Alleine zu Zweit

Глава 13. Dancer in the dark.

Ты — танцующая в ночи;

Ты — дитя света;

Ты — вечная грешница;

Ты — святой с крыльями, белыми, как снег;

Ты — далекая фигура в ночи;

Ты — единственная сохранившаяся невинность;

Ты — как испорченное солнце;

Ты — звезда, сияющая так ярко!

(For My Pain — Dancer In The Dark)

Этот сон снился снова и снова, и каждый раз становилось все страшнее. Авария — изувеченные тела — больница — Аня и Ники в пижамах, разбуженные посреди ночи бабушкой. «Мы сожалеем, но ваших родителей спасти не удалось». Слезы, крики, белые халаты медсестер. Запах крепкого черного кофе, который пил брат. Бездумное брожение по больничным коридорам. Вопросы следователя, протоколы, показания. Снова, снова, снова.

Каждый раз просыпаясь в холодном поту и с дрожащими руками, Аня исступленно смотрела в темноту, боясь снова сомкнуть глаза. Этот сон она видела той ночью рекордные три раза, и после очередного внепланового пробуждения решила уже не ложиться. Девушка посмотрела на часы — четыре утра. За окном, как и в комнате, стояла кромешная тьма. Наощупь добравшись до двери, стараясь не разбудить соседок, Аня вышла из комнаты. В коридоре было прохладно — девушка вышла, в чем была, а именно — в легких хлопчатобумажных пижамных штанах и футболке. Обхватив себя руками, Аня поспешила в гостиную, надеясь погреться у камина.

Девушка залезла на диван с ногами и уставилась на огонь, который размеренно потрескивал в заточении. Думать ни о чем не хотелось. Аня прикрыла глаза, которые саднило от яркого света, и глубоко вздохнула. Почему-то именно сейчас пребывание в пансионе было ей в тягость. Хотелось домой, хотя никакого дома у девушки не было. Снова и снова возвращаясь к тому, о чем написал ей брат в своем прощальном письме, Аня мысленно прокляла все на свете за свою беспомощность. Она не хотела уезжать, но не хотела и оставаться. Девушка чувствовала себя брошенным ребенком, от которого отказалась семья, а в приюте ей не было места. Хотя разве это не так?

— Эй, — теплая рука осторожно дотронулась до плеча брюнетки. Аня приоткрыла глаза и обернулась. За диваном стоял Игорь в спортивных штанах и черной майке. Его русые волосы были с одной стороны примяты, как если бы он долгое время лежал на боку, а с другой — растрепаны, как обычно.

— Не спишь? — поинтересовалась Аня, кивая парню на место рядом.

— Сон не идет, — ответил тот и плюхнулся на диван. Под глазами у парня прочно обосновались темные круги, а лицо будто осунулось.

— И сколько дней он не идет?

— Пару-тройку, — подумав, ответил Игорь. Он оперся локтями о колени и сцепил руки, уставившись на огонь.

— Все нормально? — Аня наклонилась вперед, пытаясь разглядеть лицо парня. Тот нетерпеливо кивнул и пригладил рукой волосы.

Девушка облокотилась на спинку дивана, вытягивая ноги и кладя их крест-накрест на журнальный столик. Аня чувствовала боль и усталость в глазах и решила все-таки вернуться в спальню и попытаться уснуть.

— Ладно, я пойду, — сообщила она Игорю. Тот хотел что-то ответить и закашлялся. Он кашлял и кашлял без остановки, и девушка уже хотела постучать ему по спине, как вдруг увидела на пальцах парня красные капли. Брови девушки поползли вверх, она подняла глаза на Игоря, но тот спокойно вытер руку о майку, как ни в чем не бывало.

— И давно ты знаешь? — тихо спросила она. Парень, не моргая, пялился на камин, затем повернулся к девушке. Он, казалось, выглядел более усталым, чем полчаса назад.

— С лета, — односложно ответил Игорь.

Аня сглотнула и несколько раз кивнула, хотя парень уже не смотрел на нее. Девушка совершенно растерялась. Надо что-то сказать, но что? Жалость не имеет смысла, сочувствие — тоже. Пожелать здоровья? Бред.

