Ангельский огонь

10

В этот вечер Ролан ужинал с Жан-Пьером в ресторане «Ви Карр». Они удобно разместились за уютным столиком и ели отварную красную рыбу под пикантным креольским соусом.

— Ты виделся с Анжеликой еще раз, кузен? — спросил Жан-Пьер, смакуя вино.

Нахмурившись, Ролан нехотя ответил:

— Да, видел.

— И что, не все еще идет так, как тебе бы этого хотелось?

Ролан вздохнул, отложив вилку:

— Она явно не стремится к замужеству, если тебя это интересует, — потом в раздражении добавил: — Но она согласилась пойти за меня, ибо так хотели ее родители.

— Смотри-ка, она не бросилась тебе на шею, как это обычно делают все женщины в округе.

— Что ты хочешь этим сказать? — ухмыльнулся Ролан.

— Только то, что ты всегда мог рассчитывать на хорошую партию. Семья Делакруа известна как одна из самых зажиточных, и вся округа считает, что сыновья Делакруа — это хорошая партия.

— Да, эта девушка не знает сама, чего хочет.

— Не может быть!

— Это так. Хотя стопроцентной уверенности у меня нет.

— Выходит, она, будучи твоей невестой, остается для тебя загадкой? Не так ли?

Ролан отмолчался, а Жан-Пьер продолжал:

— Ты рассказал ей о Луизе?

— Нет, у меня нет желания говорить с ней на эту тему, тем более что она и так относится ко всему происходящему настороженно.

— Но ведь после женитьбы рано или поздно она узнает об этом? — удивился Жан-Пьер.

Ролан вздохнул. Он совсем забыл о том, что в его доме живет сводная сестра, старая дева, которая знает всю эту историю.

Отвечая своим мыслям, он сказал:

— Думаю, что она не раскроет рта.

— Но если Бланш не скажет, то это сделает кто-нибудь другой, — настаивал Жан-Пьер.

— К тому времени мы с Анжеликой уже поженимся, хотя я все-таки хотел бы, чтобы она знала подробности.

— Согласен, кузен.

Взволнованный вопросами Жан-Пьера, Ролан продолжал медленно потягивать вино. Он вспоминал разговор с Анжеликой, после которого его не покидало чувство, что она не расположена к нему. И в то же время она будет его женой, как бы ни была далека от этого желания! Конечно, временами он чувствовал, что она поддается его расположению и становится мягче, приветливей к нему, хотя и не осознает этого. Он не мог не отметить и того, что и сам не всегда вел себя достойным образом! Девушка задела его своим равнодушием, нежеланием ответить его чувствам. Отвергнув его, она возбудила в нем страсть завоевателя. Он решил поцеловать ее, чтобы вызвать у нее ответное чувство. Как бы то ни было, но он должен добиться взаимности! Сама мысль об этой возможности ласкала его душу, и здесь он был готов использовать любые средства. А женившись, он уже не выпустит ее из своих рук! Сейчас он был совершенно уверен в одном: соблазнив ее до женитьбы, он вызовет только ненависть. Он припомнил ее взгляд, исполненный холодного презрения. А этого нельзя допускать! Лучше пойти другим путем! А может быть ему лучше не расставаться с Каролиной и оставить в покое это невинное дитя? Время благотворно повлияет на Анжелику, и она поймет, что лучше быть женой такого человека, как он, и хорошей женой. И лучше всего, если она поймет, что он сдерживает себя, не предъявляя на нее супружеские права! Да, над этим всем стоит подумать…

Следующие несколько дней прошли незаметно для Эмили и ее протеже в постоянных заботах и разъездах. Ролана они видели только несколько раз, и то мельком. Он появился, чтобы поговорить с Эмили о предстоящей свадьбе. Каждый раз в тот день он обращался к Анжелике с преувеличенной любезностью и каждый раз наталкивался на вежливое холодное презрение. Она явно давала ему понять, что не может забыть того, что случилось в парке.

Эта первая встреча наедине глубоко запала девушке в душу. Она с содроганием вспоминала взгляд Ролана, когда он, схватив ее сильными руками, притягивал к себе. Однако она должна была признать, что возникшая близость вызывала в ней чувства, которых она раньше не знала и которые, она ощущала это подсознательно, не настолько уж неприятны.

Воспоминания об этом дне были неизменно связаны с чувством страха от напряженного взгляда Ролана, направленного на нее. Ролан был груб в своей откровенности, в желании дать ей понять, зачем она ему нужна.

