъездной дорожке рядом с моим Porsche.

Забыв о душе, в котором я так отчаянно нуждаюсь после путешествия, я сбрасываю с ног кроссовки, стаскиваю легинсы и проскальзываю под одеяло.

Несмотря на все, что крутится у меня в голове, и тот факт, что у меня болит грудь, образ лица Себа, когда я сказала ему, что между нами все кончено, запечатлен в моих долбаных глазных яблоках. В ту секунду, когда я кладу голову на подушку, смена часовых поясов и затяжная усталость берут верх, и я засыпаю.

Любая надежда на спокойный сон рушится в ту же секунду, как воспоминания о времени, проведенном с Себом до того, как меня зарезали, смешиваются с воспоминаниями о том, как я убегаю от какого-то долбаного психа, размахивающего моим ножом и угрожающего расчленить меня, когда он, наконец, догонит.

— Черт возьми, — выдыхаю я, выпрямляясь в постели, мое сердце колотится со скоростью мили в минуту, а кожа покрылась потом, как будто я действительно просто убегала от дьявола. — Иисус. Черт.

Я опускаю голову на руки и прогоняю страх из моего кошмара.

Это не по-настоящему. Это просто Себ забивает мне голову глупыми предположениями. У него нет фактов. Никто не знает, иначе они бы уже нашли, кто виноват.

Запуская пальцы во влажные от пота волосы, я откидываю их назад и оглядываю свою комнату. Я должна чувствовать себя в безопасности, довольной. Но я не чувствую ничего из этого.

Мне нужно взять себя в руки и вернуться к нормальной жизни. До каникул в школе осталась неделя. Надеюсь, после этого перерыва жизнь может возобновиться. Хотя я уже знаю, что пройдет еще некоторое время, прежде чем я смогу полностью вернуться в спортзал и взбодриться.

Со вздохом смирения я откидываю одеяло и иду в ванную.

Я включаю душ, чтобы согреться, когда я мочусь и чищу зубы, а затем, как только я сбрасываю оставшуюся одежду, я встаю под обжигающе горячий поток воды.

Поднимая лицо, я пытаюсь позволить ему смыть все. Мои сожаления, мои страхи, боль, унижение. Но больше всего та остаточная боль, которая, кажется, поселилась в моей груди из-за того, что я отвернулась от Себа.

Это было правильно, я говорю себе снова и снова в надежде, что в какой-то момент я начну в это верить.

Я мою голову, наслаждаясь ароматом моего обычного шампуня, который я была вынуждена оставить, когда бежала из страны, и намыливаю тело своей любимой ванильной пеной для ванны.

К тому времени, когда я поворачиваю ручку, отключая воду, я снова чувствую себя почти самой собой.

Пока я не выхожу из кабинки, мои глаза замечают что-то на другой стороне комнаты, от чего мой желудок падает к ногам.

Я не тянусь за полотенцем. Вместо этого я обхватываю себя руками и смотрю на сообщение на зеркале, которое стало видимым из-за пара, заполняющего комнату.

Я найду тебя. И в следующий раз я могу добиться большего успеха.

А может, и нет…

Весь воздух вырывается из моих легких, мое тело дрожит от страха.

Это шутка, говорю я себе, бросаясь вперед и хватая мочалку из раковины, чтобы стереть сообщение.

В ту ночь был только Себ, он был здесь раньше. Вероятно, он сделал это до сообщения о помаде, чтобы заморочить мне голову.

Но ты почистила зеркало, тихий голос звучит в моей голове. Я отбрасываю это в сторону.

Моя грудь вздымается к тому времени, когда стекло становится чистым, а мое тело почти сухим.

Наконец, дотянувшись до полотенца, я оборачиваю одно вокруг волос, а другое вокруг тела, прежде чем набраться уверенности и открыть дверь.

Моя комната пуста, точно так же, как я ее оставила, но я, не теряя времени, бросаюсь к окну и задергиваю шторы.

Если кто-то там…

Меня пробирает дрожь.

Кэлвин усиливает охрану дома. Это место безопасно.

Несмотря на то, что я все это знаю, я не чувствую себя в безопасности.

