Alleine zu Zweit

Глава 19. Flashback.

Каждое удовольствие оставляет шрам,

Любой огонь обжигает,

Всякое прикосновенье остается меткой.

(Lord of the Lost — Do you wanna die without a scar?)

Вы ждете, что я сломаюсь? Это невозможно.

Вы сломали меня много лет назад. Вы убили меня много лет назад…

(Чарльз Мэнсон)

Ту ночь Аня с Димой провели вместе, но занимались далеко не тем, чем стоило бы заниматься двум молодым людям, оставшимся наедине. До утра они просто болтали на разные темы, обсуждая абсолютно все: от любимого сорта мороженого («Терпеть его не могу») до первого поцелуя; от бывших одноклассников до фильмов, берущих за душу.

Аня сидела, прислонившись спиной к плечу парня и вытянув ноги, и слушала его рассказы о своей семье. Отец Димы был владельцем крупного банка, а мать — известной московской меценаткой и «светской львицей», как их принято сейчас называть. Аня видела фотографию — парень был удивительно на нее похож: такие же темные густые волосы, четко очерченные черты лица, высокий лоб. И, конечно, глаза — даже на небольшой фотографии, на которой была изображена вся семья Крымовых, была видна их глубина и свет, струящийся изнутри. Евгения объективно была очень красивой женщиной, а, как оказалось после, еще и мудрой. Именно благодаря ей Сергей Крымов, бедный студент родом из подмосковного Серпухова, когда-то сколотил огромное состояние, купив на последние деньги парочку акций у тогда еще никому не известного Н.Н.

Сергей и Евгения познакомились задолго до рождения сыновей при весьма пикантных обстоятельствах. Расставшись с любимой девушкой, Сергей, в те времена еще студент третьего курса Московского Университета информационных технологий, зашел в бар с целью залить горе парочкой стаканов чего-нибудь крепкого. Евгения была барменшей в том заведении (зарабатывала деньги на летнюю поездку в Анапу), но поначалу Сергей не обратил на нее никакого внимания. Сев за барную стойку, он глоток за глотком уничтожал запасы коньяка, пока, наконец, Евгения не посоветовала ему остановиться и возвращаться домой. Мужчина на нее накричал, но все-таки ушел, оставив в баре все свои деньги. Когда уже под утро смена Евгении закончилась и она вышла из дверей того сомнительного заведения, то глазам ее предстал пьяный в стельку Сергей, полулежащий на лавочке. На дворе, на минуточку, едва ли было +5. Евгения не смогла пройти мимо бедолаги и предложила ему свою помощь. Так как ничего вразумительного мужчина ответить не смог, девушке ничего не оставалось, кроме как везти его к себе в однушку на окраине.

— То есть она так просто отвезла незнакомого пьяного мужчину к себе домой? — брови Ани поползли вверх, и она удивленно посмотрела на Диму.

— Тогда было другое общество и другие ценности. Я не сомневаюсь, что ты бы в подобной ситуации просто прошла мимо. А в худшем случае еще бы и обматерила, — фыркнул в ответ парень. Аня возмущенно поджала губы. — И когда ты научишься не перебивать?

В общем, в скором времени Евгения из Остапенко превратилась в Крымову. А еще через некоторое время Сергей продал акции, купленные по настоянию жены, по немыслимым ценам и открыл свой бизнес. К рождению Димы у семьи уже был достаток выше среднего, а к моменту достижения братьями школьного возраста Сергей Крымов прочно занимал энную позицию в списке Forbes. Через пару лет бизнес пошел вширь, и у Сергея и Евгении (которая все это время была его главной музой и идейной вдохновительницей) практически не оставалось никакого времени на детей. Тогда было решено отправить их в пансион, который к тому моменту уже снискал отличные отзывы от благодарных родителей.

— Вот так меня и спихнули из родительского гнезда сюда, — закончил парень, хрустя пальцами. Дима терпеть не мог пансион и все, что с ним связано, но пойти против воли отца не мог. За 6 лет пребывания здесь он уже даже успел привыкнуть ко всему, но чего ему всегда не хватало, так это матери. Дима безгранично ее любил, хотя порой эта любовь проявлялась весьма странно — не в объятиях и ласковых словах, а приказах и командах. Будучи довольно вспыльчивым (что, кстати, досталось ему от отца), иногда он не мог сдержать себя, хотя потом и жалел обо всем.

