Золушка 2020

Глава 13 Меня проклял Романов

Когда-то я любила Москву. Даже больше чем Питер, как ни странно. Город на Неве всегда пугал, хоть и завораживал, а вот в старой столице мне было хорошо. Не так здорово, как в Лондоне, но вполне комфортно. Правда жара, смог и адский трафик изо всех сил уговаривали разлюбить белокаменную и нерезиновую.

Я бы с удовольствием, честное слово, но отец, похоже меня заколдовал. Наверно, мы стали общаться слишком часто, и он загипнотизировал аргументами.

У меня совсем ничего не получалось после увольнения из Гео. Частные заказы были, но не обеспечивали меня. Да и нарабатывала базу я без души и вдохновения, хотя фотографировать людей я умела. Умела, но не любила. Во всяком случае, совершенно не получала удовольствия от студийных съемок или свадеб. Почему-то клиентам никогда не нравились фото, которые я отбирала. На них они были настоящими, эмоциональными, живыми. Не всегда идеальными, но ведь никто не идеален. Особенно люди. В недостатках наша красота. В эмоциях наша жизнь.

А ждали меня с распростертыми объятиями только заново стажером в Сан, но туда я сама не хотела. Это было еще хуже. В желтушке наоборот требовали побольше грязи. Я не могла.

Поэтому единственным вариантом осталось предложение отца. Он сначала предложил приехать в гости, а потом, почти сразу, предложил работу.

— Ты знаешь, я познакомился кое с кем, — начал он издалека.

— Ммм, да ты что? Для здоровья или серьёзно?

— Мари! — возмутился папа, отвыкший, видимо, от моих провокаций.

Он был таким забавно растерянным, что я не могла не усугубить.

— Надеюсь, не нужно рассказывать, как пользоваться презервативами. Я не горю желанием становиться старшей сестрой.

Отец прищурился на меня и быстро умерил эмоции.

— Прекрати, пожалуйста, паясничать, я не для того завел разговор.

— Правда? Ну, ладно. Для чего же ты мне это сообщаешь?

— Кажется, Стефания ищет помощницу. Ей нужен ответственный человек, который разбирается в фотографии и социальных сетях.

— Пап, сейчас каждый в этом разбирается.

— Я говорил ей о тебе, она видела фотографии и заинтересовалась.

Заинтриговать он умел. Я тоже заинтересовалась.

— Что за работа?

— Думаю, она сама тебе расскажет. Если ты готова встретиться и обсудить. Ты готова?

Да, я была готова. Потому что от безделья у меня уже мозги были набекрень. Я не привыкла жить без работы, без любимого дела. Энергия палила во все стороны. Наверно, это мамины гены. Она часто делала глупости, была импульсивной, даже взбалмошной. Но я научилась справляться с подобными взрывами трудотерапией. Еще лечила скорость. К сожалению, мой Порш остался в Лондоне. Я ведь не думала, что задержусь в Москве, а ехать через всю Европу совсем не хотелось.

Так я и оказалась в папином гелентвагене, на пассажирском сидении по пути на собеседование по протекции. Можно сказать, исполняла его мечты. По забавному стечению обстоятельств встречу Стефания назначила в Царицыно.

— Получишь эту работу — куплю тебе машину, — пообещал папа. — Любую. Мамин Порш уже дряхлый. Наверно, влетает тебе в круглую сумму на одних расходниках.

— Бывает, — кивнула я. — Но я его все равно люблю. Ты так и не сказал мне ничего толком о работе. Стефани она кто? Ну кроме как твоя герлфренд. Это я поняла.

Папа игнорировал мою издевку и ответил только по делу.

— Она правая рука одного известного молодого человека. Он очень популярен и нуждается в хорошем пиаре через соцсети. Ты же понимаешь, сейчас вся молодёжь повёрнута на инстаграме.

— О, интересно. А кто он? Артист? Зачем ему штопать имидж? — я вздрогнула от внезапной догадки. — Пап, только не говори, что это какой-нибудь певец-наркоман. Ты же знаешь, я не могу с ними даже рядом стоять. Клубы, кокс, вечный угар и разврат…

— Боже, нет, Марьяш. Конечно, нет. Я же не конченый придурок, чтобы окунать тебя в шоубиз.