Я хочу верить, что дело не в том, что Себа больше нет со мной. Я отказываюсь признавать, что всего за несколько дней я попала в его ловушку, нуждаясь в нем.

Нет.

Я становлюсь выше и расправляю плечи.

Я Стелла, блядь, Дукас, и я не боюсь, кем бы ни был этот больной ублюдок. Если он вообще существует.

Я одета и сижу за своим туалетным столиком, когда где-то подо мной раздается громкий треск, и я вскакиваю со стула, испуганный крик срывается с моих губ.

— Черт возьми, — бормочу я себе несколько секунд спустя, когда убеждаю себя, что, вероятно, это была просто хлопнувшая дверь.

Зная, что мне нужно что-то сделать, прежде чем я окончательно сойду с ума, я роюсь в сумочке в поисках телефона. Я включила его впервые с тех пор, как уехала в Розвуд в такси по дороге домой, и наблюдала, как он загорается потоком сообщений и пропущенных звонков. Игнорируя их все, особенно от Себа, я открываю последнее сообщение Калли.

Я смотрю на время отправки. Она знала, что мы вернулись, почти до того, как мы приземлились.

Конечно, все здесь знали.

Нажав на ее имя, я нажимаю вызов и подношу телефон к уху.

— Стелла! — она визжит на линии, как только она подключается.

— Ты дома? — я спрашиваю, мой голос холодный и бесстрастный.

— Д-да, я только что вошла. Ты в порядке?

Я делаю паузу на минуту, борясь с желанием просто выпалить все это.

— Я приеду прямо сейчас, хорошо?

— Да, конечно. Хочешь заказать еду на вынос?

Мой желудок сжимается при мысли о еде. Я понятия не имею, когда я в последний раз что-нибудь ела, но я также боюсь, что я все равно не смогу ничего проглотить.

Еще один удар изнутри дома гремит по полу, но, к счастью, на этот раз я не реагирую — во всяком случае, не громко.

— Звучит здорово. Я буду там примерно через тридцать минут.

— Хорошо.

Тыча пальцем в экран, чтобы лишить ее возможности снова спросить, все ли со мной в порядке, я откладываю его в сторону, быстро заплетаю свои все еще влажные волосы через плечо и втираю немного тонированного увлажняющего крема в лицо. Это должно быть сделано.

Схватив сумочку, я перекидываю ее через плечо и направляюсь к двери, чтобы уйти. Я останавливаюсь в последнюю минуту, мой затяжной страх и беспокойство берут верх надо мной.

Подбегая к ящику для носков, я роюсь в глубине, пока моя рука не натыкается на нож Себа.

Мой палец скользит вниз по деревянной ручке. Выгравированный CP и зловеще выглядящий череп под ним теперь имеют немного больше смысла. Это принадлежало его отцу.

Знание этого дает мне какое-то странное чувство безопасности.

Возможно, я отослала его прочь, но, возможно, он все еще может защитить меня, даже если он понятия не имеет.

Засовывая нож в карман толстовки и держа руку на нем на случай, если мне понадобится им воспользоваться, я выхожу из дома.

— Малышка Ди, ты дома, — говорит Кэлвин со своего места на верхней ступеньке лестницы у входной двери. На полу лежит сумка с инструментами, а в его руке дрель.

Я думаю, это могло бы объяснить шум.

Смущение захлестывает меня.

Если намерения Себа состояли в том, чтобы напугать меня, то мне стыдно признаться, что они, возможно, в какой-то степени сработали.

— Привет, как у тебя дела?

Он приподнимает бровь. — Я беспокоюсь не о себе.

— Я в порядке, честно. Понадобится нечто большее, чем нож, чтобы уложить меня.

Что-то похожее на гнев пробегает по его лицу.

— Нам нужно сесть и обсудить несколько вещей, юная леди, — говорит он, больше походя на моего отца, чем мой настоящий.

— Конечно, большой человек. Но я собираюсь повидаться с другом. В другой раз?

— Дай мне свой сотовый, — требует он, спрыгивая с верхней ступеньки лестницы и протягивая руку, другой хватая какое-то устройство из своей сумки с инструментами.

— Что за черт? — спрашиваю я, когда он начинает водить палочкой по моему мобильнику.

— Проверяю, не было ли на нем чипа.

