Арабская ночь. Табу на любовь

Глава 18

У палаты меня встречает медсестра в белоснежном халате, красивая, меня немного удивляет ее яркий макияж.

— Ярослава Вешникова? Вы дочь Ольги Николаевны? — спрашивает меня.

— Да, как она? С ней все нормально? — нижняя губа дрожит, краешек глаза дергается. Время почти семь вечера. Я сразу из аэропорта примчалась, благо багажа у меня нет. Не пришлось тратить на него время. И все эти часы — на нервах. Кирилл привез к больнице. Предложил со мной пойти к маме, но я отказалась. Он и так сделал для меня очень много. Тепло попрощались, договорились быть на созвоне.

— Все хорошо, насколько это возможно, конечно. Не волнуйтесь.

— Я же могу ее увидеть? Мне разрешили…

Опять же, благодаря Кириллу. Он прошел со мной в здание больницы, объяснил ситуацию. Я бы просто не смогла, не в том состоянии. Не знаю, может он даже заплатил, чтобы пропустили. Потом у него спрошу.

— Не переживайте так сильно. Подождите немного, — мягко берет меня за локоть, останавливая. — Пару минут, ладно? Я проверю, можно ли к больной.

— Она правда в порядке?

— Ну конечно. Она молодец, держится. Все будет хорошо. Вы приехали — это главное.

Жду у двери, сжав пальцы в замок, пытаясь не думать о том, в каком состоянии увижу маму. Через минуту медсестра выходит.

— Можете пройти. Только недолго. Двадцать минут.

Захожу в палату и замираю.Мама лежит в кровати, кажется особенно худой, хотя разумеется, она никогда не отличалась формами. Очень бледная, с обострившимися чертами лица.Под глазами синяки. А вот щеки — на них слой румян, губы тоже слабо подкрашены. Это так по-маминому, до боли знакомо. Даже в больнице она старается держать форму, достоинство.

В этом она вся.

Открывает глаза и смотрит на меня.

— Привет… — подхожу ближе, присаживаюсь на край кровати. — Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно, — выдыхает с кривой усмешкой. — Почему ты так долго не приходила, Ярослава?

— Мам… Я сразу примчалась. С самолета, прямо сюда. Как только узнала.

— Куда ты летала? — в ее голосе и удивление, и легкий упрек.

— В Египет. На несколько дней. Попробовала отдохнуть.

— Ну и как там?

— Хорошо. Тепло. Чудесные рыбки. Но сейчас не об этом. Не напрягайся, мам. Я просто посижу рядом, ладно?

Она смотрит в потолок, затем на меня. Ее голос становится тише:

— Я очень много думала о тебе. Не надо было уходить от мужа, Ярослава. Это большая ошибка.

Закрываю глаза, сложно выбрать более неуместную тему. Болезненная точка, где и без того все саднит.

— Мам, пожалуйста… Только не сейчас. Не начинай. Я в курсе, как ты любишь Андрея.

Это правда. Мама с первого взгляда одобрила моего мужа. На свадьбу себе купила роскошное платье. Ну еще бы, Андрей оплатил, не поскупился. Так родилась огромная любовь. Наши отношения с мамой в тот период были как никогда крепкими. Она часто к нам в гости приезжала со своим новым кавалером. Николай остался в далеком прошлом. Даже прощения у меня за него попросила.

— Ты слишком гордая, Ярослава. А жизнь… она не приемлет гордость. Она уважает терпение. Понимаешь?

— Я не понимаю, зачем мы говорим об этом сейчас? — я не сдерживаю ни иронию, ни боль. — Мам, ни к чему спорить.

— Может быть, потом не будет времени…

— Не говори так!

— Помирись с мужем. Пообещай мне!

— Это невозможно, прости. Я ушла от Андрея, потому что не могла иначе. Он в прошлом.

Она поджимает губы, отворачивается.

— Я просто не хочу, чтобы ты осталась одна.

Странно это от нее слышать, ну да ладно. Беру маму за руку. Ее ладонь теплая, это хорошо.

— Главное, о себе думай. Выздоравливай. Можно я сейчас просто посижу рядом?

Мама кивает еле заметно. Я укрываю ее пледом, глажу по руке. В груди щемит, в горле встает ком.