— Не говори им, ладно? И никому не говори, — внезапно нарушил неловкую тишину Игорь.

— Они… Не знают? И Леша?

— Никто не знает. Я… не могу им сказать. Я не могу ему сказать, — парень в отчаянии схватился за голову, опуская ее вниз.

— Что говорят врачи?

— Полгода, в лучшем случае — год. Надеюсь, удастся хотя бы доучиться. А потом я уеду, чтобы никто ни о чем не знал. Просто исчезну.

— Не смей так делать, — достаточно громко сказала Аня, чтобы Игорь удивленно посмотрел на нее. — Скажи им правду. Они твои друзья, они имеют право знать.

— Я не хочу разбивать им сердце.

— Если уедешь, будет хуже.

— Пусть лучше они меня ненавидят. Я не позволю им видеть меня в гробу, — сплюнул Игорь.

— А я не позволю тебе осознанно разрушать многолетнюю дружбу. Не скажешь ты — скажу я.

— Не имеешь права. Это не твоя проблема. Со своими друзьями я разберусь…

— Они и мои друзья тоже, — прошипела Аня, придвигаясь вплотную к Игорю. Девушка схватила его за плечи и заставила посмотреть на себя. — Не смей.

— Твою мать, Аня, я умираю! Это у меня рак, черт его подери, и я сам решу, говорить мне кому-то или нет.

— А за них ты тоже решишь? Ты делаешь выбор, это твое право, но ты не оставляешь выбора им! — девушка, не моргая, смотрела в серые глаза Игоря. — Если ты уедешь, то они в любом случае будут считать тебя мертвым — они просто вырежут тебя из своей жизни. А если скажешь правду — ты останешься в их, в наших сердцах навсегда. Человек жив до тех пор, пока живы мысли о нем.

Парень упрямо смотрел на Аню, потом как-то внезапно обмяк, черты лица сгладились, а глаза наполнились болью.

— Я не хочу видеть их лица, — Игорь положил светлую голову Ане на колени. — Не хочу, чтобы из-за меня страдали. Не хочу, чтобы оплакивали меня. Не хочу, чтобы Софи была одна.

Аня удивленно открыла рот, но парень будто предвидел ее вопрос.

— Мы были вместе некоторое время. Но я до их пор люблю ее. А она любит меня, я знаю. После смерти она не сможет быть с кем-то другим, а вот если я уеду… Я хочу, чтобы она была счастлива и без меня.

— Она не станет счастливее от твоего предательства.

— Зато она меня забудет. Ее осчастливит кто-то другой.

— Ты правда этого хочешь?

— Нет. Но у меня нет выбора.

— Есть. Иди к ней прямо сейчас, скажи, что любишь, и поцелуй так, чтобы она запомнила. Ты хочешь, чтобы она была счастлива? Так сделай это.

— Поздно. Уже ничего не вернуть, наши отношения в прошлом. Мы — друзья.

— Никакие вы нахер не друзья, — рассердилась Аня, поражаясь наивности Игоря. — Я вижу, как ты на нее смотришь. Как она ждет, что ты с ней заговоришь. Как смеется над твоими дурацкими шутками…

— Эй!

— … поверь мне, это смех влюбленной девушки. Она ждет твоего шага. Черт, и почему все зависит только от вас?! — негодуя, фыркнула девушка.

— Ты говоришь мне все эти вещи, но сама им не следуешь, — с укором заметил Игорь, поднимая голову и, наклонив ее, смотря на Аню. Та в недоумении вскинула брови. — Ой, ради Бога! Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

— Не имею ни малейшего понятия.

— Ага, — издевательским тоном «согласился» парень. — Ладно, я не буду начинать эту тему. Просто скажу, что раньше я еще никогда не видел его таким.

— А я повторю, что не представляю, о ком ты говоришь, — Аня поспешила отвернуться от проницательных серых глаз. Все она понимала. — И вообще, мне пора.

— Ты можешь сколько угодно «бежать» от меня, но от самой себя не убежишь. Помни это, — философски заметил Игорь.

— Кажется, сегодня ночь обсуждения твоих проблем, а не моих, так? — девушка шутливо пихнула друга. Тот усмехнулся. — Обещай подумать над тем, что я сказала.

