Ангельский огонь

2

— Не передавай поднос только мне, красотка! — рявкнул Жиль Фремо на свою племянницу. — Разве ты не видишь, что у меня гости и они давно ждут, чтобы их обслужили?

Жан-Пьер почувствовал прилив симпатии к Анжелике, оглядывавшей комнату: даже когда Жиль делал ей строгий выговор, она выглядела независимо. Анжелика шагнула вперед и предложила поднос Этьену Бруссару. У Жан-Пьера защемило сердце, когда он увидел, как Этьен похотливо разглядывал девушку. В то время как взор Этьена был всего лишь распутным, плотоядный взгляд Шарля Леви можно было назвать хищным, когда он выбирал закуску с подноса и смотрел с неприкрытой жаждой на ее упругую грудь. С большим усилием Жан-Пьер поборол в себе желание вскочить со стула и уложить обоих на пол. Он ощутил, что его кулаки плотно сжаты и дрожат.

О черт, когда в нем появился этот праведный гнев, неистовое желание кого-то защитить! Он даже не догадывался, что способен на это. Но вот Анжелика двинулась в его сторону и предложила закуски. При ближайшем рассмотрении ее красота оказалась еще более удивительной. Дыхание Жан-Пьера вновь прервалось, ее глаза, сияющие крошечными огоньками, притягивали его еще сильнее. Ни в лице ее, ни в фигуре невозможно было отыскать и малейшего изъяна.

— Мсье? — спросила она застенчиво, очевидно, чувствуя себя неловко под его взором.

Жан-Пьер отметил, что тембр ее голоса настолько же приятен, как и пение. Взяв маленький пирожок с устричной начинкой, он улыбнулся ей. — Спасибо, мадемуазель.

— Фремо, — обратился к хозяину Шарль Леви, — ты не собираешься представить нас этой очаровательной молодой леди?

Жиль пожал плечами:

— Господа, познакомьтесь с моей племянницей, Анжеликой Фремо, — произнес он безразлично. Затем, заметив требовательный взгляд Леви, обратился к девушке:

— Анжелика, это господа Леви, Делакруа и Бруссар.

— Рада познакомиться с вами, господа, — чуть слышно произнесла Анжелика, делая реверанс. Обращаясь к Жилю, она сдержанно спросила:

— Дядя, я могу идти?

— Да, — почти грубо ответил Жиль. Глядя, как она ставит поднос с едой на стол, он добавил: — Но, Бога ради, где бутылка виски, которую я попросил тебя принести?

— Я послала за ней Коко в погреб, — ответила Анжелика, слегка вздернув подбородок. — Я ее сейчас подам.

Когда племянница вышла из комнаты, Жиль заворчал. Его выпученные глаза скользнули по удаляющейся фигуре, в то время как он набивал рот банановой тарталеткой.

— Твоя племянница очень хорошенькая, Жиль, — сально заметил Леви.

Почему-то это замечание вызвало раздражение у Жан-Пьера.

Жиль улыбнулся, продемонстрировав при этом свои разрушающиеся зубы и крошки тарталетки, прилипшие к толстым губам:

— Как я тебе и сказал, Шарль, на девчонку любо-дорого посмотреть.

Леви медленно зажег сигару, глубоко затянулся и лениво выпустил струю дыма. С холодным расчетом он прищурился и посмотрел на Жиля.

— Сколько ты запросишь за девочку, Фремо?

Жиль просто хохотнул и отмахнулся, а Жан-Пьер остро ощутил приближающуюся опасность. Леви был очень состоятельным человеком. Ходили слухи, что в последние месяцы Жиль Фремо сильно поиздержался за карточным столом… Жан-Пьер подумал, что кажущееся оскорбительным предложение Леви на самом деле было абсолютно серьезным. Ему совсем не нравилось, как складывалась ситуация для молодой Анжелики Фремо.

— Послушай, Делакруа, ты что, уходишь? — съязвил толстый Бруссар.

— Ладно, я остаюсь, — ответил Жан-Пьер, собирая карты от последней сдачи и перебрасывая их Бруссару. Трое игроков грубо рассмеялись над неожиданной переменой его решения, а Жан-Пьеру было совсем не до веселья.

Анжелика вернулась в комнату с непочатой бутылкой виски.

— Подай мне полный стакан, — приказал Фремо.

— Хорошо, дядя Жиль, — хотя в тоне Анжелики звучало уважение, губы ее плотно сжались. Она шагнула вперед, открыла бутылку и налила полстакана.

