Альфа Грей

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Грей

Фэллон и ее друзья преданы своему делу, надо отдать им должное. Даже после целого дня тренировок все пятеро уже находятся на арене, ожидая моего прибытия в понедельник вечером, с нетерпением ожидая начала.

Назовите это чрезмерной опекой, но мне просто не нравится мысль о том, что Фэллон будет ночью в лесу — с тех пор, как этот изгой напал на нее там пару недель назад. Мне также не нравится мысль о том, что Бойд положит на нее руки для спарринга, но я отвлекся.

Поскольку их всего пятеро, они не образуют четных пар для практических упражнений. Хотя это не проблема — я работаю в паре с Фэллон, и спарринг с ней похож на интенсивную форму прелюдии. Каждое прикосновение возбуждает, и хотя я должен относиться к ней проще, чтобы она могла научиться, все, чего хочет мой волк, — это каждый раз сбивать ее с ног, доминировать над ней и подминать под себя. Пьянящая смесь адреналина, эндорфинов и возбуждения сводит нас обоих с ума.

Я учу Фэллон и ее друзей нескольким новым приемам, более продвинутым, чем то, чему они до сих пор учились в лагере. Все они, кажется, очень рады опробовать их, хотя то, что я их этому учу, немного похоже на жульничество, дающее им преимущество во время их будущих тренировочных упражнений. Я оправдываю это, говоря себе, что никто из других новобранцев не обращался за дополнительной помощью — а если бы они обратились, я бы с радостью проинструктировал и их тоже.

А, кого я обманываю? Я делаю это ради Фэллон. Как бы я ни пытался сопротивляться этому, она мне чертовски нравится. Она единственная в своем роде — отличается от любой другой волчицы, которую я встречал. У меня есть огромное желание угодить ей всеми возможными способами, и если это означает помочь ей и ее друзьям дополнительной практикой, я сделаю это.

В середине нашей тренировки на крытой арене становится по-настоящему душно, поэтому Фэллон снимает футболку и остается в спортивном лифчике. Я не знаю, тактика ли это, но в любом случае, это чертовски работает — я настолько отвлечен, что она сбивает меня с ног моим же приемом.

Фэллон в целом довольно самоуверенна, но она до сих пор не осознает, насколько она хороша, когда дело доходит до драк — это та область, где она, слишком строга к себе. Если бы она научилась концентрировать свою энергию и перестала позволять эмоциям управлять собой, я знаю, она могла бы стать одним из лучших бойцов во всем отряде. С другой стороны, ее дерзость — это то, что привлекло меня с самого первого дня. После целой жизни «да, сэр», «нет, сэр», возможно, все, что мне когда-либо действительно было нужно, — это доза «Я не расслышала вашего имени» в наборе с длинноногой блондинкой.

Я опускаю Фэллон на землю, кажется, в сотый раз за сегодняшний вечер, и, когда она смотрит на меня своими большими голубыми глазами «трахни меня», тяжело дыша, я понимаю, что мой самоконтроль, вот-вот лопнет. Я быстро скатываюсь с нее, помогая ей подняться и отряхивая пыль со своих шорт.

— Думаю, нам пора заканчивать, — объявляю я.

Дэвис, Бойд, Шэй и Коннор что-то бормочут в знак согласия, и я поворачиваюсь к ним спиной, наклоняясь поближе к Фэллон.

— Тебе лучше найти предлог, чтобы вернуться сюда, — ворчу я, поправляя член в спортивных шортах в попытке скрыть тот факт, что я щеголяю со стояком.

Ее глаза загораются, когда слабый аромат ее возбуждения достигает моего носа.

— Я не знаю, что я… — начинает она, но замолкает, когда я снимаю футболку через голову, комкая ее и вытирая пот со лба.

Фэллон отводит глаза, закусывая губу и бросая взгляд на свою футболку, валяющуюся на земле. Я следую за ее взглядом.

— Оставь это, — бормочу я. Она снова смотрит на меня, и я самодовольно улыбаюсь. — Вот тебе и оправдание.

Проблеск понимания мелькает на ее лице, но она ничего не говорит, просто кивает и уходит, чтобы присоединиться к своим друзьям.

— Эй, спасибо за советы сегодня вечером, — говорит Дэвис, и я поворачиваюсь к нему и остальным, придерживая футболку перед собой, чтобы скрыть свою частичную эрекцию.

— Да, мы действительно ценим это, — добавляет Шэй.

Я слегка киваю. — Без проблем. Идите отдохни, завтра будет тяжелое утро.

Все пятеро поворачиваются, чтобы уйти, и я не спускаю глаз с маленькой упругой задницы Фэллон в ее шортиках, пока они направляются к выходу, выскальзывая с арены.

