Ашер – 5

Глава 10

— Пятьдесят тысяч! Ставка от господина в этой… хм… изысканной маске! — Ведущий аж надрывался, голос срывался — похоже, такого поворота он точно не ждал. Толпа взревела так, будто на стадионе забили решающий гол. Или будто в любимом сериале внезапно убили главного героя.

А я? Я просто сверлил взглядом этого мужика в маске льва, который устроился рядом. И видел, как его пасть, украшенная мелкими хищными зубками, растягивается в такой самодовольной ухмылке, что аж зубы заскрипели. Ну, погоди, царь зверей хренов.

— Пятьдесят пять, — отрезал я, вскидывая свой рожок. Надо же показать, что меня так просто не возьмешь.

— Принято! Пятьдесят пять тысяч! Слышу ли я шестьдесят? — Аукционист явно вошел во вкус, подстегивая азарт, как заправский конферансье.

— Шестьдесят, — процедил сквозь зубы мой сосед по ложе. Кажется, такой резвый старт стал для него небольшим сюрпризом. Улыбочка слегка поблекла.

— Шестьдесят пять, — не дал я ему и секунды на раздумья. Пусть понервничает.

— Восемьдесят, — небрежно бросил он, явно пытаясь изобразить, что ему эти деньги — так, мелочь на карманные расходы. Ага, знаем мы таких.

— Макс, — Шелли осторожно тронула меня за рукав. Голос тихий, встревоженный. — Ты уверен? Энджи… она точно этого стоит?

Мы все, как по команде, посмотрели на сцену, где сгорбившись стояла женщина. Зрелище, честно говоря, жалкое. И где-то там, очень глубоко внутри, шевельнулось что-то похожее на сочувствие. Неприятное такое чувство. Но мое обостренное… что там у меня обостренное? Чувство справедливости? Или простое упрямство? В общем, что-то внутри твердило: за все в этой жизни надо платить. Что посеешь, то и пожнешь. Карма там, судьба — да какая разница, как это назвать, но счета должны быть оплачены.

Хотя слова Риты о тяжелой доле этих несчастных торговцев, о том, как их тут ломают, все еще крутились в голове. Один взгляд на нее — и чаша весов качнулась. Она была уверена — никто не заслуживает такой участи. И ведь права, черт возьми. Чисто по-человечески — права.

Но кто ж знал, что этот аукцион превратится в балаган из-за одного таинственного хмыря в маске, которому Энджи, похоже, понадобилась только потому, что на нее позарился я? Чисто из вредности, что ли? Или какой-то свой интерес?

Пора было заканчивать этот цирк с конями. И у меня как раз созрел план. Дерзкий, рискованный, но если сработает… этому выскочке мало не покажется.

Пока я отлеживался после стычки с Лонгом, Бруно, чтобы я не свихнулся от скуки, таскал мне книги об Ашене. Нудные, надо сказать, книженции по большей части. Но в одной из них как раз нашлась глава про аукционы. И вот эти знания, если их грамотно разыграть, могли принести победу. Или полный провал, тут уж как карта ляжет.

Да, план был рискованный, почти наглый. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы довольная ухмылка не расплылась на моем лице раньше времени. Надо держать марку.

— Сто тысяч, — бросил я так, будто для меня это не деньги, а так, пыль дорожная. Толпа, и без того разгоряченная, взвыла еще громче. Гудят, как улей.

— Какая щедрость от Ашера с разрисованным лицом! — Ведущий, кажется, совсем охренел от такой цифры. Он таращился на меня так, будто я только что Луну с неба достал. Еще бы, ведь до этого ее и за четыреста золотых никто брать не хотел. А тут — сто тысяч!

— Двести, — отрубил таинственный покупатель в маске льва. Сухо, без эмоций. Толпа окончательно обезумела. Крики, свист, топот — полный стадион.

— Макс! — снова дернула меня Шелли, уже сильнее. Я перевел взгляд на Риту. Она была спокойна, как скала. И весь ее вид говорил: «Действуй, я с тобой», хотя она и понятия не имела, какая чертовщина сейчас творится у меня в голове. Ее спокойствие придало мне уверенности. Это дорогого стоит, когда в тебя так верят.