«Да благослови ее Бог», — подумал Жан-Пьер.

Девушка была воспитана в духе послушания, и, несмотря на нежелание, была вынуждена обслуживать пьяную компанию дяди и его гулящих дружков. Жиль одним глотком прикончил порцию и вновь потребовал:

— Еще!

Анжелика покорно налила еще один стакан, — поставила бутылку на стол и повернулась к выходу. Заметив похотливый взгляд Этьена, Жан-Пьер резко сказал:

— Слушай, Бруссар, разве ты не собирался сдавать?

Этьена передернуло, и он принялся сдавать карты. Бутылки сменяли одна другую, но только Жан-Пьер медленно потягивал виски, наблюдая за компаньонами с чувством нарастающей тревоги. Все были уже изрядно пьяны — лица красные, речь бессвязна…

И всякий раз при появлении Анжелики, вызванной, чтобы очистить пепельницы или принести виски, во взглядах Леви, Бруссара и иногда даже самого Жиля читалось желание…

Вслед ей летели сальные замечания. Жан-Пьер чувствовал, что вот-вот взорвется. И когда Анжелика вошла в комнату в очередной раз, неизбежное произошло. Этьен Бруссар ущипнул девушку. Жан-Пьер вскипел от такой наглости, оскорбившей ребенка. Никогда в жизни у него не было столь сильного желания иметь пистолет, чтобы наказать наглеца.

Однако до того, как он успел что-то сказать, Анжелика повернулась и отвесила Этьену пощечину, а затем стремительно выбежала из комнаты. Вслед ей расхохотался Шарль Леви.

Жан-Пьер улыбнулся про себя, увидев, что эта девушка, казавшаяся беспомощным ребенком, смогла постоять за себя. Его подмывало вскричать: «Браво!» за мужество, с каким она дала заслуженную пощечину Бруссару.

Толстяк-торгаш был в гневе, тем более что красная отметина четко проступила на его лице. И в этот момент Жан-Пьера посетила невероятная мысль — такая пощечина послужила бы уроком также и его кузену.

Пока он думал об этом, раздался возмущенный голос Этьена.

— Жиль! — воскликнул торгаш. — Я настаиваю, чтобы твоя племянница извинилась передо мной!

Видя такое нахальство Бруссара, Жан-Пьер бросил карты и обратился к нему.

— Ты хочешь сказать, что девушка должна перед тобой извиниться? Какое ты имеешь на это право, когда ты сам ее оскорбил?

— Какое я имею право? — прорычал в ответ Бруссар. — Это «невинное дитя» вихляло передо мной задницей и, когда я среагировал, — дало мне пощечину!

Жан-Пьер повернулся к Фремо:

— Жиль, неужели ты не сможешь защитить свою племянницу? Или ты на стороне этого труса Бруссара?

Фремо замотал головой.

— Я согласен с Бруссаром, девушка оскорбила моего гостя!

— Оскорбила? — повторил, не веря своим ушам Жан-Пьер. — На ваших глазах Бруссар ущипнул девушку, что не позволено даже мужу!

Фремо пожал плечами, налил себе виски и заплетающимся языком сказал:

— Я не совсем уверен в добродетели этой девушки, поскольку считаю, что ее мать была шлюхой!

— Не могу этому поверить! — вскричал Жан-Пьер, всплеснув руками. — Ты говоришь так о своей племяннице! О своей родной крови?

— Но как я могу забыть?.. — оскорбился Жиль.

— Я еще раз спрашиваю, Фремо, сколько ты хочешь за эту девушку? — встрял в начинающуюся перебранку Леви.

Жесткость этого вопроса заставила Жан-Пьера стиснуть зубы.

— Не пойдет, Леви! — крикнул со злобной усмешкой Этьен. — Я сам ее куплю! И дам пару уроков, чтобы она знала — как себя вести в приличном обществе! Первый урок я ей преподам так — она сама сядет ко мне на колени, чтобы ее задница…

— Забудь об этом, Бруссар! — пьяно ухмыльнулся Леви. — Знаешь ведь, я тебя переиграю. — С садистской улыбкой он добавил: — Между прочим, девушка просто нуждается в более надежных руках, чем твои, Жиль. И я лучше смогу позаботиться о ней. Так что она — моя!

Жан-Пьер вскочил.