Фэллон

Я жду, пока мы не подходим почти к двери казармы, прежде чем упоминуть о своей забытой футболке. Это позволяет мне увеличить дистанцию между ареной и моими друзьями, чтобы они не отстали и не ждали меня. Это неубедительное оправдание, но прямо сейчас я не совсем ясно мыслю. Проведя несколько часов прижатой к твердому телу Грея, моя киска горит от желания, которое только он может утолить.

— Черт… — говорю я, резко останавливаясь. — Я забыла свою футболку на арене.

Я много чего умею, но я не актриса. Шэй искоса с любопытством смотрит на меня.

— Я вернусь с тобой, — предлагает Бойд. Кажется ли его тон немного подозрительным, или я просто нервничаю и вникаю в суть происходящего?

Я качаю головой, вздыхая и изображая раздражение. — Нет, все в порядке, вы, ребята, идите. Я буду прямо за вами.

Прежде чем кто-либо успевает возразить, я разворачиваюсь на каблуках и бегу обратно через поле к крытой арене. Я хочу сорваться с места в спринте, добраться до Грея как можно быстрее, но я сохраняю хладнокровие на случай, если кто-нибудь смотрит.

Я открываю тяжелую металлическую дверь крытой арены и ныряю внутрь. Я оглядываюсь, когда она закрывается за мной, и как только защелка щелкает, мои глаза встречаются с глазами Грея на другом конце арены. Он сидит на нижней ступеньке трибуны, наклонившись вперед и упершись локтями в колени.

Он медленно поднимается, чтобы встать, и у меня практически текут слюнки, когда я любуюсь его невероятным телом, мускулами рук и груди, перекатывающимися под великолепной загорелой кожей.

— Иди сюда, красавица, — рычит он, ухмыляясь и подзывая меня согнутым пальцем.

Я отступаю к двери, скрещиваю руки на груди и прислоняюсь спиной к стене. Я закидываю одну ногу на стену позади себя, пытаясь выглядеть невозмутимой. — Почему бы тебе не подойти сюда? — Я выгибаю бровь.

Я знаю, это глупо, но эта маленькая игра в кошки-мышки, в которую мы играем, действительно заводит меня. Я не хочу быть нетерпеливой, я хочу, чтобы большой плохой альфа подчинился моим требованиям, сохранить преимущество и заставить его показать мне, что он хочет меня.

Не сбиваясь с ритма, Грей начинает красться через арену в моем направлении. От его хищного взгляда у меня трепещет в животе, между ног разливается тепло.

Через мгновение он оказывается рядом со мной, хлопает ладонью по стене и теснит меня к ней. — Все еще такая дерзкая, — бормочет он, протягивая другую руку вперед, чтобы грубо схватить мою киску через шорты. — Даже после того, как ты уже отдалась мне.

Я провожу руками по его накачанному прессу, по плоскостям груди, к колючей щетине на подбородке. Я смотрю в его темные глаза, его взгляд напряженный, тлеющий.

— Я никому не принадлежу, — язвительно замечаю я, вытягивая бедра вперед и прижимаясь к его руке.

Я вижу золотистый отблеск в его глазах, затем его губы обрушиваются на мои. Он издает тихое ворчание, когда я прикусываю его нижнюю губу, затем наклоняю голову, чтобы впиться в его рот. Его язык находит мой, переплетаясь с ним, пока я обвиваю руками его шею. Целуя меня, он начинает тереть мою киску через ткань шорт, и я таю в его руке, жаждая большего контакта с его умелыми пальцами.

У меня перехватывает дыхание, когда Грей отрывается от поцелуя, я нуждаюсь в нем, когда он убирает руку у меня между ног. Тихий стон срывается с моих губ, протестуя против прекращения его прикосновений, и я совершенно не готова, когда он внезапно хватается за пояс моих шорт по бокам, стягивая их вниз вместе с трусиками одним плавным движением. Грей опускается на колени, наклоняется вперед и облизывает языком мою щель.

Черт возьми.

Мои колени подгибаются подо мной — я запрокидываю голову с хриплым стоном, хватаясь руками за стену, чтобы удержаться на ногах. Моя реакция, кажется, только раззадоривает его, потому что Грей хмыкает и закидывает одну из моих ног себе на плечо, прижимаясь ртом к моей расплавленной киске. Мои руки взлетают к его голове, запутываясь в волосах, пока он целует и посасывает мое самое чувствительное место, заставляя все мои сенсорные рецепторы работать в полную силу.

Он начинает сосредотачиваться на моем клиторе, слегка покусывая его, пока входит в меня один из своих пальцев, двигая им внутрь и наружу. Мое зрение сужается, и я крепко закрываю глаза, тяжело дыша и постанывая, пока он продолжает доставлять мне удовольствие своим умелым ртом и руками.

— Грей… пожалуйста… — Я скулю, прижимаясь киской к его лицу, дергая его за волосы. Я так чертовски близка к краю.

