Ангельский огонь

11

Полуденный зной был невыносим, когда Анжелика, Ролан и Коко ехали в пролетке Миро на причал. Воздух был напоен запахами отбросов, забивших открытые коллекторы, и пищевых продуктов — мяса и мясных изделий, животных, кофе, рома, табака, которые везли мимо проезжающие уличные торговцы.

Наконец они подъехали к причалу, высадились и увидели длинную вереницу судов, стоявших по обе его стороны. Новый Орлеан расположен ниже уровня реки, и от этого казался как бы погруженным в воду. К северу вдоль набережной были пришвартованы большие океанские суда с парусами и гигантскими мачтами, к югу — мелкие плоскодонки и килевые шлюпки, а непосредственно перед ними красовались паровые суда.

В середине лета деловая активность в доках Нового Орлеана была не настолько высока, как в период сбора урожая. Слабый ветерок проносился над покачивающимися судами, и в доках грузчики не спешили с погрузкой бочек и мешков, набросанных в беспорядке по набережной.

— На каком пароходе мы поплывем? — спросила Анжелика Ролана, глядя, как кучер разгружает их багаж.

— «Принцесса Баю», — ответил Ролан, вынимая билеты из кармана сюртука и показывая на средних размеров судно, на которое уже началась посадка.

Они поднялись по трапу «Принцессы» с кучером, следовавшим за ними. Ролан купил дополнительно еще один билет — для Коко и сдал общий багаж.

Когда судно отчалило, Коко присоединилась к другим рабам, находящимся в носовом отсеке, а Ролан и Анжелика отправились выпить холодного лимонада в центральную каюту. Потом они последовали примеру других и поднялись на верхнюю палубу. Было приятно от того, что большой шумный город остался позади, навстречу им дул теплый влажный ветерок и судно плыло по необычно широкому фарватеру. Внимательно разглядывая берега, Анжелика заметила, что их покрывает густой смешанный лес, среди которого выделялись дубы и стройные кипарисы. У кромки воды виднелись заросли тростника. Поперек узкой протоки простиралась отмель, на краю которой вышагивали громадные голубые цапли и немного поменьше — белые, которые деловито выискивали раков. Над ними в лазурном небе медленно описывал круги ястреб. Воздух был пропитан запахом реки и острым ароматом густой зелени.

— Сколько плыть до твоей плантации? — спросила Анжелика Ролана.

— Около трех часов, так что мы прибудем задолго до наступления ночи.

Анжелика ничего больше не сказала, уйдя в свои мысли, но беспокойство, прозвучавшее в ее вопросе, не ускользнуло от Ролана.

— Анжелика, — после небольшой паузы обратился он к ней, — меня интересует…

— Да?

Он глубоко вздохнул и повернулся к ней:

— Я хорошо знаю, что для тебя замужество было неожиданным. И я подумал, что в твои семнадцать лет, возможно, не совсем понятны обязанности жены, поэтому, может быть, лучше будет, если ты поедешь в Париж на год-два. Там есть прекрасные школы для молодых девушек и, возможно, они лучше подготовят тебя к роли жены, чем я.

Анжелика вся сжалась, но все-таки робко произнесла:

— Мсье, это — исключено.

— Но почему? — Ролан не мог скрыть удивления.

— Да, — твердо сказала она. — Я прекрасно знаю, что значит быть женой.

— Действительно? — брови его поднялись.

— Да, и я не могу понять, почему вам пришла в голову мысль отослать меня в Париж, будто бы вы не знаете ничего о нашей договоренности.

— Договоренности? — переспросил Ролан.

— Да. Ведь наш брак заключен согласно договоренности между нашими родителями, и я обязана выполнять их желание. Исполнять свой христианский долг, став вашей женой, поэтому я не могу покинуть вас, уехав в Париж или куда-либо еще.