— Господа, я не верю своим ушам! Мы же не о шлюхе с улицы Бесси говорим.

Резко повернувшись в сторону Леви, он бросил:

— Фактически, ты стараешься купить девушку! Но тогда она кончит тем, что будет плавать в грязном канале, как и другие девушки, которые имели дело с тобой!

— Делакруа! Теперь я могу сказать, что ты наглый лжец! — черты лица Леви заострились от ярости.

— Господа, господа! Садитесь! — пытался успокоить их Фремо. — В своем доме я не желаю слышать ничего подобного!

Не переставая сверлить друг друга взглядом, Жан-Пьер и Леви заняли свои места.

— Знаешь ли, я и не думал, — сказал Жиль, обращаясь к Жан-Пьеру с видом умудренного жизнью философа, — что будет так сложно с Анжеликой. И, может быть, было бы самым лучшим одному из вас стать ее попечителем.

— И какая же наибольшая ставка? — спросил тогда в неистовстве Жан-Пьер. — Какова твоя ставка, Фремо?

— А с чего это у тебя вдруг появилось желание заняться вопросами морали? У самого тоже рыльце в пушку.

— Все верно. Но твоя племянница чиста и невинна и не принадлежит к полусвету.

— И обращаться с ней следует, как с леди! Но что станет с ней, если у нее не будет покровителя? — возразил Жиль. — У девочки нет денег, приданого ей от меня не дождаться. Что же ее ждет в будущем? Останется старой девой? Было бы совсем неплохо, если бы она имела такого друга, как Шарль.

Жан-Пьер скривился при слове «друг», а Леви приободрился:

— Хорошо сказано, Фремо! — лениво потягивая сигару, он добавил: — Я хотел бы начать торги с десяти тысяч.

— Пятнадцать, — злобно бросил Бруссар, стукнув кулаком по столу, и самодовольно улыбнулся.

Сердце Жан-Пьера защемило.

— Хватит! — закричал он, вскочив. — Господа, я не могу оставаться безучастным к вашим торгам и участвовать в мерзкой сделке! Мы поступаем грязно по отношению к невинному дитя! — Затем он обратился к Жилю: — Назови свою цену!

Бруссар и Леви запротестовали.

— Скажи лучше, что сам решил купить девчонку и сделать любовницей! — закричал Бруссар.

— Ничего подобного. Девушка не должна быть ничьей любовницей. Так или иначе, она должна быть чьей-то женой!

Сделав такое заявление, он почувствовал, что сказал должное, разрешив тем самым дилемму.

— Хватит этого бреда! — рявкнул Леви. — Сколько бы ни поставил Делакруа, я удвою ставку!

— Святая Мария! — прошептал Жан-Пьер.

Затем повернулся к Леви, положил руки на спинку его стула и с улыбкой спросил:

— Значит ли это, что ты единственный, кто должен быть с ней?

Леви опять зло улыбнулся:

— Жан-Пьер, ты что, мне угрожаешь?

— Вне всякого сомнения.

— Значит, ты думаешь, что меня ждет поражение в дуэли?

— Может, и меня. Ну а если я и погибну, кузен или мой отец отомстят за меня.

Шарль Леви молча проглотил это. Он был развратен, но не глуп. И у него не было желания иметь дело с семьей Делакруа, где все мужчины были прекрасными стрелками. Он пожал плечами.

— Ну и берите себе эту… уже обрыдло говорить о ней.

— Приветствую твою мудрость, Шарль. — Жан-Пьер повернулся к Жилю и вновь спросил: — Твоя цена?

— Двадцать пять тысяч, — выдавил из себя Жиль и уставился на Жан-Пьера.

— По рукам, — ответил тот, вынул чековую книжку, с которой никогда не расставался, и спросил: — У тебя есть чем писать?

— Конечно.

Жиль вышел из комнаты. Вернувшись, он протянул Жан-Пьеру перо и чернильницу.

Жан-Пьер начал оформлять финансовую бумагу, а Этьен Бруссар наклонился и прошептал Леви:

— Если эта девушка воплощает все, о чем болтал Жан-Пьер, она станет не только кому-то женой, но любовницей своему покровителю…

Шарль промолчал, судорожно закусив сигару. Физиономию его перекосило от злости.

Закончив писать, Жан-Пьер предложил вернуться к игре. О чудо! К нему «пошла» карта! Глаза его блестели. Он чувствовал себя спокойно и хладнокровно, как никогда.

Он — выиграл.