Артефактор на покое

ГЛАВА 1. Три белых розы

— Эйги, ты куда-то собрался?

Эгер Виршов, потомственный маг в двенадцатом поколении, прошлогодний выпускник школы, а ныне стажер семейного консультационного агентства, вздрогнул и оглянулся с видом ребенка, которого за пять минут до обеда застали возле вазочки с конфетами. Впрочем, тут же взял себя в руки, снова повернулся к зеркалу, поправил галстук и ответил совершенно спокойно:

— Да, пап, хочу проветрить мозги. Сегодняшний прием меня измотал.

День и в самом деле выдался непростым. С утра Эгер работал «на выезде» — три с лишним часа проверял взаимодействие защитных полей с природным фоном в загородной усадьбе Сташевых. Те жаловались на чрезмерную утечку, из-за которой приходилось менять накопители в защитных схемах чуть ли не вдвое чаще расчетного. Утечка и в самом деле нашлась, вот только ни к каким природным аномалиям она отношения не имела. Всего лишь вороватый управляющий. Сташев остался доволен работой, а вот сам Эгер – нет. На будущее имело смысл запомнить, что махинации служащих встречаются гораздо чаще природных аномалий и начинать поиски утечек нужно с проверки на неучтенные элементы в ритуальных схемах, а не с осмотра родников, дубов и оврагов.

Едва успев вернуться домой и пообедать, он долго успокаивал рыдавшую напоказ дамочку, чей сын выбрал жену, не посоветовавшись с родителями. Откровенно говоря, Эгер целиком и полностью поддерживал парня: у того хватило ума убедиться, что магия его самого и его избранницы не конфликтует, а все остальное – да кому оно нужно, кроме замшелых ревнителей традиций? Но высказать такую позицию прямо значило оскорбить клиентку и навредить семейному бизнесу, а потому пришлось подыскивать убедительные аргументы и тайком подливать в чай умиротворяющее зелье. А потом, когда истеричная мамаша утерла слезы, рисовать наглядную схему сочетаемости магии родителей с прогнозами на силу и таланты детей. Не сказать, что дамочка ушла полностью убежденная, но, по крайней мере, больше она не пылала желанием расстроить этот брак любой ценой и любыми, вплоть до криминальных, методами.

Как Эгер хотел хотя бы пять минут посидеть в тишине! Но нет, следующий клиент едва не снес двери, так ему не терпелось проверить доставшийся по наследству артефакт. И ладно бы что-то действительно интересное! Банальный «гламур», никаких сюрпризов, кроме, разве что, достаточно емкого заряда. Но, пока проверял, пришлось выслушать целую историю почившего двоюродного дядюшки, его взаимоотношений с семьей в целом и с конкретным племянником в частности, длинный перечень родственников, которые хотели бы наложить загребущие лапы на единственный магический предмет из наследства… Эгер едва удержался от вопроса, кто мешает взять да купить нужный амулет у первого попавшегося артефактора, раз уж так сильно хочется. Но семейное правило гласило: «давать только те советы, за которые заплатили». А этот… наследничек… и вовсе советов не спрашивал.

После таких дней Эгер задумывался, действительно ли он хочет продолжать семейное дело. Успокаивать истеричек, выслушивать скряг и разоблачать воришек? Так, пожалуй, за пару лет категорически разочаруешься в человечестве.

Звякнули оповещающие чары.

— Клиент, — с намеком сообщил отец. Мол, «проветривание мозгов» отменяется, ступай обратно в кабинет и работай, стажер.

— Оте-ец… — простонал Эгер.

— Что – «отец»? Тебе отращивать мозги надо, а не проветривать. Еще как минимум два-три года.

— Но я… — не признаваться же вот так прямо, что собрался на свидание?

А с другой стороны, почему нет? Будь это обычный вечер с девушкой, с кем угодно, кроме Ланы, Эгер послушал бы отца. Позвонил бы, извинился, перенес встречу или вовсе отменил. Но Лана… С ней все было сложно, чем дальше, тем сложнее, и как раз сегодня он собрался прояснить ситуацию. Продумал, что и как скажет. Только наплыва клиентов не предусмотрел.

Отец молча ждал, и Эгер сказал, слегка пожав плечами:

— Ладно, у меня свидание. Серьезное.

— Серьезное? Я верно понял, ты предложение собрался делать?

Эгер помедлил. Нельзя же так в лоб, в самом деле! Но, когда отец смотрит вот так…

— Да, представь себе, да! Доволен?

Уж наверное, он будет доволен: намекал уже, что пора присматривать невесту. И даже предлагал конкретных девушек с подходящими для семьи связями или талантами. Но до сих пор Эгер отказывался обсуждать эту тему: мол, сначала поработаю, обучусь семейному делу как следует, а потом уже можно и о девушках думать.

