Звездолет

Глава 21

Доран держал Солару под руку и не отпускал всю дорогу через поле. Они не спешили. Бесцельно бродили среди рядов коричневой кукурузы, позволяя неугомонным детям себя обгонять. И молчали, но это молчание было приятным. Свежий ветер, теплые лучи и звонкий смех образовали хмельной коктейль, и Доран с Соларой упивались им до тех пор, пока внезапно не наткнулись на выход из лабиринта.

К тому времени у обоих бурчало в животе, поэтому они нашли палатку торговца и накупили жареной кукурузы, мяса на палочке, пряного вина и такое количество пирога, что хватило бы на сахарную кому. Отнесли все это богатство на небольшую лужайку и объедались, после чего развалились на солнышке как два моржа.

– Я сейчас помру, – простонала Солара, потирая живот. – Но помру счастливой.

Доран чуть ослабил ремень и приподнялся, чтобы подложить под голову руку.

– Сделай одолжение и потерпи до завтра. Тогда я не лишусь партнерши по танцам.

Солара фыркнула:

– Думаю, с таким личиком тебе не придется никого долго убалтывать.

– Забыла, я же говорю на языке засранцев?

– Ну так попробуй еще раз, но по-английски.

Доран перекатился на бок, взял ее руку и прижал к своей груди:

– Солара, не окажешь ли мне честь и не потанцуешь ли со мной на сельском празднике? Возможно, я отдавлю тебе ноги, но клянусь, что не дам отрубиться нагишом на церковном дворе. – И подмигнул. – Если, конечно, это не является твой целью. В таком случае можешь рассчитывать на мою помощь.

Солара попыталась нахмуриться, но поневоле улыбнулась:

– Хорошо, что ты мне нравишься, а то танцевал бы сегодня в одиночку.

От ее слов с желудком случилось что-то странное.

– Я тебе нравлюсь? – переспросил Доран, переплетая их пальцы. – И насколько же?

– Недостаточно, для обнажения на церковном дворе.

– Какая жалость.

Она уставилась на их соединенные руки и некоторое время молчала, а потом наконец спросила:

– Как думаешь, сможешь меня навещать? Когда я поселюсь на Веге?

– Навещать? Если не сумею снять с себя обвинения, то стану твоим постоянным соседом по койке.

– Я серьезно.

Вообще-то, Доран тоже шутил лишь отчасти. У него были подозрения, почему отец отослал его в другую систему, и если все так и есть, свобода им обоим больше не грозит – по крайней мере, не на Солнечных Территориях. Придется начинать с нуля на периферии. Если, конечно, кто-то захочет нанять восемнадцатилетнего стажера без всяческих полезных навыков.

– Постой. – Солара потерла костяшки большим пальцем. – Ты же на самом деле в это не веришь?

– Не знаю. Кажется, я понял, что такое этот инфиниум.

– И как это связано с твоим пребыванием на моей койке?

– Помнишь, я рассказывал о своей обязанности собирать новые элементы?

– Да. Для развития промышленности.

– Иногда мы находили вещества слишком нестабильные для топлива, зато прекрасные для создания взрывчатки. Когда такое случалось, отец уничтожал образцы и стирал записи о них из архивов. Говорил, мол, не хочет нести ответственность за создание нового оружия массового поражения.

– Думаешь, инфиниум из их числа?

– Это было бы логично. Похоже, отец нашел что-то опасное, и Солнечная Лига решила наложить на это лапу. Вот почему он послал своих людей выкрасть образцы, а меня отправил на периферию. Хотел, чтобы я уничтожил остатки инфиниума, прежде чем Лига их найдет.

– Заговор против правительства? – уточнила Солара. – Немного чересчур, тебе не кажется?

– Есть идеи получше?

– Вообще-то да. – Она повернулась на бок лицом к нему. – Давай оставим в покое инфиниум и просто насладимся побывкой.

Посмотрев в ее янтарно-зеленые глаза и увидев ямочку на щеке, Доран ощутил, как все его тревоги тают, точно снег по весне. Лежа рядом с ней на мягкой траве, держа Солару за руку, было так легко позабыть обо всем, кроме россыпи веснушек на ее щеках и сладкого дыхания. Сердце застучало в новом ритме – том самом, что предвещал беду. Потому что эта девушка оставила отметку на его душе, причем так глубоко, что даже время не сотрет.

