Ангельский огонь

38

Анжелика сначала не могла понять, что это вдруг ударило ее. В голове у нее все смешалось — вот она раздает автографы поклонникам, и тут же слышит голос мужа, выкрикивающего любимое имя сына…

Последнее, что она помнила, это как нечто огромное опрокинуло ее на тротуар и придавило к земле, лишив дыхания. Но уже через мгновение она ощутила, что это — мощное тело мужа. Как он посмел отважиться на такое! Унизить ее, втоптать в грязь на глазах у многочисленных поклонников! И тут же, заметив колеса промчавшегося вихрем экипажа, промелькнувшие в каком-то дюйме от ее туфель, Анжелика осознала, что Ролан спас ее от неминуемой гибели.

Просто счастье, что никто не пострадал.

По толпе пронесся гул. Поклонники отпрянули и взволнованно перешептывались друг с другом, пока Ролан поднимался с колен. Взгляд его был устремлен на еще лежавшую на мостовой Анжелику. Лицо его было белее мела после пережитого ужаса, когда он протянул ей руку.

— Ты в порядке?

Обессиленная испугом, она смогла лишь кивнуть в ответ. Он осторожно поднял жену, затем наклонился за отлетевшей в сторону шляпой.

— Ты едешь со мной! — наконец безапелляционно заявил Ролан.

Уводя жену под руку, он обернулся и бросил мимолетный взгляд на мостовую, где валялось изорванное в клочья конскими копытами пальто.

Несколько минут спустя супруги уже тряслись в наемном экипаже. Анжелика слышала, как муж велел кучеру ехать в отель «Сент-Луис». Дважды она пыталась нарушить молчание, но в ответ Ролан отделывался междометиями. «Да, похоже, сейчас он не настроен разговаривать, — подумала она, — да и выглядит он как-то злобно…».

А Ролан между тем сидел, мрачно уставившись в окно, и размышлял о случившемся. Единственное, что он мог бы сделать сейчас — это попытаться сдержать клокотавшую в нем ярость. Гнев на себя за то, что он отпустил жену в этот чертов город. За то, что она чуть было не угробила себя, а ведь это именно он разрешил ей уехать! Снова его любовь чуть не лишила Анжелику жизни! Да, сейчас он вроде бы спас ее, не так ли? Если бы он не оказался под рукой — будь все проклято — сейчас она была бы уже мертва. Да, очевидно, его любовь не приносит счастья… И зачем это он вел себя как диктатор, контролировал каждый ее вдох? И все же, — она была его женой перед Богом и людьми, и не успеет взойти солнце, как он снова вступит в супружеские права!

Наконец они добрались до «Сент-Луиса», Ролан галантно вывел жену из экипажа и повел в отель. Он старался игнорировать присутствие Анжелики и смотрел на нее только тогда, когда это было необходимо. Пока супруги пересекали роскошный холл и поднимались по лестнице, он молчал, все сильнее впиваясь пальцами в ее руку.

Оставшись в номере наедине с Анжеликой, Ролан резким движением захлопнул дверь, защелкнул замок, вынул ключ и только после этого обернулся к жене. Она за это время успела снять шляпку и накидку и бросила их в ногах кровати. Хоть это было и трудно, она постаралась достойно встретить горящий негодованием взгляд мужа. Было видно, что он крайне раздражен. Но Боже, как же мужественно и пугающе привлекательно выглядел Ролан сейчас!

— Вы! — прорычал он наконец, выставив в ее сторону палец. — Вы завтра же отправляетесь со мной домой!!

Анжелика была слишком измучена, чтобы отвечать.

— Я намерен покончить с твоим своеволием и независимостью! — голос Ролана постепенно повышался, похоже, звук собственных слов распалял его. — Дьявол! Дорогая, ты можешь петь блестяще!.. И без сомнения, ты наслаждаешься свободной жизнью здесь, в Новом Орлеане! Но, я боюсь, твой негодяй-муж намерен лишить тебя этого удовольствия!!! Да будь я проклят, жадный ублюдок, но ты принадлежишь мне! — Он стремительно пересек комнату, схватил Анжелику за плечи, и теперь его глаза сверкали прямо рядом с ней. — Ты — моя! Говорю тебе, я не намерен ждать, пока ты своими причудами угробишь себя! Ты — моя жена, и я слишком долго обходился без тебя, спасибо! А сейчас, давай-ка, снимай свою амуницию и забирайся в кровать! Твое замужество продолжается.