Отец в удивлении приподнял брови:

— И почему я ничего об этом не знаю?

— Вот согласится, тогда и узнаешь.

— Даже так… — отец окинул Эгера внимательным, оценивающим взглядом, усмехнулся едва заметно. — Хорошо. Ступай. Буду с большим нетерпением ждать… кхм… знакомства с твоей избранницей.

Слова о знакомстве прозвучали почти как приказ. Еще бы!

Эгер снова поправил галстук, длинно выдохнул, успокаиваясь.

— Зайди к матери в оранжерею, — подсказал отец.

И правда! Как он мог забыть о цветах!

— Спасибо!

Оранжерея… Это мамино увлечение никак не касалось дел семьи, не приносило ни дохода, ни известности, ни каких-то бонусов. Разве что придавало милую особенность: все знали, что обильно украшающие дом Виршовых цветы мать семейства вырастила сама. У женщины из хорошей семьи должно быть какое-то слегка странное увлечение, верно? Милая изюминка, далеко не всегда невинная. Кто-то вышивает заклятья, кто-то возится в земле, кто-то составляет яды.

Ядами баловалась бабушка по маминой линии. У нее можно было купить средство, чтобы раз и навсегда избавить дом от мышей, тараканов, муравьев, моли… или опостылевшего мужа, хотя последнее, разумеется, не афишировалось. Как не был достоянием общественности и тот факт, что рассеянная милая старушка работала на Императорскую службу безопасности.

На этом фоне мамины розы и лилии смотрелись нежно и невинно. Хотя Эгер знал, что в ее хозяйстве хватает и опасных растений, тех, которые мама выращивает для бабушки. Не зря же детям запрещалось даже порог оранжереи переступать без присмотра взрослых. И даже сейчас, хотя Эгер уже и школу закончил, и начал работать, на его появление в своем зеленом царстве мама смотрела неодобрительно. А ну как надышится чем-нибудь вредным или сорвет что-нибудь ядовитое?

— Мама! — окликнул от входа. — Я к тебе, можно?

— Конечно, сынок, входи! — мама, правда, не пустила его появление на самотек, вышла навстречу. — Что ты хотел?

В рабочем переднике с глубокими карманами и держателем для садовых ножниц, с тщательно убранными под косынку волосами, Лавиния Виршов все равно выглядела красавицей. Эгер представил Лану с ней рядом. А ведь они даже похожи! Обе яркие брюнетки, высокие, стройные, с холодно-высокомерным выражением лица на публике. Неужели правду говорят, что юноши неосознанно ищут в пару девушку, похожую на мать, а девушкам нравятся парни, похожие на отца? Интересно, он похож на отца Ланы?

— Эйги?

Он тряхнул головой, отгоняя внезапные мысли.

— Мама, я иду на свидание. Поможешь с букетом?

— Свидание?! Наконец-то, Эйги! Кто она? Расскажешь?

— Не сейчас, мама! Я уже почти опаздываю!

— Хорошо, значит, вечером? Только скажи, насколько у вас серьезно? Это не пустое любопытство, нужно понять, каким должен быть букет.

— Красивым? — Эгер нетерпеливо посмотрел на часы.

— Вот и видно, что ты не удосужился поинтересоваться языком цветов. А ведь девушка наверняка понимает, в чем разница между единственной алой розой, тремя белыми или желтой в окружении лилий. А если не знает сама, подруги обязательно ей расскажут.

— Разница между одной розой и тремя? В количестве. Думаю, если подарю одну, будет выглядеть, как будто я пожадничал.

Лавиния негромко рассмеялась.

— Алые розы – страсть. Три алых розы, оформленные аспарагусом – предложение стать постоянной любовницей, папоротником — войти в семью на правах любовницы, с признанием детей законными, а единственная алая роза – предложение провести вместе одну ночь. Без вариантов одну, если даришь только розу, или хотя бы одну, если к розе добавлена веточка аспарагуса. Желтые – расставание… Впрочем, тебе некогда. Я подберу книгу попроще, почитаешь на досуге.

— Я собираюсь сделать предложение, — признался Эгер. Добавил торопливо: — Не в любовницы! Я хочу, чтобы Лана стала моей невестой.

— Значит, Лана? Интересно. Что ж, невеста – это три белые розы. Скромно и нежно. Пойдем, выберем оттенок.

— Мама!

— Мужчины! — с легкой укоризной воскликнула Лавиния. — Вы совсем не понимаете, как это важно! Хорошо, скажи мне, она какая? Нежная или неприступная? Блондинка или брюнетка?

— Она похожа на тебя.

— О-о… Приятно слышать! Подожди немного, у меня есть то, что тебе нужно. Сейчас принесу.