Отец накрыл своей ладонью мои пальцы, которые тут же стали влажными и прохладными. Он сжал мою руку, успокаивая. Из-за мамы я ненавидела гламурную жизнь селебрити. Наверно, еще сильнее, чем дворцовое закулисье. Там хотя бы просто смертная скука, а вот тусовка певцов, актеров и прочих див меня пугала до дрожи.

— Мы приехали, — проговорил отец, похлопал меня по руке и вышел из машины.

— Местечко, конечно… — присвистнула я. — Пап, а попроще не было ресторана? Твои дворянские замашки так утомительны.

Отец ничего на это не ответил, просто вышел из машины, открыл мне дверь и подал руку, помогая выбраться.

— Я же сказал, у нас встреча с публичной личностью. Мы поднимемся в номер, чтобы поговорить без свидетелей.

— Еще лучше, — буркнула я себе под нос, но спорить не стала.

Отец, конечно, знал больше, чем говорил мне. Но даже той скупой информации, что он выдал, хватило для интриги и азарта. Вести инсту и другие соцсети — это чертовски интересно. Наверно, этот звездный клиент политик или ресторатор какой-нибудь.

Я была готова согласиться, не глядя. Да, определено, мамина импульсивность во мне бурлила сейчас изо всех сил.

— Тебе нужно научиться красиво выходить из машины. Иначе будешь сверкать бельем, не постеснялся заметить отец.

— Папа!

— Что? Привыкай, Марьяша, ты теперь на виду. Это не Лондон, где можно прятаться и делать вид, что ты не Юсупова.

— Меня никогда не напрягала наша фамилия.

— Правда? Значит, мне показалось.

Швейцар открыл дверь, и отец молниеносным, отточенным движением вложил чаевые ему в карман.

— Добрый день, Владимир Игоревич, Марианна.

Я кивнула, теряясь от вежливости и пафоса. Да, непривычно. Меня все знают тут. Особенно, когда я иду хвостом за его лордством, графом Юсуповым.

Мы прошли через ресепшен, где отец просто кивнул портье и направился к лестнице. очевидно, нас ждали.

— Запомни, у Стефании и ее подопечного очень близкие отношения, — наставлял папа, пока мы поднимались по ступеням. — Формально тебя нанимает она. Но ты должна произвести впечатление на обоих. Будь милой, но не слащавой. Подай себя профессионалом, но не занудой.

Я закатила глаза.

— Пап, я просто буду собой.

— Меня это больше всего пугает.

Он остановился у двери, осмотрел меня, резюмировал:

— Выглядишь хорошо. Мне нравится блузка и шорты. В классическом стиле. Очень уместно. — Отец выправил кудрявый локон из-за моего уха, который я прилаживала туда минут пять. — Нужно было распустить волосы. Ты с этой прической выглядишь слишком молодо.

— А ты с этим тоном — слишком старым, Владимир Игоревич. А будешь бухтеть, подружка бросит. Так что улыбайся, старпер.

Он закатил глаза, покачал головой, давая понять, что я безнадежна и постучал в дверь номера.

— Открыто, — услышала я голос, который узнала моментально.

Мне бы бежать, не оглядываясь, но ноги словно вросли в пол, а отец уже распахнул дверь, мягко толкнул меня вперед.

— Андрей, — выдохнула я, сразу увидев его.

Он сидел в кресле, но, едва я вошла, тут же подскочил.

Узнал?

Несколько бесконечных секунд тишины, пока мы смотрели друг на друга. Он выглядел иначе. Светлый костюм и безупречная рубашка, волосы разобраны на пробор, яркие карие глаза стали еще притягательнее. Я потеряла дар речи.

— Мари?!

Узнал.

— Марианна, почтение…

Отец положил мне руку на плечо, и я, опустив голову, присела в заученный до безупречности книксен. Некоторые вещи невозможно разучиться делать. Кататься на велосипеде, целоваться и делать идеальный книксен, если ты хотя бы год училась в Смольном.

