Арабская ночь. Табу на любовь

Глава 44

— Ого, а я думала, вы еще спите, — голос Иры, веселый и довольный, заставляет меня испуганно вздрогнуть.

— Я не слышала как ты вошла! — поднимаюсь, подруга подходит и обнимает меня.

Чувствую нахлынувшее смущение. Я с мужчиной, в ее доме.

— Я так рада видеть вас вместе, — говорит Ира, взглянув на Юсуфа. — Просто замечательно, все сложилось именно так, как должно.

Юсуф здоровается и приглашает Иру к столу. Оба ведут себя так, словно ничуть не удивлены встречей и даже знакомы.

— Я должна признаться, — вздыхает подружка, наливая себе чай. — Это я связалась с Юсуфом. Хотела, чтобы вы встретились.

Улыбается чуть смущенно.

— Надеюсь, ты не злишься? Я понимаю что это нехорошо, вот так вмешиваться. Но я так хотела, чтобы ты была счастлива!

— У меня нет слов, Ириш. Правда, — качаю головой.

Перевожу наш диалог Юсуфу, извиняясь что мы перешли на русский. Он улыбается.

— У тебя замечательная подруга.

— Да, я знаю. С синдромом купидона.

— Какое милое определение, — хмыкает Ира, глядя на меня поверх кружки. — Я просто очень хотела, чтобы ты была счастлива, дорогая. Ты этого заслуживаешь.

— На самом деле, я не понимаю, чем заслужила такую замечательную подругу, — эмоции такие сильные, что в груди колет.

На секунду опускаю взгляд, сжимаю пальцами остывшую кружки с чаем. Перед глазами мелькают воспоминания: — серые, холодные утренние завтраки, когда я жила рядом с Андреем. Его голос, его взгляд, его бесконечный контроль. Тогда мне казалось, что воздуха в мире не хватит, чтобы вдохнуть по-настоящему.

Юсуф мягко касается моей руки — коротко, почти незаметно, но от этого жеста мне становится теплее. Неприятные воспоминания уходят.

— Ты ездила к следователю? Как все прошло? — спрашивает Ира.

— Ситуация серьезная. Все запутано. Возможно, дело примет другой оборот.

Рассказываю подробнее, на английском, чтобы не обидеть Юсуфа. Считая что он все равно не поймет сути. Не вдаюсь в подробности, стараюсь говорить спокойно и даже беззаботно. Хотя конечно ситуация очень неприятная, непростая.

Ира хмурится, поджимает губы, матерится.

— Слава, — говорит Юсуф спокойно, но с той внутренней силой, которая всегда заставляет меня замолчать и просто слушать. — Я решу все. Все, что касается этой проблемы и остального. Не переживай. Я рядом, и мы разберемся.

— Спасибо, но это должна преодолеть я сама. Не отвлекайся на это…

Но мне все равно приятно его участие. Вдыхаю глубже, чувствуя, как напряжение уходит, как будто кто-то наконец снял с меня невидимую броню.

Мы снова меняем тему, обсуждаем достопримечательности, куда сводить нашего заморского гостя в первую очередь. Я обожаю свой город и очень хочу поделиться этими чувствами с любимым мужчиной.

Ира, улыбаясь, тихо ставит свою кружку на стол.

— Ну что, друзья, — сказала она с легкой усмешкой, — за новую жизнь?

Юсуф поднимает чашку. Я тоже.

Мятный чай уже немного остыл, но сделав глоток я почувствовала вкус будущего.

На следующий день мы с Юсуфом переехали в гостиницу ближе к центру города, сказав Ире что так нам ближе к достопримечательностям.

На самом деле причина была куда банальнее — нас так бешено тянуло друг к другу, что мы не хотели смущать Ирину. Она проводила нас с понимающей улыбкой, чуть дольше, чем обычно, задержав взгляд на мне. В ее глазах была радость, но и что-то вроде тихого облегчения — словно миссия завершена, и теперь все идет своим чередом.

Гостиничный номер встретил нас чистотой и простором. Белые хлопковые простыни хрустели под руками, в воздухе пахло свежестью.