— Давай, детка, — говорит он, его хриплый голос отдается грохотом от моей чувствительной плоти, пока он продолжает трахать меня своим пальцем. — Кончи для меня. — Он щелкает языком по моему клитору.

Крик вырывается из моего горла, когда оргазм пронзает меня, мое тело дрожит и извивается от приливов раскаленного добела удовольствия.

Грей

Моя девочка такая чертовски сексуальная, когда кончает. Как только она достигает пика, я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее, продолжая ласкать ее киску пальцем, пока она дрожит и стонет. Когда ее оргазм утихает, я поднимаюсь и встаю перед ней, давая ей возможность отдышаться, пока я стаскиваю свои шорты и отбрасываю их прочь. Я сжимаю свой твердый как камень член одной рукой, поднося другую к ее затылку, наклоняя ее голову, чтобы она посмотрела на меня.

Ее глаза распахиваются, и, черт, она так прекрасна в послесвечении своего освобождения, что я с трудом могу это вынести. Мой член болезненно тверд — я должен овладеть ею, должен быть внутри нее. Я наклоняюсь, чтобы схватить ее за бедра, поднимая их, чтобы они обхватили мою талию, и прижимаю ее спиной к стене для опоры. Она обвивает руками мою шею, крепко прижимаясь ко мне, пока я раскачиваюсь вверх-вниз, потирая головкой члена ее скользкий вход. Я хочу подразнить ее, продлить это, но я не могу ждать ни секунды — я толкаю бедра вперед, погружаясь на всю длину в ее влажный жар.

Еще один крик срывается с губ Фэллон, и я поглощаю его своими собственными, крепко целуя ее, пока мой член входит и выходит из ее маленькой тугой киски. Она крепко обхватывает меня ногами, сцепляя лодыжки, пока я быстро и грубо трахаю ее, прижав к стене. Ее язык переплетается с моим, ее ногти впиваются в кожу моей спины.

Я отрываю свой рот от ее губ, прокладывая поцелуями путь вниз по ее шее к мягкому месту, где она соприкасается с плечом. Ее рот прямо у моего уха, и ее тихие хриплые стоны удовольствия сводят меня с ума. Внезапно я чувствую странное покалывание во рту.… мои клыки опускаются, как будто мой волк хочет пометить ее.

Черт. Такого раньше никогда не случалось, и я совершенно застигнут врасплох. Я стараюсь не паниковать — вместо этого я замедляю свои толчки, хватаю Фэллон за бедра и вырываюсь. Она выглядит немного ошеломленной, когда спускает ноги с моей талии, обретая опору.

Теперь, когда ее киска больше не обвивается вокруг моего члена, я чувствую, как мои клыки отступают, мой волк крадется обратно. Спасибо, черт возьми.

Однако я не могу остановиться. Мне нужно обладать ею таким образом, всеми способами. Все еще держа ее за бедра, я разворачиваю Фэллон, поднимая руки вверх по ее животу к поясу спортивного лифчика и стаскиваю его через голову. Я отбрасываю его, кладу руки на ее идеальные маленькие сиськи и грубо мну их, наклоняя свою голову к ее макушке.

— Положи руки на стену, детка. Выгни для меня свою задницу, — бормочу я ей в волосы, и она мгновенно подчиняется, упираясь руками в стену и выгибая спину, прижимаясь ко мне задом.

Я никогда не забуду, какая она отзывчивая. Какой бы упрямой ни была Фэллон во всем остальном, когда мы в порыве страсти, она всегда так нетерпелива, так охотно соглашается. Я понятия не имел, что она девственница, когда той ночью отвез ее обратно в лагерь стаи — она ведет себя с такой уверенностью, что, наверное, я просто предположил, что она опытна. Тот минет, который она сделала мне в моем кабинете, определенно не кричал «девственница». Каким бы шокированным я ни был, мой волк был чертовски рад, что мы были там первыми. Она великолепна — я все еще не могу поверить, что мне выпала огромная честь быть ее первым.

Черт. Я улавливаю чувства. Она слишком совершенна — я хочу, чтобы она была моей и только моей.

Я сжимаю член в кулаке одной рукой, а другую кладу на поясницу Фэллон, мягко надавливая, чтобы повернуть ее тело под правильным углом. Затем я наклоняюсь вперед, водя головкой своего члена вверх и вниз по ее щели. Я скольжу другой рукой от ее спины к бедру, удерживаясь, пока вонзаюсь в ее киску, пронзая ее своей эрекцией по самую рукоятку.

Она берет мой член как профессионалка, задыхаясь и прижимаясь ко мне своей задницей, чтобы принять меня глубже. Я кладу обе руки на ее бедра и начинаю вколачиваться в нее жестко, безжалостно, постанывая от удовольствия. Я не думаю, что в мире есть какие-либо ощущения, которые могли бы быть лучше, чем киска Фэллон в этот момент. Все мое тело горит, жаждет освобождения.