— Ах ты, грязное животное! — теперь Анжелика чувствовала себя свободнее. Она почти кричала мужу в лицо, стараясь заглушить его вопли. — Да как ты смеешь говорить о своих супружеских правах, когда ты лишился их! Как ты можешь требовать, чтобы я вернулась, когда сам выгнал меня!

— Именно ты сказала, что хочешь уехать! — выкрикнул Ролан.

— Нет, не я! Я только сказала, что лучше буду петь в опере, чем спущу тебе это безобразное отношение к Жаку и Андре Бьенвилю!

— Ха! — Ролан отбросил руки с ее плеч, и его голос спустился до свистящего шепота. — Твое требование было лишь желанием замаскировать истинную цель. Ты никогда не хотела быть моей женой!

— Это — ложь! — возмущенно закричала Анжелика. — Я действительно старалась быть тебе хорошей женой! Но ты — все решал за меня! Это ты отослал меня!

— Черт возьми, но я…

— Да, ты — сделал это! — Анжелика уже не сдерживала чувств, и слезы полились из ее глаз от творящейся несправедливости. — Ты разбил мое сердце! Когда я звала тебя, ты не пожелал сделать и шага навстречу. Это ты велел мне убираться!

Ролан часто-часто заморгал: правда наконец стала доходить до него.

— Но… но я думал, ты хочешь… Ты что, не знала, что сердце мое разрывалось, когда я позволил тебе уехать?!

— Но почему же — тогда?..

— Потому что… — не находя слов, он принялся ерошить себе волосы, — я думал, что слишком плох для тебя. Дважды моя ярость чуть не стоила тебе жизни…

— Но ведь это твое мужество спасло меня сегодня… — вставила Анжелика.

— Да, — безразлично согласился Ролан, стараясь возбудить в себе утихающую ярость. — Выходит, я не так уж и плох для тебя. Послушай, тебе нужна поддержка, надежный руководитель — и дисциплина. Поэтому я и увожу тебя.

— Ты увозишь! Да ты что, так ничего и не понял?! — возмутилась Анжелика. — Все, чем ты занимался с первого дня — это командовал мной, указывал, что следует делать… Ты никогда не позволял мне думать и решать за себя. Даже в самом маленьком деле. А уж когда дело дошло до этой оперы, ты и здесь вырвал решение из моих рук, велев отправляться сюда…

— Я… — начал было Ролан и осекся, будто вконец лишившись сил. — Чего же ты хотела, наконец?

С твердостью в голосе Анжелика произнесла:

— Все, чего я хотела, Ролан, это чтобы ты позволил мне выбирать.

— Выбирать? — грустно рассмеявшись, повторил Ролан. — Выбирать, быть моей женой или нет? Ты действительно думаешь, что я мог сделать это?

Анжелика согласно кивнула.

— Ну, и если бы я позволил тебе выбирать?

— Я бы выбрала тебя!

— О Боже! — Ролан в восхищении заключил жену в объятия и крепко прижал к сердцу. Ярость его испарилась, на смену ей пришло чувство радости и успокоения. Слезы застилали ему глаза, когда он прошептал:

— Дорогая, прости меня! Как и обычно, я оказался полным идиотом, позволив своей гордости и гневу решать все за нас. Но я хочу, чтобы ты знала — я люблю тебя, Анжелика…

— О, Ролан! — воскликнула она. — И я тебя люблю… Так сильно!

Их губы слились в страстном, бесконечном поцелуе. В этот миг барьеры, разделявшие их многие месяцы, рухнули. Супругов подхватила и понесла мощная волна неудержимой страсти. Не переставая целоваться, они в лихорадочной спешке срывали с себя одежды, словно узники, вырвавшиеся на долгожданную свободу.

— Скажи, что ты — моя! — выдохнул Ролан прямо в губы жене.