— От кого?

Его глаза поднимаются, задерживаясь на мне на мгновение.

— Если бы мы только знали, а?

— Тебе не кажется, что это немного перебарщивает?

— Стелла, — вздыхает он. — Ничто, имеющее отношение к твоей безопасности, имеет значения. Твой папа волнуется. Я волнуюсь. Черт, даже Дэмиен волнуется.

— Ты знаешь Дэмиена? — спрашиваю я, хотя не знаю, почему я удивлена.

— Для протокола, твой отец должен был рассказать тебе обо всем этом задолго до этого, но он был убежден, что защищает тебя.

— Конечно, — бормочу я, выхватывая свой телефон из-под контроля. — Я полагаю, вы проверили мою комнату с помощью этой штуки?

— Конечно. Дом находится в безопасности. Тебе не нужно беспокоиться об этом, малышка Ди.

Мои губы приоткрываются, чтобы сказать ему, что он очень, очень неправ, но по какой-то причине слова не приходят.

— Ладно, отлично, — наконец бормочу я, протискиваясь мимо него. — Я вернусь позже.

— Я тоже проверил твою машину. Оставайся в безопасности.

Я бросаю взгляд через плечо. Неужели он действительно думает, что кто бы это ни был, стал бы возиться с моей машиной?

Беспокойство разливается по моему телу, заставляя ладони потеть, а желудок сжиматься до боли. Он не поднимается, пока я не въезжаю в ворота — которые открываются в ту же секунду, как я подъезжаю, — дома Калли.

Две секунды спустя парадная дверь ее дома открывается, и она вылетает наружу.

В тот момент, когда мои ноги касаются земли, она врезается в меня, ее руки крепко обнимают меня.

— Вау, я тоже по тебе скучала, Кэл.

— Я так рада, что ты в порядке, — шепчет она, все еще обнимая меня.

Это приятно, и я не могу не раствориться в ней — до тех пор, пока она резко не отпускает меня, не делает шаг назад, а затем хлопает меня по плечу так сильно, что даже через толстовку становится немного больно.

— За что, черт возьми, это было?

— Я не могу поверить, что ты ушла и ничего мне не сказала.

Чувство вины захлестывает меня.

— Мне так жаль, я…

— Тебе не нужно извиняться. По крайней мере, не снова. Я поняла. Я просто… Я скучала по тебе.

— Я тоже скучала по тебе. Пошли, пока не появились парни.

Мой желудок скручивает. — Они здесь?

Она оглядывается через плечо на почти пустую подъездную дорожку. Ответ на самом деле очевиден, но это все равно не мешает ей ответить.

— Пока нет. Но теперь, когда ты здесь, я предполагаю, что это не займет у них много времени.

— Откуда им знать… — Она пристально смотрит на меня, изогнув бровь.

Она права. Они всегда знают.

— Давай, дом в нашем полном распоряжении.

Калли берет несколько напитков с кухни, прежде чем я следую за ней вверх по лестнице, не поднимая глаз, пока мы поднимаемся по ней, не желая смотреть на Себа, даже если это его младшая версия.

— Значит, Себ выпустил тебя из поля зрения? — Спрашивает Калли, когда она падает на свою кровать, наблюдая за мной, когда я подхожу к ее окну и смотрю на ее огромный задний двор.

— У него не было большого выбора, — бормочу я, осматривая линию деревьев, как будто этот человек, которого все, кажется, считают преследующим меня, просто выскочит и даст о себе знать.

— Я думала, у тебя все отлично в Америке.

Развернувшись, я свирепо смотрю на нее. — Откуда ты это знаешь?

Она пожимает плечами, не выглядя ни капельки виноватой, когда признается: — Я подслушала телефонный разговор между Нико и Себом.

Мой подбородок опускается. Не потому, что я злюсь на нее за это — совсем наоборот. Я горжусь ею.

— Что? Я беспокоилась о тебе. Мне нужно было знать, что он не причинял тебе боли.

Я приподнимаю бровь и кладу руку на бедро. — И ты не поверил мне, когда я сказал тебе, что со мной все в порядке?

— Я сделала, я сделала, — возражает она. — Я просто… парень вырезал свое гребаное имя на твоем бедре, Стел, а затем продолжил унижать тебя перед всеми этими засранцами. Мне просто нужно было услышать это самой.