Доран свободной рукой обхватил ее подбородок:

– Я к тебе загляну.

– Обещаешь?

– Палкой не отгонишь.

Мелькнувшее на лице Солары облегчение согрело его изнутри. Значит, ей тоже не все равно.

– Итак, вернемся к нашей побывке, – начал Доран. – Что будем делать дальше?

Она высвободила руку, встала и через школьный двор посмотрела в сторону городской площади.

– Я слышала, там где-то туристов в повозках катают. Проверим? А то я так объелась, что больше ничего не могу.

– Хорошо. Но давай пройдем туда по торговой улице.

Ему хотелось купить какой-то сувенир на память об этом прекрасном дне, физическое напоминание, которое можно будет держать, когда Солара окажется на Веге.

– А что именно ты хочешь? – спросила она.

Доран приподнял плечо:

– Пойму, когда увижу.

Но обойдя все лавки, так и не потратил ни единой фишки. Чего там только не лежало – и резные деревянные статуэтки, и церемониальные клинки, и сласти ручной работы, и всевозможные украшения.

Вот только ничего из этого не перекликалось с Соларой.

Они наткнулись на Кейна, который яростно торговался за этурианское ожерелье, что утром привлекло внимание Кассии. Он явно успел сбегать на корабль за дополнительными деньгами, потому что продемонстрировал продавцу кошель с топливными фишками. Бедняга и правда отчаянно хотел ожерелье. Доран решил не вмешиваться. Вместо этого он развернулся и повел Солару к церковному двору.

Оказавшись на месте, они взобрались на деревянные салазки, укрытые свежей соломой и прикрепленные к воздушной подушке, видавшей лучшие дни. Суденышко поднялось ровно настолько, чтобы их болтающиеся ноги не задевали верхушки деревьев, а затем медленно двинулось вперед. Доран и Солара сидели, касаясь друг друга плечами, и покачивались в такт, пока салазки плыли над полем и лесом. Доран и подумать не мог, что когда-либо будет наслаждаться таким простым действом, однако когда поездка закончилась, заплатил за второй круг.

Когда солнце опустилось за горизонт, и взошли две луны, Доран с Соларой прошли в общинный центр, обставленный как амбар – с вязанками сена, деревянными досками и усыпанным соломой полом. Танцы уже были в разгаре, ночной воздух полнился звуками скрипок, топотом и мускусным запахом множества тел.

У входа, ссутулившись и сложив руки на груди, стоял молодой парень. Он явно не сильно радовался обязанности торчать снаружи, когда приятели внутри, но, заметив Солару, мгновенно приосанился, ухмыльнулся и поиграл бровями:

– Эй, хочешь повеселиться?

Доран нахмурился и положил руку ей на поясницу:

– Да, мы за этим и пришли.

Ничуть не впечатлившись, местный вскинул руку:

– Ладно. С вас три монеты. – Получив плату, он покопался в кармане, выудил кожаный кошель и протянул каждому по кусочку сушеного яблока. – Наслаждайтесь.

Какой-то странный обычай, но Доран не стал задавать вопросов. Они с Соларой сунули угощение в рот и прошли внутрь помещения. Секунду спустя Доран понял, что это вовсе не яблоко. Горький, мускусный – скорее уж какой-то гриб. Он огляделся, куда б это выплюнуть. Солара зажала рот, явно мечтая о том же. Вскоре они нашли в углу пустой ящик и опорожнили рты.

– Что это было? – спросила она. – Какой-то гриб?

– Причем прогорклый, – поддакнул Доран и еще раз сплюнул в мусорку. – Но нет ничего такого, что не исправит кружка хорошего сидра.

Так и вышло. Прополоскав рты, они вернулись на танцпол.

Доран понятия не имел, как двигаться под такую музыку, поэтому просто обнял Солару за талию и повел в простом тустепе. Она тоже не умела танцевать, но они как-то подстроились под круговое движение толпы по комнате. Еще и смеялись над своими неуклюжими движениями и кружились до тех пор, пока не заиграла медленная баллада.