— Я — твоя! — прошептала Анжелика. — Твоя навеки!

Ролан подхватил жену на руки и увлек в постель. Осторожно уложив ее, он страстным взглядом пожирал ее наготу.

— Мой ангел, моя любовь, — прошептал он, приникая к ее трепещущим губам.

— Мой муж, моя любовь, — томно ответила она.

Она наслаждалась его теплом, ощупывая мощную мускулатуру спины, его упругие ягодицы, ощущая его каменеющее естество. Ролан застонал от наслаждения и впился губами в соблазнительную ложбинку между ее грудями. Анжелика затрепетала, ощутив, как его каменный подбородок надавил на ее твердеющий сосок. А руки ее в это время продолжали свое путешествие по его телу — все ниже и ниже. Наконец они достигли его естества и принялись любовно поглаживать его.

Реакция Ролана была мгновенной и пламенной. Помогая себе руками, он вошел в ее трепещущую, переполненную ожиданием плоть. О, как он был огромен, горяч и тверд, как скала!

И Анжелика унеслась в божественный мир наслаждения…

С яростным стоном он изо всех сил впился в нее губами. Она обвила его ногами и отдалась его ритму безраздельно. Ее тело благодарно принимало все, что он мог дать, и ее размеренные ответные движения в полной мере возвращали Ролану даримое им наслаждение. А Ролан входил в нее все глубже и глубже, пока наконец не наступил чудный миг пламенного освобождения.

Еще одно конвульсивное движение, поднявшее супругов над кроватью, и они, истомленные страстью, слились воедино…

— Ты жива? — спросил Ролан много позже.

— Почти… — прошептала Анжелика.

— Надеюсь, моя любовь оставила тебя удовлетворенной? — спросил Ролан, устало отодвигаясь от жены.

— Никогда, — с улыбкой заверила его Анжелика, довольная тем, что он задал этот вопрос. Она приподнялась и снова прижалась к мужу. — Но я должна быть кое в чем уверена, Ролан. Когда я вернусь с тобой домой, все и вправду изменится? Будешь ли ты мне доверять на этот раз?

Ролан лишь улыбнулся в ответ.

— Я никогда не могла понять, — задумчиво продолжала Анжелика, — отчего ты был так бескомпромиссен, так повелителен. Я ведь не пыталась обмануть тебя. Неужели ты боялся, что я поведу себя, как Луиза?

— Сердцем я чувствовал, что ничего такого никогда не случится, — ответил Ролан, уставившись в пустоту, — но после свадьбы призраки прошлого вновь стали терзать меня. Видишь ли, в моем первом браке не было любви, не было доверия — одна только злоба и предательство. И когда мы поженились, я вынужден был решать: кому доверять — себе или тебе. — Он принялся задумчиво теребить ее локон цвета воронова крыла. — И то, как я женился на тебе, мой ангел, не делало этот выбор легче… Да тут еще эта твоя ослепительная красота, заставлявшая желать тебя каждого мужчину… А когда ты начала петь, все стало еще хуже. Если честно, это было для меня страшное время. Я не знал, как побороть свою ревность.

— Я всегда была честна с тобой, Ролан.

— О да, — с усмешкой пробормотал он. — С самого начала ты ясно дала понять, сколь много значит для тебя долг, — приподняв подбородок Анжелики, он страстно прошептал: — Но дорогая, ты никогда не говорила, что хочешь быть моей женой. А ведь это я фактически принудил тебя к замужеству. И если я никогда не предлагал тебе выбирать, то лишь потому, что боялся, что ты выберешь свободу…

— Я бы не выбрала, — вздохнула Анжелика так, что Ролан понял — эти слова идут от сердца.

— Сейчас я знаю это… Но именно неуверенность и была причиной моего грубого поведения… Хотя это и не извиняет меня… — он долго молчал, затем взял руку жены и искательно заглянул Анжелике в глаза. — Но есть еще нечто, что, я считаю, ты должна знать. Нечто, о чем я больше не могу молчать и что долго не мот себя заставить рассказать тебе…

— Да?

— Помнишь, я рассказывал тебе, как умерла Луиза? — спросил Ролан, сплетая пальцы Анжелики со своими так, что она ощутила сотрясавшую его дрожь.