— Просто доверься мне, любимая, — сказал я фениксу, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, и легонько поцеловал ее в лоб. Затем я встал во весь рост, чувствуя на себе сотни взглядов, и высоко поднял рог. — За двадцать третий лот я ставлю свое имение!

Тишина. Мгновенная, оглушающая тишина после рева толпы. А потом…

— Ашер в нарисованной маске предложил ИМУЩЕСТВО! — восторженно заорал ведущий. Он так надрывался, что я всерьез забеспокоился, как бы его кондрашка не хватила прямо на сцене. Ему после торгов прямая дорога была в лечебницу для душевнобольных, или что тут у них вместо этого. — Давненько такого не бывало, ох, давненько! Ставка принята! Что скажет уважаемый оппонент?

Мой сосед в маске льва помедлил буквально секунду. Видимо, переваривал. Потом тоже поднялся. Голос ровный, но я уловил в нем нотку напряжения.

— Чтобы избавить уважаемых торговцев от лишней возни с оценкой и продажей имущества, я готов заплатить ранее предложенные мной двести тысяч золотых за это поместье, отказываясь тем самым от дальнейшей борьбы за лот номер двадцать три, — объявил он с плохо скрываемым самодовольством.

Есть! Я едва сдержал торжествующую усмешку — он попался! Клюнул, как пескарь на червяка. Даже не понял, в какую ловушку угодил, решив, что обхитрил меня. Теперь пути назад у него не было.

Кажется, я был не так уж плох в тактике. Может, и в шахматы бы смог научиться играть, если бы захотел. Если все пройдет гладко, надо будет рассказать Бруно — он точно оценит этот финт ушами.

— Продано-о-о! Поместье Ашера в нарисованной маске уходит господину в маске льва за двести тысяч золотых! Лот номер двадцать три достается Ашеру в нарисованной маске! — протянул аукционист, и наше маленькое состязание официально завершилось под одобрительный гул толпы.

Я обернулся к ложе, где сидел мужик, который так настырно пытался перейти мне дорогу, но его и след простыл. Смылся по-тихому.

— Видимо, у него еще остались неотложные дела — портить жизнь другим людям, — отшутился я, поворачиваясь к женам. Но моя довольная улыбка быстро сползла с лица при виде их ошарашенных лиц. Особенно Шелли. Она смотрела на меня так, будто я только что продал Родину за пачку жвачки. — Что? Что не так?

— Макс, ты… ты правда только что обменял одно из наших поместий… на Энджи? — Голос Шелли дрожал. Она выглядела так, будто ее ударили пыльным мешком по голове. Я прямо чувствовал — еще пара секунд, и она взорвется, если я немедленно все не объясню.

— Ага, — я легонько щелкнул ее по кончику носа, стараясь выглядеть беззаботно. — Но я же не уточнил, какое именно поместье, верно? Чисто формально, поместье этого урода Дастина Лонга теперь мое, пока Совет там у себя не разродился решением и не доказал обратного. Да, мы пока не можем им полноценно распоряжаться, но юридически-то оно числится за мной! Нужно лишь, чтобы Бруно, Кристофер и Сет успели как следует прошерстить библиотеку твоего отца на предмет нужных законов и прецедентов. Так что, считай, мы провернули отличное дельце, не потратив ни гроша из нашего кармана. Ну, или почти не потратив.

— Макс… ты гений! — выдохнула Шелли с нескрываемым восхищением. Шок на ее лице сменился пониманием, а потом и азартом. Она оценила хитрость плана. — Даже если Совет в итоге признает твою победу над Лонгом недействительной — а с теми данными, что у нас есть от повелителя, это будет ой как непросто — мы все равно в плюсе! Мы получили Энджи, а этот тип в маске остался с носом и без двухсот тысяч!

— И это дает нам еще одно важное преимущество, — добавила Рита, которая всегда думала о врагах и безопасности на два шага вперед. — Записи о сделках с собственностью здесь хранятся в публичном архиве, так ведь? Значит, мы сможем узнать имя того, кто выкупил наше «поместье». Вычислим потенциального врага еще до того, как столкнемся с ним нос к носу.

— Погоди, а как ты вообще узнал, что можно ставить имущество на кон? — удивленно спросила Шелли, все еще переваривая мой маневр.

— А вы что думали, я там тупо валялся в постели и плевал в потолок? — усмехнулся я. — Читал. Про Ашен, про местные обычаи, в том числе и про аукционы. Нашел кое-что интересное.

