Золушка 2020

Глава 25 Лед и пламя

Это был долгий и скучный вечер. Для Мари. Я просто сидел и смотрел на нее, и от этого мне было хорошо. А вот она не находила себе места: ерзала, стреляла в меня глазами, отворачивалась, постоянно откладывала планшет, проверяла телефон. Два раза сделала чай, который даже предложила моей замерзшей Светлости.

Камин грел, но в доме все равно было не очень уютно. Не зря же его называют летним. Это только мы сюда притащились в промозглую осень.

Чокнутые.

Не выдержав моего присутствия, Мари ушла в спальню, едва пробило девять вечера. Я немного пошатался по дому. Выкурил сигарету и тоже пошел спать. В доме было всего две спальни. Я двинулся в пустую. Очуметь. Она забрала одеяло. Мне досталось только тонкое покрывало. Пришлось довольствоваться малым. Я укутался в плед, завалился на диван у камина, потому что в спальне был жуткий дубак. Но и гостиная потихоньку остывала. Отсутствие обогревателя давало о себе знать, камин тоже догорал. Через час я перестал чувствовать кончики пальцев на ногах. Баста. Я встал с дивана и пошел к Мари.

В комнате было тепло. Мари лежала на кровати под тремя одеялами. Нормально? А я там постигаю участь мамонтов. Недолго думая, я сбросил джинсы и майку, юркнул под одеяло. Вернее, под одеялА.

— Ты охренел? — услышал я сердитый голос.

Мари сразу начала отползать на другой край кровати.

— Может и охренел. Я от холода уже не понимаю.

Я подвинулся на середину, там было нагретое место. Она нечаянно коснулась меня ногой.

— Ой! Ты же ледяной.

— Сказала девушка, которая забрала все одеяла.

Я решил окончательно обнаглеть из-за переохлаждения и притянул ее к себе. Мари дёрнулась. Кажется, даже не от близости, а от моей холодной кожи.

— Чего ты делаешь?

Я стянул с нее майку, не обращая внимания на протесты.

— Школа выживания. По Дискавери видел программу.

Неужели ей, и правда, меня жалко? Даже не дергается. Почти.

— Там что, советовали заняться сексом, чтобы согреться?

— В идеале. Но я не настаиваю. — Пока не настаиваю. — Просто погрей меня, малыш.

— Малыш у тебя в штанах.

Ну не могла промолчать. Зараза. И врунья.

— Да ладно?!

Я прижался к ней сильнее, на что «малыш» моментально среагировал.

— Прекрати это.

Мари пыталась вырваться, но меня это только сильнее заводило.

— Я еще ничего не делал. Ты такая горячая.

Моя рука скользнула вдоль ее тела. Мари задрожала и свернулась в комочек. Словно ежик перед нападением хищника.

— Не надо, я не хочу опять. Пожалуйста, не трогай меня, Андрей, отпусти. Сколько можно?

Она расплакалась так отчаянно и неожиданно, что я сам едва не заревел сам, но и отпускать ее не было сил.

— Марьяша, милая, — зашептал я, стирая слезы с ее лица, целуя соленые щеки.

— Не смей меня так называть. Только папе можно.

Она разозлилась и сразу перестала плакать.

— А как же Стефания?

— И ей можно, она мне нравится.

Гениальная логика.

— А я, значит, нет?

Я повернул ее на спину, заглядывая в глаза.

— Нет.

Наши лица были так близко. Я чувствовал, как ее дыхание ласкает мое лицо.

— Это плохо, Мари, потому что ты мне очень нравишься.

По щекам опять покатились слезы. Я стер их губами.

— Не надо больше плакать, родная. Давай поженимся. Хоть завтра. Полетели в Вегас.

— Какой же ты балбес, Вашество, — засмеялась она сквозь плач.

Я готов быть балбесом, идиотом, придурком, только бы она улыбалась мне вот так.

— Я так тебя люблю, Мари. Я с ума по тебе схожу.

Еще одна улыбка дала понять, что я говорю правильные вещи.

— Поцелуй меня, детка. Пожалуйста.

— Мне страшно, — проговорила Мари, еще всхлипывая, но ее руки нерешительно поднялись, пальцы утонули в моих волосах. — Лучше ты сам, Андрюш.

Я легко коснулся ее губ, наслаждаясь забытым вкусом. Казалось преступлением не целовать ее. Этот рот создан для моего. Я никогда не устану познавать поверхность и глубины. Она всегда разная. Я обидел ее, но, кажется, заслужил второй шанс.

Мари тихо охнула. Ее ноги сцепились у меня за поясом. Мы подходили друг другу как два кусочка головоломки. С первой ночи. С первого поцелуя. С первой встречи.

Меня сводили с ума ее блуждающие руки, но я хотел сказать ей все, что чувствую.