Анжелика хорошо понимала, что ее присутствие обострило чувства Ролана и что ее строптивость лишь еще больше распаляет его желание. Но ведь она не хотела быть его невестой! Он раздражал ее! Как он только мог подумать, что может понравиться ей? Ведь они едва знакомы и в течение этого времени виделись только мельком. К сожалению, хотела она того или нет, ей надо выполнить последнюю волю родителей, выйти замуж за Ролана, и причем очень скоро.

По дороге из парка он сказал ей, что свадьба состоится до конца месяца, и та решительность, с которой он произнес это, показывали — с ним бесполезно спорить, все решено. Между тем, среди знакомых уже поползли слухи о подробностях этой свадьбы, хотя Эмили прилагала все усилия к тому, чтобы все выглядело благопристойно и Анжелика воспринимала бы свадьбу как радостное событие.

Посещения портных и визиты отнимали массу времени, но Эмили сказала девушке, что совершенно необходимо быть представленной ее знакомым, ибо, когда они в будущем приедут с Роланом в Новый Орлеан, у них должно быть много приглашений.

Время летело настолько быстро, что Анжелика не успела оглянуться, как подошел день свадьбы. Накануне девушка не сомкнула глаз, а на рассвете к ней в комнату вошла Эмили, чтобы начать подготовку к торжеству.

Анжелика приняла ванну, затем с помощью щипцов ей сделали подобающую для данного случая прическу. С головы до ног ее облачили во все белое: шелковые панталоны, чулки, сорочку, тугой корсет, нарядный лифчик и юбки. После этого торжественно одели белое платье с кружевами.

— О, Анжелика, ты просто восхитительна! — воскликнула Эмили, прикалывая просвечивающую вуаль на кудряшки невесты.

Анжелика натянуто улыбнулась, разглядывая себя в зеркале. Подвенечное платье из белого сатина с длинными рукавами и высоким воротником, запястья и лиф украшены крохотными жемчужинами, тонкая талия, подчеркивающая стройность девушки. Длинная юбка и шлейф на несколько метров. Дополняли этот наряд прекрасные туфельки и вязаные перчатки.

Анжелика обернулась к Эмили и, улыбнувшись, сказала:

— Ты сама прекрасно выглядишь в этом бледно-лиловом платье. Я так рада, что ты будешь моей посаженой матерью.

— Дорогая, для меня это большое удовольствие.

С помощью Эмили, поддерживающей шлейф свадебного платья, Анжелика прошла во двор, где их поджидали Морис Миро и Филипп; оба, отец и сын, были одеты в элегантные черные костюмы и кружевные льняные рубашки.

Морис восторженно воскликнул:

— Анжелика, ты — потрясающе красива!

Девушка в ответ только улыбнулась. А Морис повернулся к Эмили, чтобы вновь произнести восторженно:

— Эмили, дорогая, глядя на тебя, у меня даже дух захватывает.

Филипп тоже подтвердил:

— Да, мама, ты сегодня необычайно красива. И Анжелика, — он взял со стола свадебный букет и гордо преподнес его девушке.

— Теперь все в полном порядке.

Смеясь, все четверо направились к ожидающей их у железных ворот карете. Морис и Филипп галантно помогли дамам занять в ней места. На пути в Собор Святого Луи Эмили и Морис не переставали оживленно говорить о предстоящей церемонии. Филипп, который должен был преподнести невесте кольцо, гордо восседал с сатиновой подушечкой на коленях. Анжелика задумчиво смотрела через окно: два трубочиста с длинными соломенными щетками направлялись на рынок; три монашки приценивались к апельсинам на выносном лотке.

На коленях у нее был букет из фиалок и ландышей, изящно переплетенный кружевами и лентами. Она горько усмехнулась, вспомнив слова Филиппа. Анжелика чувствовала, как ее затягивает водоворот. Через несколько минут она станет женой Ролана Делакруа, и ее жизнь безвозвратно изменится. Она понимала также, что все это — дело рук Ролана. Всем управлял он, и теперь ее судьба зависела только от него. У нее не было другого пути, кроме замужества, особенно учитывая то, что ее дядя уехал по Миссисипи, Бог знает куда. Уже в какой раз она спрашивала себя, почему дядя ведет себя так странно и почему его нет рядом с ней в такой серьезный момент.