— Если только ты подумаешь над тем, что сказал я, — Игорь повел бровью.

— Начинается… — Аня закатила глаза и, напоследок потрепав друга по голове, покинула гостиную.

***

В пятницу на литературе Юрий Иосифович дал своим подопечным задание написать сочинение-отзыв о последней прочитанной книге. Объем, формат и стиль мог быть совершенно любой, главное было выразить свое отношение к произведению, дать оценку его героям, их поступкам, ситуациям, в которые те попадают.

На это классу дали весь урок, но некоторые умудрились управиться за двадцать минут и теперь бессмысленно гуляли по школе в ожидании следующего занятия. В отличие от Ани, которая, как ни старалась, не могла остановиться писать. Мысли буквально лились рекой, отпечатываясь на тетрадных листах в виде букв, слов, предложений. Еще бы, ведь девушка писала об одной из своих любимых книг — «Над кукушкиным гнездом» Кена Кизи, которую она недавно перечитала юбилейный пятый раз. Во время написания уже успела закончиться одна ручка, а поток мыслей было не прервать, поэтому Аня в спешке стала искать новую. И девушка не придумала ничего лучше, чем спросить о наличии оной у своего соседа, который тоже успел исписать достаточное количество листов.

— Есть ручка? — шепотом спросила брюнетка у Димы.

— Подарю на Новый год, — пообещал тот, не отрываясь от сочинения.

— А можно авансом? — раздраженно ответила девушка, нервно барабаня ногтями по парте. Времени оставалось все меньше, а еще столько всего хотелось написать…

— Это все, о чем ты хочешь спросить? — парень все-таки соизволил обратить на Аню внимание, поднимая взгляд от тетради и встречаясь с карими глазами.

— Ты дашь мне ручку или нет? — рассердилась брюнетка, гневно вскидывая брови. Не дождавшись ответа, она обратилась за помощью к Кате, которая сидела позади нее. Та без лишних вопросов дала ей синюю авторучку, и Аня, заполучив желаемый объект, снова уткнулась в тетрадь, заполняя строчки корявыми буквами и знаками — это обычно случалось, когда девушка писала очень быстро, как сейчас.

— Идеальный почерк. Мне уже жаль Полякова. После твоей тетради ему придется купить очки, — сострил Дима. Аня гневно посмотрела на него. Парень сидел, сложив руки на груди и наблюдая за попытками девушки успеть все написать в срок. Он сам, видимо, уже закончил, а поэтому не упустил случая подшутить над соседкой.

— Если не замолчишь, то тебе придется купить костыль.

— Уже боюсь, — развеселился парень. Аня состроила страшные глаза и кинулась дописывать последний абзац.

— Сдавайтесь, дорогие друзья, — возвестил Юрий Иосифович, похлопав рукой по тетрадям, которые небольшой стопкой возвышались на столе.

— Увы, но участнице Вольф так и не удается дойти до финишной прямой. Трибуны скандируют «Судью на мыло», букмекеры рыдают и рвут на себе волосы… — Дима даже не пытался скрыть иронии в голосе, наблюдая за лихорадочно пишущей девушкой.

— Как же меня достали твои шутки, — огрызнулась та, закрывая, наконец, тетрадь с готовым сочинением. — Сделал бы лучше что-нибудь полезное.

— Я делаю много полезного.

— Не сомневаюсь. Пропусти.

Дима стоял в проходе, перекрывая Ане доступ к учительскому столу. Девушка вопросительно на него посмотрела.

— Мы еще кое-что не обсудили, — парень понизил голос, чтобы его могла слышать только Аня.

— Обсуждать нечего.

— А мне кажется, у нас найдется пара тем для разговора.

— Тебе кажется, — девушка собиралась сказать что-то еще, но ее опередила Света, которая схватила подругу за руку и «выдернула» ее из-за парты.

— Чего вы копаетесь? Кац зачем-то хочет собрать всех в зале.

— Уже иду, — ответила брюнетка, кладя свою тетрадь в стопку и следуя за Светой. Дима задержал девушку, взяв ее за запястье.

— Мы не закончили, — тихо сказал он практически ей на ухо.