К ее удивлению, Ролан нахмурился, потом пробормотал:

— Хорошо. Но, может быть, ты не хочешь расставаться, потому что тебе будет недоставать меня? Или расставание со мной не вызывает у тебя ни малейшего сожаления, раз ты занята только выполнением долга перед родителями? Тогда я не буду навязывать тебе свое общество и оставлю тебя вместе с твоими мыслями о твоем христианском долге.

Ошеломленная таким поворотом, Анжелика попыталась протестовать, но Ролан, не слушая ее, ушел.

К полудню солнце припекало еще сильнее, на небе не было ни облачка, а воздух стал настолько влажным и душным, что казалось, его можно резать, как вафли. Анжелика пряталась от солнечных лучей под тентом на верхней палубе и, задумавшись, обмахивалась шелковым веером, подаренным накануне Эмилией.

Медленное путешествие по реке открывало ее взору великолепные картины: величавые колесные пароходы, загруженные бочками, мешками, скотом, проплывали мимо них в направлении Нового Орлеана; плоскодонки, килевые шлюпки, баржи. Иногда до Анжелики доносились звуки гармоники или восклицания палубных матросов, когда они играли в кости или карты. От реки ответвлялись поросшие мхом, заболоченные рукава, в них нежились под солнечными лучами в своих грязевых ваннах крокодилы, проплывали мимо громадные черепахи, над которыми вились диковинные стрекозы. Иногда в лагунах Анжелика могла разглядеть покосившиеся коттеджи. Временами она видела, как ей казалось, мужа с женой или отца с сыном, которые ловили рыбу с лодки, напоминая ей о прошлом, когда она с отцом выбиралась на рыбалку.

О, если бы только она могла сейчас поехать домой! Она знала, что деревня Сент-Джеймс находилась на расстоянии лишь двух церковных переходов вверх по реке. Там, конечно, мадам Сантони позаботилась бы о ней. С грустью глядя на свое золотое кольцо, она прощалась с прошлым. Она уже никогда не вернется в Сент-Джеймс, в свое детство. Сейчас она уже замужняя женщина, и у нее был странный муж, который не нуждался в ее присутствии и хотел от нее избавиться. Он даже разозлился на нее, когда она стала настаивать на выполнении воли родителей. А зачем Ролан женился на ней, если договор ее родителей так мало значил для него? Если он предложил уехать молодой жене всего через несколько часов после свадьбы? Желание Ролана отправить ее во Францию лишало уверенности в себе. А ее новый дом между тем приближался.

Громкий мужской смех прервал мысли Анжелики. Она посмотрела на Ролана и его компаньона, который показывал на величественный дом, стоявший на восточном берегу Миссисипи, к которому вела дубовая аллея. Анжелика уже видела дома плантаторов, когда ехала с дядей Жилем по реке двумя неделями раньше, но этот производил гораздо большее впечатление. Собеседник Ролана, между тем, ушел на нижнюю палубу. Ролан подошел к Анжелике поближе, встал рядом с ней, облокотился на поручни. Она искоса посмотрела на него, но не смогла понять выражения его глаз, наполовину скрытых под широкой панамой.

— Скоро мы будем в Бель Элизе, — заметил он.

И у Анжелики отлегло от сердца, потому что из его голоса ушли злые нотки, хотя чувствовалось, что в мыслях он далеко.

— Бель Элиз — красивое название для плантации, — сказала Анжелика.

Ролан кивнул.

— Мой дед, Арно Делакруа, дал ей такое красивое название в честь бабушки, Элизы, когда они эмигрировали в Луизиану из Санто-Доминго в середине прошлого века.

— Вы живете совсем один? — рискнула спросить она.

— Нет, — ответил он, поколебавшись. — Там живет еще моя сводная сестра.

— Да?

— Бланш — дочь второй жены моего отца. Ее звали Маргарет. Она поселилась в Бель Элизе лет пятнадцать тому назад, когда мой отец женился на ее матери. Позже Маргарет и отец умерли от холеры, и в доме осталась Бланш.

— Понятно, — пробормотала Анжелика. Таким образом, выходило, что отец и мачеха Ролана умерли всего лишь год спустя после того, как они договорились о браке между ней и Роланом. Эта мысль как-то не укладывалась в голове.