Но я здесь. И, может это — шаг к тому, чтобы мы все же нашли путь друг к другу.

Съемная квартира встречает тишиной. Я оставила идеальную, почти стерильную чистоту. Делаю себе кофе. Смотрю в окно. Дождь барабанит по стеклу. Как тяжело возвращаться после отпуска.

Ира забросала меня сообщениями, спрашивая, как мама, как я долетела.

Ответила подруге, приняла душ и сразу уснула. Мне снится отель, вечер, танец… Юсуф.

Понимаю, что никогда его больше не увижу. Что это было мимолетно. Прекрасно. Остро. Почему мне даже во сне пронзительно больно сознавать это? Я же разумный взрослый человек, понимаю, что нужно разделять волшебные моменты и суровую реальность. Жизнь не может превратиться в сказку. Это нереально.

Выспавшись, заказываю завтрак в любимом кафе, с доставкой на дом. В часы посещений еду в больницу, купив по дороге соки и фрукты.

— Ты сегодня значительно лучше выглядишь, — улыбаюсь маме. — Наверное, скоро выпишут.

— Да, надоело мне тут.

Дверь открывается, я оборачиваюсь автоматически. Шокированно замираю, потому что заходит…

Андрей.

Мой бывший муж.

Меня буквально парализует от неожиданности. Спина напряглась до предела, как будто кто-то приставил к позвоночнику тончайшее, ледяное лезвие — чуть двинешься, и оно врежется в кость.

На долю секунды даже не осознаю, что это все происходит в реальности. Может я до сих пор сплю в своей квартирке, и вижу кошмар? Моргаю. Но увы, Андрей не исчезает. Заходит в палату с дорогущим букетом красных роз — маминых любимых.

Мозг с бешеной скоростью, в панике, пытается понять, как такое возможно. Что он делает здесь? Нет, моя мама конечно всегда его обожала, но вот Андрей никогда не отвечал ей взаимностью. Впрочем, он хотел одного — чтобы никого не было со мной рядом. И мама отлично ему помогала. Мы с ней никогда не были близки, увы. Я ее вечно раздражала. Андрей говорил, что моя мать — жуткая эгоистка, зацикленная на себе.

И все же, он здесь. С цветами.

Ощущение, что все, от чего я бежала, пыталась забыть, оставить далеко позади, вдруг ворвалось в мою жизнь, как злой призрак. С грохотом, без предупреждения. Вырвало из теперешнего времени и бросило в ту самую комнату, где я дрожала от боли и унижения. В ту ночь, когда он…

Нет. Не сейчас. Я не буду думать об этом, вспоминать…

Огромное желание выскочить из палаты. Озноб по коже, волна отвращения и бессилия. Но я заставляю себя остаться на месте. Быть собранной и хладнокровной.

— Андрей! — мама первой нарушает молчание. — Какой сюрприз!

— Здравствуйте, Ольга. Привет, Ярослава…

— Привет, — киваю буднично, хотя внутри все клокочет. — Давай поставлю цветы в воду.

— Отлично.

— Какой красивый букет, — умиляется мама. — Это мне?

— Конечно, Ольга.

Я не хочу его видеть. Не хочу дышать с ним одним воздухом. Не хочу, чтобы его голос снова звучал в моей жизни. Этот мужчина проехался по мне, как каток. Зачем он здесь? Стоит, как будто ничего не было. Как будто мы просто бывшие супруги.

Сжимаю зубы.

— Я вас оставлю.

— Нет, Ярослава, не уходи! Ты же только пришла, — возмущается мама.

— Я приеду завтра.

— Побудь немного, прошу тебя. Я хотела поговорить.

Мама резко оживляется, начинает болтать, обо всём подряд. И очень заметно заискивает перед Андреем. Словно он ее родной, любимый зять. Буквально светится, суетится, глядит на него снизу вверх, с такой улыбкой, будто он — подарок судьбы. Говорит тоненьким голосом, заискивающе:

— Боже, какие вы были красивые… Такая пара… До сих пор не понимаю, почему вы расстались.

Сжимаю губы. В груди тошнотворно скручивается холодная обида.

«Почему?» — я рассказала маме в подробностях. Была на эмоциях, так что в выражениях не стеснялась. Потому что она решила, что виновата в нашем разрыве — я.