— Да…

— Боюсь, я не сказал тебе всей правды, — он сидел, уставившись в пространство. — Там был некто, кого я должен был защитить…

— О… о?

Он кивнул и повернулся к жене.

— Сначала я должен тебя кое о чем спросить — ты слышала эти сплетни, ну, обо мне и Эмили?

Анжелика смело встретила взгляд мужа.

— Да.

— И ты веришь им?

До сегодняшнего дня Анжелика не знала бы, что ответить, но события этого вечера заставили ее выдохнуть:

— Нет!

— Я рад, — благодарно ответил Ролан, продолжая крепко сжимать ей руку, — потому, что эти сплетни не имеют под собой оснований. Не могу сказать, что был безгрешен в первом браке, но мне никогда не пришло бы в голову спать с женой брата.

— Я знаю это, Ролан, — прошептала Анжелика.

— И тем не менее, Луиза была одержима мыслью, что я изменяю ей с Эмили, а Филипп — мой сын. Видишь ли, она очень хотела иметь ребенка, просто зациклилась на этой мысли, но наш брак оказался бездетным… Тогда, в день своей смерти, она услышала замечание о том, как мы с Филиппом похожи. И, к несчастью, вечером у меня в кабинете она застала Эмили и ее сына…

— Подожди! — вскричала Анжелика, в удивлении уставившись на мужа. — Я же слышала, что в тот вечер вы были с женой вдвоем!

— Нет! Именно я настаивал на этой версии, но в действительности все было так, как я тебе говорю.

— И значит, именно Эмили ты и защищал все это время?

— Да, — Ролан согласно кивнул. — Она зашла тогда посоветоваться со мной касательно обучения Филиппа, как часто делала в первое время после смерти мужа. Когда Луиза ворвалась к нам, пьяная, она подумала, что стала свидетельницей романтического свидания. А затем ее взгляд упал на Филиппа, и она совсем обезумела… Похоже, именно его она обвиняла во всех своих несчастьях. Боже, как она была неправа! — на мгновенье он замолк, чтобы проглотить стоявший в горле ком, а затем продолжил рассказ: — Как бы то ни было, пока я успел понять что-нибудь, Луиза схватила мой пистолет и направила его на ребенка, крича при этом, что сейчас разделается с моим ублюдком.

— О нет! Как она могла?! — Анжелика была сражена.

— Наверное, совсем свихнулась, подняв руку на невинное дитя. Конечно, я бросился к ней, чтобы отнять оружие, но Эмили оказалась проворнее… Она ударила по пистолету, когда Луиза спускала курок, раздался выстрел, и моя жена рухнула на ковер смертельно раненная. Остальное… остальное ты знаешь.

— Мой Бог! — прошептала Анжелика. — Тебе пришлось представить все так, что это ты убил жену, чтобы оградить от пересудов Эмили?

— Конечно. Представь, что бы стало с ее репутацией, если бы этот трагический случай стал достоянием молвы. А она и так настрадалась от пьянства моего брата и всей этой истории с его глупой внезапной смертью. Я был просто обязан позаботиться о ее будущем!

— О, Ролан, — обнимая мужа вскричала Анжелика. — Я так тебя люблю за то, что ты сделал это! Но как же перенесла все случившееся Эмили?

— Первое время крайне тяготилась происшедшим. И больше всего страдала от того, что я взял всю вину на себя. Но мне удалось убедить ее, что у нее нет выбора.

— Конечно, у нее не было выбора, — согласно кивнула Анжелика, — и я бы поступила так же, если бы кто-то посмел угрожать Жюстэну! — Она прижалась к мужу и добавила: — О дорогой, теперь мне все понятно. Вот почему тебя и Эмили связывают такие близкие отношения…

— Да. А ты думала?..

— Нет, конечно нет. Я доверяю и тебе, и ей, — через минуту Анжелика добавила: — Однако будешь ли ты доверять мне?

— Дорогая, клянусь, я сделаю все, чтобы побороть свою ревность, — для пущей убедительности Ролан поцеловал жену в щеку. — Но я навсегда останусь пылким креолом и буду требовать всего твоего внимания. Однако, если мне не удастся, — он улыбнулся и неожиданно взъерошил жене волосы, — можешь побить меня по голове своим ночным шлепанцем!