— При-ивет, — заикаясь и сильно шатаясь, в комнату ввалился Леша, сперва обведя безумным пьяным взглядом комнату, а затем, заметив в ней молодых людей, неопределенно махнул им рукой. Аня с Димой многозначительно переглянулись. Леша, кое-как дойдя до своей кровати, бухнулся поперек нее лицом вниз, уткнувшись носом в подушки. Через пару минут раздался храп, по своей амплитуде больше напоминающий рев трактора. Аня не смогла сдержать издевательский смешок.

— Кому-то завтра явно будет плохо, — констатировала она.

В отличие от брата, Леша просто боготворил отца и с детства старался быть на него похожим. Раскатистый громкий голос, безумная стрижка и любовь к деньгам — все эти качества были унаследованы от Крымова-старшего. Последнее особенно проявилось в средней школе, когда Леша готов был разбрасываться деньгами направо и налево, не считая их, что всегда очень раздражало Диму. Он отказывался принимать подобное поведение и трата отцовских денег никогда не входила в его планы, так что с 15 лет он начал зарабатывать сам, переводя художественные тексты с немецкого и английского. Леша в скором времени тоже успокоился, переключившись на Свету и посвящая всю свою нерастраченную любовь ей.

— Никогда не понимал, как она могла обратить внимание на такого раздолбая, как мой братец, — фыркнул Дима. — На тот момент были и более достойные кандидаты.

— Сердцу не прикажешь, знаешь ли, — пожала плечами Аня. — Зато посмотри на них сейчас — голубки в брачный период.

— Света сильно изменила его. Наверное, я ей за это даже благодарен. Меня он не слушает уже давно, — задумчиво произнес Дима, проводя рукой по волосам.

— Вы не очень-то близки для родных братьев. Как так?

— Не сошлись во взглядах на жизнь.

— Если ли вообще такой человек, процент совпадения взглядов на жизнь с которым равнялся хотя бы 50%? — поинтересовалась девушка, накручивая на палец тонкую прядь каштановых волос.

— Есть.

— Я сейчас не имею в виду твоих воображаемых друзей.

— У меня нет воображаемых друзей, — даже не видя лица парня, Аня догадалась, что он на этой фразе закатил глаза.

— Они есть у всех, — запротестовала девушка, ухмыляясь и краем глаза наблюдая за реакцией собеседника.

— Оговорочка. У всех, кроме меня, — Дима настаивал на своем.

— Перестань быть таким занудой! Можно подумать, у тебя не было детства.

— Вряд ли наши понимания «детства» совпадают. Оставим этот вопрос до лучших времен, — нервно выдохнул парень. Аня пожала плечами.

— Как хочешь.

— Ты ничего не рассказываешь о себе, — вдруг заметил он.

— Мне нечего рассказать. У меня ничего нет, — тихо произнесла девушка.

— У тебя есть больше, чем ты думаешь.

— Не тебе судить о моей жизни, — отрезала Аня. — Я, конечно, очень рада, что…

— Нельзя быть такой закрытой и отвергать абсолютно всех. Да, на свете полно негодяев, но их число уравновешивается наличием хороших людей.

— Очень скромно, — фыркнула девушка.

— Я говорю не о себе, — покачал головой парень. — Посмотри на Свету с Софи — что они только ни делают, чтобы заставить тебя хоть немного почувствовать себя здесь как дома.

— Я никогда не буду здесь своей, как ты не понимаешь? — отчаянно почти выкрикнула Аня. — Мало того, что я осталась одна, так меня еще и заперли в этих четырех стенах с кучкой избалованных детишек богатых родителей, у которых совершенно нет чувства меры и такта. Я говорю не обо всех, разумеется.

— Хорошо. Если бы тебя не отправили сюда, то что бы ты делала? — Дима выжидающе посмотрел на девушку. Та опустила глаза, шаря зрачками по полу в поисках ответа.

— Видишь, ты даже не знаешь, чего хочешь от жизни. Да тебе повезло, что ты оказалась именно здесь. По меньшей мере, у тебя будет хорошее образование.

— Да сдалось оно мне, — буркнула Аня. — Все равно при первой же возможности я уеду из страны. Здесь у меня нет дома, а там смогу начать все заново. Стану новым человеком.

— Ты наивно полагаешь, что отъезд решит все твои проблемы? — горько усмехнулся парень. — Если ты не можешь найти себя здесь, то ничего не изменится там.

— Я не могу здесь, пойми наконец! — в сердцах воскликнула девушка. — Они убили моих родителей. Они убили Ники. Если я останусь, то убьют и меня.

— О чем ты говоришь? — ошарашено пробормотал парень, — Это же была автокатастрофа?

— Читай, — сквозь зубы процедила брюнетка, доставая из заднего кармана джинсов помятое и немного порванное по краям письмо — предсмертную записку ее брата — и насильно вложила его Диме в руку.