В ушах шумело, перед глазами все плыло, и я совершенно ничего не понимала, но привычки были сильнее даже моей взбалмошности.

— Не начинай, — процедил Андрей сквозь зубы. — Что это все значит?

Он злился на меня. Серьезно? За что?

Не глядя на царевича, я распрямилась и повернулась к отцу, желая спросить у него то же самое.

Что все это значит, мать вашу?!

Язык присох к небу, и я удрала бы, пожалуй, вопреки всем своим привычкам и принципам, но папа закрывал собой выход.

— Стефания, потрудись объяснить! — практически зарычал Андрей, обращаясь к блондинке, которую я только что заметила позади него. — Это она?

— Да уж, я бы тоже не отказалась от объяснений. Это он? Ты знал? — огрызнулась я на отца, обретя дар речи.

Театр абсурда во всей красе.

— Марианна, манеры, — прищурился отец, убавляя тон до угрожающего шипения.

О, это он зря.

— Манеры у меня ни к черту, ты же знаешь, — процедила я сквозь зубы, пьянея от злости Андрея и собственной наглости. — Пожалуй я их засуну в его царскую задницу, если не услышу немедленно, какого хрена ты меня притащил на аудиенцию к Романову без предупреждения.

Папа просканировал мое лицо и сделал гениальный вывод:

— Вы знакомы?

— Нет, конечно, — рассмеялась я нервно. — Первый раз его вижу. Очень приятно, Вашество. Всего доброго, не утруждайтесь…

— Мари! — отец все так же закрывал дверь. — Прекрати цирк, давайте все успокоимся и поговорим.

— Поговорим? — отмер, наконец, Андрей. — Я не собираюсь с ней разговаривать. Стеф, если это твоя претендентка, то — нет. Она нам не подходит. Ни опыта, ни образования. Она даже колледж не закончила.

А это было больно. Козырять тем, что я ему сама рассказала, пытаясь унизить. Вот ведь сволочь.

— Да, не закончила А ты-то сам где учился, солдафон? Ах, простите, к кадетскому и кремлёвскому, кажется, полагается еще Оксфорд. Наверно, именно там учили отделять от своей личности совесть. Уверена, сдано на отлично. Так ведь, Ваша Светлость?

Я тут же пожалела, что перешла на личности, но ведь он первый начал. Принц, мать его.

— Можешь проваливать обратно в Лондон, Мари. Тебе здесь не рады, — с истинно царским апломбом повелел Андрей, прожигая во мне дыры бешеными глазами. — Я отказываю тебе в вакансии.

— Ох, какая потеря. Какая трагедия. Я так расстроилась. Пойду поплачу. Надеюсь, не умру от горя. Это ведь не работает как проклятие, правда? Но если что, пап, ты уж напиши на могильном камне: «Меня проклял самый большой придурок из дома Романовых». Это ведь такая честь для нашего рода.

Практически выплюнув это все Андрею в лицо, я развернулась и отодвинула от двери оторопевшего, бледного отца. Но вспомнила о манерах, обернулась.

— Стефания, была рада вас увидеть. Жаль, что не познакомились. Ваша Светлость, не кашляй.

Отвесив клоунский поклон в пол, я дернула на себя дверь и вихрем помчалась по коридору, вниз по лестнице, мимо портье и швейцара, к машине.

Руки тряслись. Да я вся тряслась, упираясь ладонями в капот отцовского Гелика. Жутко хотелось курить, но я не была уверена, что дойду до бара. Я не была уверена, что вообще смогу отлепиться от машины.

Через минуту пиликнула сигнализация, и отец буквально отодрал меня, открыл дверцу и усадил в салон. Он устроился рядом на водительском кресле. Открыл рот, но я оборвала его сразу:

— Не спрашивай. Вообще не говори со мной.

Я процедила эти слова сквозь зубы и отвернулась к окну. Наверно, отец подумал, что у меня сейчас начнется паническая атака. Наверно, она бы и началась, если бы он потребовал объяснений или стал бы орать.

Он не стал. Просто повернул ключ, завел мотор.

