Звездный Июль

Глава 14. Премия, которую не дали

Грейс

Фраза о подготовке к банкету прямо в Императорской опере могла бы выглядеть как издевательство. Но у меня и дома не было, во что переодеться.

И дома тоже не было. Но это к банкету отношения не имело.

И я решила, что готовиться следует морально.

Вышла из гримёрки и практически столкнулась с Донованом.

- Как он? – набросился на меня концертный директор.

- Живой. – Поёжилась под его взглядом. – Пришёл в себя, в смысле. Разговаривает. Готов ехать на банкет. А мне можно не ехать?

Живот громко возмутился, и положила на него руку, будто могла его заткнуть.

Есть хотелось.

Ехать на банкет, обряженной как бедная родственница, ‑ нет. Хвала Ливве, удалось отбиться от «формы», пошитой под запросы извращенца-работодателя!

- С чего бы это? – фыркнул Донован. – Вам там, кстати, платье привезли. Но поскольку вы шляетесь непонятно где, швеи вас не дождались!

- Но как же так… ‑ У меня прямо руки опустились.

И упало вообще всё.

Это в каком смысле «шляюсь»?! Я вообще-то приводила в себя господина Хогера. Точнее, приводила его в него. А не в себя, тьфу-тьфу-тьфу.

- Переодевайтесь быстрее. – Донован взглянул на ручной хронометр и ткнул пальцем в соседнюю, приоткрытую комнатку. – Никто вас ждать не будет.

Не успела я обрадоваться: может, меня оставят в покое, как он добавил:

- Поедете в том, в чём будете.

Я со страхом вошла, куда сказали, опасаясь увидеть там наряд беспутной горничной, версия вторая. Но, к моему удивлению, на манекене обнаружилось платье нежного авокадового оттенка, оттенявшего мои голубые глаза. По вырезу, скромному, но подчёркивающему формы, шла узкая вышивка, будто нитка полевых цветов.

Не знаю, чего стоило сшить это платье за день. Хотя, взглянув на швы, я бы скорее предположила, что модистка подогнала под меня что-то из готового или изготовленного на заказ для менее важного клиента. Но платье село идеально. Проблемы неожиданно возникли с мелкими пуговками на спине, которые позволяли посадить платье по утянутой корсетом талии. Они никак не желали застёгиваться.

Я выглянула из комнаты. Убедившись, что там пусто, опрометью бросилась к соседу и аккуратно, погладывая в коридор, закрыла дверь.

- Кх-кх! – услышала за собой и оглянулась.

Маэстро стоял у зеркала в расстёгнутой светлой рубахе, и на моих глазах вдевал запонку в манжет.

- Помогите мне, пожалуйста! – Я показала себе за спину. – Пуговки застегнуть!

‑ А что мне за это будет? – На лице Криса заиграла предвкушающая улыбка.

В моей голове прокрутилась цепочка от «Я застегну пуговицы вам» до «А выходных рубашек у вас здесь тоже целый гардероб?», и я решила тему не поднимать.

В конце концов, если кто-то что-то хочет, он сам это скажет.

А если не хочет, то лучше не наводить на мысль.

- Просто так вы помочь не можете? – с печалью в голосе спросила я.

- Просто так – могу, - легко согласился он и пошёл ко мне. У меня прямо гора с плеч рухнула, и я повернулась лицом к двери, открывая маэстро фронт работ.

Сухие, горячие пальцы невзначай коснулись кожи, и я вздрогнула от неожиданных ощущений.

- Но не хочу, - шепнул мне на ухо, настолько приблизившись своей голой грудью к моей обнажённой спине, что я чувствовала идущий от неё жар.

И вновь вздрогнула всем телом.

Внизу живота тревожно и сладко сжалось.

Крис довольно рассмеялся, и его дыхание всколыхнуло волоски на шее.