Несколько минут глаза парня бегали по письму, и с каждой строчкой, с каждым словом брови его все сильнее сходились к переносице, а губы напряженно сжимались. Закончив читать, он отложил видавший виды лист бумаги в сторону и требовательно посмотрел на Аню.

— Почему ты молчала?

— Я не обязана тебе ничего говорить.

— Ты была обязана сказать хоть кому-то! — Дима перешел на крик. Аня в недоумении подняла на него глаза. На соседней кровати заворочался Леша.

— Ты… кричишь на меня?

— Я тебе просто поражаюсь, — парень резко поднялся с кровати. Та жалобно скрипнула. — Ее жизни, блядь, угрожает опасность, а она из себя недотрогу строит!

— Да чего ты завелся? — пораженно спросила девушка. — Меня специально отправили сюда, чтобы уберечь от…

— И ты думаешь, парочка бетонных стен помешает им завершить то, что они начали? Ты хоть понимаешь, насколько опасны эти люди?

— А ты знаешь, можно подумать, — фыркнула Аня. — Успокойся и сядь, не то перебудишь весь этаж. Сейчас, на минуточку, почти четыре.

— Вот именно, — процедил Дима. — Тебе пора идти спать.

— Что, прости?

— Ты слышала. Возвращайся к себе. Завтра, точнее, уже сегодня, если ты не забыла, встречаемся в полдесятого в библиотеке.

— Ты же пошутил по поводу полдесятого.

— Аня. Не выводи меня из себя. В полдесятого — и точка, — его голос не терпел возражений. Девушка молча поднялась с кровати и, уже дойдя до двери и открыв ее, на секунду обернулась:

— Знал бы ты, как мне хочется иногда послать тебя куда подальше. И скоро мое терпение лопнет.

Громкий дверной хлопок возвестил о серьезности слов брюнетки.

***

Несмотря на то, что в кровать девушка легла уже под утро, сон никак не шел. А потому не стоило удивляться, что Аня проспала, причем проспала капитально — когда она нашла в себе силы открыть один глаз и поднести к нему руку с часами, маленькая стрелка на них уже медленно, но верно подползала к одиннадцати. Брюнетка еле слышно застонала и, нехотя поднявшись, завозила босыми ногами по полу в поисках тапок. Кое-как одевшись и даже не заботясь о макияже, Аня собрала вьющиеся и слегка примятые после сна волосы в высокий хвост и, громко шаркая ногами, пошла-таки в библиотеку. Девушка не сомневалась, что там ее уже никто не ждал — в конце концов, она опоздала на полтора часа, но это было и к лучшему. Проще получить неаттестацию по алгебре, чем выслушивать очередные оскорбления в свой адрес. Хотя неаттестация тоже не годилась — именно поэтому Аня решила кое-как подготовиться сама, тройки ей вполне было бы достаточно.

Со всей силы прикладываясь к тяжеленной двери библиотеки, пытаясь ее открыть, девушка молила Господа, чтобы в зале оказалось как можно меньше народу. Но желания брюнетки не оправдались — библиотека оказалась битком набита народом. Воздух трещал от духоты и приглушенного шепота, старый паркет нещадно скрипел под натиском металлических ножек стульев; то тут, то там сновали обеспокоенные ученики, перенося огромные стопки книг туда и обратно. Аня медленно шла по проходу, высматривая свободное местечко, как вдруг почувствовала, что наступила кому-то на ногу, причем довольно сильно.

— Ой, простите, я неча… — девушка виновато подняла глаза на свою жертву; Дима смотрел на нее сверху вниз с легким раздражением. — А, это ты. Ну, если ты, тогда все в порядке, — отмахнулась брюнетка, проходя мимо и даже не удосужившись поздороваться.

— Что-то ты рановато, — внезапно усмехнулся парень, догоняя ее.

— Ну, давай, скажи: «Опять я из-за тебя полтора часа бесцельно потратил», — передразнила Аня.

— Полтора часа? Едва ли. Я появился здесь минут двадцать назад.

Поймав удивленный вперемешку с недоверчивым взгляд Ани, Дима пояснил:

— Неужели, по-твоему, я такой идиот, что могу поверить твоему обещанию «не опаздывать»? Плавали, знаем. И, если честно, я ждал тебя к обеду, так что тебе удалось меня удивить.

— Ты отвратителен, — простонала Аня. — Я, между прочим, только чудом отодрала себя от постели, торопилась…

— Что, соскучилась? — подначил ее парень.

— Мечтай, — фыркнула девушка; Дима рассмеялся. — Ты нашел хотя бы место?