Пока мы выезжали с парковки, я продолжала глазеть на дворец. Кажется, на втором этаже кто-то курил у окна, провожая взглядом нашу машину.

Стефания

— Андрей, ты в своём уме? — не постеснялась я повысить голос на бессовестного царевича.

Едва за Владимиром и Марианной закрылась дверь, я очнулась и была готова порвать Романова на тряпки. А он, как ни в чем ни бывало, достал сигарету и подошел к окну, закуривая.

— Как ты мог? Какая муха тебя укусила? — продолжала я требовать ответов.

Знала, что он не соблаговолит ответить. Знала, что набычится и будет курить одну за другой, игнорируя меня и весь мир. Андрюша это умел. Баран упертый. Мне бы успокоиться, но я не могла кипеть тихо, нужно было выплеснуть.

— Бедная девочка. Она же перепугалась до смерти.

Андрей фыркнул, затушил сигарету, повернулся ко мне.

— Нет, она в порядке, Стеф. Поверь мне. Переживет. Я не буду с ней работать. Ты — тоже.

— Да что ты говоришь?!

Я уперла руки в бока, окончательно сатанея от подобного заявления.

— Говорю, как есть. Это не обсуждается.

— Смотри-ка, внезапно кто-то вспомнил, что умеет отдавать приказы. Не очень вовремя, дорогой. Спешу напомнить, что я подчиняюсь не тебе, а напрямую царю. Марианна прекрасный фотограф. То, что она не закончила колледж, не дает тебе права вести себя таким безобразным образом.

— У меня дохрена прав, Стеф. И я точно имею право отказать этой девчонке.

— Ты слышал, что я говорила о моей должности? Мари будет работать со мной. Я не тебе горничную нанимаю, а себе ассистента.

— Одна фигня.

— Нет! Разная. Хватит, Андрей. Не хочешь по-хорошему, сделаем как обычно. Сегодня твой отец дает закрытый бал в Кремле. Я собираюсь представить ему Марианну. Пусть Дмитрий Николаевич решает, раз ты уперся рогами.

— Она Юсупова, Стеф. Отец никогда не согласится. То, что ты спишь с ее отцом, так себе аргумент.

Это было неприятно, хотя и предсказуемо. Я была готова к такому повороту. Больше обескураживало хамство Андрея в адрес Мари. Что-то мне подсказывало, он злится на самого себя, а не на нее.

Единственное, что их связывало — это Лондон. Мир иногда так тесен.

В любом случае, Андрею придется смириться, если царь примет Мари. Я знала о немилости Юсуповых, о конфликте царя и Владимира ходили темный слухи, но интуиция подсказывала, что Мари нужно быть на балу сегодня.

Если упрямство Андрея я могу игнорировать, то саму Марианну придется уговорить.

Оставив надутого царевича в номере, я взяла машину и отправилась к Владимиру. Марианна жила у него эти дни. Она обязана будет меня выслушать.

Разумеется, с ее стороны я тоже не встретила доброжелательности.

Владимир открыл мне дверь, но не спешил предлагать войти.

— Стеш, может позже? Она психованная сейчас, — проговорил он, а на лице красочно отражалась тревога за ребенка.

— Потом она точно не согласится, Володь. Я могу уйти, конечно, но сегодня единственный шанс пообщаться с Дмитрием. Знаю, ты хочешь вернуться ко двору, хочешь для Марианны добра. Мы можем попробовать сегодня. Все трое. Только ты должен меня пропустить, а она согласиться и пойти на бал.

— А ты что должна?

Юсупов ухмыльнулся и притянул меня к себе. Я уже победила, потому что он закрыл за мной дверь.

— Тебе я не должна ничего.

— Да разве?

— Ага.

Он уже стал целовать меня, поэтому пришлось напомнить:

— Володь, Марианна. Она здесь?

— Да. В комнате сидит. Ни слова мне не сказала. Упертая, как баран.

— Я к такому привычная.

Погладив его по шершавой щеке, я выбралась из объятий и пошла к гостевой спальне, постучала.