Кожа вдруг стала безумно чувствительной, и я ощущала, как между нами его руки нащупывают пуговку и вдевают её петельку. А его губы по‑прежнему находятся возле уха.

Горячее дыхание тревожило шею.

- И что… ‑ Мой голос неожиданно сел, и я откашлялась. – Что вы хотите взамен? – спросила я уже нормально.

- Потом скажу, - шепнул он и добавил в голос, и за грудиной свело от предвкушения: – Готово, можете идти.

- Благодарю, ‑ пискнула я и обернулась.

Взгляд зачем-то, сама не знаю, зачем, упал взгляд на ширинку звезды.

Определённо, там было тесно.

Но, видимо, на банкет можно было идти и так.

Наверное, там достаточно охотниц, готовых решить проблемы маэстро не по долгу службы, а совершенно бесплатно.

Почему-то это показалось мне обидным.

И самое обидное было то, что я не могла понять: это моя обида, или мне её внушили?

Я выскочила от Хогера, будто мне там хвост подпалили – хотя у меня и хвоста-то нет! – забежала в комнату, где переодевалась, и убедилась, что в румянах не нуждаюсь. Щёки пылали. Глаза горели. Можно хоть сейчас на банкет!

Наскоро поправив причёску, я решила отправиться на поиски Донована. Надоело выслушивать его упрёки, что меня никогда нет в нужное время и в нужном месте.

Он нашёлся в фойе, в компании Розалинды Спот, той самой репортёрши, карточка которой чудом не отправилась в мусорную корзину. Она, кивая, записывала на кристалл интервью с концертным директором маэстро.

‑ … Сегодня Крис одарил публику небывалым накалом страстей, ‑ вещал Мэтью Донован моими словами, которые я, в свою очередь, позаимствовала у неизвестной Сиси.

Я сочла разумным скрыться, пока Мэтью меня не заметил.

Всё же обычно людям неловко, когда их ловят на воровстве.

Фуршет проходил в ресторане с помпезным названием «Звезда Империи». Раньше я здесь не то что не была – даже мимо не проходила. Заведение располагалось в самом высоком в столице здании, торговом центре Голдбергов. Построенное в стиле старинного замка, оно венчалось башней. И вот в ней, на самом верху, располагалась «Звезда». К слову, несмотря на помпезность, название было символичным: в темноте ресторан светился с высоты если не как звезда, то очень похоже.

Ну и, понятно, Хогер выбрал место с намёком.

Или Донован выбрал. Я не очень поняла, кто за что у них отвечал.

Всю дорогу на фуршет я молчала. По оживлённому обсуждению спутников я поняла, что это мероприятие – способ дополнительного заработка. Желающих отметить успешный концерт с маэстро было куда больше, чем мест. Поэтому пригласительные стоили баснословно. У меня таких денег не просто никогда не было ‑ даже в мечтах таких сумм не водилось. Не говоря о желании выкинуть их на ветер за пару тарталеток и бокал вина.

По мне так, шла бы звезда сама в «Звезду» с такими билетами! Но пресыщенность, стадный инстинкт и стремление выделиться, а потом похвастаться, творили с людьми чудеса.

Я с содроганием думала о том, что стану объектом пересудов.

Но нет.

Фактически я осталась незамеченной. Позже до меня дошло: я такая же блондинка, каких Хогер любит повсюду «принимать»! Иногда по паре за раз. Наверняка публика давно смирилась с его причудами, и очередная белокурая девица рядом с маэстро выглядела столь же неотъемлемым элементом, как Мэтью Донован. Никто даже не пытался запомнить её имя или лицо.

Тем более что на лицо они все одинаковые.

Было ли мне обидно? Затрудняюсь ответить. С одной стороны, у меня было такое шикарное платье! У меня тысячу лет не было такого наряда. Возможно, даже никогда. Мне хотелось, чтобы его – и меня в нём – заметили. Но должность личного секретаря, пусть и при звезде такой величины, казалась мне унизительной. Вот если бы он взял меня артефактором, как я заслуживала, другое дело. Однако для окружающих я вообще была прихотью одноразового «принимания», камешком в короне великого Криса Хогера.

