Alleine zu Zweit (Вильгельмина Макмерфи) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 32. Alleine zu zweit.

…и любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли,

и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем.

(Екклесиаст 9:6)

Когда пути неодинаковы, не составляют вместе планов.

(Конфуций)

Как часто вы думаете о смерти?

Кажется, у каждого человека бывает период, когда он невольно задумывается, а как это — умереть, оказаться в ином мире. Повезет, если такие мысли посетят лишь единожды, потому что обычно это происходит чаще. Все начинается в школе, в подростковый период. Первая безответная влюбленность, первая сигарета, первая ночь вне дома. И, как следствие, первые мысли о суициде. Причиной может стать что угодно, любая мелочь — «двойка» за контрольную, пара ласковых слов со стороны не очень доброжелательных одноклассников, красавчик Вовка из параллельного, застуканный с этой-сучкой-Машей в раздевалке, недостатки во внешности. Мир тинэйджера настолько хрупок и легковоспламеняем, что стоит лишь слегка задеть его одним неловким словом, лишь чиркнуть спичкой, и мельчайшая искорка станет причиной пожара, последствия которого могут быть весьма плачевными. Повезет, если рядом окажется хоть один человек, который сможет поддержать, залезть в душу, если понадобится, только бы не допустить катастрофы. А если нет? Что делать одинокому ребенку со своими такими-важными-проблемами? Куда деться, спрятаться от этого жестокого мира со своими правилами и законами? Тонкое лезвие или острый осколок вполне могут дать ответ.

Если вам удалось пережить эту подростковую депрессию, то не стоит радоваться слишком рано. Юность тоже таит в себе немало скрытых угроз душевному равновесию. Университет, новые знакомые, преподаватели, первая работа — на этот раз все куда серьезнее. Уже нельзя просто плыть по течению, полагаясь на родителей; настал черед самому строить свою жизнь. Тут уже и чувства вовсе не кажутся детскими, а отношения с противоположным полом приобретают более пикантную сторону. А если еще уехать учиться в другой город? Постоянная нехватка денег и нервов, ужасные условия проживания в общежитии или на съемной квартире, проблемы с учебой вытекают сами собой. Приходится выживать любыми способами, и часто эти способы не являются легальными. Парни в погоне за большими деньгами начинают заниматься весьма сомнительным, но совершенно точно опасным бизнесом, влезая все в большие и большие долги и убивая все больше нервных клеток. Ну, а у девушек одна дорога — в бордель. Некоторым, правда, удается найти себе содержателя, у которого в паспорте дата рождения, как правило, на пару десятков лет больше собственной. Но кого это заботит? Главное ведь платить за жилье, еду и не забывать при этом отсылать деньги домой. «Все в порядке, мама». Со временем приходит понимание, что такая жизнь никуда не годится, и снова на помощь приходят острые колюще-режущие предметы. Хотя в последнее время модным веянием стали различные медикаменты, обычно не выдаваемые без рецепта врача, но кто сейчас не готов нарушить закон за пару лишних купюр в кармане?

Ну что, вы считаете себя сильным человеком? Тогда добро пожаловать в ад под названием взрослая жизнь! Проверьте действие услуги «все включено» на своей шкуре: несносный босс, задерживающий зарплату без причин и взваливающий на ваши плечи горы работы; сама работа, ненавистная и малооплачиваемая, однако единственная, которая устраивает; жена, некогда хорошенькая, а сейчас же набравшая вес и абсолютно не следящая за собой домохозяйка; дети, выпивающие все соки и опустошающие кошелек до последней копейки; друзья, давно погрязшие в своих заботах и вспоминающие о вас только когда нужно взять денег в долг. И не верьте тем, кто будет уверять, что это лишь временные трудности, черная полоса, rainy days. Отступят финансовые проблемы — начнутся семейные; наладится в семье — кончатся деньги, и так по кругу. Две стопки водки по вечерам уже стали особым ритуалом, чтобы не скатиться на дно окончательно. Хотя вы чувствуете, что падать ниже все равно уже некуда. У жены молодой любовник, дети давно выросли и живут своей жизнью, половина друзей в земле, а вторая половина по чуть-чуть спивается. Да и здоровье подкачало: седых волос на голове больше, чем своих собственных. Повезет, если они вообще будут. Жизнь превращается в круговорот дом-работа-дом, а вырваться за пределы этого кольца уже нет сил. Совершенно некстати вспоминается, где лежит 45-й*.

Аня часто думала о смерти и всегда считала, что ей это позволительно. Ее детство и тинэйджерство не были наполнены сахарной ватой, деревянными лошадками и куклами в розовых платьицах. Брат все время пропадал на работе, и девушке приходилось все делать самой, в том числе и справляться со своими переживаниями. Иногда помогали подруги, а чуть позже — мальчики. В такие моменты наступало временное затишье. Потом же депрессия подкрадывалась снова, и снова ей не видно было конца. Вся Анина жизнь напоминала один большой запутанный лабиринт страданий, и спасение было одно — смерть. Но так было раньше.