И она умчалась вглубь оранжереи, а Эгер остался стоять, осознавая, как много успел выболтать в коротком разговоре. Не собирался ведь вообще ничего рассказывать, пока Лана не ответит «да»!

Он снова посмотрел на часы. Времени оставалось достаточно, к тому же у Ланы не было привычки приходить на свидания минута в минуту, и все же… Все же спокойней было бы подождать лишних четверть часа у «их» лавочки в сквере на Речном проспекте, чем нестись туда сломя голову.

— Вот, держи. Это холодный оттенок, подходит для строгих брюнеток. Сорт называется «Зимняя принцесса».

— Белые и белые, — буркнул Эгер, осторожно принимая букет: три едва распустившиеся снежно-белые розы на длинных стеблях, завернутые в полупрозрачную рисовую бумагу, перевязанную узкой атласной лентой, тоже белой, с едва заметной голубоватой искрой. — Спасибо, мама. Я побежал!

— Вези осторожно! — крикнула вслед Лавиния, но Эгер едва услышал: он уже мчался к гаражу. Хотя еще один взгляд на часы немного успокоил: времени оставалось предостаточно. Букет прекрасно лег на заднее сиденье, и Эгер, наконец-то выдохнув, сел за руль и вывел свою «малютку» из гаража.

Малолитражная «Рисва-мини», купленная для него к окончанию школы, а вернее, к началу работы на семью, не была той машиной, которой имеет смысл хвалиться перед девушками. Экономная, удобная для работы на выезде, скромная «рабочая лошадка». С другой стороны, далеко не каждый вчерашний школьник может похвастать даже таким автомобилем. Лана не знала, что Эгер приезжает на свидания на личном авто, а не на такси или автобусе, и открывать ей глаза Эгер пока не собирался. Как и рассказывать подробно о том, чем занимается его семья. Не хотел, чтобы в ее ответе играло роль его благосостояние, а не он сам. Все-таки Лана вызывала у него некоторые сомнения. Ее расчетливость и внимание к состоявшимся мужчинам не заметил бы разве что слепой и глухой. А Эгер хотел, чтобы жена любила его, а не счет в банке.

Любой сказал бы, что в таком случае умнее присмотреться к другим девушкам. Эгер и сам сказал бы именно так, если бы речь шла не о нем… и не о Лане. Но он втрескался в эту высокомерную стерву, ледяную королеву, расчетливую эгоистку, втрескался по уши и ничего не мог с этим поделать. И вот уже два года добивался ответной любви, тщательно скрывая все, что могло подтолкнуть Лану выйти за него по расчету.

Ну не дурак ли?

Он оставил машину на платной стоянке автосервиса, за три квартала от сквера.

— Решительное наступление? — хохотнул Крей, его постоянный механик.

— Что-то вроде того, — слегка нервничая, ответил Эгер.

Букет мешал, идти с цветами наперевес было неловко и неудобно, а опустить его и нести, как нес бы любой груз… это же цветы! Да еще и не просто так букет, а по всем правилам сделанный и упакованный для предложения. И казалось, что каждый встречный-поперечный прохожий, а особенно каждая женщина, догадываются и понимают, что у Эгера на уме. Это все белые розы, они как будто нарочно притягивают все взгляды.

Но самое удивительное, что Лана уже сидела на «их» скамейке, нетерпеливо поглядывая на часы. Эгер ускорил шаг. До оговоренного времени встречи оставалось не меньше десяти минут, а значит, что-то случилось: просто так Лана никогда не пришла бы настолько раньше. Она и вовремя почти никогда не приходила!

— Эгер, наконец-то! — она вскочила навстречу, и Эгер, как всегда, в первые мгновения просто утонул в карих глазах удивительного медового оттенка. — Послушай, у меня такое… такие новости! Потрясающие!

На цветы она даже не глянула, и это была вторая очень большая странность: к знакам внимания Лана всегда относилась ревниво-трепетно. Похоже, его предложение не вовремя, и дай-то боги, чтобы просто не вовремя! В любом случае, пока он не выслушает, что у нее за «потрясающие» новости, и всесторонне их не обсудит, начинать говорить о своем не имеет смысла.

— Прогуляемся? — спросил Эгер, подхватывая девушку под руку. Когда она взбудоражена, ей нужно двигаться, как будто, если не сбросит лишнюю энергию, просто взорвется.

Они отошли всего каких-то шагов десять вглубь сквера, и Лана нетерпеливо спросила:

— Тебе интересно или нет?

— Конечно, рассказывай.

Окинув его подозрительным взглядом, словно сомневалась, что ему действительно интересно, девушка помедлила и выпалила:

— Меня Рейнольд в ученицы берет!

— Что? — Эгер даже остановился.

Лана повернулась к нему.