— Мы и не начинали, — отрезала Аня, освобождая руку и вливаясь в толпу одноклассников, выходящих из класса.

***

Зайдя в малый зал, друзья поразились тому, как радикально он изменился. Все спортивное оборудование исчезло, и теперь зал представлял собой абсолютно пустое помещение, за исключением пары стульев в углу и музыкального центра. Помимо одиннадцатого пришел еще и десятый класс, и теперь обе параллели толпились возле стены, не представляя, зачем их тут собрали.

Наконец пришла Тамара Александровна, и в помещении воцарилась тишина.

— Приветствую всех. Вы наверняка недоумеваете, почему я вас сюда пригласила, — Кац будто прочитала мысли учеников, — и сейчас я вам все объясню. Как вы знаете, выпуск этого года — первый выпуск пансиона. Это знаменательное событие, и, конечно, мы все будем очень скучать по нынешним одиннадцатиклассникам, — Кац кивнула в сторону выпускников, — и поэтому в этом году мы решили провести как можно больше увеселительных мероприятий, чтобы наполнить их последний год обучения положительными эмоциями.

— Лучше бы купили ящик виски, — достаточно громко прошептал Леша, чтобы его слова эхом прокатились по пустому залу. Кац сверкнула в его сторону глазами, а девочки захихикали.

— … И первое мероприятие, которое нас ожидает — это бал на Хэллоуин, который состоится 31октября.

Среди учеников прокатился взволнованный шепоток, переросший в бурное обсуждение новости. Кац, скрестив руки, спокойно дожидалась, пока классы хоть немного успокоятся, а затем продолжила:

— Как я уже сказала, это будет бал. Приглашены на него только старшие классы, то есть вы. Почему — вы сейчас узнаете, но для начала я хочу вас кое с кем познакомить. Алла Вениаминовна, заходите.

В зал вошла достаточно молодая, стройная и хрупкая женщина с высоким пучком светлых волос. Она была в черных брюках спортивного плана, свободной кофте кремового цвета и туфлях на небольшом каблуке. Женщина встала рядом с Тамарой Александровной и сияющими глазами обвела присутствующих.

— Итак, это — Алла Вениаминовна, и она будет учить вас танцевать.

Эта новость вызвала еще более бурный резонанс среди учеников. Парни заныли, проклиная танцы на чем свет стоит; девушки же, наоборот, воспрянули духом и уже начали возбужденно обсуждать их будущие платья.

— Танцы — здорово! — не отставала от других представительниц прекрасного пола Света, лучезарно улыбаясь и оглядывая Аллу Вениаминовну с ног до головы. — Посмотри, какая у нее осанка!

— Да, — только и могла ответить Аня. Она не особо понимала этого восторга по поводу предстоящего бала, а поэтому решила отмолчаться, дабы не портить настроение другим.

— А эта Алла Вениаминовна ничего. Я бы с ней станцевал сальсу… — мечтательно проговорил Игорь. Аня свирепо посмотрела на него, взглядом указывая на Софи, которая сделала вид, что не слышала ни слова.

— Позвольте мне продолжить, — прервала увлеченную беседу Кац, и все разом замолчали. — Как я сказала, Алла Вениаминовна будет учить вас танцевать. Это не обязательно, но если вы хотите побывать на этом балу, посещать занятия вам придется. У вас есть три недели, чтобы освоить азы танцевального мастерства, и я надеюсь, каждый из вас получит от этих уроков то, что он хочет. А теперь я вас покину и оставлю на попечение вашей новой руководительницы, — напоследок учтиво кивнув Алле Вениаминовне, завуч покинула малый зал.

Танцовщица повернулась лицом к ученикам, которые с интересом разглядывали новую знакомую. Улыбнувшись, она поздоровалась и представилась еще раз, попросив называть ее Алла.

— В конце концов, я не настолько старая, чтобы со мной на «Вы» обращаться, — подмигнула женщина. — Итак, прежде чем мы приступим к практике, позвольте спросить: что такое танец? Не стесняйтесь, у этого вопроса нет правильного ответа, равно как и неправильного.