Парадоксально, как наши желания расходятся с реальностью. Верно говорят, что если чего-то очень хочешь, то нужно перестать об этом думать, перестать зацикливаться. Отпусти, и все само придет. И наоборот: когда очень боишься чего-нибудь, оно в итоге обязательно тебя настигнет.

За последние несколько месяцев Аня напрочь забыла о своих суицидальных мыслях. Все было так хорошо, что девушка даже боялась думать об этом, чтобы не дай Бог не разрушить мгновение. Опасения были не напрасны: оставалось чуть больше дня до финала. До конца. До конца, который должен был быть спасением, но больше таковым не являлся. Аня с этим смирилась. Да и какая, к черту, разница, что ждет ее после? Все, что нужно, она уже сделала. Теперь от нее были одни лишь проблемы.

Завтра выпускной, а послезавтра… Аня не знала толком, что будет послезавтра. Знала только, что за ней приедет машина (люди Сивоволова услужливо напомнили об этом, прислав sms с короткого номера), а на глаза наденут темную повязку, так что она даже не увидит, куда ее повезут. Глупая предосторожность. Можно подумать, она сможет кому-нибудь об этом рассказать!

Аня не знала, как ее убьют, и даже с трудом могла предположить, хотя в голове постоянно выстраивались какие-то догадки. Она не знала этих людей, не знала, на что они способны. Не будут же они в очередной раз устраивать автокатастрофу! Хотя это было бы даже забавно. В этом случае повязка на глаза даже кажется оправданной. Может, у Сивоволова особый фетиш на аварии?

Аня поначалу не хотела идти на выпускной, хотя ее платье, уже давно отутюженное, висело на дверце шкафа, а до блеска начищенные туфли стояли под кроватью. Эти мероприятия были не для нее. Слишком много музыки, слишком много людей, слишком много алкоголя. Хотя против последнего девушка ничего не имела. В этот раз Аня дала себе клятву потерпеть, ведь этот вечер был ее последней возможностью провести время с друзьями… И с ним. Пусть на расстоянии, пусть без слов и взглядов, без прикосновений, но с ним.

У нее отлично получалось изображать безразличие и холодность. Аня всегда угадывала моменты, когда Димы не было рядом, чтобы незаметно прошмыгнуть в другую комнату, класс, коридор. Видеть его присутствие и знать, что расстояние между ними не уменьшится ни на миллиметр, было невыносимо. Проще было избегать. Она дала себе слово и сдержит его. Он ни о чем не узнает. Не захочет. Особенно после того, как до него дойдут слухи о них с Морозовым. Точнее, не слухи вовсе. Аня намеренно проводила с блондином чуть ли не каждую ночь и едва не умоляла его растрепать об этом всем. Она так хотела, чтобы Дима знал. Это окончательно отвернет его от нее. Но дело было не только в этом. Аня слышала о его девушках, слышала, что он с ними делал. Секс с Морозовым был глупым, но действенным способом отомстить. Терять ей уже нечего, а глупое желание причинить Диме боль порой заставляло скрежетать зубами от злости.

Было еще кое-что. Что-то, что Аня хотела запихнуть глубоко-глубоко в себя и никогда не думать об этом больше. Ей стало невыносимо быть одной. Она не могла больше просто лежать ночью в своей холодной постели, ни о чем не думая, или же наоборот — обо всем на свете. Кирилл не был самой приятной кандидатурой, однако в его компании Анина тупая боль заглушалась. Она была согласна чувствовать себя униженной, только бы не одинокой и ненужной. Поначалу приходить к нему было пыткой, но со временем так вошло в привычный образ жизни, что Аня ни минуты не колебалась, прежде чем постучать в его дверь. То был взаимовыгодный союз: Морозову нужен был секс и унижение, а ей… хоть кто-нибудь. Вопреки своим многолетним убеждениям Аня перестала чувствовать себя комфортно наедине с самой собой и начала привязываться. К людям, эмоциям, ощущениям. Даже к вещам.

Она проиграла эту битву. Проиграла Морозову. И не просто проиграла, а сдалась с потрохами. Но кому какая разница, если меньше чем через тридцать часов ее не станет?

Аня была готова, она предусмотрела все до мельчайшей детали. Директору сказала, что ее заберут рано утром, потому что она улетает в Германию. Сергею Аркадьевичу приказала не приезжать, заверяя, что доедет с друзьями. Вещи решила оставить в лесу — кому они нужны? Только одну проблему девушка не могла решить, и это тяжелым грузом лежало на сердце. Она так и не придумала, что сказать друзьям. Света, Леша, Игорь и Софи — они до сих пор ничего не знали о ее планах. Света то и дело спрашивала, куда она собирается идти после школы. Софи укоряла за не очень положительные результаты экзаменов (сама Аня на них давно наплевала по понятным причинам, единственной целью было не получить «двойку», чтобы не оставаться на пересдачу). Леша звал на каникулы в гости, а Игорь простодушно призывал помириться с Димой.

Аня не могла ничего придумать. Поступить с друзьями так, как с Димой, она не могла. У нее язык не поворачивался. Но и правду говорить было нельзя. Черт, они даже не знали, что Аня уедет раньше. То есть, она не сможет нормально попрощаться. Не сможет поблагодарить их за все, что они сделали, сказали, за их улыбки и поддержку. Друзья так и не узнают, что стали для нее семьей. Настоящей семьей, которой у девушки давно уже не было.