— Профессор Рейнольд. Меня. Берет в личные ученицы, — отчеканила, выделяя каждое слово. — Я вижу, ты не рад.

— Не рад, — ответил мрачно. — И не понимаю, чему ты радуешься. Рейнольд берет учеников по традиционному контракту. То есть, ученик беспрекословно слушается мастера, все, что сделает ученик, принадлежит мастеру, да еще после окончания ученичества должен выплатить оговоренную плату. И, между нами, я сомневаюсь, что Рейнольд откроет своим ученикам какие-то действительно ценные хитрости. Ему это невыгодно. Очень хочешь неизвестно сколько лет пахать задарма? Или у тебя какие-то особые условия?

Уже спросив, Эгер напрягся: а ведь и правда, что мешает для умницы и красавицы, да еще и магически сильной, составить контракт с особыми условиями? Может, Лана потому и радуется, может, ей предложили что-то получше традиционного ученичества?

— О чем ты? — нахмурилась Лана. — Стандартный контракт. Ну, он так сказал…

— Ты прочитала?

Лана мотнула головой, отбросив упавшую на лицо от порыва ветра прядь. Сегодня она была с распущенными волосами, и это тоже выбивало из равновесия, мешало рассуждать трезво: Эгер залипал на ее волосы, ничего не хотелось так сильно, как прикоснуться к ним, перебирать, пропускать между пальцев, ощущая мягкую, ласковую шелковистость.

— Профессор пока только на словах мне рассказал. У него было мало времени, а я хотела предупредить тебя, что больше не смогу… ну… что мои вечера теперь будут заняты. — Она быстро посмотрела на часы. — Осталось всего двадцать минут! Он меня ждет после уроков.

— Постой, ты что, подписала, не читая?!

Такого… идиотизма! Да, идиотизма. Он от Ланы никак не ожидал. Уж чего-чего, а расчетливости и рассудительности в ней хватило бы на троих. И вот так, не глядя, вляпаться в магический контракт?!

— Да нет же, я сейчас бегу подписывать! — нетерпеливо воскликнула девушка, и Эгер тайком перевел дух. Еще не все потеряно, еще есть возможность переиграть, отказаться… — Эгер, я тебя не понимаю, почему ты так уперся в то, подписала я или нет? Если ты мой друг, ты за меня радоваться должен, а не смотреть вот так…

— Как?!

— Как будто я что-то страшное сотворила!

Боги, она в самом деле не понимает!

— Еще не сотворила, но собираешься. Ты что, прослушала все, что я тебе говорил об этих контрактах? Или не поняла? Лана, это практически рабство! Ты не должна ничего подписывать! Не соглашайся! Какое ученичество, ты с ума сошла, ты пожалеешь об этом очень скоро, но если подпишешь, уже не сможешь отказаться!

— Рейнольд не такой! Он наш профессор, и он очень хорошо учит! А ты, ты… зачем ты меня запугиваешь? Ревнуешь? Или не хочешь, чтобы я чему-то научилась, кроме школьных огрызков? — Лана понизила голос и почти зашипела, а это значило, что она очень, очень сильно разозлилась. — Конечно, ты бесишься, даже когда меня на танец приглашает кто-нибудь, кроме великолепного и бесподобного тебя, а тут аж целое ученичество. И получается, что я не такая уж никчемная и что у меня есть в жизни варианты, кроме тебя, да?

— Лана, ты понимаешь, что говоришь?

— Я понимаю, чем ты недоволен. Это ведь мне? — Лана провела кончиками пальцев по кромке нежных белых лепестков. — Я должна быть польщена, без ума от счастья, упасть в твои объятия и ни о чем больше не думать, тем более о какой-то там учебе. Красивая девушка не должна быть слишком умной, для того чтобы рожать детей, и школьных знаний много, да, Эгер? Так вот – нет! У меня другие планы на жизнь!

— Лана, ты чушь несешь.

— Ах, чушь?! — Она вырвала из его рук букет и, не глядя, отшвырнула в сторону. — Прощай!

Развернулась на каблуках, нервно тряхнув головой, и почти побежала в сторону Речного проспекта. В сторону школы и своего глупого ученичества.

— Лана! Подожди!

И, конечно же, она не то что не обернулась на его оклик, но даже шаг не замедлила.

Эгер посмотрел на букет, лежавший в пыли в грустной компании окурков и конфетных фантиков. Пожал плечами. Он, пожалуй, даже не был слишком удивлен. Как будто всегда в глубине души знал, что рано или поздно его ледяная королева выбросит его из своей жизни так же, как выбросила вот этот букет – ни на секунду не задумавшись. Может, потому и не хотел рассказывать о ней родителям?

Вот только это совсем не значит, что ему сейчас не больно. Больно. Горько. И пусто, ужасающе пусто.