Напоминаю себе, что мама больна. Какие бы у меня ни были обиды — сейчас не лучшее время вспоминать о них. Надо перетерпеть. Но как же бесит!

Андрей, тем временем, делает шаг ко мне. Улыбается, как будто мы друзья, как будто у нас все отлично…

Делаю шаг назад.

— Раз ты торопишься, я могу тебя подвезти.

— Спасибо. Я сама доберусь, — стараюсь говорить ровно, но голос дрожит.

— Слава, прошу… — его голос становится мягче. Он смотрит на меня так, будто у него болит сердце. — Не веди себя так, словно я преступник. Да, я знаю, что сильно тебя обидел, — продолжает он. — Я хочу загладить…

— Только не здесь! — резко перебиваю. Я не хочу разборок у больничной койки. Маме плохо. Да и мне — тоже.

— Слава, ради меня… — умоляет мама. В голосе слезы, жалость.

Это какой-то кошмар. Бред. Сон!

Сердце грохочет в ушах, словно пытается сбежать из грудной клетки. Адреналин зашкаливает.

Я больше не могу.

Не могу дышать этим воздухом. Видеть его. Слышать маму, которая на его стороне.

Разворачиваюсь, почти бегом покидаю палату. Мама что-то кричит, но ее голос размывается.

Вылетаю на улицу, беру вправо, торопливо оставляя позади больничный корпус. Отдышавшись, открываю приложение такси.

Оно приезжает за пять минут. Сажусь, захлопываю за собой дверь, и наконец могу отдышаться.

Питер — большой мегаполис. Я была уверена что не буду пересекаться с бывшим. Но сейчас ощущение, что прошлое вцепилось в меня зубами. Я дрожу. Я снова та беспомощная женщина, что плакала в ванной, боясь выйти к нему.

Не позволю ему снова войти в мою жизнь. Никогда.

Теперь сборы в больницу для меня — невыносимо тяжкое бремя. Я нервничаю постоянно, не могу сосредоточиться на работе. А потом снова в больницу. Навещаю маму, она написала целый список того, что ей нужно. Внутри все каменеет, как только переступаю порог палаты. Мама одна, и я выдыхаю.

Идет на поправку. Восстанавливается удивительно стремительно,и я, конечно, этому рада. Но внутри нарастает странное, липкое чувство. Как будто что-то не так. Что-то фальшивое.

На выходе из больницы я снова сталкиваюсь с Андреем! Он будто специально пришел чтобы со мной встретиться.

— Привет! Ты домой? Подвезу? — спрашивает, и я смотрю изумленно. Он не видел как я вчера убежала буквально? Не понял, что из-за него?

— Почему ты так часто навещаешь мою мать? — спрашиваю требовательно. — Зачем тебе это, Андрей?

Он спокойно, нагло смотрит мне в глаза.

— Я хочу тебя вернуть. Пойдем, посидим в кафе, поговорим.

— Нет! — бросаю обжигающе резко. — Даже не начинай. Мне не о чем с тобой говорить.

Он только качает головой, будто я — упрямый ребенок, который не понимает, где его счастье.

— Прекрати меня преследовать!

— Ты даже заботу трактуешь как домогательство? Может быть это в тебе проблема? — летит мне в спину.

На следующий день я приезжаю пораньше. Меня очень злит ситуация, и я начинаю подозревать, что мама в сговоре с бывшим. Останавливаюсь перед дверью в мамину палату. Она приоткрыта. Я слышу голоса.

Мама общается с женщиной. Сначала не особенно вслушиваюсь, просто не хочу прерывать разговор. Ведь я написала маме в смс что приеду в определенное время, а сама явилась на два часа раньше.

— Упертая она у меня, ужас, — вздыхает мама. — Ну вот чего ей неймется? Мужик богатый, бегает за ней…

— Так он же изменил, — возражает собеседница, но без особой убежденности.

— Ой, Нина, а кому не изменяют? — смеется мама. — Не будь дурой.

У меня сжимается горло. Но я все еще надеюсь, что ослышалась. Что это не то, что я подумала.

— Я задолбалась тут валяться, — продолжает мама раздраженно. — Андрей конечно отлично заплатил мне за это представление, но я ненавижу больницы. А с моей упертой дочуркой, чувствую, это продлится очень долго.