— Ты собираешься спать или нет? — недовольно зашипел Морозов. — Если я позволил тебе остаться, это не значит, что я готов терпеть всю ночь твои ворочания и лишать себя заслуженного сна.

Аня с ненавистью посмотрела на блондина и перевернулась на другой бок. Она уже тысячу раз пожалела, что осталась, однако спать в своей постели было бы куда хуже. Света с Софи наверняка завели бы очередной разговор по поводу того, чем заняться после школы. Аня не могла его поддержать. Она не хотела думать о будущем, потому что его у нее не было. Надо было лишь пережить завтрашний день.

Девушка до боли зажмурилась. Из задворков сознания внезапно вырвалась мысль, которую Аня до этого усердно там прятала от самой себя. «Я не хочу умирать. Не хочу».

I look inside of myself and try to find someone else,

Someone who’s willin’ to die, to watch you cryin for help.

I know that blood will be spilled and if you won’t then I will

My grave will never be filled, it’s either kill or be killed.**

***

— Черт! Проклятое платье! — прорычала Аня, силясь застегнуть застежку-молнию на спине, которая упорно не поддавалась.

День, как всегда, не задался с самого утра. Встать пришлось рано, ибо выпускники к своему вечеру должны были сами подготовить зал, обставить столы, повесить шарики — в общем, выполнить всю самую черную работу. Дело нашлось для всех: половина класса была занята в постановке, а потому остальной половине пришлось отдуваться за всех. Времени было всего ничего — выпускной начинался в шесть, а к тому времени еще хотелось бы и самим собраться. Девочки переживали как всегда больше всех. У кого-то за ночь внезапно пропала туфля или браслет, кто-то не следил за своей диетой, а потому суперузкое платье-футляр не сходилось на спине, а кто-то с утра уже успел испортить волосы щипцами для завивки. Аня со скрытой усмешкой наблюдала за одноклассницами, поражаясь их суетливости и несобранности. Девушка была уверена, что у нее-то подобных казусов не возникнет. Как же она ошибалась!

Началось все с того, что Аня со всей силы ударила себе по пальцу молотком, прибивая гвоздь, и теперь ноготь немного сполз, а на его месте образовался синий подтек. Это девушка могла бы пережить — в конце концов, указательный палец левой руки ей сегодня точно бы особо не понадобился. Но на этом несчастья не закончились. Аня умудрилась не вписаться в дверной проем, столкнувшись там с Марго. Обе девушки, естественно, не посчитали нужным уступить друг другу путь, а потому попытались протиснуться вместе. Закончилось это отдавленными пальцами Королевы и синяком в полбедра у Ани. В довершение всего брюнетка, уже находясь у себя в спальне с готовым макияжем и аккуратно уложенными волнистыми волосами, с которыми они со Светой провозились добрых два часа, обнаружила, что в молнию на ее платье попал кусочек ткани, и теперь ее невозможно было застегнуть. Аня, корячась у зеркала, пытаясь заглянуть себе за плечо, тщетно стремилась высвободить несчастный замок. Соседки уже ушли — им хотелось в сотый раз прорепетировать свою речь, да и Аня на тот момент была уже почти готова, а потому отпустила подруг с легкой душой, будучи уверенной, что платье-то надеть она в состоянии. Как бы ни так.

Аня в очередной раз грязно выругалась и метнулась к столу, надеясь найти там булавки или иголки, которыми можно было бы соединить два кусочка материи, чтобы платье безжизненно не болталось на спине. Но и здесь ей не суждено было встретить фортуну. Каждый, кто хоть раз наблюдал за собирающимися куда-нибудь девушками, знал, что после этих сборов в комнате творится такой бардак, что сам черт ногу сломит, не то что отчаявшаяся девушка с двумя руками. На столе в хаотичном порядке валялось все: маникюрные ножницы, запасная упаковка черных чулок, термобигуди, кусочек наждачной бумаги (откуда?!), «крабик» для волос, тетради и блокноты вперемешку, недоеденный бутерброд и даже сломанная линейка. Все, кроме чертовых булавок. Аня в отчаянии простонала и вновь завела руки за спину, нащупывая молнию.

— Все в порядке? — услышала девушка знакомый голос со стороны двери. Аня тут же остановилась, оставляя застежку в покое, и нервно сглотнула. Почему он здесь?

— Д-да, — выпалила она, не поворачиваясь. — Ты ищешь девочек? Они уже внизу, — пробормотала Аня, возвращаясь к своему неблагодарному занятию. Замок упорно не поддавался.

— Я помогу, — по обыкновению игнорируя ее слова, сказал Дима. Его голос прозвучал совсем близко. Так, что Аня могла слышать каждую нотку.