Так что хорошо, что никто меня не запомнит.

И, тем более, не узнает.

Признаться, я не понимала, зачем меня сюда притащили. Поклонники и поклонницы мгновенно оттеснили меня от маэстро. В конце концов, они заплатили за это деньги. И пока его одолевали всех сторон, я набрала вкусностей и наблюдала за происходящим из дальнего угла. Хогер милостиво дарил улыбки и намёки, раздавал комплементы и авансы. Он был великолепен и неотразим.

…Только всё это было ложью.

Каким-то шестым чувством я понимала: то, что написано на его лице, – всего лишь маска. Одна из тех, которые Крис примерял перед зеркалом в ванной. На самом деле ему глубоко плевать на людей, что его осаждали.

По сути, Крис Хогер мало чем отличался от меня. Он тоже был товаром. А сторожевая овчарка Донован бдительно следил, чтобы этот товар был надлежащего качества и нравился клиентам.

Возможно, Крис тоже предпочёл бы сейчас сидеть дома, один или в компании какой-нибудь блондинки. Он устал. После концерта я видела это собственными глазами. Может, собираясь на очередной фуршет, он тоже говорил себе: «Три месяца. Мне нужно продержаться всего три месяца». Вопрос, ради чего? Какая светлая цель заставляет его раз за разом совершать это насилие над собой?

Эта мысль была определённо моей. И чувства, которые я испытывала, были моими. Прямо сейчас Хогеру было не до меня. Хотя несколько раз я ловила на себе его брошенные исподволь взгляды. Но вряд ли он был способен одновременно болтать с белокурой богачкой и при этом внушать что-то подобное мне.

Почему-то желание наблюдать за этим фарсом у меня резко пропало. Я накидала закусок в тарелку, захватила с подноса полный фужер вина и тенью прошмыгнула к лестнице, возле которой находился указатель «На смотровую площадку».

Выше ресторанного зала, под покатой крышей, находилось компактное неосвещённое помещение с окнами во всю стену. Столица отсюда была видна как на ладони. Множество огней на улицах и в домах, крохотные фигурки людей и повозок. Сверху всё это казалось ненастоящим.

Как моя жизнь.

Я многого добилась как маг в своей области. Я куда-то бежала, старалась, копошилась. Совсем как люди-букашки внизу…

Что мне это дало? Стала ли я счастливей? Осчастливила ли кого-то?

Хогер дарит чувства. Молодость. Энергию. Радость. Теряют ли они ценность оттого, что не настоящие, а внушённые? Почему люди предпочитают купить эмоции, а не жить собственными?

Ну а что? Взяли бы и стали счастливы самостоятельно! Пошли бы и влюбились!

Я попыталась вспомнить, когда в последний раз была по-настоящему счастлива. И поняла: когда получила работу у Хогера. Судьба отсыпала мне немало трудностей и проблем, и работа, тем более с такой оплатой, стала настоящим благословением.

Готова ли я снова пережить все невзгоды, чтобы это чувство вновь?

А влюблённость? Мне хватало здравого смысла, чтобы не вляпываться в такие глупости. Но я вспомнила беднягу Коннера. Хотела ли я прочувствовать все тяготы влюблённости, чтобы ощутить её радости?

По всему выходило, что заплатить за эмоции было дешевле, чем их пережить. Везёт же Хогеру! Он – раз! – и внушил, что захотел.

На лестнице послышались шаги. Мне стало остро жаль, что кто-то нарушит моё уединение.

- Скучаешь? – раздался за моей спиной голос маэстро.

Из-за моей спины он заглянул в тарелку и быстро слямзил оттуда тарталетку.

- На всех ваших гостей здесь не хватит, ‑ предупредила я и прижала тарелку к груди, закрыв по бокам обеими руками.