— Марианна. — Разумеется, она мне не ответила, потому я просто вошла. — Марианна, мы можем поговорить?

Она сидела на кровати, что-то рисовала и сразу спрятала планшет.

— Вы не спросили разрешения войти, — укорила девочка и стрельнула глазами.

Такие же синие, яркие, как у отца. Черты лица тоже угадывались Юсуповские, но вот манеры и поведение совсем иное.

— Да, я не спросила, потому что ты бы не разрешила.

— Разве это красиво?

— Нет, совсем нет, но сегодня мы все, кажется, наделали некрасивых вещей.

— Вы ничего не делали, Стефания.

— Я отвечаю за Андрея, а он…

— Говнюк, — закончила Марианна.

— Пожалуй. Вы знакомы, я полагаю?

— Немного. Недолго. Случайно.

— Ясно. Он обидел тебя?

— Нет.

— Обманул?

— Послушайте, я не хочу…

— Ладно, — я сразу сбавила обороты и сменила направление разговора. Марианна не гнала меня, а это уже было хорошо. — Скажи, почему ты приехала на собеседование?

— Мне нужна работа.

— Значит, тебе интересна вакансия?

— Да, но…

— Но — Андрей, да? Он для тебя много значит?

— Да ничего он не значит. Я его едва знаю.

— Тогда почему ты хочешь отказаться от работы, которая тебя заинтересовала, из-за ничего не значащего знакомства… эээ в Лондоне?

Мари ничего не подтвердила, но и не опровергла мои догадки. Она лишь раздраженно выдохнула, опустила плечи, проговорила расстроенно:

— Я не знаю…

Марианна явно была растеряна и деморализована, но то, как она говорила с Андреем в Царицыно, уж точно не характеризовало ее как размазню.

— Дорогая, я видела твои фотографии. И я знаю, что ты училась в Смольном, а значит прекрасно разбираешься во всем, что касается дворцовых правил и прочих царских тонкостей. Мне бы очень хотелось, чтобы именно ты мне помогала.

Марианна посмотрела на меня прямо и тепло. Она не сказала ничего, но я прочитала по глазам одобрение, симпатию, немного растерянности.

— Он не захочет. Вы же слышали, — прошептала она, еле слышно.

— А мы спросим у царя, Мари. Именно он решает такие вопросы, если мы с Андреем не совпадаем в мнениях. — Я видела, что она побледнела. Нужно было идти ва-банк. — Ну как? Позволишь Андрюше решить все за тебя? Откажешься от работы и вернешься в Лондон, как он и велел?

Мари сжала губы. Глаза сверкнули вызовом. Она поднялась с кровати, тряхнула волосами.

— Черт с вами. Ведите к царю. Пусть он решает.

Я усмехнулась.

— Сегодня вечером бал. Не для прессы, только свои. Думаю, нужно купить тебе платье по такому случаю.

— О, да, фея-крестная. И хрустальные туфельки для Золушки. Какая же Золушка без хрусталя?

Я засмеялась и, обняв Мари за плечи, повела в гостиную. Владимир вскочил с дивана, удивленный нашим появлением не меньше, чем Андрей в Царицыно.

— Мы по магазинам, пап. Выдай карту что ли? Неудобно шиковать за счет Стефании… Простите, не знаю вашего отчества.

— Да я не такая старая для отчества, детка. Можешь звать меня Стешей.

— О, нет, как-то это ту мач. А если Стеф?

— Годится. Андрей меня так зовет.

Мари закатила глаза и прошла к выходу.

— Можете целоваться. Я на парковке подожду.

Настала моя очередь смущаться. Хотя приятного в этом легком панибратстве Мари было намного больше. Просто немного непривычно, но, видимо, она всегда такая. Не страшно. Главное, что мы найдем общий язык. Первые шаги уже сделаны.

— Как? — Только развел руками Владимир.

Я пожала плечами.

— Очень просто.

Я не собиралась выдавать секретов.

Две минуты на поцелуи и снова в бой.

Через час, когда Мари крутилась у зеркала в выбранном платье, мне было очень жаль Андрея. Надеюсь, он сможет держать себя в руках.