— Все для тебя, принцесса, — парень галантно отодвинул стул, стоящий возле небольшого стола в углу и предложил девушке сесть.

— Не жди от меня благодарности, — парировала Аня, складывая стопку учебников на деревянную поверхность.

— Я уже ничего от тебя не жду, — усмехнулся брюнет. У него явно было хорошее настроение — с чего бы это?

— Вот и отлично. Ну что, можешь начинать меня мучить.

— С удовольствием. Но давай сначала займемся все-таки алгеброй, а уже потом будем удовлетворять твои бурные фантазии, — повел бровью Дима.

— И за что мне такое счастье, Господи, — Аня устало закатила глаза.

— Ладно, шутки в сторону, — серьезно сказал брюнет. — С чего предлагаешь начать? Таблицу умножения помнишь? — на его губах опять заиграла улыбка. Аню это вывело из себя.

— Если не собираешься помогать, то оставь меня одну, я и сама справлюсь, — огрызнулась девушка. — А если все-таки хочешь сделать что-то полезное, то и веди себя по-взрослому.

— Кто-то встал не с той ноги, — заметил парень.

— Да! — рявкнула девушка. — А знаешь, почему? Потому что всю гребанную ночь я жалела о том, что показала тебе вчера это чертово письмо.

— Об этом мы еще поговорим, — спокойно произнес Дима. Его лицо вдруг снова напряглось, а между бровями залегла складка. — Какого хера он тут забыл… — с неприкрытой злобой в голосе выругался он, смотря куда-то за спину Ани. Девушка обернулась и тут же услышала знакомый голос.

— Доброе утро. Аня, можно поговорить? — Саша Сивоволов, под глазами которого красовались здоровенные черные круги, положил руку на спинку стула девушки.

***

— Советую тебе как можно быстрее убраться к чертям собачьим, — угрожающе начал Дима, медленно поднимаясь со стула и прожигая взглядом фигуру одноклассника. Саша и ухом не повел.

— Аня, — настойчиво повторил он, — Пожалуйста.

— Не смей говорить с ней, — Дима вплотную подошел к Саше, сжимая руки в кулаки. Аня нервно огляделась по сторонам. Поняв, что помощи ждать неоткуда, девушка поспешно встала между парнями.

— Какого черта вы тут устраиваете? — прошипела она, понижая голос на два тона. На их троицу уже начали оглядываться. — Ведете себя, как дети.

— Я просто хочу поговорить с тобой, — пожал плечами Саша. — Это Крымов, кажется, забыл, где находится, — парень криво усмехнулся.

— Сейчас ты договоришься, — прохрипел Дима. Кажется, он перестал контролировать свой голос. Это очень плохо.

— Сядь, — повернулась к нему Аня. Парень на секунду опешил и опустил глаза на девушку.

— Что? — переспросил он, как будто не веря услышанному.

— Возьми себя в руки и сядь на место. На нас смотрит ползала.

— Я сяду. Но только после того, как сядет он, — Дима, прищурившись, бросил полный ненависти взгляд на врага, — лет на двадцать.

Саша не сдержал полного сарказма смеха.

— Дима, пожалуйста. Я хочу с ним поговорить, — медленно, растягивая каждое слово и произнося его по слогам, произнесла Аня.

— Даже не думай об этом, — прошипел парень, хватая брюнетку за руки. — Ты слышишь? Даже-не-думай.

— Дай девушке самой решить, чего она хочет, — вмешался Саша. — Мужик ты или нет?

— Замолчи, — рявкнул на него Дима, повернувшись обратно к Ане и пристально всмотревшись ей в глаза. — Не делай глупостей. Ты же помнишь, что он…

— Я поговорю с ним в любом случае, — спокойно перебила его девушка. — Но если ты не отпустишь меня сейчас… Можешь забыть все, что было между нами. Тогда, на балу; после этого; наш вчерашний разговор… это не будет иметь никакого значения, если ты сейчас все испортишь.

Дима по-прежнему смотрел ей в глаза. И опять Аня с легкостью могла угадать, о чем он думал. В нем боролись два чувства, два сильнейших, но таких противоречивых чувства — но девушка знала, что в итоге победит.

Парень медленно разжал пальцы, освобождая руки Ани. Взгляд его потемнел, а венка под глазом будто налилась кровью. Не смотря ни на девушку, ни на Сашу, Дима молча развернулся и, с грохотом отодвинув стул, сел, сложив руки в замке на столе.

— Пошли, выйдем, — проводив Диму глазами, Аня обратилась к Саше. — Только быстро.