— Не надо, — запротестовала девушка, и до боли прикусила язык, когда почувствовала на своей коже его руки. Если Дима и собирался застегнуть ей платье, то способ выбрал совсем не эффективный. Его пальцы даже не коснулись ткани. А вот спина Ани дико горела. Под его взглядом, его прикосновениями. Дима молча водил пальцами по позвоночнику, мучительно медленно обводя каждую косточку, проводя по ложбинке от середины спины до копчика. Аня чувствовала костяшки его пальцев у себя на лопатках, плечах. Дима убрал волосы девушки со спины, открывая своему взору ее шею, осторожно очерчивая кончиками пальцев и ее.

Аня упиралась ладонями в край стола, пытаясь вернуть на место сердце, которое было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Девушка тяжело дышала и не шевелилась, будто боялась спугнуть. Она столько раз вспоминала его руки, и вот теперь вновь могла почувствовать их на себе. Аня зажмурилась. «Хватит, остановись» — приказывал разум. «Продолжай…» — с придыханием отзывалось сердце.

— Что ты делаешь? — прошептала брюнетка, собирая в кулак остатки воли.

— Не знаю, — прорычал Дима ей на ухо. — Я, блять, ничего уже не знаю. Скажи, Аня, что мне делать? Я, как конченный идиот, опять пришел к тебе. После всего того, что ты мне сделала. После того, что я наговорил. Какого хера я опять с тобой?

— Я не знаю, — сдавленно проговорила Аня, уже мечась в агонии от его голоса, дыхания и тепла. — Ты этого хочешь?

— Да я тебя хочу. Тебя, понимаешь? Мне плевать, кто там у тебя есть. Ты должна быть моей.

Не выдержав, девушка повернулась к нему лицом, поднимая голову. Как она хотела видеть его глаза без страха заглянуть в них!..

— Ну так бери, — одними губами прошептала она.

Дима прищурился, но уже в следующий момент жадно вцепился в ее губы, лаская их языком, не давая нормально вдохнуть. Ухватившись руками за платье девушки, он потянул темно-синюю ткань вверх, обнажая ноги, бедра и ягодицы. Аня, устав стоять возле стола, обхватила руками Димины плечи, и тот немедля оторвал ее от пола, сажая сверху на столешницу, ни на секунду не разрывая поцелуя. Брюнетка повернула голову вбок, и Дима переключился на ее шею, накрывая губами безумно пульсирующую венку. Он знал, что она так любит. Конечно, знал.

Аня придвинулась ближе к краю стола, обхватывая тело парня ногами, и с молчаливой мольбой посмотрела ему в глаза. Ей было стыдно за себя. За то, что она опять не сдержала слова, что подвергала риску себя и его (особенно его), что не смогла продержаться всего день!.. Завтра бы все кончилось. Оставалось всего несколько часов, но нет — все старания коту под хвост. Аня могла укорять себя, сколько угодно, но, черт возьми, как же хорошо…

Теперь она не сможет уйти просто так. Он ей не позволит. Как быть? Аня хотела, должна была завтра уехать, но и не могла. Сама же все испортила. «Лучше бы он не приходил. Все было бы намного проще», — думала девушка, и тут же проклинала себя за подобные мысли, извиваясь в его руках и пылая под его губами. Черта с два она бы на что-то это променяла.

— Не отпускай меня больше, — прошептала Аня, утыкаясь носом ему в плечо.

— Никогда.

Hold me close, don’t let go,

Watch me burn…

In this hospital for souls.***

Прошла целая вечность, прежде чем они смогли посмотреть друг другу в глаза, наконец насытившись плотью. Ни один из них не знал, о чем думает другой, тщательно пытаясь скрыть во взгляде истинные эмоции. Аня слышала, как внизу громко играет музыка — вечер начался, но она уже не хотела идти туда. Девушка желала остаться навсегда здесь, с ним, под его чутким контролем. Несколько раз Аня уверенно вскидывала голову, намереваясь что-то сказать, но потом вновь понуро опускала плечи, понимая, что слов уже не хватает. Кто знает, сколько бы времени они еще так просидели, если бы Дима, наконец, не решил прервать затянувшееся молчание.

— Прости меня, — тихо сказал он. — Ну, ты знаешь. Те девушки были просто…

— Не надо, — Аня покачала головой и провела отбитым указательным пальцем по его губам. — Мы оба натворили дел. Вечности не хватит, если будем извиняться за все подряд, — усмехнулась она. Дима хмыкнул.

— Ты ведь завтра все равно уедешь. К нему. Да?

— Я… — Аня замялась и прикусила губу. Потом, наконец, сдалась и подняла голову, посмотрев Диме в глаза. — Нет никакого «его». Но я уеду.

— Ты врала мне. Опять. Издеваешься?

— А ты так легко мне поверил, — девушка горько усмехнулась.

— То есть, у тебя никого нет.

— Да.

— Но ты мне соврала. И теперь уезжаешь, — брюнетка утвердительно кивнула. — Какого черта, Аня? Зачем все это?

Аня приблизилась к нему вплотную и коснулась кончиком носа щеки.

— У меня проблемы. Большие. Я влипла по полной, — прошептала девушка. — Но я не могу тебе сказать, прости.

— Опять тайны, — прорычал парень. — Тебе не кажется, что с нас достаточно?