- Гости пусть сами себе добывают! – Он точным движением проник между грудью и руками и выхватил крохотное канапе. – Как тебе вечеринка?

- Шикарная!

- Это не то, что ты думаешь.

- И ты тоже.

Хогер хмыкнул и вновь урвал с моей тарелки закуску. Будто ему кто-то внизу мешал набрать! Хотя, наверное, мешали. Сложно улыбаться, говорить и есть одновременно.

- Как тебе удалось вырваться от поклонников?

- Сказал, мне нужно в туалет.

- Фу!

- А что поделать, если по-другому от них не сбежать? – Крис опять заглянул из-за моего плеча то ли в тарелку, то ли в декольте.

- Уехать домой?

- Не могу. Пока нельзя, ‑ возразил он.

- Тебе нельзя, потому что тебя хотят видеть. А я здесь зачем?

- В качестве благодарности.

Крис стоял за моей спиной. Почти так же, как в гримёрной, когда застёгивал мне пуговицы. И его дыхание также щекотало шею.

Я невольно сглотнула.

- Кому и за что?! – Я повернула к нему голову.

- Благодаря тебе концерт удался как никогда. – Хогер лучезарно улыбнулся, будто я была одной из гостей, и моё лицо полыхнуло от намёка.

Я вновь уставилась на ночной город.

- Ты заслужила премию, ‑ шепнул мне Крис, и его горячие руки скользнули по моим бокам к груди. Губы коснулись основания шеи.

Сила воли оставила меня. Я стояла, как зачарованная, не в силах двинуться. Его губы медленно скользили по шее вверх, погружая меня в транс. Ладони обрисовывали чашами грудь. Дыхание Криса стало глубже и тяжелей.

Я и себя поймала на том, что дышала, как лошадь после скачки.

Стоп!

Не желаю, чтобы мной манипулировали!

- Я не поняла, кто в итоге должен получить премию: я или ты? – Я выкрутилась из рук Хогера.

- Понял! – Маэстро поднял руки. – Дома – значит, дома!

И, довольный, выкручивая бёдрами кренделя и изгибая руки как в танце, спустился по лестнице.

Вот же!.. Жук!

Но на душе стало легко и радостно.

Но стоило маэстро скрыться с глаз, как всё изменилось. Казалось бы: та же смотровая площадка, тот же город, сияющий огнями у моих ног, та же тарелка с закусками и та же я. Но если до появления Криса я наслаждалась уединением, то после его ухода стала страдать от одиночества. Этот Хогер всё испортил! Пришёл, забил здесь всё пространство своей радостью и лёгкостью так, что теперь дышать нечем.

Как он умудряется внушать мне эмоции даже тогда, когда его нет?

Я отпила пару глотков вина и поняла, что делать здесь совершенно нечего.

И пошла в фуршетный зал.

Там ничего не изменилось. Стая голодных гостей вилась вокруг маэстро, но тот отмахивался от жаждущих его тела взмахами длинных ресниц.

Прямо сейчас вокруг него вила кольца та самая Розалинда Спот, которая после концерта обхаживала концертного директора. Могу поспорить: наивный Донован был использован в качестве трамплина к звезде. Она и волосы перекрасила. Дорогущий артефакт для изменения цвета глаз использовала. И теперь журналистка была готова вцепиться в глотку жертве.

Вот же репордюка подколодная!

Не видишь, маэстро в тебе не заинтересован?

У маэстро есть дела поважнее.

Премия сотрудников, например.

Так он жаждет её всунуть (или получить), что прям кушать не может! Со своей тарелки.

Руки прочь от маэстро, госпожа Спот!

Почему-то меня очень злили ужимки журналистки. И то, как она строила Хогеру глазки.

И как Хогер ей улыбался, меня тоже злило.

И я пошла в свой угол, за закусками.

…Обещал премию, а сам оставил без крошки хлеба!