Юсуф повернулся ко мне. Между нами оставалось несколько сантиметров, и этого было достаточно, чтобы ощутить тепло его дыхания, услышать, как в груди бьется сердце. Молчание оказалось наполненным — не неловкостью, а чем-то гораздо большим. Мы просто смотрели друг на друга, дышали в унисон, и в этом простом мгновении было больше близости, чем в тысячах слов.

Мне казалось, что весь мир сузился до этого мягкого света, до его взгляда, в котором смешались уверенность и нежность.

Он осторожно коснулся моей руки — и этого было достаточно, чтобы по коже пробежала дрожь.

— Все хорошо, — сказал он тихо. — Теперь все будет хорошо.

Я кивнула, не в силах ответить. В груди было так много — благодарности, страха, тепла. И впервые за долгое время я позволила себе просто быть — рядом, в покое, без защиты.

За окном город медленно просыпался. А я понимала, что начинаю дышать по-новому.

Хрустящие хлопковые простыни шуршат, когда Юсуф поворачивается на бок, навстречу мне. Его лоб оказывается всего в нескольких сантиметрах от моего, мы оба молчим.

Лежим лицом к лицу, дыхание сбивается в один ритм, сердца будто подстраиваются друг под друга. Это похоже на игру в молчание — напряженную и одновременно опьяняющую. Я чувствую себя жаждущей, а Юсуф — как глоток ледяной воды. Я горю изнутри, а он — прохладный поток, способный утолить пламя. Я падаю слишком быстро, слишком глубоко, слишком опасно — и он тот, кто подхватывает меня, не давая разбиться.

Я больше не могу ждать. Мне нужно прижаться к нему, услышать, как бешено колотится его сердце. Мы движемся одновременно, ведомые одной мыслью, одним желанием. Его губы накрывают мои — и в этот миг кажется, что моя душа вырывается на свободу. Поцелуй — жадный и настойчивый, но в то же время бережный. Юсуф выдыхает в меня горячий воздух, и этот звук похож на тихий стон. Его рука обвивает меня, притягивая ближе, лишая пространства и расстояния между нами.

Мы зарегистрировали наш брак в питерском ЗАГСе. Без пышности, без свидетелей — просто двое людей, которые наконец нашли друг друга. Как всегда мой шейх очень быстро и профессионально устранил все юридические вопросы и препятствия. Все организовал. Как у него это получалось — я терялась в догадках. Он словно имел при себе волшебную лампу из которой мог вызывать джина.

Когда мы вышли на улицу, пошел первый снег. Это было просто невероятно красиво, завораживающе. Платье на мне было очень простое, белое, но без особое пафосности и пышности. Мягкие белые сапожки, белый короткий полушубок. Я чувствовала себя настоящей северной принцессой, которую взял в плен горячий южный принц. Чем не сказка?

Юсуф взял меня за руку, в ресторане нас ждала Ира, еще несколько коллег по моей старой работе. Маму я тоже пригласила. Но она не пришла.

Юсуф все же настоял, чтобы спустя несколько дней мы поехали к ней, чтобы познакомиться.

Я не ждала ничего особенно приятного от этой встречи, и, к сожалению, не ошиблась.

Мама встретила нас холодно, с той самой надменной строгостью, которую я знала с детства. Ее взгляд сразу остановился на Юсуфе — внимательный, настороженный. Мой выбор ей совершенно точно не был понятен. Она его не одобрила. И не скрывала этого, но предложила кофе.

— Какая же ты глупая! — вспыхнула она, едва мы успели сесть за стол. — Решила связаться с каким-то мальчишкой? Совсем с ума сошла!

— Я услышала твое мнение, мам, — ответила я спокойно, хотя внутри все сжалось.

— Осталась без жилья, без работы и без денег! — продолжала она. — Ни о ком не думаешь, даже о себе! Полный дурдом!

— Не надо так нервничать, — тихо сказала я. — Это вредно.

Юсуф все это время молчал. Его лицо оставалось ровным, но глаза были внимательными и мягкими. Он не пытался оправдываться — просто ждал, пока буря утихнет.

На следующий день мама позвонила. Я взяла трубку настороженно, готовясь к продолжению разговора, но голос у нее был… другой. Теплый, почти ласковый.