— Дело не во мне. Это… касается не только меня. Я ничего больше тебе не скажу, — Аня резко соскочила со стола, возвращая платье на место и всовывая дрожащие ноги в туфли на гигантском каблуке. — Вообще-то, нам пора. Застегни, — попросила девушка, поворачиваясь к Диме спиной. На этот раз проблем с молнией не было, и Аня быстро почувствовала, как тонкая ткань начинает поддерживать спину.

— Я что-нибудь придумаю, — тихо сказал Дима перед тем, как покинуть женскую спальню, позволяя девушке привести себя в порядок.

***

Аня должна была признать, что выпускной проходил довольно неплохо. Ученики утром постарались как следует, и теперь зал выглядел не хуже концертного: сцену обрамляли охапки зеленых и белых шаров (официальные цвета пансиона); столы были сдвинуты по стенам, образуя большую букву «П», на каждом стояли маленькие вазочки с искусственными цветами; по полу от самой двери до лесенки на сцену тянулась «красная ковровая дорожка», и каждый выпускник при получении аттестата, грамот и прочих наград мог захватить внимание всех присутствующих. Директор Матросов вызывал для вручения всех по очереди, по алфавиту, награждая за особые заслуги и произнося пожелания на будущее — каждому свое. Ане он пожелал найти себя и стать достойной дочерью своих родителей. Девушка клятвенно пообещала, что сделает все возможное, чтобы не разочаровать его, про себя отмечая, что ее судьба совершенно точно будет схожа с родительской.

Чуть позже на пьедестал почета пригласили всю футбольную команду, в очередной раз поздравляя их с победой. Свою награду они уже получили ранее, но Степанов не преминул взять слово и поблагодарить их еще раз за отличные годы тренировок, многочисленные победы и «просто лучших парней на земле». Кажется, физрук был уже изрядно подвыпившим, потому что явно не мог сдержать эмоций: на очередной подкол Леши по поводу того, что лучшего тренера быть не может, Олег Юрьевич ответил не подзатыльником, как обычно, а разразился слезами и кинулся обнимать опешившего парня. Игорь, стоящий рядом, никак не мог перестать ржать, а ведь ему еще предстояло сказать слово как первому и единственному редактору школьной газеты.

Они стояли рядом, такие одинаковые сейчас в своих черных смокингах, белых рубашках и галстуках-бабочках, но такие разные на самом деле. Каждого из них Аня уже могла различить по первым двум словам, по шуткам, по звукам голоса. У каждого были свои желания и цели, и Аня их знала. Сейчас расстаться с ними будет еще сложнее, подумала девушка.

— Наши мальчики такие красивые, — мечтательно вздохнула Света, появляясь рядом с подругой. Девушка одной рукой слегка придерживала платье, которое оказалось чуть длиннее, чем нужно, но оттого было не менее прекрасным: нежно-розового цвета, оно совершенно точно было бы слишком бледным для такой светлокожей девушки, как Света, однако вопреки всем законам идеально на ней смотрелось. Без бретелек и рукавов, платье плотно облегало завидные формы блондинки, грудь плавно переходила в талию, а талия — в бедра; от щиколоток платье расширялось и мягко ниспадало на пол. Запястья девушки украшало множество золотистых цепочек, а длинные серьги подчеркивали волнующий изгиб шеи. Светлые волосы Света собрала в низкий пучок, оставив несколько волнистых прядей возле лба. Блондинка улыбнулась Ане и подмигнула ей.

— Ты чудесно выглядишь, — улыбнулась ей в ответ брюнетка.

— На себя посмотри, красотка, — ухмыльнулась Света. — Все мальчики сегодня твои, — хихикнула она.

— Уж не знаю на счет всех мальчиков, но один точно глаз не сводит, — пропыхтела подоспевшая Софи. — И кто только придумал эти корсеты… — выдохнула староста.

— И правда, — обрадовалась Света, мельком взглянув на сцену. — Ань, вы помирились?

— Почти, — ушла от ответа брюнетка, проследив за Светиным взглядом. Дима и правда смотрел на нее так, будто видел в последний раз. Жаль, он не знал, что так и было на самом деле. Аня с сожалением заставила себя отвести взгляд.

— Мне нравится это «почти», — протянула Софи. — Главное, чтобы вскорости оно стало «полностью», — подмигнула она подруге. — Черт! Опять дурацкая шнуровка развязалась. Свет, помоги, а! — страдальчески простонала девушка, — скоро танцы начнутся, а я тут рассыпаюсь.

— Пошли, — кивнула блондинка. — Говорила я тебе, корсеты — это прошлый век! Если так хотелось эротики, купила бы что-нибудь в сеточку… — наставляла она подругу по пути в дамскую комнату, получая в ответ лишь фырканье. Аня усмехнулась и покачала головой.

— Привет, Золушка, — раздался спокойный голос со стороны. — Неужели фея-крестная сжалилась над тобой и разрешила пойти на бал? — Морозов ухмыльнулся собственной шутке.

— А что забыл здесь ты? Чудовищу, кажется, было запрещено выходить за пределы замка, — пропела Аня в ответ.

— Это другая сказка, дура, — отрезал Кирилл.