Я близок — так близок — и я хочу, чтобы она упала за край вместе со мной. Я обвиваю одной рукой переднюю часть ее бедра, спускаясь к ее лону, мои пальцы находят ее чувствительный маленький клитор. Я едва успеваю коснуться ее, как она проваливается в новый оргазм, ее киска сжимается на моем члене. Я тоже издаю рев, когда кончаю, мое освобождение проносится через меня.

Я все еще сильно кончаю, когда обвиваю рукой талию Фэллон, притягивая ее тело обратно к своему. Когда ее спина прижимается к моей груди, я хватаю ее за подбородок, поворачивая лицом к себе, и кладу голову ей на плечо, снова завладевая ее ртом. Она стонет мне в рот, и, клянусь, мне кажется, что я кончаю во второй раз, еще одна волна блаженства прокатывается по мне. Ее посткоитальные поцелуи на вкус еще слаще, приторные, как мед.

Когда наша кульминация проходит, я медленно выхожу из нее, на мгновение прерывая поцелуй, чтобы снова развернуть Фэллон лицом ко мне. Я снова прижимаюсь губами к ее губам, ее руки мгновенно обвиваются вокруг моей шеи, ее мягкий язык массирует мой.

Я хотел бы просто унести ее в лагерь, оставить ее только для себя. Тратить каждый день на поиск новых способов заставить ее извиваться от удовольствия, выкрикивая мое имя. Неохотно я отрываюсь от поцелуя, глядя ей в глаза, пока мы оба все еще тяжело дышим.

— Черт возьми, детка. Ты невероятна, — бормочу я.

На ее щеках появляется легкий румянец, а губы растягиваются в милейшей улыбке. Жаль, что я не могу запечатлеть это на фотографии, видеть ее такой каждый день — сытой, довольной и счастливой.

Однако это чувство исчезает так же быстро, как и появляется — Фэллон убирает руки с моих плеч, ныряет под мою руку и уходит от меня, чтобы наклониться за своим спортивным лифчиком, лежащим на земле.

— Мне нужно возвращаться, — выдыхает она, стряхивая его и натягивая через голову. Она поправляет резинку, оглядываясь в поисках своих шорт.

Мой волк скулит, когда она скрывает свое великолепное тело. Я просто наблюдаю за ней мгновение, пока она находит свои шорты, стряхивая их тоже, прежде чем натянуть. Только тогда я нахожу свои собственные и залажу в них, натягивая их так, чтобы застегнуть на бедрах.

— Я, э-э… увидимся позже, — говорит Фэллон, поправляя одежду и глядя на меня из-под ресниц. Какими бы близкими мы ни были несколько минут назад, сейчас между нами возникает некоторая неловкость, как будто ни один из нас не знает, что сказать или сделать. Мы не можем просто лечь в мою постель и заснуть. Она как-то забавно машет мне рукой, поворачиваясь, чтобы направиться к двери.

— Не так быстро, — рычу я, хватаю ее за запястье и прижимаю спиной к своей груди. Я зарываюсь другой рукой в ее волосы, запечатлевая еще один поцелуй на ее губах. Ощущаю шипение, когда наши губы снова встречаются, и я крепко целую ее, желая, чтобы это длилось как можно дольше. С ней все так неопределенно — я никогда не знаю, когда это будет наш последний поцелуй, поэтому я должен учитывать каждый.

На этот раз она первая отстраняется, толкая меня в грудь и улыбаясь мне.

— Иди спать, новобранец, — рявкаю я. Я снова разворачиваю ее, игриво шлепаю по заднице. Как обычно, она бросает на меня короткий страстный взгляд через плечо, направляясь к двери.

После того, как дверь закрывается, я возвращаюсь на другую сторону арены за своей футболкой, которую снял после тренировки. Я кайфую после того, как трахнул Фэллон до бесчувствия, но в глубине моей головы есть маленькая назойливая мысль, говорящая мне обуздать свои эмоции, перестать так глубоко увязать.

Я чуть не пометил ее, блядь, сегодня вечером. Такого раньше никогда не случалось, и, честно говоря, это пугает меня до чертиков. Я не знаю, что это значит или почему это произошло, и если бы я не контролировал своего волка лучше, я мог бы укусить ее, чтобы пометить, запечатлеть свой запах под ее кожей — и что тогда?! Она бы навсегда возненавидела меня за то, что я пометил ее до того, как у нее появился шанс найти свою пару. Я не могу лишить ее этого выбора.

В этом и заключается настоящая проблема. Я решил, что Фэллон моя, но я не думаю, что она приняла решение относительно того, хочет ли она этого.