***

Ребята вышли из библиотеки и встали за колонной в холле. Было довольно прохладно, и Аня пожалела, что не надела вязаный свитер. Сложив руки на груди и зябко поежившись, она выжидающе посмотрела на Сашу. Тот колебался.

— Я не знаю, с чего начать, — наконец выдавил он. Та самоуверенность, что так угадывалась по его лицу во время разговора с Димой, куда-то испарилась, и сейчас перед Аней стоял тот Саша. Тот самый Саша, который показал ей лес за территорией пансиона. Тот Саша, которому она рассказала о смерти родителей. Тот Саша, с которым она танцевала на балу, а потом целовалась на вечеринке, чтобы вызвать ревность голубоглазого парня.

Тот Саша, который вчера, крепко держа ее руки, шептал на ухо ужасные вещи, а теперь, видимо, раскаивался в этом.

— Ну, начни уже с чего-нибудь, — вздохнула Аня.

— У меня… некоторые проблемы.

— С алкоголем? — поинтересовалась девушка. Парень поморщился.

— С родителями. Я вчера кое-что узнал. И мне нужно было выпить.

— Звучит многообещающе, — брюнетка повела бровью.

— Черт, Аня, прости меня. Я не очень хорошо помню, что вчера было, но… То, что помню, просто отвратительно, — Саша посмотрел на собеседницу. В его глазах и вправду было сожаление. — Прости. Я бесконечно виноват.

— Я могу тебя простить. Но он… — Аня кивнула головой на дверь библиотеки, — вряд ли.

— Я знаю. Я разберусь с этим сам.

— Нет, — девушка покачала головой. — Не надо ничего предпринимать. Я просто прошу тебя… оставить меня в покое. Ради своего же блага.

— Ты предлагаешь мне просто стоять в стороне и смотреть, как ты гробишь свою жизнь с этим…? — Саша махнул рукой в ту же сторону, куда недавно указала Аня. — Он не тот человек, с которым девушка может чувствовать себя счастливой. Он любит держать под контролем абсолютно все.

— В этом мы с ним похожи, — мимолетом улыбнулась Аня. — Не волнуйся, я знаю, как со всем справиться.

Некоторое время Саша молча стоял, смотря сквозь девушку. Затем его взгляд сфокусировался на ней.

— Ты права. Наверное, будет лучше, если мы больше не будем общаться, — ровным голосом сказал он.

— Да, — эхом отозвалась Аня. — Ладно, я пойду. Надеюсь, еще увидимся.

— Увидимся, — вторил ей Саша.

Девушка уже отвернулась от него и направилась было в библиотеку, как вдруг услышала тихий голос парня, разрывающий тишину напополам.

— Я запомню наш танец.

Аня не смогла сдержать улыбки.

***

Вернувшись в библиотеку и подходя к своему столу в углу зала, девушка отметила про себя, что Дима выглядит спокойным. Слегка приободрившись, Аня села с ним рядом и неспешно открыла тетради, собираясь с духом, чтобы напомнить парню о первоначальной цели визита сюда. Но не успела девушка открыть рот…

— Никогда так больше не делай, — голос Димы был будто насквозь пропитан ядом, который, казалось, так и норовит отравить любого, попавшего в зону поражения.

— Ты о чем? — недоуменно переспросила Аня.

— Если я сказал что-то не делать, значит, так и должно случиться. Я не люблю, когда меня не слушают, — тон голоса не изменился, но напряженная челюсть и сжатые в кулаки руки выдавали истинное настроение говорившего.

— А я не люблю, когда мной командуют. И ты это знаешь. Тогда почему каждый раз наступаешь на одни и те же грабли?

— Ты не любишь, когда тобой командуют? — усмехнулся парень. — Да ты только и ждешь того, кто скажет тебе, что делать. Ты ведь сама ничего не можешь.

— Я прекрасно обходилась и без твоих советов, — огрызнулась Аня. Опять между ними начал завязываться конфликт. А так все хорошо начиналось…

— Ну и позволь узнать, о чем вы с ним говорили? — переменил тему парень. — Надеюсь, ты хотя бы на этот раз поступила по-умному и послала его куда подальше?

«Да. Да. Да. Скажи „да“, Аня. Не начинай войну снова».

— Вообще-то, я его простила.

Пластмассовая ручка полетела на пол. Колпачок разбился на несколько частей; корпус раскололся пополам, оттуда вылетели стержень и пружинка. Чертова китайская подделка.

— Повтори.

Ох уж этот провокационно-спокойный тон… Из Димы бы получился хороший актер.