— Я в курсе. Просто не могу подобрать персонажа, который идеально подходил бы тебе. Наверное, про таких в детских книжках не писали. Может, мне стоит заглянуть в справочник Сатаны?

— Веселишься? — огрызнулся парень. — Неужели в твоей жалкой жизни произошло что-то хорошее? — Кирилл посмотрел в сторону. — А, понятно. Можешь не отвечать. Ты опять окольцевала бедного парня? Знаешь, Вольф, после таких махинаций ты обязана ему родить как минимум троих детей.

— Это не твое дело, Морозов. Ты что-то хотел? Потому что если нет, то не стоит стоять рядом со мной. Ты портишь настроение.

— Мне вот даже интересно, что ты ему наплела в этот раз, — пропустив Анины слова мимо ушей, Морозов задумчиво почесал подбородок. — Он знает, что я трахал тебя всю последнюю неделю? А что ты оставалась на ночь? Уверен, даже твой Принц не удостаивался такой чести, — блондин самодовольно ухмыльнулся.

— Оставь меня в покое, а, — протянула Аня. — Ты ведь добился, чего хотел? Тогда иди на хер и хотя бы в последний день не напрягай мне мозг. Все, послезавтра ты меня не увидишь! Возрадуйся.

— Вот по поводу этого я и пришел с тобой поговорить. Детка, нам ведь было весело с тобой? — Аня фыркнула.

— Так вот, — продолжил Морозов. — Можешь вешать Крымову лапшу на уши сколько угодно, но меня не обманешь. Я же знаю, что долго ты с ним не будешь. Сбежишь опять, как крыса с корабля, когда он перестанет удивлять тебя. Ты ведь так поступаешь с людьми? — Кирилл дернул бровью, нисколько не сомневаясь, что его предположение верно. — В общем, когда будешь одна, найди меня. Я уж придумаю, как тебя развлечь, — осклабился блондин.

— Морозов, ты совсем повернулся уже на своей озабоченности? — Аня едва не поперхнулась. — Да я жду той минуты, когда смогу, наконец, оказаться за сотни километров от тебя!

— Врешь, детка, — Кирилл ухмыльнулся. — Ты ко мне вернешься, как возвращалась каждую ночь. А я буду ждать этого момента с нетерпением. Москва — большая деревня, рано или поздно мы встретимся.

— Иди на хуй, — прошипела Аня, тыкая парня пальцем в грудь. — Ты — самый жестокий, отвратительный человек, которого я встречала. Ты мне омерзителен. Я не злопамятна, но тебя, Морозов, я запомню навсегда. И за каждую минуту моих страданий ты ответишь головой. И если я и вернусь, то только для того, чтобы собственноручно перерезать тебе глотку.

— Бла-бла-бла — примерно так я слышу твои угрозы, — фыркнул Морозов.

— Что происходит, м? — поинтересовался Дима, вставая за спиной Кирилла и скрещивая на груди руки.

— Все чудесно. Он уже уходит, — ответила Аня, бросая на блондина предупредительный взгляд.

— Имей в виду, что я сказал тебе, — бросил Кирилл, под музыку скрываясь в толпе.

— Ну и что он сказал тебе? — Дима подошел к девушке и внимательно посмотрел на нее.

— Дал дружеский совет, — отмахнулась Аня.

— Морозов? Дружеский? — парень недоверчиво хмыкнул.

— Ой, ладно, Шерлок. Между прочим, ты сам когда-то считал его чуть ли не лучшим своим другом.

— У меня нет друзей, Аня, ты это знаешь.

— Как же Игорь? А Леша?

— Леша — брат, а Игорь — товарищ. Друзья — это совсем другое.

— У тебя странное мировоззрение, — нахмурилась Аня. Интересно, кем он тогда считал ее?

— Мы обсудим это позже. Сейчас, может, ты уже разрешишь мне пригласить тебя на танец? — он протянул ей руку.

— Последняя наша попытка танцевать не привела ни к чему хорошему, — ухмыльнулась Аня, тем не менее протягивая ему ладонь в ответ.

— А по-моему, все закончилось лучше, чем могло бы, — заметил Дима, выводя девушку в центр зала и обнимая ее за талию. Аня положила свободную руку ему на плечо, и Дима тут же притянул ее ближе к себе, так, что между ними не осталось лишнего сантиметра. — Слушай, у меня есть план, — быстро прошептал он. — Мы уедем завтра.

— Конечно, уедем, — фыркнула Аня. — Мы же не остались на второй год, и мне даже не надо пересдавать экзамены, потому что если ты…

— Да нет, — перебил ее парень, все так же шепотом. — Мы уедем. Вместе.

Аня удивленно подняла на него глаза.

— Нет. Это невозможно. Я не должна была ничего…

— …тебе говорить. Да, я понял. Я не знаю, что там у тебя случилось, но дураку ясно, что это серьезно. Так? — Аня кивнула. — Поэтому мы уедем.

— Дим, нет.

— Аня, да.

— Черт, ты не знаешь, о чем говоришь.

— Я знаю лучше тебя, — отрезал парень. — Все продумано. Никто ничего не заметит.