— Пожалуй, я так и поступлю, — рассмеялась Анжелика, сияя от счастья. — Но для этого я лучше использую свой стальной корсет. Надеюсь, голова у тебя достаточно крепкая, Ролан.

Засмеялся и Ролан, его глаза упивались божественной наготой Анжелики.

— Хорошо, котенок, ты полностью свободна сейчас, и мне кажется, я не имею права удерживать тебя. Кстати, тебе, наверное, пора на бал… Наверное, ты очень расстроена, что до сих пор не там… Может быть, нам следует отправиться туда?

— Нет, давай не поедем, — Анжелика поцеловала мужа. — В любом случае, мне ведь и так неплохо с тобой… Раздетой и изнасилованной!

— Изнасилованной!? — с невинным видом удивился Ролан.

— Изнасилованной по согласию! — смеясь отпарировала Анжелика.

Ролан усмехнулся и еще теснее прижал жену к себе.

— А ты уверена, что не станешь жалеть об упущенном шансе стать примадонной мирового класса? Овации… гастроли… ну, короче, все — как у Дженни Линд?

— Нет, не пожалею! Хотя я довольна, что мне посчастливилось испытать все это однажды. Все было так похоже на первую любовь. Но ведь ничто на свете не сравнится с твоей любовью, Ролан!

— О, дорогая, ты заставляешь меня терять рассудок! — воскликнул Ролан, усаживая жену себе на колени.

— Уж я позабочусь о тебе, дорогой… — проворковала Анжелика, приникая к его губам…

— А когда ты поняла, что любишь меня? — спросил Ролан, отрываясь от очередного поцелуя.

— Думаю, в тот день, когда увидела тебя с Каролиной… когда я хотела сбежать… — мечтательная улыбка вновь осветила прелестное лицо Анжелики, — я была так зла, что ты не хочешь меня!

— Желание обладать тобой сводило меня с ума! — Ролан зашелся смехом, покрывая тело жену поцелуями. — Думаю, я влюбился в тебя в тот же миг, как увидел на рынке…

— Неужели? О, Ролан! — затем с капризным выражением Анжелика добавила: — Ведь ты был так груб в тот день… Такой чужой и далекий…

— Конечно, но знаешь, я разрывался от желания… — и Ролан снова принялся осыпать жену поцелуями.

— Ты уверена, что однажды не захочешь снова выйти на сцену? — спросил он, чтобы лишний раз убедиться в своем счастье, отрываясь на миг от своего упоительного занятия.

— О… может быть, годы спустя, когда наши дети подрастут… — но в этот момент его губы добрались снова до ее соска и она томно закончила: — Но и тогда, наверное, — нет.

— И ты уверена, что не хочешь сейчас отправиться на прием, где тебя ждет триумф?

— Весь мой триумф сейчас — здесь, — прижимаясь еще теснее к мужу, прошептала Анжелика. — А сейчас, милый супруг, ответьте, чего вы желаете?

Бросив на жену взгляд, от которого у нее сильнее забилось сердце, Ролан произнес:

— Желаю, чтобы наш ребенок был рядом и разделил нашу радость. Наша семья слишком долго жила порознь…

— О, Ролан…

С дьявольским блеском в глазах он добавил:

— Однако прежде чем мы отправимся за ним…

Анжелика застонала от предвкушения удовольствия, и Ролан вновь и вновь убеждал ее делом в монолитной крепости своего чувства.

Часа два спустя им все же удалось вернуться в отель с Жюстэном, избавленным в эту ночь от забот семейства Миро. Они облачились в ночные сорочки и уложили ребенка в постель.

Ролан наблюдал, как Анжелика, обнажив грудь, кормит его сына, напевая Жюстэну колыбельную. Никогда прежде он не был так переполнен чувством, как сейчас.

А потом супруги сидели рядом и умилялись, глядя, как изучает их голубыми отцовскими глазками Жюстэн.

— Знаешь, у тебя действительно ангельский голос, — прошептал Ролан.