— Ты слышал, что я сказала. Я простила его, — повторила Аня, пытаясь выдать свой голос за такой же спокойный. Ничего не вышло — связки предательски дрожали, а гланды будто перекрывали горло, не давая доступ кислороду.

Дима сидел, не двигаясь, напряженно всматриваясь в каракули, нацарапанные неуверенной рукой шестиклассника на старом деревянном столе. Аня ждала бури, как милости Божьей. Пусть, пусть он на нее накричит. Прямо здесь, прямо сейчас. Плевать на остальных. Пусть он ее пошлет, обматерит, да что угодно — лишь бы не сидел так.

— Я переломаю ему все кости, — прохрипел Дима, упираясь руками в стол и отодвигая задней частью ног несчастный стул, звучно скрипящий по полу.

— Перестань, — Аня в ужасе вцепилась ему в руку, взглядом умоляя остаться на месте. — Дим, сядь. Пожалуйста. Он этого не стоит.

— Ты права. Ему этого мало будет, — процедил брюнет сквозь зубы. На лбу у него выступили капельки пота, но он, казалось, не замечал этого. — Отпусти. Рано или поздно это должно было случиться. У меня с ним давние счеты. Он ответит за все.

— Ты ничего этим не добьешься! — воскликнула Аня, преграждая ему путь. В их сторону уже давно были направлены заинтересованные взгляды, но девушку это больше не волновало. — У тебя уже есть все. У тебя есть я, — прошептала девушка. Дима посмотрел на нее. — Я стою сейчас здесь, в библиотеке. В воскресенье. С тобой. Что тебе еще нужно? — она дотронулась до его руки в надежде, что еще может все исправить. Дима изучал ее пустым взглядом.

— Прости, но мир не вертится вокруг тебя, — никак не отреагировав на ее прикосновение, парень развернулся и вылетел из читального зала.

Аня обессилено опустилась на стул, сгорбив спину, и провела рукой по горячему лбу.

— Что я наделала…

***

Решив, что сидеть вот так и ничего не предпринимать — бесполезная трата времени, девушка отправилась на поиски парня. Им нужно было поговорить, уже давно нужно было. Вряд ли он сейчас захочет ее слушать, но Аня просто обязана была попытаться.

Показав на выходе читательский билет, девушка покинула читальный зал и прошлась по коридорам первого этажа, заглянув во все свободные кабинеты. Его нигде не было, и брюнетка не представляла, куда Дима мог отправиться в таком состоянии.

— Frau Wolf, подождите, — к девушке спешил Герман Шварц, на ходу поправляя пиджак. Аня обернулась, кротко кивнув учителю в качестве приветствия. — Вы не могли бы зайти в мой кабинет? На пару слов.

— Это очень срочно?

— Думаю, да. Прошу Вас, — немец учтиво открыл дверь аудитории, пропуская девушку внутрь. Ане ничего не оставалось, кроме как послушаться.

Шварц проследовал к учительскому столу, кивнув девушке на свободный стул прямо перед ним. Расположившись на своем месте, Герман начал перебирать какие-то папки.

— Это по поводу контрольной? Я в чем-то ошиблась? — поинтересовалась Аня, опускаясь на край стула. На прошлой неделе они писали большую работу, последнюю серьезную контрольную перед аттестацией. Брюнетка была уверена, что сделала правильно практически все, потому что до этого всю ночь провела за учебниками и конспектами.

Немец поднял на девушку темно-серые глаза, на секунду нахмурившись. Затем его лицо приобрело более расслабленный вид, будто он наконец что-то вспомнил, и его губы тронула тень улыбки.

— Нет, Frau Wolf. Ваша работа — одна из лучших в классе. Речь не об этом.

Учитель порылся в папке, выудив оттуда пожелтевший лист плотной бумаги, и положил его перед Аней. Это оказалась черно-белая фотография, на которой были изображены двое мужчин в форменных костюмах с эмблемой. Их можно было бы даже принять за братьев, если бы не пепельно-белые волосы одного и иссиня-черные другого. Мужчины стояли, положив руки на плечи друг друга. Улыбались. У одного из них (со светлыми волосами) на груди красовались какие-то награды. В углу фото черной ручкой была написана дата — 1986 год. Девушка удивленно посмотрела на Шварца, чье лицо вновь выглядело напряженно-задумчивым.

— Как ты думаешь, кто эти люди? — немец внезапно перешел на «ты», хотя, насколько Аня знала, он не позволял себе таких вольностей ни с одним из учеников.

— Наверное, один из них — Вы? — предположила брюнетка, внезапно угадав в светловолосом черты лица учителя. Тот удовлетворенно кивнул. — Кто второй, я не знаю, — пожала плечами Аня.