— Я сожалею о смерти ваших родителей, — сказала Анжелика.

Он пожал плечами, а потом проронил:

— Твоя потеря по сравнению с моей совсем недавняя, и я уверен, что ты больше переживаешь.

Она закусила губу, а затем спросила:

— Твоя сестра знает о нас?

Роланд тряхнул головой:

— Вся эта спешка, в которой прошла наша свадьба, не позволила ее уведомить…

— А почему ты не пригласил ее в Новый Орлеан на свадьбу?

Он нахмурился.

— Она — очень нерешительна и не смогла бы быстро приехать.

— Сколько же ей лет?

— Двадцать восемь.

— Она когда-нибудь была замужем?

Роланд вздохнул, потом начал объяснять:

— Понимаешь, у Бланш есть недостаток — довольно большое родимое пятно, которое портит ее лицо. Никто из мужчин не обращает на нее внимания, и она вся ушла в себя.

— Печально.

Ролан сжал губы, потом заметил:

— Иногда люди жестоки к ней, сами того не замечая, особенно дети. Когда мы были подростками, мы дразнили ее, и ей было очень обидно. Подобное не проходит бесследно!

Анжелика с интересом наблюдала за Роланом, слушала его и одновременно пыталась представить себе его сестру, их взаимоотношения, ее характер.

— У Бланш нет большого музыкального таланта, но она с удовольствием играет на фортепьяно. Вы с ней прекрасно споетесь и составите дуэт. У тебя ведь прекрасный голос.

— Откуда вы знаете, что я пою?

— Эмили упомянула как-то раз, что слышала, как ты поешь.

— О! — вздохнула Анжелика, еще больше смущаясь. — Надеюсь, что я ее не очень обеспокоила.

— Чепуха! — заключил Ролан. — Эмили сказала, что у тебя просто очаровательный голос.

Приободренная этими словами, Анжелика улыбнулась. Однако ответной реакции не почувствовала, так как Ролан целиком отдался созерцанию берега. Она опять вздохнула. Очевидно, что он все еще сердит на нее. Итак, теперь известно, что в Бель Элизе вместе с Роланом живет другая женщина, о которой ее муж говорит с уважением… Как отнесется эта загадочная Бланш к новой хозяйке?

Эти мысли были прерваны словами Ролана:

— Дорогая, а вот и Бель Элиз.

Анжелика улыбнулась в ответ, тем более что было приятно услышать, как он ее назвал «дорогая». Она посмотрела на восточный берег и увидела плантацию — ее окружала насыпь из грунта, густо заросшая дикими фиалками. Выдавался причал, где были привязаны пирога и килевая шлюпка. По набережной проезжала пролетка. После того как их пароход повернул, Анжелике открылась длинная дубовая аллея, подобная виденной ранее. В конце аллеи стоял такой красивый дом, что у Анжелики захватило дух. Усадьба была огромной, в ее постройке господствовал классический стиль. Анжелике показалось, что это самый красивый дом из тех, какие она видела. Двухэтажный, из кирпича, выкрашенного в белый цвет, восемь изящных, величественных колонн, вокруг галереи, а высокие окна закрыты темно-зелеными ставнями. В центре каждого этажа вырисовывались двери; над высокой крышей возвышались три трубы, под которыми размещались слуховые окна.

— Какой красивый дом, — прошептала Анжелика.

Ролан улыбнулся в ответ:

— Первый дом стоял ближе к реке и был сильно поврежден во время половодья около двадцати лет тому назад. Вот тогда мой отец и выстроил этот, подальше от воды.

Пароходный гудок возвестил, что путешествие их подходит к концу. В течение нескольких минут судно пришвартовалось, спустили трал, и стало видно, как из дубовой аллеи выкатила открытая четырехместная коляска, запряженная парой красивых гнедых. На козлах восседал негр в ливрее.

