Золушка 2020

Глава 21 Разоблачение

Я сам организовал реставрацию усадьбы Островского под Костромой и теперь курировал основные этапы. Мы задержались еще на день. По официальной версии, чтобы показать подруге из Лондона парк и пропитать ее духом русского дворянства, литературы и традиций.

Да-да, Лиз Роллинг присоединилась к туру. Невероятное счастье для всей команды. Особенно для меня. Всю эту неделю я опять постигал «прелести» воздержания. Вставал в шесть утра, а в десять вечера без сил валился в кровать. Слабак.

Нас всех поселили в аутентичных русских домиках на базе при усадьбе. Слава богу, мой был дальше всех от апартаментов Лиз, и она лишний раз боялась высунуть нос на улицу после наступления темноты. Мари такой фигней не страдала, но толку? Меня срубало до того, как темнело.

Аппарат медленно выплевывал темную жидкость в чашу. Я не поленился сам сварить кофе, чтобы выпить его за завтраком с Мари. То, что выдавали за эспрессо в местном ресторане, таковым не являлось — сто процентов.

Да, я сноб. Простите, не бейте.

Да, я путешествую с компактной кофе-машиной и запасом кофейных зерен.

Не такая уж большая блажь для царевича. Так, легкая шиза.

Я вышел из домика, направился к веранде с видом на склон и небольшое озеро, где нам обычно накрывали завтрак.

Стефания сегодня была занята, а Лиззи никогда не вставала раньше десяти. Мы могли немного побыть вдвоем с Мари. Хоть поболтать спокойно, но…

— О, Дрю, как мило, — Лиз, словно из воздуха материализовалась, забрала у меня чашу, — Спасибо.

Она налила кофе себе и мне, присела, ослепительно улыбаясь.

— На здоровье, — промямлил я, тоже усаживаясь и представляя, как будет рада Мари такой компании.

А что делать? Не объяснять же Лиз, что кофе я цедил для моего прекрасного менеджера.

Через минуту я увидел, как Мари выворачивает из-за угла. Она нас увидела и остановилась. Я только слегка пожал плечами, извиняясь. Пока Лиз была увлечена намазываем масла на тост, я слегка отодвинулся на стуле назад и всем своим лицом показал, как сожалею. Мари улыбнулась, достала камеру из чехла и навела на меня. Я знал, что только на меня. Нафига ей Лиззи?

Серия щелчков привлекла внимание англичанки. Она звонко бросила нож на тарелку и нарочито громко простонала.

— Ооо, а она что тут делает?

— Работает, — тихо ответил я, наблюдая как Мари подходит к нам.

Слава богу, она не ушла. Значит, не обиделась. Ну, или голодна сильнее, чем обиделась.

— Доброе утро, — проговорила она, присаживаясь.

Я успел встать и выдвинуть ей стул.

— Доброе, — откликнулся я.

— Угу, — буркнула Лиззи, снова не очень приветливо.

Я не замечал раньше такого. И мне это не нравилось.

— Разве обслуга ест вместе с..? — начала моя приятельница пороть херню.

— Обслуга? — не сдержалась Мари. — Мисс Роллинг, моя фамилия Юсупова на минуточку. Возможно вам это ничего не скажет, но я не являюсь обслугой для царевича Андрея. Скорее, это ему крупно повезло со мной работать.

Вашу мать! Она сказала это с таким величием и достоинством, что я даже немного возбудился.

После этого Мари будет рассказывать, что она простая девчонка без претензий на дворянские церемонии. Пусть так, но кровь водой не разбавишь. Как я в Лондоне этого не замечал?

— Дрю, — взвизгнула Лиззи, выводя меня из ступора.

Видимо, она искала поддержки и думала, что я осажу Мари, но…

Я только скорчил рожу, наслаждаясь, довольной улыбкой на лице моего личного фотографа.