Шварц настолько долго и внимательно изучал лицо студентки, что ей стало неловко, и она поспешила отвести глаза. Суть происходящего ей была непонятна, однако девушка с каким-то особым торжеством ждала слов Германа, подсознательно чувствуя, что не просто так он все это затеял. И интуиция не подвела Аню.

— Рядом со мной стоит человек, который одно время был моим лучшим другом. Его имя — Павел Вольф.

***

Аня ошарашено вскинула голову и уставилась на учителя. Не может быть. Она не ослышалась.?

— Так получилось, Аня, что я знаю — знал — твоих родителей, — следующая фраза Шварца развеяла все сомнения. Девушка впала в ступор. По хребту прошел холодок, вызвав мурашки.

— Ты удивлена, я понимаю. И я также пойму, если ты захочешь сейчас уйти и обдумать все это. Но если ты готова слушать, я могу все рассказать. С самого начала.

Аня молчала, опустив глаза на свои руки. Пальцами левой она отдирала кожу с уже кровоточащего большого пальца правой. Дурацкая привычка. Девушка думала, что уже избавилась от нее, однако слова немца вернули ее к старым порокам. Хочет ли она услышать, что он скажет? Сможет ли она пережить все это снова? Воспоминания внезапно зароились в голове, словно пчелы в улье. Аня поняла, что ничего практически не знает о молодости родителей, об их жизни в Германии, студенчестве. А это был реальный шанс.

— Я Вас слушаю, — выдавила, наконец, она.

— Gut, — Шварц кивнул. — Не знаю толком, с чего начать, так что не обессудь, если рассказ получится слишком сумбурным. Если захочешь, чтобы я остановился — скажи. Или просто подними руку. Договорились?

Кивок.

— Итак. Догадываться обо всем я начал где-то через месяц после нашего знакомства. Мне изначально больно знакомыми показались черты твоего лица. Ты — просто копия отца, тебе говорили? Да еще и фамилия эта… Но я не придал этому особого значения, списав все на усталость.

Однажды мне понадобилось найти телефон одного из учеников, и я полез в личные дела. Пока искал нужную мне папку, наткнулся на твое дело и увидел твое второе имя — Кристель. Тебя ведь так сначала назвали, да? Тогда вы еще жили в Германии, а потом у тебя появилось отчество. В личном деле указали оба варианта. Я насторожился, и позволил себе совершить ужасный поступок — я открыл твое дело и прочитал его. Надеюсь, ты мне простишь мое любопытство. Так вот, я открыл дело и увидел имена твоих родителей. И сразу все понял. Эта фотография, — немец указал на черно-белое фото, все еще лежавшее на столе, — была сделала за пару лет до того, как наши дороги с твоим отцом разошлись. Он женился на Мэри, твоей матери, и вскоре появился Николай, а я занялся наукой. Мы стали видеться все реже и реже, а после их переезда в Россию вообще прервали все контакты. Это странно и неправильно, ведь до этого мы с Павлом были очень близки. В начале восьмидесятых мы поступили в училище — лучшее в то время в нашем районе — и сразу нашли общий язык. На этой фотографии мы уже выпускники, видишь, на твоем отце лента. После училища я пошел работать преподавателем, а Павел решил поездить по стране. После одной из таких поездок он познакомил меня с Мэри — Боже, что за удивительной красоты была женщина.! Признаюсь, я невольно тогда даже позавидовал ему. У тебя руки твоей матери, кстати. У Мэри они были такие же гладкие, с такими же длинными пальцами и тонкими запястьями. Впрочем, это я уже драматизирую.

Мэри и Павел обвенчались довольно быстро по меркам того общества — и полгода не прошло с начала их отношений. Я был — как это у вас называется? — свидетелем на их свадьбе. Пожалуй, это был последний раз, когда мы с Павлом смогли нормально поговорить. Потом они с Мэри уехали в свадебное путешествие в Москву — я тогда еще удивился их выбору — а я вплотную занялся наукой. К моменту их приезда я уже был кандидатом, нужно было писать докторскую, так что мы опять не виделись.

После защиты диссертации я, наконец-то, смог несколько недель отдохнуть. Решил навестить твоих родителей — оказалось, у них уже родился Николай. Смышленый был парень — взгляд такой осознанный уже с пеленок, да и не плакал почти. Маму слушался исправно и с детства был ее копией. Хороший мальчуган, очень я к нему привык. Павел частенько просил меня с ним сидеть, когда они с Мэри занимались переездом. Они к тому времени уже купили недвижимость в России и готовы были покинуть Германию, у Павла там намечался бизнес, кажется.