— Я больше не хочу тебя терять, Мари. Это невыносимо. Прости меня, родная. Скажи, что мне сделать, и я…

— Заткнись и поцелуй меня, трепло.

Ох, да, и вот это вот я тоже люблю.

И правда, потом все скажу. Я стал целовать ее сильно, неистово, извлекая из горла стоны. Воздуха не хватало. Я спустился к ее шее, проложил языком влажную дорожку к груди. Мари выгнулась, закусила костяшки пальцев, чтобы не закричать. Я поймал ее руку, отвел от лица.

— Не надо сдерживаться. Мы ведь одни.

В кое-то веки это не отель, не подсобка, не туалет на высоте десять тысяч метров. Сегодня я хочу слышать ее крики, наслаждаться стонами. Я залез под одеяло, избавил ее от остатков одежды. Мари застонала, когда я прижался губами к нежной коже. Мне нравилось дразнить ее, прикасаться языком к потаенным местечкам. Но не там, где ей хотелось больше всего.

— Или сделай это или вылезай, — простонала она.

Я засмеялся. Вылезать не хотелось, поэтому пришлось подчиниться ультиматуму. Ее руки тонули в моих волосах, мне показалось, что она повторяет пальцами движение и темп моих губ. Я скользнул пальцами внутрь, продолжая изводить ее языком. Ее бедра взлетали навстречу моим ласкам. Мари закричала, задрожала. Я медленно стал продвигаться вверх по ее телу, покрывая поцелуями, пока не встретил губы.

— Я прощен?

— Так это были извинения? — спросила она, смеясь. — Нееет, прекрасный принц, я никогда тебя не прощу. Будешь всю жизнь извиняться.

— С удовольствием.

Мари перевернула меня на спину, устроилась сверху, скинула на пол все одеяла. Теперь нам было тепло, даже горячо. Мы соединялись медленно. Так сладко и томно. Я накрыл ладонями ее грудь, лаская пальцами, любуясь моей красивой девочкой.

— Сколько у меня времени? — Она склонилась над моим лицом. — Пять минут, как на коврике в отеле? Или можно не торопиться?

— А как ты хочешь? Я тако-о-ой многогранный.

Она засмеялась, что-то забормотала себе под нос, но я не разобрал, потому что она снова стала двигаться. Теперь я не мог удержаться от стонов. Она скользила то медленно, то резко. Хотелось быть ближе, сжимать ее крепче. Я подался вперед, чтобы сесть и обнять ее, прижать к себе изо всех сил. Не отпускать. Никогда.

Пальцы запутались в ее волосах. Мари запрокинула голову в экстазе, позволяя мне прижаться губами к ее шее.

— Давай сейчас. Вместе, — прошептал я.

— Как прикажете, Ваша Светлость.

Она вскрикнула, когда мои пальцы скользнули вниз. Я почувствовал, как внутри у нее все сжалось, и перестал сдерживаться. Мы синхронно вздрагивали от ярких вспышек удовольствия. Это было восхитительно, ни с чем несравнимо. Мари упала на подушки. Я нашарил на полу одеяло, укрыл нас обоих.

Удачно зашел. А ведь просто хотел согреться.

Мари

Мы долго лежали обнявшись. Молча. Слова были лишними. Кто-то там, на небе, очень любит Андрея Романова. И чуть-чуть меня. А еще…

— Я люблю тебя, Андрюш.

Его объятия стали крепче.

— Это очень хорошо, потому что я тоже тебя люблю, детка, — усмехнулся он. — Хоть ты и редкостная зараза.

— А ты… — я повернулась к нему лицом, пытаясь подобрать определение попикантней. — Ты такой красивый…

Иногда он меня просто ослепляет. Больше я не буду с этим бороться. И скрывать от него тоже не буду. Каким-то чудесным образом отпустила обиду и совершенно не злилась на него. Наверно, влияла мамина аура, что сохранилась в доме. Она всегда говорила, что в обиде нет смысла. Она в первую очередь вредит тебе самой.

Мне нравилось быть немного мудрой. Нравилось уступать Андрею, позволять извиняться снова и снова. Уверена, ему тоже было больно, обидно. Знаю, он горячий, несдержанный и от этого сам часто страдает. Но я любила его таким и сейчас ничего не собиралась делать с этим, собиралась полностью и всецело наслаждаться нашими взаимными чувствами.

Андрей подозрительно на меня взглянул.

— Малыш, ты меня пугаешь.

— Но ведь красивый, любимый.

Я взъерошила его и без того беспорядочную шевелюру.

— Предлагаю обсудить эту тему за бокалом вина. Правда, придется одеться. Там холодно, как в морге.