— Мари права, Лиз. К тому же совместная трапеза укрепляет командный дух. Мы всегда вместе завтракаем. Если бы ты просыпалась чуть раньше, то знала бы об этому

— О, дорогой, в шесть утра? Слишком рано.

— Но сегодня ты встала.

— Только ради тебя.

— Такие жертвы, — фыркнула Мари.

Она немного ревновала к Лиз. Самую каплю, но меня это всегда веселило и тонизировало. И возбуждало.

Ну ладно. Все в Мари меня возбуждает.

Я конченый, знаю.

Лиззи стрельнула на нее убивающим взглядом, но Мари поспешила сгладить, объясняя:

— Я сама еле глаза продрала. Скорее бы уже этот тур закончился. Что у нас сегодня? Омлет? Надо поесть и проснуться.

Мы все трое занялись едой, и вместо приятной болтовни с Мари мне пришлось поддерживать разговор с Лиззи. Так себе замена на самом деле.

Я даже, кажется, на секунду заснул, слушая стрекот англичанки о том, как в Лондоне все иначе.

Зачем она мне это говорила? Можно подумать, я не был в Лондоне.

Из дремоты меня вытащили щелчки фотоаппарата Мари.

Я улыбнулся ей сонно и скорчил рожу. Она хмыкнула.

Закончив с комедией, я перешел на порно. Облизал губы, прищурился сексуально, сдвинул брови, изображая сурового повелителя ее тайных желаний. Я так увлекся, что начал вспоминать, как Мари соблазнила меня в самолете. Мы уснули на соседних креслах. Стефания заботливо укутала нас одним одеялом. Я проснулся, потому что Мари ноготком пересчитывала звенья молнии на моих джинсах. «Через три минуты в туалете. Не пожалеешь», — шепнула она. О, я не пожалел! Но запомнил, затаил и готовился отомстить.

Кажется, сейчас подходящий момент.

— Дрю, пусть она перестанет, — из сладких грез меня вывел голос Лиз.

Официально назначаю ее сегодня разрушителем царского кайфа.

— А? — я быстро привел лицо в обычное сонное состояние.

— Пусть прекратит меня снимать! — она повысила голос раздраженно мотнула головой на Мари.

— Брось, она только меня снимает.

Мари игнорировала Лиззи, продолжая щелкать затвором.

— Нет, я настаиваю, пусть вообще уйдет отсюда. Ты ей слишком много позволяешь.

Я зацепился за ее слова со своей выгодой. В голове моментально сложился план. Я глянул на часы. Полчаса до выезда. Успеем. Я встал и подошел к Мари.

— Перестань, — проговорил сердито, надевая на объектив чехол.

А сам молился, чтобы она не спорила, не врезала мне, а сделала испуганное лицо.

Ну… Много хотел, знаю. Испуга не вышло, но удивление Мари изобразила на зачет. Сойдет.

— Что? — переспросила она.

— Если леди Элизабет не хочет фото, то ты не должна ее снимать.

— Я ее не снимала. Нужна она мне сто лет, — Мари перешла на русский.

Я расслабился и предупредил тоже на родном языке.

— Я сейчас поору немного. Не пугайся.

Ее глаза стали огромными.

— Романов, ты не ох…

— ЕСЛИ ЛИЗ СКАЗАЛА, ЧТО НЕ ХОЧЕТ, ЗНАЧИТ СНИМАТЬ НЕЛЬЗЯ! ЭТО НЕПРИЕМЛЕМО! ТЫ ДОЛЖНА УВАЖАТЬ ЕЕ РЕШЕНИЕ. ЭТО ПОНЯТНО?

— Не пошел бы ты в задницу?

Я схватил Мари за локоть и потащил подальше от Лиззи, которая блаженно улыбалась, празднуя победу.

Мари

— Андрей, ты спятил совсем? Что за игры? Пусти меня! Куда тащишь? — шипела я на царевича, совершенно ничего не понимая.

Позавтракали вдвоем называется. Приходи, я сварю тебе кофе, детка.

— Сейчас я тебя буду наказывать, — заявил Андрей, еще больше запутывая меня.