— Как ты себе это представляешь? — возмущенно зашептала Аня. — Что ты скажешь Леше, например? Он хоть и пребывает иногда в прострации, но уж заметить, что тебя нет в машине, он в состоянии!

— Я обо всем договорился. Леша собирается уехать куда-то со Светой. Не домой.

— Отлично. Но это же не все! Тебя все равно будут искать.

— Как и тебя.

— Дим, я не…

— Все решено, и не смей мне перечить. Мы уезжаем сегодня ночью. Вещей бери по минимуму.

— Но…

— Никаких «но».

— Ладно! — сдалась Аня. — Скажи хотя бы, куда едем. И на чем.

— Этого я тебе как раз не скажу, милая, — ухмыльнулся Дима. — Пусть и у меня будут тайны.

***

Где-то около трех ночи Аня осторожно закрыла за собой дверь спальни, напоследок оглянувшись и скользнув взглядом по спящим друзьям. После окончания официальной части вечера уже состоявшиеся выпускники разбрелись по своим спальням, чтобы устроить неофициальное прощание со школой. Леша с Игорем раздобыли еще виски, и компания, удобно устроившись в спальне девочек, решила отметить последнюю ночь в стенах пансиона. Девочки быстро поскидывали с себя платья, которые сейчас беспорядочно валялись на кроватях, а мальчики даже не удосужились сменить костюмы на более удобную одежду. Они вспоминали все, через что им довелось пройти в этом году, да и в школьные годы в целом. С началом сентября детство для них официально будет окончено, и кое-кто очень уж не хотел расставаться с этой счастливой порой. «Не хочу я уходить отсюда!» — изрядно выпив, продекларировал Леша. Девочки с ним согласились. Веселье, однако, продолжалось недолго — день был длинным и суматошным, да и экзаменационные недели всех вымотали, а потому уже ближе к двум ночи ребята уснули крепким пьяным сном, что позволило Диме и Ане совершить задуманное.

Аня сглотнула подступающий ком и закрыла дверь. Она была рада, что ей удалось попрощаться с друзьями, хотя Дима уверял, что они еще увидятся. Девушка осторожно спускалась по ступенькам, держась рукой за перила и иногда смотря по сторонам. Вряд ли в стенах пансиона нашелся бы сейчас хоть один бодрый человек, но лишняя осторожность не повредит.

Аня по-прежнему не знала, куда они едут. Дима приказал ей ждать его у ворот школы, и как бы девушка ни пыталась его уломать, он не поддавался на провокации. Сказал только, что много знать — вредно. «Себе бы лучше это посоветовал, умник», — подумала про себя Аня.

Девушка подошла к воротам, уже издалека заметив фигуру парня возле них.

— Наконец-то. Тебя, Вольф, только за смертью посылать, — фыркнул Дима, открывая перед девушкой ворота.

— Точнее не скажешь, — буркнула Аня, переступая ограду.

— Не злись, я шучу, — смягчился парень, обнимая брюнетку за плечи. — Не холодно? — поинтересовался он, глядя на ее легкие хлопковые брюки и футболку с коротким рукавом.

— Сейчас же июнь, — вздохнула девушка, отрицательно покачав головой.

— Не жалко было расставаться с одеждой?

— Я не привязываюсь к вещам. Кстати, куда ты дел ее? — спросила Аня. После того, как друзья уснули, Дима приказал ей собрать всю свою одежду кроме той, в чем она собиралась ехать, и отдать ему.

— Пустил на благие цели, — усмехнулся он. — Это не важно.

— Может, хотя бы сейчас скажешь, куда мы едем?

— Дай подумать… Нет.

— А тебе не кажется, что я имею право знать? — вскипела девушка, поражаясь такому нахальству. Вот доверь свою жизнь кому-нибудь.!

— Хорошо, — смирился Дима. — Я могу сказать, что мы поедем на автобусе и идем сейчас на остановку.

— Они ходят в такое время? — удивилась Аня.

— Летом да. Дачный сезон и все в этом духе.

— Понятно… — протянула девушка. Спрашивать, куда они направятся дальше, не было смысла, а потому Аня замолчала, вслушиваясь в ночную тишину. Внезапно девушку посетила нежданная мысль.

— Как часто ходят автобусы сейчас?

— Примерно раз в сорок пять минут. А что?

— Когда мы ехали в больницу к Игорю, я запомнила одну остановку. Это кладбище, и я знаю, что там похоронен Саша. Я хотела бы… — девушка осеклась, рассматривая почву под ногами, — я хочу навестить его.

— Хорошо.

— Правда?

— Если тебе это важно, то мы так и сделаем, — Дима сжал ее руку. — Тогда нам нужно поторопиться.

Все слышали байки про ночные кладбища? Так вот, ситуация усугубляется, когда на этом кладбище похоронен сын человека, который хочет тебя убить, а ты идешь к нему на могилу. Аня, идя по узким тропинкам между оградками, то и дело оборачивалась на каждый шорох и крепче вцеплялась в Димину руку, которая, казалось, должна была уже посинеть от ее тисков. И о чем она думала, когда притащилась сюда посреди ночи?!