Андрей первый поднялся, натянул джинсы. Я тоже оделась в его боксеры и толстовку. Он завернул мои ноги в одеяло, перекинул через плечо и понес на кухню, где усадил на столешницу.

Я потянулась к сигаретам, чем спровоцировала хмурый взгляд карих глаз и царскую немилость.

— Последняя, обещаю. Если не будешь меня доставать.

Он ухмыльнулся.

Повисла напряженная пауза. Я вспомнила причины возвращения к дурной привычке. Он уставился в окно, но продолжал держать меня за руку. Наверно, нужно сказать все сейчас, чтобы не возвращаться к этому потом.

— Я думала, что потеряла зарядку от Никона, — начала я тихо.

— Марьяш, не надо… — попытался остановить меня Андрей, но я закрыла ему рот рукой.

— Дай сказать.

Он пересчитал губами каждый пальчик и послушно покивал, потянулся за вином, чтобы открыть.

— Зарядка была у него. У Кевина. Он нашел ее и…

— Дальше я знаю. — Андрей протянул мне бокал. — Твой отец рассказал. Мне очень жаль, Мари. Я должен был тебя выслушать, но в тот день я узнал о романе Дмитрия и твоей матери. Все так странно совпало. Я толком не спал, и ты пропала, а утром Стеф показала мне новости в интернете. Я… Я психанул.

— Да, у тебя бывает.

— Бывает, — кивнул он виновато.

Я решила разделить с ним груз ответственности.

— Я должна была сказать тебе или Стеф, или отцу, но помчалась сама. Мне было очень страшно, Андрюш.

— Понимаю, малышка. Я понимаю.

— Я не знала ничего про маму и твоего отца. Папа сказал мне уже после всего, что произошло.

Андрей встал между моих ног, уткнулся лбом мне в плечо, положил ладони мне на талию.

— Давай примем это как этап, как опыт. Мы должны пережить и справиться. Простить друг друга, если хотим двигаться дальше вместе. Ты ведь хочешь, Мари?

Он поднял голову и пронзил меня своим сильным мощным взглядом, но тут же моргнул и улыбнулся, сбавляя давление.

Я не думала, не подбирала слов, просто сказала то, что чувствую.

— Я все еще не хочу быть царевной, но я хочу быть с тобой.

— Становиться царевной — это же не срочно. Нужно проверить чувства и все такое, — покачал головой Андрей, выключая торжественность и напряжение в голосе. — А вот фотограф мне очень нужен прямо сейчас. Я заколебался делать селфи и отклонять кучу запросов друзей в соцсетях.

— Ох, тяжела шапка Мономаха, да, Вашество? — не сдержалась я.

— Именно. Возвращайся со мной домой, Мари. Ты нужна мне там. Во всех смыслах.

— А как же фото, Андрей? Меня ведь узнали. Я во всех газетах.

— Нет, — замотал он головой. — Это все домыслы. Твоего лица почти не видно. Хотя, мне все равно. Я готов все подтвердить и хоть завтра объявить о помолвке.

— Я не готова.

— Знаю, Мари. Поэтому прошу просто вернуться на работу.

— Разве это возможно? Твой отец точно будет против.

— Я бы не был так в этом уверен. Но мы, конечно, должны у него спросить об этом.

Я задрожала от одной мысли, что придется встретиться с Дмитрием снова. Особенно после того, что я узнала о нем и маме. После того, что он узнал обо мне и Андрее.

Зимний мог сколько угодно отмалчиваться или отрицать связь царевича с помощницей, но царь уж точно все знал. На то он и царь.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Андрей.

— Мари, я рассказал отцу о нас. Еще до скандала. Он не был против.

— Что?

Я ушам своим не поверила.

— Да, он не запретил. Просил не спешить, но ведь мы и не собирались. Не бойся, детка. Я все ему объясню. Он поймет.

Я пригубила вина, поставила бокал на столешницу, выдохнула резко и смело посмотрела на Андрея.

— Ладно, давай сделаем это. Я вернусь с тобой в Россию и вернусь на работу, если царь позволит.

Андрей крепко меня поцеловал, поощряя отвагу и решительность. Разумеется, одними поцелуями его светлость не ограничился. Мы всю ночь отогревали тела и души друг друга, а на следующий день потеплело так, что не пришлось включать обогреватель.

В выходные приехал Костя, а за ним Элли. Это был волшебный уик-энд. Кажется, я никогда не была так счастлива, но в понедельник наш самолет приземлился в Питере. Мы летели обычным рейсом, хоть и в бизнесе, но уже к трапу подогнали лимузин для царевича и его спутницы.

У меня не было возможности переодеться. Как была, в джинсах и кроссовка, в удобном простом свитере и с хвостиком на макушке, я шла по коридорам Зимнего дворца за руку с царевичем Андреем. Нас ждал разговор с его отцом.