- Как приятно видеть девушку со здоровым аппетитом! – произнёс позади мужской голос.

Я проигнорировала реплику. Подумала, что обращаются не ко мне. Или вообще ни о чём не подумала, просто злилась на Криса.

- Попробуйте вон те профитроли с гусиной печенью. – Мужская рука появилась сбоку, а голос звучал непосредственно у меня за спиной.

Я обернулась.

Позади стоял мужчина средних лет, с довольно приятным округлым лицом и неожиданно изящным острым носом. Он смотрел на меня и улыбался. Так как рядом никого больше не было, методом исключения я пришла к выводу, что обращался незнакомец ко мне.

Он был одет в дорогой сюртук и не был похож на прислугу.

Наверное, в новом шикарном наряде я тоже наёмной работницей не выглядела.

- Благодарю вас, непременно попробую, ‑ ответила я с вежливой улыбкой, предполагая, что на этом меня оставят в покое.

- Скучаете? – Мужчина взял с подноса фужер с вином и легонько стукнул его стенкой о мой полупустой, вызывая приятный звон.

- Чуть-чуть.

- Пришли сюда с подругой?

Я задумалась, как бы так ответить, чтобы не соврать:

- Со знакомыми.

- Как они могли оставить в одиночестве такую милую барышню! – Пользуясь тем, что тарелка стояла на столе, мужчина поймал мою руку и притянул к губам.

Я растерялась от такого потока внимания.

- Удивительно встретить среди гостей человека, которому здесь есть дело до кого-то, кроме Криса Хогера, ‑ честно поделилась я.

- Вы украли мою реплику! – в шутку возмутился собеседник. – Ведь вы блондинка. И прехорошенькая. У вас есть все шансы! Или вас оскорбляет невнимание звезды?

Он пытливо смотрел мне в глаза.

- Скорее наоборот. Но это неважно! А вас что заставило посетить это мероприятие, если вы не поклонник маэстро?

- Я здесь по долгу службы, если так можно выразиться. Как вы относитесь к тому, чтобы где-нибудь вместе поужинать? – Он отсалютовал фужером.

- Боюсь, после фуршета ещё и ужинать я буду не в состоянии…

- Грейс, очень рад, что ты весело проводишь время. – Хогер появился рядом внезапно, как болванчик из табакерки. – Господин… ‑ Маэстро обратился к моему компаньону.

- Пирсон! Бредли Пирсон, ‑ отрекомендовался тот.

- Благодарю вас, Бредли, что не дали нашей Грейс заскучать. – Музыкант похлопал Пирсона по плечу. – Ты просилась домой. – Теперь Хогер обращался ко мне. – Повозка внизу.

‑ Благодарю вас, господин Хогер! День действительно выдался тяжёлым, ‑ перевела я диалог в деловое русло. Хотя желание было расцарапать ему лицо.

Но маэстро источал столь явные флюиды гнева, что я сочла разумным сдержаться. Или хотя бы перенести выяснение отношений в более приватную обстановку.

…А к тому времени, когда это станет возможно, мне уже будет всё равно.

‑ Меня не жди. У меня сегодня дела! ‑ Он весело помахал через зал Розалинде, и та расцвела от восторга.

Как последняя дурочка!

Но, как говорится, по маэстро и шапка. Шляпа, то есть.

- Обязательно передам вашему дворецкому, ‑ уверила я. – Благодарю вас за компанию, господин Пирсон. – Я улыбнулась недавнему собеседнику в ожидании разочарования. Он же надеялся, что я из аристократов.

Но, к моему удивлению, на лице его было лишь изучающее выражение «так-так».

Я не стала испытывать терпение работодателя и проследовала на выход. Я же действительно хотела домой.

По крайней мере, до тех пор, пока меня туда не выставили.

И совершенно мне всё равно, кто будет получать премии Криса Хогера!

Пусть хоть весь зал осчастливит!