— Отлично, — сказал Ролан. — Похоже, Рубен услышал пароходный гудок и приехал, чтобы сразу же отвезти нас домой.

Рубен действительно спешил, поскольку сразу же, как только спустили трап, забрал их багаж. Приятной наружности молодой раб приветствовал «хозяина Делакруа» почтительной улыбкой, и его карие глаза только на секунду выдали его удивление, когда Ролан ему сказал, что вместе с ним Анжелика — новая «мадам Делакруа». Рубен поклонился Анжелике и задержал взгляд на Коко. Все происходящее забавляло Анжелику, ей понравился и путь от причала к усадьбе, и дубы, под которыми было прохладно, и заросли цветущих магнолий.

Когда экипаж остановился перед домом, Ролан спрыгнул и подал руку Анжелике, не забыв бросить Рубену:

— А ты займись багажом! — и добавил, обращаясь к мулатке:

— Пошли, Коко!

Анжелика и Ролан поднялись по ступенькам, Коко не отставала. Пожилой негр, одетый как дворецкий, открыл дверь и приветствовал их:

— Добро пожаловать!

— Здравствуй, Генри!

Длинная, широкая прихожая, вся выложенная восточными коврами, была красива. Из нее наверх поднималась винтовая лестница. Анжелика оглянулась. Ее поразили элегантность и богатство обстановки, полированные мраморные столики, стулья из розового дерева и обширный холл. Вдруг она услышала негромкую фортепьянную музыку. То, что исполнялось, было родным и знакомым — необычная трактовка вагнеровской «Вечерней звезды». Пианист так хорошо играл, что ей сразу же захотелось запеть. Вспомнив, что до этого говорил ей Ролан, она подумала, что это наверняка играет его сводная сестра Бланш.

— Генри, это миссис Делакруа, — объявил Ролан дворецкому. — Мы поженились в Новом Орлеане.

— Хорошо, — ответил Генри и, отвесив Анжелике поклон, добавил: — Добро пожаловать, мадам.

Анжелика отметила про себя, как вышколены слуги в этом доме.

— Генри, проводи, пожалуйста, мою жену в гостиную и позаботься о ее служанке, а я тем временем поговорю с мадемуазель Бланш, — продолжал Ролан давать указания дворецкому. Потом он обратился к Анжелике:

— Надеюсь, ты извинишь меня за недолгое отсутствие, дорогая?

— Конечно, Ролан.

С этими словами Ролан вышел, а Генри показал Анжелике на дверь справа от нее. Она вошла в комнату, также обставленную мебелью из розового дерева, с красивой обивкой из узорчатой шелковой ткани. Окна были прикрыты тяжелыми шелковыми портьерами золотистого оттенка. Спадающие до пола, они колыхались при малейшем дуновении ветерка. В центре висела хрустальная люстра, потолок над которой был украшен поразившей воображение Анжелики арабеской, выполненной из камня и обтянутой конским волосом. На стенах висели мастерски выполненные картины, на которых были изображены окрестные пейзажи с голубыми цаплями над лагуной, с девушками, занятыми хозяйственными работами.

Пройдя немного вперед, Анжелика увидела столовую, которая была отделена от гостиной широкой изящной аркой. Она также была очень просторная — с полированным деревянным полом, на котором лежал восточный ковер голубого и золотистых цветов, а такого громадного стола, украшавшего комнату, Анжелике еще не доводилось видеть.

Ошеломленная такой роскошью, Анжелика стояла, боясь пошевелиться, и была очень благодарна Генри, когда он спросил у нее:

— Принести вам что-нибудь освежающее, мадам? Может быть, стакан сладкой воды?

— Да, Генри, это было бы неплохо.

Когда он вышел из комнаты, мелодия, доносившаяся из гостиной, оборвалась. Она подумала, что это вызвано тем, что ее муж начал беседовать с Бланш, к которой он направился в библиотеку.