— Но после того, как ты очнулся, мадам Брайт еле уговорила тебя провести в постели хотя бы пару дней! — возразила она, недоверчиво качнув головой.

— Это были о-о-очень долгие и невыносимо скучные два дня, — улыбнулся я женам, и они обе рассмеялись. Когда смех утих, я наклонился к Рите и шепнул ей на ухо: — Ты действительно думаешь, что этот тип в маске — наш враг?

— Он не проявлял к Энджи ни малейшего интереса, пока ты не сделал первую ставку, — резонно заметила наша умница Рита. — Ты же видел реакцию зала до нашего вмешательства. Никто ее брать не хотел. Зачем ему понадобилось выкупать именно ее, когда вокруг было полно лотов и поинтереснее, и уж точно без такой сомнительной репутации?

— Согласна с Ритой. Никто в здравом уме не станет поднимать ставку с четырехсот золотых до двухсот тысяч, если только не преследует цель насолить конкретному сопернику, — добавила Шелли, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. — Это была игра против тебя, Макс.

— Значит, на мою многострадальную задницу нацелился еще кто-то. Прекрасно, просто замечательно, — саркастически хмыкнул я. — Впрочем, не привыкать. Но хотелось бы знать этого героя в лицо. Или хотя бы имя. Займемся этим в ближайшее время.

— Готовься и к другим сюрпризам. Ты сегодня наделал немало шума на этом аукционе, — серьезно заметила Шелли. Но мы с Ритой лишь отмахнулись, обняли ее с двух сторон, и остаток торгов провели, методично уничтожая закуски, стоявшие на столике в нашей ложе. Надо же было отпраздновать удачную сделку.

Наконец, последний лот, который, увы, никому так и не приглянулся, вернули торговцам. Покупателям предложили подойти и рассчитаться с аукционистом.

— Подождите меня снаружи, ладно? Здесь сейчас начнется давка, духота страшная, народ локтями работать будет, пробиваясь к выходу. Не самое приятное место для дам. Я заберу Энджи, оформлю все бумаги, и поедем домой все вместе, — предложил я женам.

— Хорошо. Мы позаботимся, чтобы карета была готова, — согласилась Рита, и мы разделились: девушки направились к выходу, на свежий воздух, а я отправился толкаться в очереди с другими Ашерами, чувствуя себя как в метро в час пик.

— Всем приготовить Глас Истребителя! — громко рявкнул аукционист, перекрывая гул толпы.

Об этом этапе я ничего в книгах не читал, но, судя по действиям остальных Ашеров, ничего сложного тут не было. Надо просто сделать то же, что и они.

Ведущий, он же, видимо, и счетовод, обильно смочил слюной одну свою ладонь — темной и какой-то вязкой, фу. В другой руке он держал толстенную книгу, похожую на амбарную. Интересно, что он сам подходил к покупателям, а не они к нему. Приблизившись к очередному Ашеру, он подставлял ему свою мокрую ладонь, как чернильную подушечку. Ашер прижимал к ней раструб своего рожка, оставляя в книге уникальный отпечаток — своего рода подпись или печать.

Ну, вроде, проще простого.

— А, владелец двадцать третьего лота, — он наконец подошел ко мне. Воняло от него так, будто он только что вылез из кучи навоза. Запах был настолько сильным и тошнотворным, что пришлось реально бороться с рвотным позывом. Просто жесть. — А, точно, ты же за собственность расплатился. Тогда рог можешь убрать. Просто поставь печать поместья, с которым решил расстаться, вот здесь. — Он ткнул пальцем в свободное место в своей книге.

Что, прямо сейчас? Вот так сразу? Черт. Я ведь еще ничего не придумал!

Я смутно припоминал, что Бруно что-то говорил о необходимости не только дать каждому поместью имя, но и создать для него уникальную печать. Когда я узнал о скрытом таланте Риты к рисованию, мелькнула мысль поручить это ей, но как-то все руки не доходили. Пришлось импровизировать на ходу. Нужно было что-то самое простое, на что хватит моей криворукой фантазии прямо сейчас.

— А ручка есть? — спросил я его, надеясь на чудо.

— Верно, тебе нужна ручка? — переспросил он с каким-то странным выражением.