О Саше. Аня пообещала, что они еще увидятся, а значит, так и будет. Он был слишком важен для нее, чтобы она могла просто так взять и уехать в никуда без надежды на возвращение. Девушка нащупала ладонью карман. Единственное, что она взяла с собой из прошлой жизни — его письмо и икону родителей.

— Смотри, — Дима указал на ближайшую плиту. Аня опустила глаза и увидела Сашины инициалы и фотографию. Девушка осторожно переступила ограду и провела рукой по лицу парня на изображении. Так странно было чувствовать при этом лишь холод мрамора.

Аня посмотрела на Диму. Он стоял рядом и смотрел прямо перед собой, засунув руки в карманы. Девушка тихо прокашлялась, и парень посмотрел на нее.

— Извини, что я привела нас сюда. Я знаю, ты его ненавидел, но…

— Я хотел, чтобы мы сюда пришли. Саша был хорошим человеком.

— Но… — Аня замешкалась. — Я не понимаю.

— Ты кое-чего не знаешь, и сейчас, наверное, надо рассказать, — Дима опустился на низенькую скамеечку. — Я видел его. Перед тем, как Саша собирался уехать домой, мы с ним говорили. Я зашел к нему в комнату, чтобы расставить все точки. Ревность сводила меня с ума, и я должен был выяснить, достаточно ли серьезные у него намерения. Он писал письмо. Оно ведь у тебя, так? Саша не ожидал, что его кто-то застанет, и не был готов отвечать на вопросы. Я сразу обратил внимание на собранные вещи и вынудил парня все рассказать. Он и рассказал. Все. Все то, о чем ты узнала потом из письма. Про твоих родителей, про брата. Про мою Катю. И про то, что собирается застрелиться. Он умолял меня не говорить тебе прежде, чем ты сама прочтешь письмо.

— Ты все знал?

— Да. Я знал и отпустил его, — Дима сверкнул глазами. — Думаешь, я не виню себя в этом каждый день?

— Ты не при чем, — Аня дотронулась до его плеча, садясь рядом. — Он… уже все спланировал. Его нельзя было остановить. Но почему ты не сказал мне раньше?

— Я не знаю. Не было повода. Да и я по-прежнему тебя ревновал. Да, черт, ревновал к мертвецу. Он ведь любил тебя так, как ты того заслуживала. Я думал, ты не простишь меня, если узнаешь.

— Глупости. Саша… всегда был мне просто другом, за что я тоже каждый день себя проклинаю. Я никогда не видела в нем кого-то большего. Хотя большего мне и не надо, — Аня задумчиво посмотрела на его фотографию. — Спасибо, что сказал мне. Я рада, что ты простил его, — девушка переплела свои пальцы с Димиными.

— Иначе быть не могло. Саша был самым храбрым из всех, кого я знал. И самым безрассудным, пожалуй — у кого еще хватило бы ума в тебя влюбиться? — парень ухмыльнулся.

— И не говори, — Аня покачала головой и улыбнулась.

***

— Объявляется посадка на скорый поезд Москва — Санкт-Петербург, отправление в 6:35, — раздалось из динамиков.

— Питер? Банальнее варианта и быть не могло, — усмехнулась Аня, поднимаясь со скамейки в зале ожидания.

— Ну извини, принцесса. Что нашел, — развел руками Дима, следуя за девушкой. — А что тебя не устраивает?

— Все устраивает, — улыбнулась Аня, выходя на платформу и вдыхая свежий, по-летнему морозный утренний воздух. — Седьмой вагон?

— Да, — после некоторой паузы ответил Дима, сверяясь с билетами. — Почти пришли, — добавил он, прибавляя шаг. — Эй, — парень оглянулся, заметив, что девушка так и осталась стоять на прежнем месте. — Ты чего?

— Ты уверен, что хочешь этого? — спросила его Аня. — В смысле… Это же я. Ты знаешь, на что я способна. Одно дело, когда в школе мы могли просто не разговаривать. А тут мы будем в незнакомом городе. Я не хочу, чтобы ты о чем-нибудь жалел.

— Жалел? Аня, да я бы жалел, если бы сегодня уехал домой, оставив тебя непонятно с кем. Жалел, если бы так и не сказал, какие красивые у тебя глаза. Жалел, если бы не имел возможности взять тебя за руку еще раз. Ты, конечно, стерва, каких мало, — усмехнулся он. — С тобой не так просто. Но мы справимся.

— По крайней мере, будем стараться, — хмыкнула Аня, протягивая парню ладонь. — А что, я и правда такая стерва?

— Даже еще хуже, — кивнул Дима.

— Ух.

— А еще ты эгоистка.

— Ага.

— И иногда сумасшедшая.

— Хватит, я поняла, — девушка обиженно пихнула парня в бок. Он тихо засмеялся.

— Наш вагон, — Дима показательно изобразил рукой ворота. — Ты готова? — поинтересовался он, крепче сжимая Анину руку.

— С тобой — да, — кивнула брюнетка, делая первый шаг в неизвестность.

Одинокие — вместе;

Мы забыли, как искать друг друга.

Привычка притупила чувства,