— Танец — это когда девочки в красивых платьях обжимаются с мальчиками в костюмах, — проорал Леша и загоготал. Алла тепло ему улыбнулась (удивительно, но она — единственная, у кого Леша, похоже, не вызывал негативных эмоций):

— Это Ваше мнение. Есть еще предположения? Нет? Тогда я скажу, что значит танец для меня. Прежде всего, это, конечно, страсть, — Алла медленно заходила по залу, умеренно жестикулируя и смотря на учеников в упор. Каблучки ее туфель звонко стучали по паркету. — Страсть между партнерами. Если между танцорами нет той самой «химии» — у них не получится поставить хороший номер, как бы хорошо они не знали теорию и движения. Почему? Потому что танец — это то, что происходит между двумя людьми, это то, что объединяет два тела и заставляет их двигаться в унисон. Если между партнерами нет контакта — их танец будет похож лишь на дилетантское топтание по паркету. Я с легкостью могу определить, подходит ли партнер партнерше, бросив на них лишь один взгляд. Потому что чувства, возникающие при танце, видны сразу. Это все я говорю к тому, что правильный выбор партнера значит очень, очень многое. Сейчас я вас попрошу разбиться на пары, и мы начнем.

Началась суета. Девушки скромно стояли в стороне и переговаривались, ожидая, пока их пригласят. Но парни не торопились делать выбор (или же не хотели), а лишь стояли, вальяжно привалившись к стене. В середине зала стояли несколько готовых пар, в числе которых были Леша со Светой и, что удивило многих, Софи с Игорем. Алла оценила ситуацию и взяла дело в свои руки, ныряя между представителями мужского и женского пола и сооружая из них танцевальные пары.

— Вы, девушка, встаньте с этим молодым человеком, — Алла схватила Аню за руку и подвела ее к Диме.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — запротестовала девушка.

— А я уверена, что вы идеально подходите друг другу. Вот увидите, — подмигнула танцовщица и унеслась помогать другим нерешительным.

— Идеальней некуда, — пробормотала Аня. Перспектива стоять в паре с Димой нисколько ее не радовала, особенно если учитывать, что танцевать девушка практически не умела.

— Ну что, можем начинать! — запыхавшись, возвестила Алла, подходя к музыкальному центру и вставляя диск в дисковод. — Мы с вами учим вальс. Встаньте все в исходную позицию, пожалуйста. Думаю, здесь подсказок не нужно?

Зазвучал «Вальс дождя» Шопена.

— Не обращайте внимания на музыку, — продолжила Алла, — я просто терпеть не могу двигаться в тишине. Сегодня мы, конечно, вряд ли достигнем какого-то прогресса, но каждому из вас нужно привыкнуть к своему партнеру, именно поэтому мы все и собрались. Пожалуйста, встаньте в пары.

— Ты собираешься дать мне руку или нет? — Дима скептически повел бровью. Он стоял с вытянутой рукой, приглашая Аню на танец. Девушка молча вложила свою руку в его, другую положила на плечо парня. Вторая рука Димы оказалась на спине брюнетки.

— Вы должны встать чуть ближе друг к другу, — возле них вновь оказалась Алла и мягко подтолкнула Аню, отчего девушка невольно подошла к Диме почти вплотную. — Да, вот так хорошо, — похвалила она и упорхнула.

— Выпрями спину, — парень провел ладонью по лопаткам девушки.

— Тебе обязательно критиковать меня? — поинтересовалась Аня, уже зная ответ.

— Я не критикую, а советую.

— Не советуешь, а приказываешь.

— А ты не слушаешь.

— Я и не обязана, — огрызнулась брюнетка. У нее затекли руки — Дима был выше ее чуть ли не на голову, поэтому приходилось тянуться.

— А теперь попробуйте подвигаться, — предложила Алла классам, делая музыку чуть громче. — Я должна посмотреть, что вы умеете.

— Или не умеете, — добавил Дима, которому Аня уже умудрилась наступить на ногу, всего лишь сделав шаг вперед. — Ты должна двигаться назад. Ясно?

— Яснее некуда.

— На счет три. Раз, два… — Дима сделал шаг вперед.

— Черт! Аккуратней! — зашипела Аня, дергая ногой.

— Я же сказал, что ты должна двигаться назад, — устало вздохнул парень.

— Я и двигалась!