Довольно быстро пролетка проехала по узким улицам, переулку и выехала на площадь Оружия, которая была недалеко от реки. Когда-то эта площадь была местом проведения парадов и митингов, а в настоящее время она перестраивалась. Эмили сказала, что это делается по инициативе баронессы Понтальба, которой Анжелику недавно представили на одном из званых вечеров. На площади должны быть проложены новые тротуары, вокруг посажены деревья, а в центре будет возвышаться собор, часовня и новые пристройки — такова была идея мадам Понтальба.

Когда кучер остановил карету, Эмили с неприятным ощущением посмотрела на запыленные куски дерева, небрежно разбросанные тут и там. Утро обещало быть жарким и влажным, благодаря ветру с моря.

— Анжелика, будь осторожна, не ступай в грязь, — вырвалось у нее.

— Хорошо, Эмили, не беспокойся за меня.

Анжелика приподняла свои роскошные юбки и постаралась аккуратно ступить на каменные плиты, ведущие к собору. Филипп высоко поднял ее шлейф.

В соборе Анжелику отвели в боковую комнату, где Эмили завершила последние приготовления.

— Дорогая моя, ты — очаровательна, ты — самая красивая невеста, которую я когда-либо видела. И ты будешь очень счастлива, — заключила она, обнимая девушку.

— Спасибо, Эмили. Мне трудно высказать, насколько я тебе благодарна за все то, что ты для меня сделала.

Они вместе вышли из маленькой комнатушки, и процессия начала свое шествие по собору — впереди всех Эмили, посаженая мать, затем Филипп, несший кольца, и, наконец, Анжелика под руку с Морисом. Их путь был усеян гардениями, а конец каждого ряда заканчивался благоухающей гирляндой из цветов. Когда Анжелика проходила через алтарь, она обратила внимание на то, что на венчание собралось много народа. Ей показалось, что на скамейках сидят по меньшей мере около ста хорошо одетых креолов. Все внимание присутствующих было приковано к ней. Анжелика почувствовала, как румянец заливает ее щеки, однако вуаль помогла скрыть волнение.

Процессия приблизилась к улыбающемуся священнику. Ролан стоял рядом с епископом. У Анжелики забилось сердце, когда она вновь увидела своего будущего мужа. Ролан выглядел очень эффектно в черном бархатном фраке, черном жилете и льняной рубашке с кружевным жабо. Он был прекрасно причесан и выглядел зрелым мужчиной. Она почувствовала, что для всех он образец и по внешним данным, и по характеру. И этот мужчина должен стать ее мужем! Приближаясь к нему, она увидела, как он разглядывает ее подвенечный наряд. Его глаза сверкали от желания, взгляд был жаден настолько, что внутри у нее все задрожало.

Во время церемонии ею овладело чувство, что все происходящее не имеет к ней никакого отношения. После того как Морис передал руку Анжелики Ролану, она стала автоматически повторять слова молитвы, не вдумываясь в их смысл, и только наполовину слышала слова епископа. Холодное золотое кольцо было одето ей на палец, и она, как в тумане, почувствовала, что Ролан приподнял вуаль и поцеловал ее в губы. Все было кончено. Вместе с Роланом они вышли на залитую солнцем площадь, и толпа креолов сразу же направилась к ним с поздравлениями.

Члены семьи Миро не мешкая потянули их в свою карету, торопясь в отель «Сент-Луис», где должен был состояться свадебный завтрак. Под руку с Роланом Анжелика вошла в зал.

Поскольку ожидалось большое количество гостей, завтрак должен был состояться в ротонде, где под куполообразным сводом уже были расставлены приборы. Столы и стулья перенесены в большую залу, где, как правило, устраивались балы креольского общества. Анжелика вновь растрогалась, когда увидела — сколько вокруг нее цветов.

Приглашенные встали по одну сторону, а Анжелика с мужем по другую, вместе они приветствовали гостей; большинство имен и лиц сливались для нее в одно пятно, однако она оживилась, когда к ним подошел Жан-Пьер. Он пожал руку Ролану и поцеловал Анжелику в щеку.

Как только гости были представлены друг другу, всех рассадили за стол, места во главе которого заняли Ролан, Анжелика и семья Миро.

Официанты с подносами, полными аппетитной пищи, быстро скользили мимо гостей. Блюда быстро сменялись, однако Анжелика успела выпить немного шампанского и попробовала предложенную ей закуску. Она все время ощущала присутствие Ролана, его взгляд. Широкое золотое кольцо на руке напоминало, что скоро она останется с ним наедине. Слава Богу, прием быстро закончился, и Ролан с Анжеликой и семьей Миро отправились в городской дом Миро, где Ролан переоделся в гостиной, а Эмили отвела Анжелику в спальню, чтобы помочь ей собраться для путешествия по реке на плантацию Делакруа — Бель Элиз.