— Я очень сожалею о том, что наговорила тебе, — сказала она. — Ты нашла прекрасного мужчину, дорогая!

— Хорошо… большое спасибо, мам, — ответила я, растерявшись.

Что могло произойти за одну ночь?

Позже все прояснилось. Ира, с которой мы снова переписывались, рассказала мне, что на счет моей мамы упала крупная сумма. Разумеется, это сделал Юсуф. И даже намеком мне не дал понять, что вмешался.

Потрясающе. Этот мужчина не переставал меня удивлять.

Мне стало стыдно — не за него, а за то, что он понял: моей матери важны не слова, а цифры на счете в банке.

Через неделю мы улетели в Египет, а оттуда — на встречу с шейхом Исмаилом, в его дворец, тот самый, из которого я бежала однажды с разбитым сердцем. Я опять очень сильно волновалась. Юсуф был спокоен, но я чувствовала, как внутри него прячется напряжение.

Все прошло удивительно легко. Шейх встретил нас с почтением, даже попросил у меня прощения — чем окончательно смутил. Это было совершенно лишним: я не держала на него ни капли обиды. Он не сказал мне ничего дурного, просто объяснил как видит будущее своего наследника.

Теперь он полностью принял выбор Юсуфа.

— Нашелся другой наследник, — объяснил мне позже любимый с легкой улыбкой. — Более взрослый. Более покорный судьбе. Отец смирился, принял происходящее. Все довольны, а тебе не о чем волноваться, Слава. Я только твой.

И я прочитала в его глазах уверенность и удовлетворение происходящим. Ни грамма сожаления, что потерял титул и власть.

Наше свадебное путешествие было похоже на сон. Мы отправились в Марокко — страну, где Юсуф провел свои юные годы.

Эта страна на побережье Атлантического океана оказалась невероятной: древней, пестрой, невероятно радушной.

Муж показывал мне улицы, где бегал мальчишкой, я влюблялась — и в страну, и в него, и в то, как он оживает, когда говорит о своем прошлом.

Мы побывали в маленькой деревушке неподалеку от Феса — с белыми домами, облупленными стенами и оливковыми рощами, пахнущими солнцем. Потом отправились в шумный, хмельной Марракеш.

На площади Джемаа-эль-Фнаа гремела жизнь: крики торговцев, звон медных подносов, музыка, запах специй и жареного миндаля. Среди всего этого хаоса я чувствовала себя как героиня восточного фильма. Это правда было похоже на кино! Безумное движение, толпы, туристы и местные, крики, запахи, мотоциклы и тележки запряженные ослами. Акробаты и заклинатели змей, но больше всего меня поразили гадалки в черных длинных масках. Они предлагали привороты или сделать рисунок мехенди. Одна из них схватила меня за руку.

— Ты будешь очень счастлива с ним, — сказала она низким, певучим голосом, кивнув в сторону Юсуфа. — Хочешь, я сделаю тебе рисунок на счастье?

Я улыбнулась и покачала головой.

Мне не нужны были обереги — я уже чувствовала себя бесконечно, бессовестно счастливой.

Мы продолжили путешествие, отправившись в городок, затерянный между горными склонами: Эс-Сувейру.

Древний, почти сказочный, он жил в своем ритме — с шелестом ветра в переулках, запахом соли и криками чаек, от которых я поначалу с непривычки вздрагивала. Чайки были очень громкими, очень живыми, наглыми, бесстрашными. Иногда их крики напоминали капризный плач ребенка. Мы остановились в старом риаде с уютным внутренним двориком, где по утрам пили кофе под пение птиц. Дни текли неторопливо: мы гуляли по узким улочкам, терялись среди белых стен и голубых дверей, смеялись, забывая о времени.

Наши странствия длились почти до восьмого месяца беременности, а потом мы решили остановиться.

Париж стал нашим домом.

Мы сняли квартиру на год — небольшую, но светлую, с балконом, выходящим на старую улочку. Сложно объяснить, почему я выбрала именно этот город для рождения сына. Возможно, потому что Париж всегда был моей мечтой — той самой, из детства, когда я зачитывалась романами Александра Дюма и представляла, как однажды увижу Сену, Эйфелеву башню и бульвары Монмартра.