Нет, он же не серьезно это? Жить надоело что ли?

— Ты чего там вместо кофе пьешь? Добавил лишнего коньяка?

Я совсем запыхалась. Мы бежали по деревянным ступеням-дорожкам парковой зоны мимо домиков. Андрей завел меня в один из них, который оказался открытым. Кажется, это была подсобка с ведрами, метлами, лопатами, тележками и прочим скарбом.

Я моментально оказалась зажата между Андреем и стеной. Он безжалостно набросился на мой рот.

— Обалдел?! Нас увидят! — бунтовала я, но сама прижалась к нему и простонала от такой желанной близости.

— Плевать! Малыш, я так соскучился.

Андрей сбросил джинсовую куртку, помог снять мою толстовку. Его прохладные руки скользнули мне под свитер. Я взвизгнула от неожиданности.

— Тише, тише, — уговаривал он, целуя.

— В подсобке, царевич? Серьезно? — захихикала я.

— Серьезно. Очень серьезно, Мари. Я никогда еще не был так серьёзно настроен на безумие. А все из-за тебя.

— О, конечно. Как всегда, я во всем виновата. Помню-помню. Платье, весна, и ты весь страдающий.

— Все верно. Хватит болтать, поцелуй меня

— У меня одно условие, — я накрыла его губы рукой, сопротивляясь из последних сил.

— Какое еще условие?

— Говорят, у твоего дядьки коллекция суперкаров? Можешь раздобыть один погонять?

Для убедительности я скользнула руками ему под майку.

— Хоть два, — моментально согласился Андрей. — Только сначала ты покатаешься на мне.

Он снова стал меня целовать. Пальцы ловко расстегнули замок бюстгальтера прямо под свитером. Я задрожала, ощущая нежные поглаживания на своей груди. Неделя, целая неделя. Как же долго мы не были наедине.

Я бессовестно потянулась к молнии на его джинсах. После самолета улетучились последние остатки стеснительности. Андрей помог мне избавиться от джинсов и белья.

— Ай, ай, ай.

Он прижал меня к какой-то деревяшке. Я чуть зад не ободрала. Романов оценил масштаб нелепости моих увечий и заржал.

— Прекращай, а то уйду.

— Никуда ты от меня не денешься.

Он бросил куртку на какой-то ящик, усадил меня на него. Я отыскала руками опору сзади, слегка отклонилась. Андрей уже нависал сверху, я чувствовала его. Нетерпеливый, быстрый. Я так же неистово двигала бедрами ему навстречу. Неделя — это слишком много. Пришлось укусить его за плечо, чтобы не дать крикам нас выдать.

— Какая ты шустрая сегодня, — не спустил он мне быстрый финиш.

— Проклятая неделя, Романов. Неделя!

Я отдышалась, усадила Андрея на свой ящик, устроилась сверху. Нужно сравнять счет. Долго трудиться мне не пришлось. Кажется, он тоже соскучился.

То и дело прыская, мы приводили одежду в порядок.

— Сегодня вечером будет продолжение, — пообещал Андрей уже у двери.

— Да-да, ты каждый день так говоришь, но в десять уже дрыхнешь. Что мне с таким продолжением делать?

— Прости, Мари, я отрубаюсь, ничего не могу с собой поделать. Слишком ранний подъем.

Я не могла ворчать, глядя в его щенячьи виноватые глаза. Пришлось целовать снова и говорить, что не сержусь.

— Вот вернемся в Москву, и… — пообещал он как всегда туманно.

Я не была так уверена, что в Москве все будет хорошо, но все же.

Восхитительные поцелуи Андрея не разрешали сейчас думать о будущем. Счастье было сейчас. В этот самый момент.

— Иди. Опоздаешь, — прошептала я. — Скоро машина. И Лиззи там осталась.

— Пес бы с ней.

— Нельзя, Андрей. Не сейчас.

Он вздохнул, вынужденно соглашаясь.