Анжелика прекрасно знала, что свадебного путешествия не будет, поскольку Ролан определенно сказал, что его ждут неотложные дела в Бель Элизе. Таким образом, им предстояло провести свою первую брачную ночь именно там.

Эмили помогала упаковывать последние вещи, когда раздался стук в дверь, на который она коротко бросила:

— Войдите!

Появилась Коко — с потупленным взором, взволнованная, теребящая в руках платок. Она обратилась к Эмили:

— Мсье послал меня узнать, все ли готово к отъезду?

В свою очередь Эмили обратилась к Анжелике:

— Ты готова, дорогая?

Анжелика закусила губу и окинула взглядом большую, всю залитую солнцем комнату, которая была ее домом последние две недели. Пора было идти навстречу судьбе, уготованной ей.

— Эмили, я проверю еще туалетный столик.

Эмили прекрасно знала, что он пуст, но интуитивно чувствовала, что должна пойти навстречу Анжелике, поэтому быстро ответила:

— Конечно, дорогая. Я пока спущусь и скажу нетерпеливому новобрачному, что ты скоро присоединишься к нам. И пришлю Бенджамена забрать твой сундук.

Эмили вышла. В то время как Коко приводила в порядок оставшиеся вещи, Анжелика посмотрела на себя в зеркало. Поскольку сегодня было влажно, она надела легкое платье из тонкого бледно-голубого муслина, соломенный капор и батистовые перчатки. Она была готова к тому, чтобы выдержать солнце, которое будет нещадно палить на палубе почтового парохода. Сколько еще можно протянуть? Мысли Анжелики были неожиданно прерваны Коко, которая перекладывала туалетные принадлежности, а потом в отчаянии вскрикнула, когда хрустальная ваза, полная цветов, упала со столика.

Анжелика резко повернулась и увидела, как по деревянному полированному полу разливается вода, покрывая осколки хрусталя и цветы. Коко сразу же ударилась в истерику:

— О, мадам! Простите меня! Я — такая неповоротливая!

— Чепуха! — успокоила ее Анжелика. — Это просто случайность.

Она взяла полотенце и, несмотря на протесты Коко, помогла ей убрать осколки и поникшие цветы. Но даже после того как был восстановлен порядок, Коко продолжала хныкать.

— В чем дело, Коко? Что еще случилось? — стала настойчиво расспрашивать девочку Анжелика.

— О, мадам, вы не могли бы взять меня с собой? На плантацию к мсье?

Удивленная такой просьбой, Анжелика ответила ей:

— Я — не против. Но ведь ты принадлежишь моему дяде, — она нахмурилась, пытаясь понять, отчего девочка так настойчиво просит ее взять с собой.

— Скажи мне правду! О тебе некому побеспокоиться, пока дядя не приедет? Но ведь мадам Миро сказала, что ты будешь здесь.

— Нет, нет, не в этом дело, мадам, — прервала ее слова со всхлипыванием Коко.

— Но тогда в чем же дело? — настаивала Анжелика. — Коко, мне не хотелось бы, чтобы я казалась жестокой, но мсье Делакруа и я должны уехать через четверть часа, или мы опоздаем на пароход. Будь искренней или я не смогу ничем тебе помочь.

Девочка грустно кивнула головой, уставившись в пол, потом сдавленным голосом сказала:

— Я — enciente, мадам.

— «Enciente»? — переспросила Анжелика. — Ты хочешь сказать, что ты беременна? — И, когда девочка кивнула головой, Анжелика требовательно спросила:

— И кто это сделал?

— Я не смею сказать, мадам, — в отчаянии прошептала Коко.

С яростью Анжелика стала строить догадки. Кто мог одарить бедную девочку ребенком? Она была единственная служанка Жиля Фремо и всегда панически боялась хозяина. Трудно было предположить, что при этом она пошла бы против своего инстинктивного страха. И потом она не может говорить плохо про своего хозяина. Белого человека. Анжелика распалялась, думая о том, что мог сделать дядюшка с этой мулаткой, которая практически была ребенком.

— Коко, скажи, кто отец ребенка? Хозяин Жиль? — спросила снова она.

Девочка задрожала всем телом, Анжелика взяла ее за плечи и твердо сказала:

— Ты должна довериться мне. Клянусь смертью своих родителей, я не выдам тебя.