— Начинать нужно с левой, а не правой ноги. Что тут непонятного? Я иду на тебя с правой — ты отступаешь с левой.

— Мне непонятно, какого черта ты опять говоришь мне, что делать. Мне надоел этот цирк, я ухожу, — Аня махнула рукой и сделала шаг назад, но Дима, опустив руку ей на талию, притянул девушку обратно.

— Нет, не уходишь.

— Отпусти.

— Смотри мне в глаза.

— Отпусти меня…

— Смотри мне в глаза, когда танцуешь. Без зрительного контакта у тебя ничего не получится.

Аня нехотя подняла взгляд, который до этого был обращен на шею парня.

— Хорошо. Теперь подойди ближе и положи руку мне на плечо.

— И давно ты стал экспертом в области танцев?

— Некоторое время назад. Не отвлекайся и не отводи взгляд, — командовал Дима, сжимая руку девушки крепче. — Теперь с левой ноги делай шаг назад.

Аня молча последовала его приказу, отступая. Парень в эту же секунду сделал шаг вперед с правой ноги, так, что расстояние между их телами, ненадолго увеличившись, вновь сократилось до минимума.

— Не опускай голову.

— Я поняла.

— Отлично. Теперь ты с правой ноги иди на меня… Молодец. Вот видишь, все не так сложно.

— Из твоих уст это звучит почти как похвала.

— Только не задавайся, — посоветовал Дима. — И не опускай голову, повторяю еще раз, — одной рукой он настойчиво приподнял лицо девушки за подбородок. Их глаза снова встретились, и в его зрачках мелькнул уже знакомый Ане блеск.

Не убирая руки, он провел пальцами по шее девушки и по ключицам, выступающим из-под воротника рубашки. Аня по его приказу не опускала взгляд; ее темные глаза были прикованы к его, в свете дня кажущимися прозрачными. Повинуясь неведанному порыву, девушка подошла еще ближе к партнеру, так, что она практически касалась носом его подбородка. Аня могла слышать его дыхание, ровное и спокойное, в отличие от ее; чувствовать аромат его парфюма; видеть тонкую синюю венку возле правого глаза.

Дима вновь положил руку девушке на талию, проводя пальцами по спине. Даже сквозь рубашку Аня могла чувствовать тепло, исходящее от него. От этой всепоглощающей близости по телу побежали мурашки, а рука, до этого покоившаяся на плече парня, непроизвольно оказалась возле его шеи.

Аня понятия не имела, почему ее тело так реагирует на его прикосновения. Подобные ощущения не были для нее в новинку, но столь сильной зависимости от чьих-то рук она еще никогда не испытывала прежде. Дима мягко водил ладонью по спине девушки, заставляя сердце брюнетки колотиться с просто бешеной скоростью. Боковым зрением Аня видела, что другие пары уже кое-как танцуют; они же стояли, практически не двигаясь, только воздух между ними трещал от напряжения и, наверное, той самой страсти, о которой говорила Алла.

Аня глубоко вздохнула, и ее грудь коснулась тела Димы. Девушка дотронулась ледяными пальцами до его шеи и щеки. Ни один мускул не дрогнул на лице парня, и со стороны он ничем не выдал своих эмоций, однако Аня все прочла по глазам, потому что именно в этот момент его зрачки вспыхнули огненным пламенем. Девушка поражалась его самоконтролю ровно до тех пор, пока Дима не освободил вторую руку и не провел большим пальцем по нижней губе партнерши, одновременно приподнимая ее лицо и склоняя свое.

— Не надо. Не здесь, — сдавленно прошептала девушка, вспоминая, что они находятся в окружении десятков лиц. Собственный голос подействовал отрезвляюще, и Аня мгновенно отстранилась от парня на несколько сантиметров, разрывая зрительный контакт и убирая его руку от своего лица. Девушка боялась обернуться, боялась, что их могли видеть, но ученики были слишком увлечены танцем.

— Не думаю, что нам стоит танцевать в паре. Извини, — все еще не поднимая глаз, Аня поспешила отойти как можно дальше от того, чьи прикосновения лишали ее рассудка.