Именно на это Доран втайне и рассчитывал. Он притянул Солару ближе, чем следовало, а когда она не стала протестовать, прижал вплотную. Солара обняла его за шею, уперлась подбородком в грудь и улыбалась, пока они лениво покачивались в такт. Ее щеки разрумянились, глаза засияли. Доран невольно задумался, как раньше не замечал, насколько она красива.

Солара глянула на их склеенные тела и заметила:

– Монашки сказали бы, что между нами не хватает места святому духу.

Дыхание перехватило, и Доран смог ответить лишь мгновенье спустя:

– И были бы правы. Здесь вообще не место святому духу. Он бы только мешал.

Чем дольше они обжимались на танцполе, тем легче становились конечности Дорана. Тепло зародилось в кончиках пальцев ног и стало разливаться вверх по венам, пока его не накрыла эйфория, причем крепче любого опьянения. Удивительно, но даже музыка казалась лучше. Ее вибрации так ласкали слух, что Доран прижался лбом ко лбу Солары и застонал.

– Эй, – позвала она.

Доран чуть отстранился. С тех пор, как он последний раз смотрел ей в глаза, у нее так расширились зрачки, что радужка практически пропала.

– Ощущение, как… напился, да? Будто кожа сейчас уплывет?

Почему-то Дорану эти слова показались жутко смешными. Он начал хихикать и никак не мог остановиться.

– Кажется, я понял, что это были за грибы, – выдавил он.

– Волшебные?

– Ага.

И если его сейчас так кроет, хорошо, что он не съел «угощение» целиком. Доран было встревожился, не станет ли утром совсем паршиво, но затем тепло обволокло его словно одеяло, а по спине прокатилась восхитительная дрожь.

– Ты сверкаешь, – сообщила ему Солара с широкой улыбкой.

Вообще-то, как и она. Ее кожа переливалась, будто обсыпанная бриллиантовой пудрой. Доран обхватил лицо Солары и просто разглядывал ее, не веря, что перед ним такая потрясающая девушка.

– А ты красавица. – Затем невольно глянул на ее родимое пятно и неожиданно ощутил желание обвести его языком.

– Я не кра…

Доран заставил ее чуть наклонить голову и лизнул шею. Солоноватая со сладким привкусом. И такая идеальная, что он проделал это еще раз, и еще, пока Солара не запрокинула голову. Дорану хотелось большего. Он проложил дорожку поцелуев от уха Солары до плеча, прямо посреди танцпола, не задумываясь о том, кто может их увидеть.

Она чуть отстранилась и посмотрела на него из-под отяжелевших век:

– Здесь как-то жарко.

– Боже, да. Так жарко, – простонал Доран.

– Надо выйти на воздух.

– Воздух – это хорошо. Давай.

Они выбежали наружу, и десяток ударов сердца спустя Солара уже лежала на холодной траве за амбаром и крепко сжимала ногами бедра устроившегося сверху Дорана, пока он продолжал целовать ее шею.

У него едва не разрывалось сердце, он не мог перевести дух, но все было неважно. Когда Доран добрался до основания шеи Солары, то оттянул ее воротник и прикусил плоть. От этого одна половина нервных окончаний переместилась в язык, а вторая – в уши, потому что все ниже пояса вдруг онемело. Зато от тихих стонов и вздохов Солары у него просто звезды перед глазами плясали.

– Доран, – прошептала она.

Он посмотрел на ее губы и вдруг понял, что ни разу еще их не целовал – хотя неделями об этом фантазировал. Однако когда попытался воплотить мечту в жизнь, то ничего не почувствовал. Ни соприкосновения кожи, ни ласки языков, ни трепета. Словно у дантиста под наркозом.

Похоже, Солара тоже ощутила невидимый барьер, потому что отвернула лицо и выдохнула:

– Не получается. Я тебя не чувствую.

– Я тебя тоже. – Доран перенес вес на один локоть и попытался отдышаться. – Губы онемели. Кожа. Все.