— Вы не скажете хозяину Жилю ничего?

— Никогда, — пообещала Анжелика.

— Хозяин Жиль — отец ребенка, — призналась девочка.

Узнав о таком низком поведении своего дяди, Анжелика почувствовала, что ее переполняют чувства отвращения и ненависти, что ее подмывает послать в его адрес проклятье. Снова перед ней стояла проблема — как помочь Коко? Видимо, придется сразу же обратиться за помощью к Ролану, поэтому она попросила девочку сходить к мсье Делакруа и передать ему ее просьбу о том, что она хочет поговорить с ним. Самой же девочке она посоветовала как можно быстрее упаковаться.

— Я еду с вами, мадам? — не веря, переспросила Коко.

— Если ответ требуется только от меня, то да, — ответила ей Анжелика. — И поспеши!

Когда Коко вышла из комнаты, Анжелика подумала о том, что можно было бы рассказать Миро о беде девочки. А затем подумала, что неловко приглашать Ролана к себе в комнату, впрочем, вовремя вспомнила, что теперь они женаты, что его присутствие в ее спальне вполне объяснимо.

Раздался стук в дверь, и появился Ролан. Для дороги он переоделся в коричневый сюртук и брюки в полоску. Как всегда, его появление вызвало у нее чувство смущения, но она постаралась скрыть это.

— Добрый день, мадам Делакруа, — приветствовал ее Ролан, проходя в комнату. — Несмотря на то, что мне приятно провести с вами время наедине, могу ли я напомнить вам, что мы опаздываем?

Зардевшись, она спокойно ответила:

— Ролан, у меня возникла небольшая проблема.

— В самом деле?

— Это касается Коко, — скрестив пальцы, она выпалила: — Коко беременна от дяди Жиля.

Нахмурившись, Ролан долго сидел молча, потом вздохнул и сказал:

— Анжелика, это не такое уж необычное дело для рабовладельца, — как наносить визиты к негритянкам, которые для них — собственность.

— Ты говоришь исходя из собственного опыта?

Взгляд его стал жестким, и он бросил:

— Дорогая, это нечестно.

Она кивнула головой в знак того, что согласна с ним.

— Я прошу тебя, Ролан, прими мои извинения. Ты — прав. И я не виню тебя за то положение, в котором оказалась Коко. Я просто потрясена. Коко — ребенок, ей всего четырнадцать, и дядя Жиль поступил ужасно.

Ролан кивнул:

— Да, он достоин порицания, я согласен. Но что делать, дорогая?

Анжелика сделала шаг к нему:

— Я хочу ее взять собой, она будет моей служанкой.

На секунду он задумался, потом кивнул в знак согласия.

— А дядя Жиль? Ты думаешь, что он пойдет нам навстречу?

К удивлению Анжелики, Ролан рассмеялся.

— Я думаю, что «да». И скажу тебе больше, я подпишу чек и отдам его Морису, попросив нанести Жилю визит, как только тот вернется из поездки. Все уладится, а бумаги Коко Морис вышлет на плантацию.

— О, Ролан! Это прекрасно! — не задумываясь, Анжелика подошла к Ролану и нежно его обняла. Он улыбнулся, и она тотчас же отстранилась.

— Анжелика, скажи мне правду, а к тебе дядя Жиль не приставал?

Анжелика почувствовала, что лицо заливает краской:

— Что ты имеешь в виду?

Ролан серьезно произнес:

— Анжелика, ты должна быть откровенна со мной. Я хотел бы знать…

— Что?

— Я твой муж и у меня есть право знать, как обращался с тобой твой дядя, — он глубоко вздохнул.

Анжелика не была уверена, что точно понимает, о чем хочет знать Ролан, но встряхнула в ответ головой и решительно ответила:

— Дядя Жиль никогда не причинял мне неприятностей.

Ей хотелось добавить, что в присутствии Ролана на нее всегда нападало смущение, что ей становилось неловко при виде его выхоленной и мужественной внешности и обходительных манер, но промолчала.

Было видно, что Ролана не устроил ее ответ, однако он не мог больше говорить на эту тему, так как их разговор был прерван стуком в дверь. Он открыл ее. Вошел Бенджамен за сундуком Анжелики. Но Анжелике было не до него, поскольку она увидела в коридоре Коко, стоявшую со своими жалкими пожитками, завернутыми в потертую матерчатую сумку. Ей захотелось подойти к девочке и сказать, что проблема решена, успокоить ее, поведав о хороших новостях.