— И что же ты услышала?

— Ничего интересного. Нико был больше заинтересован в том, чтобы рассказать Себу о какой-то девушке, с которой он переспал прошлой ночью. — Она давится. — В деталях.

— Мило, — смеюсь я. — Твой брат — кобель.

— Согласна. Так что же случилось с Себом? У меня было такое чувство, что он собирается прижаться к твоему бедру и никогда не выпускать тебя из виду.

— Я почти уверена, что это был его план, — говорю я, представляя его лицо, когда он безнадежно стоял посреди нашей подъездной дорожки этим утром. — Я дала ему попробовать его собственное лекарство, — признаюсь я, когда она ждет продолжения. Злобный смешок срывается с моих губ. — Он думал, что я простила его, потому что он подарил мне несколько оргазмов. Он гребаный идиот.

— Там ты не услышишь от меня никаких аргументов. Он действительно позволил тебе уйти?

— Я имею в виду, я захлопнула дверь у него перед носом, так что у него не было особого выбора.

Что-то тянет меня обратно к окну, и я снова засовываю руку в карман и сжимаю пальцами его нож.

— Что-то подсказывает мне, что ты пожалеешь об этом.

Мои губы подергиваются. Разве это неправильно, что часть меня действительно надеется, что я это сделаю?

И вот я подумала, что Себ был мудаком-садистом.

Движение тени у линии деревьев заставляет меня напрячься.

— Ты в порядке?

— Да… Я…

Потребность что-то сделать, вернуть контроль над этой гребаной ситуацией пронзает меня.

Поворачиваясь к ней спиной, я стою в изножье ее кровати.

— Ты помнишь то стрельбище, о котором ты говорила, что у тебя здесь есть?

— Да? — Она в замешательстве хмурит брови.

— Мы направляемся туда. Сейчас. Я собираюсь научить тебя стрелять.

— О-хорошо. — Она несколько нерешительно сползает на край кровати. — Но не раньше, чем ты скажешь мне почему.

Выдыхая, я заправляю несколько выбившихся прядей волос за уши.

— Себ — я уверена, ребята — думают, что за мной кто-то охотится. Что нападение не было случайным.

— Это было не так, — заявляет она.

— О Боже, только не ты тоже.

— У него был твой нож, Стелла. Это не было каким-то случайным нападением.

— Да, я знаю. Я просто… Я не хотела в это верить, но… — я выдыхаю, отказываясь признавать, что они, возможно, просто правы.

— Мой нож был в моей спальне. Так что для него это означало бы…

Калли бледнеет, несмотря на то, что, вероятно, уже пришла к такому выводу.

— Я кое-что нашла, — шепчу я.

— Что?

— Сегодня днем, когда я вышла из душа, на зеркале в моей ванной было написано сообщение.

— Срань господня, Стелла. — Она вскакивает с кровати, как будто кто-то только что поджег ее задницу. — И ты говоришь мне это только сейчас?

— Вероятно, это был просто Себ, который дурачился. Это он пробрался в мою спальню глубокой ночью.

— Чтобы вышибить тебе мозги, Стел. Не для того, чтобы напугать тебя до смерти.

— Однако у него есть почерк.

Она качает головой, ни на секунду, не веря моим доводам.

— Что там было написано?

Я вспоминаю это сообщение, к ее большому ужасу.

— Пожалуйста, скажи мне, что я не первая, кому ты рассказала, — умоляет она, но все, что я могу сделать, это пожать плечами. — Стелла, он был в твоем доме, — возражает она.

— Вот почему мне нужно пойти и пострелять кое-какого дерьма. Ты знаешь, где хранится оружие?

— Да, но они заперты и…

— Может ли Нико добраться до них?

— Да, но…

— Я думаю, тогда пришло время пойти и посмотреть, дома ли он, не так ли?

Я подхожу к ее двери, распахиваю ее.

— Стелла, я действительно не думаю…

— Ты хочешь научиться защищать себя?

— Д-да, но…

— Натяни свои трусики для большой девочки, Кэл. Я уверена, что смогу убедить твоего брата сделать практически все, что угодно.