***

— Да где ты, черт возьми… — Аня, нахмурившись, шарила по столу, поднимая стопки учебников и шелестя страницами тетрадей. Конечно, именно перед зачетом по истории она должна была потерять таблицу, которую до этого делала несколько дней. Покончив со столом, девушка вернулась к своему чемодану, поочередно вынимая из него все вещи и бросая на пол или кровать. Безрезультатно — файл, в котором лежала работа, будто испарился. Брюнетка вновь вернулась к столу, почесывая лоб. «Ну где-то ты должна быть!» — в сердцах воскликнула Аня, пиная ножку стула. Что ни день — то провал. Хорошо хоть занятия по танцам отменили — Алла уехала на какую-то конференцию.

После первого урока старшие классы было решено разделить на две группы, которые занимались бы одна за другой. Пар получилось на удивление много — на бал хотели все, за исключением парочки совсем уж закомплексованных и деревянных. И все с удовольствием ходили на занятия — Алла Вениаминовна легко сумела завлечь учеников своим обаянием и врожденной грацией. Девушки, тешась надеждами когда-нибудь стать такими же, безропотно подчинялись ее наставлениям; парням же было наплевать на танцы: большинство из них ходило исключительно из-за того, чтобы полюбоваться на стройные девичьи фигурки в обтягивающих брюках или коротких юбках.

Группы, на которые разделили старшеклассников, были составлены абсолютно некорректно. По крайней мере, так казалось Ане, в группе с которой были практически все десятиклассники, за исключением пары человек. Там же был и Саша, с которым девушка стояла теперь в паре. Все получилось так внезапно и незапланированно — они столкнулись в коридоре после первого занятия, с которого Аня благополучно «сбежала», и оказалось, что у парня тоже не было партнерши. Он предложил брюнетке танцевать вместе, и та с удовольствием согласилась. Лучшего варианта и представить было нельзя, особенно в свете последних событий.

Алла, правда, не особо одобрила выбор девушки. На втором занятии она первым делом спросила, куда делся ее предыдущий партнер, на что Аня предпочла тактично промолчать. Дима перешел во вторую группу после того, как Саша ему «намекнул», что у Ани уже есть компаньон. Девушка не знала, с кем он теперь танцует, но ей, откровенно говоря, было все равно. С кем бы он ни был, это лучше, чем-то, что происходило бы между ними каждый-гребанный-раз, когда они оказывались рядом.

Аня честно старалась не думать об этом, но не выходило. И каждый раз, когда Саша держал ее за талию, девушка вспоминала его руки; когда смотрела партнеру в глаза, то видела не Сашины, серые, почти бесцветные, а его глаза, синие, как океан.

Это было похоже на помешательство. А хуже всего то, что противодействия не было, и девушка была вынуждена просыпаться с этим чувством неполноценности каждый день. Это сводило с ума и лишало последних сил, которые помогали держаться на плаву.

Продолжая пролистывать каждую тетрадь в надежде найти все-таки таблицу по истории, девушка ждала возвращения соседок, которые вот-вот должны были прийти с танцев, чтобы узнать у них последние новости. Со всеми этими модульными зачетами и танцевальными уроками сил на сплетни попросту не хватало, и сегодня Аня решила, наконец, восполнить эту потерю. Как будто в подтверждение ее мыслям в дверь постучали.

— Открыто! — крикнула брюнетка, не отвлекаясь от поисков. Дверь, отворяясь, скрипнула, и с таким же звуком закрылась. Не поворачивая головы, Аня объявила: — Я жду от вас информации.

— Не знал, что мы уже на «Вы».

Девушка подняла взгляд и увидела не совсем того, кого ожидала.

— А, это ты. Я думала, девочки вернулись.

— Занятия еще не закончились, — Дима засунул руку в карман джинсов.

— Почему тогда ты здесь?

— Ты, случайно, ничего не ищешь? — хмыкнул парень, помахав перед лицом девушки белым листом бумаги.

— Откуда.? —

— Валялся в коридоре на первом этаже. Нельзя быть такой рассеянной.

— Обойдусь без нравоучений. Может, это и не мой листок вовсе, — парировала Аня, не торопясь благодарить своего «спасителя».