Потом я снова вышел на работу. Дел прибавилось настолько, что я даже не смог проводить их. Сейчас жалею, что не успел как следует попрощаться.

После их переезда мы уже не общались. Я даже не знал, что у Вольфов есть еще и дочь. Об их смерти я прочитал в газете — я тогда тоже собирался переезжать в Россию по приглашению Павла Сергеевича и хотел их навестить. Но, видимо, не судьба, — Шварц потер переносицу. — Мне очень жаль, Аня, что все так сложилось. Я знаю, что случилось с твоим братом. И если тебе нужна будет когда-нибудь моя помощь — пожалуйста, обращайся. Твой отец в свое время был мне… больше, чем друг. Мы были братья по духу. И я сожалею, что мы прекратили общаться.

Немец замолчал, и Аня поняла, что он ждет ее реакции. Собираясь с мыслями и силами, девушка подняла на учителя глаза.

— Спасибо, Herr Schwarz, что рассказали мне все это. Правда. Спасибо. Мне это было нужно.

***

Выйдя из кабинета, Аня поняла, насколько там было душно. В холле ее пробила дрожь, и девушка села на софу, пытаясь ее унять. Обхватив руками колени, Аня положила на них голову, которая, казалось, была тяжелее, чем обычно. В висках стучала кровь, сердце билось с бешеной скоростью. Ноги буквально отнимались.

Она до сих пор не могла поверить в услышанное. Рассказ Шварца подействовал на нее, словно машина времени — девушка будто попала во времена молодости своих родителей, говорила с ними, увидела маленького Ники. Но боль от того, что все это лишь ее воображение, разрывала душу на части. И впервые за несколько лет у Ани из глаз полились слезы. Капли, обгоняя друг друга, стекали по щекам, соединяясь на подбородке и падая на футболку, оставляя на ней мокрые соленые пятна. Лицо мигом покраснело, а глаза опухли. Как же она мало, оказывается, знала о своих родителях… И больше у нее не было возможности узнать. Это несправедливо — почему страдает одна она?!

Как же хотелось уехать. Сейчас. Хоть куда-нибудь. Подальше отсюда, от этих стен, от этих людей, которые думают о своих приземленных проблемах как о вселенских катастрофах. Девушке вдруг все здесь показалось таким мелочным, незначительным, что стало тошно оттого, что она вынуждена провести здесь еще несколько месяцев.

Аня посмотрела на часы. Приближалось время обеда, а значит, сейчас в холл спустится толпа орущих голодных детей. Девушка поспешно встала и медленно побрела по пока еще пустому коридору в надежде, что не попадется никому на глаза.

Глаза все еще застилала тонкая пелена слез. Ступеньки плыли под ногами, и девушка только чудом держалась на ногах. Быстрее бы оказаться у себя…

Почувствовав на своей руке прикосновение чьих-то теплых пальцев, Аня повернула голову в сторону предполагаемого объекта и подняла глаза. Конечно, это был он. Он почему-то всегда умудрялся появляться в моменты, когда жить не хотелось.

— Если ты будешь продолжать подниматься по лестнице, не смотря под ноги, то непременно упадешь… — парень осекся. — Ты что… ты плачешь? — спросил он, вглядываясь в лицо Ани.

— Нет, — дрожащим голосом соврала та, но слезы предательски вновь покатились по щекам, оставляя влажные дорожки на щеках. Аня поспешила отвернуться. Не хватало еще, чтобы ее видели в таком состоянии.

Дима требовательно обхватил лицо девушки руками и повернул на себя, так, чтобы у брюнетки не было возможности спрятать взгляд. Большими пальцами он вытер слезы девушки, не отрывая от нее глаз.

— Прости меня, — вдруг сказал он, обнимая Аню одной рукой за плечи, а второй за талию. Прижавшись щекой к ее волосам, он тихо продолжал:

— Я идиот, я знаю. Прости.

— Их больше нет, — сдавленно перебила его Аня, утыкаясь лицом парню в шею и зажмуриваясь, так, что слезы потекли в двойном размере. — Их больше нет, понимаешь?

— Я знаю. Если бы я мог что-то сделать…

— Как ты живешь без нее? — прошептала девушка. — Каково это — каждый день думать о потере?

— Я не думаю. Потому что уже нашел то, что искал.

Hold me fast, hold me fast

Cuz I’m a hopeless wanderer.

And I will learn, I will learn to love the skies I’m under.*

Комментарий к Глава 19. Flashback.

*Mumford & Sons — Hopeless Wanderer