— Подожди… — голос Нины звучит шокированно. — Представление в больнице? Ты что, хочешь сказать, что не было сердечного приступа?

— Я здорова как лошадь! Я хочу в Париж. Бесит тут лежать! Ну сколько же Ярослава будет упираться. Прости, знаю, что ною. Сама это ненавижу, но кому пожаловаться, как не тебе?

— Ооого, ну ты даешь, подруга! — присвистывает Нина. — Но как тут врачи согласились?

— Заведующий отделением мой давний поклонник, — спокойно, как о погоде, отвечает мама.

— Ну ты даешь, Вешникова, — восхищенно смеется Нина. — Талант, как говорится, не пропьешь. Бедная Ярослава. У нее нет шансов.

Мир переворачивается.

У меня перехватывает дыхание. Словно кто-то схватил за горло и держит, не давая вдохнуть. Гудит в ушах. Перед глазами темнеет. Я приваливаюсь к стене.

Мама… придумала сердечный приступ. Инсценировала. Чтобы я приехала. Чтобы… чтобы я вернулась к Андрею. Он заплатил… Много.

Мама всегда любила деньги. Обожала. Ну понятно, кто их не любит?

Но такое… Я ведь рассказала ей, каким жестоким он был со мной.

У меня начинают трястись руки. Настолько сильно, что едва не роняю сумку. Пальцы немеют.

Такое сильное, жестокое предательство! Все было ложью. Я для мамы — лишь пешка. Просто фигура в ее игре. Ей плевать на мои чувства.

Мне хочется закричать. Ворваться в палату, осыпать эту женщину оскорблениями. Может она вообще не моя мать?

Но мы похожи. Губы. Форма ушей, волосы… Много всего. Увы. Шансов на то, что я подкидыш — нет. Стало бы мне легче, найдя доказательство подобного?

Сейчас — вряд ли. Я опустошена.

Разворачиваюсь и быстрым шагом иду на выход из отделения. Мне нужно выйти отсюда. Немедленно.

Спустя неделю, прилетает Ира. Отоспавшись, сама привозит мои вещи. Мне ни к чему в дождливом Питере топы и шорты. Я даже смотреть на чемодан свой не хочу. Хотя очень благодарна подруге за помощь. И рада ее увидеть. Загорелая как шоколадка, веселая, брызжет энергией. Я все эти дни отключила телефон, ушла со всех радаров, погрузилась в работу. Только этим и спасалась.

Ира привезла бутылку вина из дьюти фри, мы накрываем на стол — еды у меня немного, но есть фисташки, сыр, арахис. Вполне отлично. Засыпает меня рассказами об общих знакомых.

— Мишка под конец совсем разошелся. Сделал предложение. Руки и сердца.

— Кому?

— Мне. И еще парочке девушек. Бабник! Но мы на самом деле очень сдружились. Неплохой он, хоть и странный немного. Очень хочет работать со мной. Все умоляет поговорить с Кириллом. Планирует скоро приехать в Питер. Сергей очень грустил, что ты уехала. Ну а я встретила знойного красавца, инструктора по теннису. Такой шикарный парень! Последние три дня отпуска провела в постели, было незабываемо. Скоро тоже приедет ко мне.

— Замечательно.

— Как твоя мама? Прости, что я не спросила сразу. Но ты писала, что ей гораздо лучше.

Я рассказываю подруге все как есть. Передаю подслушанный разговор.

— Это конечно… черти что! Испортили тебе отпуск, зачем? Андрей — гад редкостный!

— Продолжает присылать мне цветы. Конфеты. Торт вчера доставили огромный. Я перенаправила курьера в ближайший пункт социальной помощи. Но я устала, Ир. Как еще ему объяснить, что я не вернусь?

— Если бы я знала, дорогая. А Кирилл? Не звонил тебе.

— Мы переписывались, он спрашивал как мама. А потом я отключила телефон, совсем. Да, Кирилл предлагал поужинать.

Мне хочется спросить про Юсуфа. Оставался ли он в отеле. Скольких еще дурочек соблазнил?

Но я стесняюсь. Не могу.

Ира сама бросает между делом

— А тот беженец-араб, помнишь? Он покинул отель на следующий день после тебя. За ним такой лимузин роскошный приехал, я удивилась очень.

— Ясно. Спасибо за вино. Очень вкусное…