Он шел тихо, стараясь не шуметь, пока Бланш сама не закончит играть. Пианино стояло около окна, и яркий полуденный свет легко пробивался сквозь занавески, подчеркивая профиль Бланш. Рыжие волосы, собранные в пучок, аристократические черты лица и, как всегда, черное платье. Сегодня это платье украшал высокий воротник с камнем. Ролан уже подумал о том, что Бланш выглядит очень эффектно, тем более что обезображенная часть лица повернута к окну… В то время как ее длинные изящные пальцы скользили по клавишам, у нее на лице было задумчивое выражение, впрочем, так было всегда: при игре на фортепьяно лицо Бланш становилось задумчивым и мягким. Когда Бланш замерла, Ролан кашлянул, чтобы привлечь ее внимание к себе. Девушка повернулась и тотчас же вскочила, воскликнув:

— Ролан!

— Здравствуй, Бланш! — ответил тот, улыбаясь. — Я не хотел прерывать твою игру, тем более что звучала прекрасная мелодия, но…

— Спасибо, — прервала его Бланш, подходя к нему и стараясь в соответствии с давно укоренившейся привычкой наклонить голову так, чтобы не было видно темно-красного родимого пятна.

Ролан поцеловал ее в щеку.

— Ну, как ты провел время в Новом Орлеане, братец?

— Отлично. И думаю, что в скором времени тебе придется также съездить туда, прервав свое заточение. Эмили неоднократно мне говорила, что была бы очень довольна, если бы ты приехала к ней погостить. К тому же, следует обновить гардероб, сходить к портному… Знаю, ты очень любила свою мать, но пять лет слишком большой период для траура.

Бланш слушала его внимательно, не говоря ни слова. Ролан и не ждал ответа, тем более что прекрасно знал — его сводная сестра носит черное одеяние не просто в знак траура, а чтобы не привлекать к себе внимания из-за так называемого «уродства». Сцепив пальцы и избегая взгляда Ролана, Бланш сказала:

— Но мне очень нравится здесь. И в чем бы я ни нуждалась, я всегда могу заказать себе все из Нового Орлеана, Нью-Йорка и даже Парижа. Поверь, у меня все есть.

Ролан вздохнул. Уже не раз на протяжении многих лет он пытался убедить свою сводную сестру отбросить ложный стыд, но пока все было бесполезным. Хотя теперь он мог рассчитывать на помощь Анжелики. Последняя мысль напомнила ему, что пора перейти к делу. Он понимал, что сам оттягивает момент, когда скажет Бланш о жене, но боязнь ошеломить ее останавливала. Наконец он решился:

— Дорогая, у меня для тебя есть новость. Необычная. Давай присядем на минуту!

— Конечно же, Ролан, — лицо ее стало серьезным в ожидании его рассказа. — Ну, говори же!

— Боюсь прямо сказать, а окольного пути нет. Я — женился.

— Женился? — побледнев, переспросила Бланш, не веря его словам.

— Да, женился, — уже твердо сказал он, — во время своего пребывания в Новом Орлеане. И моя новая жена, Анжелика, ждет нас с тобой в гостиной. Я просто полагал, что должен сказать сначала тебе об этой новости.

— Ты так думаешь?

Ролан наклонил голову и внимательно посмотрел на сестру.

— Бланш, она тебе понравится, я в этом уверен. Она из Сент-Джеймса, жила на ферме вместе с родителями. Они умерли от желтой лихорадки несколько недель тому назад, и ее дядя, Жиль Фремо, был назначен опекуном. Он привез ее в Новый Орлеан, где, собственно, я ее и встретил.

— И что?

— Анжелика воспитывалась в религиозном духе, как и ты, и, помимо всего прочего, у нее очень хороший голос. Мне кажется, что между вами много общего.

— Ты так думаешь? — Бланш резко встала и подошла к окну.

Ролан тоже встал, вздохнул и последовал за ней.

— Пойми, — продолжал он, — Анжелике всего семнадцать лет и она еще совсем ребенок. Ей необходимо твое покровительство и дружба, и ты в этом, надеюсь, не откажешь ей.