— Этот почерк я ни с чем не перепутаю, — усмехнулся Дима. — Ты будешь брать или нет? Хотя ты можешь продолжить поиски, я вижу, ты еще не до конца разорила спальню, — фыркнул он.

— Спасибо, — Аня выхватила у него из рук листок. Развернув и удостоверившись, что это действительно ее «труд», она повторила: — Спасибо.

— Я понял с первого раза.

— Ну, мало ли. Вдруг одной благодарности тебе недостаточно.

— Мне и двух недостаточно. Тем более, от тебя.

— Мне стоит на это обидеться? — поинтересовалась девушка, складывая руки на груди.

— Я не знаю, на что вы, женщины, обычно обижаетесь. Хотя нет, знаю: на все.

— Эта шутка уже устарела. Придумай что-нибудь новое.

— Ты узнаешь об этом первой, — пообещал Дима, ухмыляясь. Потом он внезапно поменялся в лице, нахмурился и спрятал улыбку. — Какого черта мы говорим об этой ерунде?

— Вероятно, нам больше не о чем говорить. — Аня повернулась спиной к собеседнику, боясь встречаться с ним взглядом и желая поскорее избавиться от его общества. Потому что находиться с ним в одной комнате было невыносимо.

— Да нет, есть одна тема, — Дима подошел к столу и положил руку девушке на плечо. — Повернись и посмотри на меня. Мы должны об этом поговорить. Рано или поздно придется. Лучше сейчас.

— О чем тут разговаривать? — брюнетка резко повернулась и впилась взглядом в синие глаза. — О чем «этом»? Нет никакого «этого», и никогда не было. Пожалуйста, уходи.

— Не было? Нет? Тогда что это такое? — прошипел парень, обхватывая ладонями лицо Ани и практически с ненавистью целуя ее в губы. Он был прав — это было, и отрицать уже не было смысла. Не было смысла отрицать все еще тогда, в кабинете экономики на отработке, когда Аня забыла, где находится, когда его руки впервые прикоснулись к ее телу.

— Перестань. Ты делаешь только хуже, — прошептала девушка, из последних сил стараясь не провалиться в бездну.

— Ты во всем виновата.

— Я? — Аня гневно вскинула брови. — Не смей винить меня! Это ты начал игру, придумывая все новые правила. И меня втянул. Я — жертва. Так что не смей валить на меня свою слабость.

— Ты — жертва? Самой не смешно? Я сразу понял, что с тобой что-то не так. Но почему, блять, рядом с тобой я просто теряю голову? Ты можешь это объяснить? — Дима встряхнул ее за плечи и заглянул в глаза.

— Нет, это ты объясни мне, что ты делаешь. Ты ведь любишь ее до сих пор, тогда какого черта все это происходит?

— Я не знаю. Но я не могу находиться рядом с тобой.

— Надо что-то делать. Так не может продолжаться, это все неправильно.

— Есть только один вариант, — Дима прищурился, и в его глазах мелькнуло… сожаление? Облегчение?

— Нам не нужно видеться. И ни в коем случае не оставаться наедине. Как сейчас, — Аня смотрела в пол. Слова, такие простые, почему-то очень трудно было говорить.

— Как сейчас, — эхом повторил Дима. — Ничего не получится.

— Надо попробовать.

— Я говорил о другом варианте, — парень помедлил, обдумывая, что сказать. — Ты должна быть с Сивоволовым.

— Перестань. Это необязательно…

— По-другому нельзя.

— Да все получится. Мы можем просто…

— Я не смогу. Тебя. Забыть. А так — он будет барьером. Это единственно верное решение.

— Ты же говорил, что он опасный человек. А теперь так просто говоришь «будь с ним»? Я тебя не понимаю.

— Я сам себя не понимаю. Но так надо. Послушай меня хоть раз в жизни и сделай так, как я говорю. Это для твоего же блага.

— А ты хоть раз позволь мне самой решить, что для меня благо. Мы закончили. Я прошу тебя уйти, — Аня вновь повернулась лицом к столу, опираясь на него руками.

— Ты даже не…

— Уходи.

Закрылась дверь, а вместе с ней закрылся и доступ.

И чем дальше мы шли вместе по пути,

Тем дальше мы удалялись друг от друга.