Сначала было непросто. Новая страна, в которой совсем не приветствуется английский, свои правила во всем. Но рядом был Юсуф. Он умел превращать любое место в дом. Работал по несколько часов в день, следил за своими активами и бизнесом онлайн, а все остальное время отдавал мне.

Мы не уставали друг от друга. Нам было интересно вместе — просто гулять по Парижу, заходить в книжные лавки, смотреть уличные спектакли, пить кофе в крошечных кафе, где официанты уже узнавали нас.

Я встала на учет в клинике недалеко от дома. Врачи говорили по-французски, я кивала, путаясь в словах, но все равно чувствовала себя спокойно. Свобода — вот что я ощущала. Настоящая, глубокая, почти физическая. Возможность жить где угодно, выбирать любую точку на карте. И не бояться.

Мы часто созванивались с Ирой. Я рассказывала ей о Париже, о прогулках, о том как мне хорошо. Она радовалась за меня.

— Я тоже встретила мужчину, — однажды сказала она. — Мы скоро поедем в Египет. В тот самый отель. Кирилл все так же управляет им, так что сделает нам хорошую скидку, — засмеялась. — Кир спрашивал о тебе. Его сердце все еще разбито.

— Мне очень жаль, — отвечаю с грустью. Что еще можно сказать?

Юсуф давно уже продал свою долю в этом отеле. По смешной цене, и мы больше никак не связаны с ним. Но это навсегда останется местом, где мы познакомились.

Он купил этот актив только из-за меня, и теперь, когда прошлое осталось позади, избавился от него с легкостью. Это было трогательно — и немного больно: как будто он отпустил целую эпоху ради нашей новой жизни.

Иногда я вспоминала все, что было, но все реже. Андрей получил свой срок, а меня в это дело втянуть не удалось — Юсуф, как и всегда, нашел выход. Все решилось быстро и тихо.

Однажды я даже отправила деньги его матери — просто из жалости. Ведь у нее больше никого нет.

Ира сказала, что я слишком добрая. Наверное, да.

Моя мама время от времени просила помощи — теперь уже не упрекала, не поучала. Я переводила ей немного, догадываясь, что Юсуф делает то же самое, только чаще. Но мы не говорили об этом.

Иногда я переписывалась с Мишей и Мариной. У них тоже все сложилось, они поженились, все так же работают в отеле Кирилла.

Мы даже шутили, что они ждут нас с Юсуфом в этом отеле, где все началось, чтобы вспомнить, как это было. Повеселиться от души, отметить.

Иногда меня накрывает легкая ностальгия, но она не горькая — скорее теплая.

Сейчас, когда я держу на руках нашего сына — смуглого, темноволосого и совершенно невероятного — у меня перехватывает дыхание от любви.

Иногда мне кажется, что это все сон. Ведь я почти смирилась когда-то с мыслью, что не стану матерью. Когда у нас все было плохо с Андреем, я убедила себя, что материнство — не мое. Не хотела, чтобы мой малыш страдал.

Но теперь я не позволяю себе думать о прошлом.

Только о настоящем и о будущем. Юсуф — прекрасный отец. Невероятно заботливый, внимательный. Мы ухаживаем за нашим сыночком вместе, делим все дела абсолютно поровну.

Мы живем в Париже, растим нашего малыша Амина, гуляем по паркам, думаем о втором ребенке. Я очень хочу девочку. Просто помешалась на этой мысли, хотя понимаю что и на втором ребенке мы не остановимся. Это слишком прекрасно, да и почему нет, если мы можем это себе позволить?

Шейх Исмаил приезжает к нам каждые два месяца — он передал дела своему наследнику, теперь живет в свое удовольствие, путешествует, с удовольствием гостит у нас, подолгу сидит с внуком на коленях.

И когда вечером, засыпая, я слышу дыхание Юсуфа рядом, чувствую, как наш сын шевелится в своей колыбели, — я думаю: все, что случилось — было нужно. Каждая боль, каждая ошибка, каждая встреча.

Потому что именно они привели меня к этому мгновению.