Солара пихнула его в грудь, и он улегся на траву. Когда оба немного успокоились, то еще долго лежали бок о бок, хихикали или приказывали лунам остановиться. Доран уже хотел сказать, мол, эти грибы лучший анестетик, чем настоящий наркоз, когда его вдруг осенило.

Он резко сел:

– Я знаю, что хочу на память.

– Ну?

Доран взял Солару за руку и погладил пальцем нежную кожу:

– Давай сделаем одинаковые татуировки, чтобы никогда, никогда не забыть этот день.

– Отличная мысль! – восхищенно ахнула она.

– Правда? Так ты пойдешь со мной?

– Проснитесь и пойте, чокнутые детишки.

Кто-то пнул ногу Дорана. Ему не надо было открывать глаза, чтобы понять – солнце уже встало. Оно прожигало мозг прямо сквозь сомкнутые веки. Голова болезненно пульсировала. Доран со стоном перекатился на бок и сжал виски. Руки укололись обо что-то сухое. Он приоткрыл глаза и обнаружил, что лежит на коричневой траве.

Траве?

– Выглядишь паршиво, – сообщил голос, очень похожий на Кейна. – Ну хотя бы вы не валяетесь голышом на лужайке Первого пресвитерианского прихода. Такого вам бы не простили.

– Точно, – прибавила Кассия. – Могу подтвердить.

– Капитан поручил притащить ваши пьяные задницы на борт – его слова, не мои, – продолжил Кейн. – Мы должны были отправиться час назад.

Доран рывком сел, хотя половина мышц протестующе взвыла.

– Мы не пьяные, – просипел он сухим горлом.

Проклятье, как же хотелось пить. Доран оглянулся и увидел, что Солара лежит у стены амбара и массирует лоб рукой с почему-то перевязанным запястьем.

При виде бандажа в памяти вдруг всплыли все подробности ночи. И даже не глядя на свою руку, Доран знал – она тоже замотана. И кожа больше не немела. На самом деле она горела огнем.

– О нет, – простонал он. – Что мы натворили?

Риторический вопрос. Доран помнил каждое слово, каждый смешок, каждое неловкое обжимание, а главное – перепачканную чернилами иглу, которая позаботилась о том, чтобы они уж точно об этом всем не забыли. Он хотел получить сувенир – вот и получил, в виде четырех старинных пиратских мечей, образующих восьмерку.

Символ Братства изгоев.

Ну и как объяснить это тем, кто носит его по праву?

Солара прижала ладонь к глазам:

– Пожалуйста, скажи, что все это сон. Что нас не разрисовывал вышедший на пенсию бухгалтер, который месяц ходил на курсы боди-арта. – Затем глянула под край повязки и всхлипнула. – Нет. Не сон.

– Я бы спросила, что вы делали, но уже и так знаю, – с улыбкой заявила Кассия и нагнулась рассмотреть шею Солары. – Да вы животные!

Кейн рассмеялся и ткнул подругу локтем:

– В тихом омуте.

Доран встретился взглядом с Соларой, затем посмотрел на ее шею и побледнел. Сплошные засосы. Она его убьет, когда увидит себя в зеркало.

– Прости, – произнес он, но тут вспомнил, как гриб перепаял ему мозг и подарил своего рода слуховой оргазм. Все это казалось настолько нелепым, что Доран невольно рассмеялся. – Не ставил девушкам засосы класса с седьмого, – выдавил он сквозь смех.

Лицо Солары цветом почти сравнялось с шеей.

– С тебя визит к специалисту, который сведет татуировку, – заявила она, вставая. – А это, – указала между ними, – больше никогда не повторится.

Затем умчалась прочь в сопровождении Кассии, которая явно изо всех сил старалась не расхохотаться.

Доран еще смеялся, но понимал: это ненадолго. Судя по спазмам в животе, вскоре ему предстоит визит к безжалостному фаянсовому богу.

Кейн сочувственно поморщился и подал ему руку:

– Я уже такое слышал. В прошлом году, после фестиваля адских ягод.

– Она меня простит, – заверил Доран, принимая помощь. – Со временем.

Кейн со смехом вздернул его на ноги:

– Ага, я тоже так думал. – И похлопал Дорана по плечу. – Удачи. Она тебе точно понадобится.