Я вытолкала его за дверь. Царевич стукнул снаружи три раза, что означало: вокруг никого. Я пригладила волосы, сосчитала до десяти и потянулась к ручке двери. Но она уже распахнулась.

— Стеф?

— Мари?!

— А… я… тут кое-что искала, — мозг оперативно пытался подобрать оправдание поправдоподобнее.

— А Андрей тебе помогал? Я видела, как он вышел. — Стеф взглянула на часы. — У меня нет времени обсуждать это сейчас. Мы выезжаем через пять минут. Поговорим в два, ресторан в отеле. И приведи себя в порядок перед выездом, у тебя в волосах какая-то дрянь, и блеск по щекам размазан.

В уборной я дрожащими руками копалась в волосах и вытирала щеки салфеткой. Отпираться нет смысла. Она меня уволит. Еще и отцу расскажет. До двух я промучилась, наблюдая за Андреем, который разговаривал с реставраторами и потомками драматурга. Самое ужасное, что мне не было стыдно перед Стеф или папой. Я боялась, что потеряв работу, потеряю и его. Объявили обеденный перерыв. Я сказала Андрею, что нужна Стефании и отправилась в гостиницу. Мы поели, не проронив ни слова. Стеф лишь бросала на меня красноречивые взгляды. Я не выдержала.

— Мне собирать вещи?

— Давно вы так близко дружите? — спросила она в свою очередь, игнорируя мой вопрос.

— Месяц.

— Мой отпуск?

Я кивнула. Что тут скажешь?

— Ты его любишь?

Меня словно током ударило, я уставилась на нее во все глаза. Причем тут мои чувства, интересно? Я сплю с царевичем. Стефания по-хорошему должна меня изолировать. Какое ей дело до любви?

— Это неважно…

Слезы начали собираться в глазах. Почему я так реагирую?

— Важно, Мари. Просто скажи, ты любишь его? Или это просто секс?

— Я — люблю, а для него — просто секс, — заявила я, окончательно теряя собранность и хладнокровие.

Я схватила стопку салфеток, чтобы остановить соленые реки, что брызнули из глаз. Стефания терпеливо ждала, пока я успокоюсь.

— Марьяш, я не осуждаю тебя, — выдала она, когда я успокоилась. — Конечно, это безумие. И я настаиваю, чтобы свидания в подсобках прекратились…

— Стеф, да ты в своем уме? — Приплыли, я сама себя каждый день осуждаю, а она добренькая такая. — Увольняй меня немедленно!

— Нет.

— Ты хоть понимаешь, что будет, если нас поймают?

Я сама себе копала яму, но именно в ней намного безопаснее находиться, чем рядом с Андреем. Один раз он уже разбил мне сердце.

— Мари, я люблю твоего отца, — неожиданно привела аргумент Стеф.

— Сочувствую.

Я слабо понимала, чем мой папа, тиран и деспот, привлек независимую, деловую и свободолюбивую Стефанию Марковну. Но если это чувство взаимно, то ей конец.

— Ты не против?

Она смотрела так, как будто накосячила не меньше моего, и теперь я имею право ее осудить.

— Я? Против? Да что ты! Папа от меня, наконец, отстал. Видимо теперь тебя, кхем, курирует.

Последнее время Владимир звонил, как приличный отец, раз-другой в неделю и ничего от меня не требовал, не давил, не напрягал. Просто интересовался, как дела,

— Ох, дорогая. — Стеф похлопала меня по руке. — Я так устала командовать. А с Володей я не менеджер и не курица-наседка. Я просто женщина. Во всех смыслах…

— О, избавь меня от подробностей. Он все-таки мой отец.

Стеф улыбнулась

— Марьяш, только не говори Андрею, что я знаю и закрываю на все глаза, и, ради Бога, больше никакого экстрима.

Я покивала.

На сердце было легко и спокойно, когда мы вышли из ресторана, и я вернулась к Андрею. Даже присутствие его Лизабет меня больше не напрягало.