Золушка 2020

Эпилог

Москва. 2020 год.

— Костя, хватит. Это моя помолвка, и моя машина.

Кос оторвался от губ Элли и недовольно на меня покосился.

— Завидуй молча, дружище. И вообще, не понимаю, что тебе мешает заняться тем же самым?

Он смотрел, как Элли приводит в порядок макияж, и улыбался, как дурак. Я бы стебанул его по этому поводу, но, думаю, сам точно так же смотрел на мою Мари. Хотя поддеть кузена моя святая обязанность.

— Мне мешает воспитание и правила приличия. Ну и, конечно, то, что я наследник, а ты… Кажется пятый с конца претендент на трон?

— Ой, завали, — скривился Костя.

— Он и правда стал занудой, — поддержала его Элли. — Мари, как ты с ним живешь?

— Как всегда, в соседних номерах, в гостевых апартаментах.

Все засмеялись.

— Скоро мы это поправим, — заявил я со всей ответственностью, довольно улыбаясь.

— Эх, да. Таких людей теряем, — смахнула воображаемую слезу Элли.

В нашей маленькой компании это была дежурная шутка. Как ни странно, в трезвом состоянии Элли оказалась весьма милой девчонкой. На приключения ее тянуло только по пьяни, а пить до беспредельного веселья она бросила, как только сошлась с Костиком. Хоть он и в хвосте паровоза претендентов на трон, но статус все равно обязывал.

Я улыбнулся, вспоминая, как Мари выдирала у Элли из рук банку пива в летнем домике. Как та смущалась и краснела, когда Кос обращался к ней. Меня она поначалу вовсе игнорировала. И Костя… Втрескался, как пацан. Жил на две страны, потому что объект его вожделения, даже осознавая всю масштабность и взаимность чувств, не желала переезжать в Россию. До этой недели.

Сегодня Костя Романов ликовал.

Пожалуй, не так сильно, как я.

Мы подъехали к Спасской башне. Элли присвистнула.

— Детка, — простонал Костя. — Пожалуйста, давай на приеме без этого, ладно?

Она закусила губу и закивала. Мы въехали в Кремль, и Костя с Элли вышли чуть раньше. Нас с Мари ждали журналисты у Грановитой палаты.

Водитель по предварительной договоренности дал еще один круг, чтобы мы успели привести себя в порядок и собраться. Я заметил, что Мари нервно дергает ногой, положил руку ей на колено.

— Марьяш, это необязательно. Ты же знаешь.

Мы сто тысяч раз обсуждали это, и даже отец согласился на камерное интервью без всех этих помпезных проходов, фотосессий и приема с шиком и блеском после. Но Мари настаивала, что традиции и так были нарушены из-за нее, а публичность сложно приравнять к казни.

Она храбрилась, но была такая бледная сейчас, словно шла на плаху.

Я стал легонько поглаживать колено, прикрытое синим шелком платья. Трястись перестала.

— Обязательно, Андрюш. Мы это обсуждали миллион раз.

Наверно, даже больше. Но я до сих пор сомневался. С одной стороны, ужасно надоело прятаться, скрываться, сдерживаться на людях. И Мари не так давно, наконец, согласилась стать моей женой, но я все равно хотел оградить ее от лишних волнений.

— Слушай, если ты не хочешь, я не заставляю. Правда. Давай все отменим.

— Андрей, ты в своем уме? Меня с утра чесали, красили и наряжали. Если хочешь, вали в Царицыно, закажи пиццу, я буду не поздно. В двенадцать моя голова превратится в тыкву.

Я заржал. Она бесподобна. Я опять оценил работу стилистов. Особенно поднятые наверх волосы, которые эффектно открывали шею Мари. Я не удержался и прикоснулся губами к мягкой впадинке у горла. Скользнул ниже, в область декольте.

— А это ничего, что на помолвке обычно присутствуют двое?

— Ничего. Скажу, что ты заболел. — Мари мягко меня оттолкнула. — Платье помнешь. Еще на Костю ворчал. Бессовестный.

— Малыш, пошли завтра в кино.

— А сегодня мы куда идем? — засмеялась она. — В цирк?

— Сегодня мы ДОЛЖНЫ. А завтра я просто ХОЧУ пойти с моей девочкой в кино.

— Гулять, так гулять. Заказывай места для поцелуев и пяток охранников.

Мари поправляла платье и волосы.

— Никаких охранников. Только мы. Сбежим и будем целоваться в метро. Хочешь?

— Черт, Романов, ты такой беспредельщик.

— За это ты меня и любишь.

Мари не спорила, она целовала меня в знак согласия.

Машина остановилась у красной дорожки. Даже через окна я видел вспышки и слышал гул толпы.

— Готова? Устроим праздник для народа? И для нас.

— С тобой у меня каждый день, как праздник, Вашество.

Я открыл дверь, вышел из лимузина. Толпа завопила, замелькали вспышки. Я протянул руку, помогая Мари выбраться, недвусмысленно прижал ее к себе. Секунда тишины. Я вдохнул полной грудью и приготовился махать, улыбаться и кивать.

КОНЕЦ