Бланш долго молчала, пока собиралась с мыслями, потом повернулась к Ролану. Лицо ее было очень серьезно, потом она жестко сказала:

— Конечно, ты — прав, единственное, что тебе было необходимо, так это жениться.

Он постарался смягчить сказанное ей и еще раз предложил:

— Давай посидим…

Они сели. Нахмурившись, Бланш серьезно спросила Ролана:

— Все-таки скажи мне, как случилось, что ты на ней так быстро женился?

— Я рад, что ты облегчаешь мне задачу, но мне хотелось самому подробно рассказать тебе об этом. Я женился на ней в некотором роде обманным путем, конечно, для ее же блага. И я прошу тебя, не выдавай меня, не рассказывай никому то, о чем я тебе поверил.

— Объясни…

— Хорошо. Через Жан-Пьера мне стало известно, что с Жилем Фремо живет девушка и, учитывая его характер, она находится не в безопасном положении. Кроме того, Жан-Пьер был свидетелем того, как Жиль пытался продать ее для греха…

— Как все это ужасно!

Ролан в ответ печально кивнул, понимая, что правильно делает, рассказывая обо всем Бланш, девушке глубоко религиозной.

— Так или иначе, — продолжал он, — мы с Жан-Пьером поняли, что единственный путь, которым можно было бы спасти девушку от бесчестья — это найти ей подходящего мужа. Жан-Пьер, разумеется не подходил для этой роли, и тогда… — он улыбнулся, — я взял на себя эту миссию. Кроме всего прочего, девушка мне очень понравилась.

— Я так и поняла, — ответила Бланш, — и таким образом ты женился? А она? Она могла сказать свое слово, или ее никто ни о чем не спрашивал?

— Вот здесь и вышло, что пришлось пойти на обман. Понимаешь, мы должны были действовать как можно скорее для ее же безопасности и знали, что она не готова к тому, чтобы принимать такое решение. Поэтому мы сказали ей, что наш брак был давно оговорен с ее родителями несколько лет тому назад.

Бланш рассмеялась.

— И она этому поверила?

— Но у нее не было выбора. Мы только поторопили ее дядю, чтобы с девушкой ничего плохого не случилось, и он подтвердил наши слова. Убедил девушку в том, что нам было необходимо. Ее родители умерли, не оставив ей ничего, имущество сожгли. Мы сказали, что контракт исчез.

— Кажется, она слишком тебе понравилась, если ты сразу же решил жениться!

Ролан взял сестру за руки.

— Могу ли я положиться на тебя? Ты не расскажешь ей об этом обмане?

— Не знаю. Хороший брак не должен быть основан на лжи…

Он сжал ее руки и спросил:

— А что, было бы лучше, если бы она попала в одно из заведений в Новом Орлеане, откуда вызывают девушек по первому требованию?

— Я согласна с тобой и не расскажу твоей жене правды.

— Спасибо, Бланш, — с благодарностью сказал Ролан и отпустил ее руки.

— А как же быть с Луизой? — продолжила Бланш. — Не показалось ли твоей жене довольно странным, что родители дважды подумали о твоем браке.

Ролан заерзал, избегая взгляда Бланш:

— Я не говорил об этом с Анжеликой.

— Но Ролан!?

— А ты посмотри на все это с моей точки зрения. Я ничего не мог сделать, чтобы уговорить Анжелику сразу же приехать сюда. Она так чиста и невинна…

— И все-таки, что ты скажешь о Луизе? И Анжелика рано или поздно узнает о ней. Это только вопрос времени.

— Возможно, через несколько недель я или ты попробуем упомянуть о Луизе, как бы между прочим. Но, пожалуйста, дай возможность Анжелике привыкнуть к новой обстановке и принять наш брак как настоящий.

— Для тебя это важно?

— Да, — ответил неожиданно сорвавшимся голосом Ролан.

— Ну, что же, тогда пойдем, поприветствуем твою жену в Бель Элизе!

И Бланш вышла из комнаты. Вздохнув, Ролан последовал за ней.