— Есть, — прожужжал аукционист, с готовностью протягивая мне свою слюнявую ладонь.

— Точно… ручка… — обреченно пробормотал я, вспомнив, что шариковых ручек тут еще не изобрели. Пришлось стиснуть зубы, прижать большой палец к его скользкой, противной ладони, а затем трижды ткнуть им в пустое место рядом с надписьью «лот номер двадцать три», изобразив нечто отдаленно похожее на корявый трилистник. Три отпечатка рядом.

— Хм… Слишком просто как-то, — протянул он, вращая своими выпученными, как у мухи, глазами. — Похоже на подделку.

Дерьмо! Даже дерьмище. Попандос.

Технически, поместье Дастина Лонга еще не было моим из-за всей этой бюрократии с Советом. Так что вся эта махинация, по сути, и была подделкой, в этом-то и заключался весь фокус. Но не успел я напрячь извилины, лихорадочно сочиняя очередную порцию вранья, как аукционист вдруг хмыкнул и пожал плечами.

— Но это уже не наши проблемы, — прожужжал он. — Тот, кто предложил выкуп за поместье, уже рассчитался, так что теперь это его головная боль, можешь расслабиться. Кроме того, ты сделаешь нам огромное одолжение, забрав наконец эту стерву. Она тут всех достала, невыносимая баба, все будут только рады от нее избавиться.

Отлично. Пронесло.

— Спасибо, — поблагодарил я, стараясь скрыть облегчение. — Приятно иметь с вами дело.

— Забери свое приобретение на выходе, там передадут, — он порылся в сумке, висевшей на его раздутом пузе, и вытащил маленькую деревяшку с выжженным номером лота «23». — И наберись терпения. Она не самая приятная особа, это точно.

Я был несказанно рад уйти от него подальше, особенно ради глотка воздуха, который хоть и не был кристально свежим, но хотя бы не вонял, как деревенский сортир. В тот момент я испытал острую гордость за каждую прихлопнутую дома муху — этот тип был просто омерзителен.

Сразу за дверью аукционного зала меня ждал один из охранников, похожий на осу-переростка. Он тащил за короткий поводок недовольно пыхтящую Энджи. Ошейник туго стягивал ее шею, оставляя красную полосу.

— Живее, двадцать третья! Не задерживай! — рявкнул он и дернул поводок так резко, что женщина споткнулась и чуть не упала.

Я молча протянул ему деревяшку с номером. Он выхватил ее, сунул мне в руку конец кожаного шнура-поводка и быстро удалился.

Некогда гордая и влиятельная женщина теперь удрученно плелась за мной, опустив голову. Мы вышли на улицу, где уже начинало темнеть, и стали ждать наш экипаж. Воздух был прохладным и влажным.

— Я уже думала, ты не придешь за мной, — нарушила она наконец неловкое молчание. Голос был хриплым и усталым.

— Честно говоря, мы с женами долго обсуждали и не горели желанием сюда идти, — сказал я прямо, без обиняков. Она заметно оскорбилась, даже выпрямилась и начала закипать. — А что, тебя это удивляет? После всего, что было?

— Нет, — призналась она после паузы, немного успокоившись. — Понимаю. Но… меня удивило, что ты заплатил так много. Ведь меня мог купить любой другой Ашер. В конце концов, я лишь хотела не попасть обратно к этим торговцам… Тебе не нужно было отдавать за меня целое поместье.

— Поверь, мне это практически ничего не стоило, — я расстегнул пряжку ошейника, снял этот дурацкий поводок с ее шеи и отбросил его в сторону, в пыль у дороги. — Давай сразу проясним один момент. Я не рабовладелец. Держать тебя силой или заставлять что-то делать против воли я не собираюсь. Можешь уйти прямо сейчас, вот сию минуту. Никто тебя не остановит и искать не станет. Но если хочешь остаться в моей семье — придется учиться если не любить, то хотя бы уважать всех, кто живет и работает со мной. Сможешь наладить нормальные человеческие отношения — добро пожаловать. Нет — надеюсь, у тебя есть какой-то запасной план. Потому что одинокой женщине на Сканно выжить практически невозможно. Но раз уж мы здесь, видимо, других вариантов у тебя особо и нет. Так что выбор за тобой.

Женщина снова опустила голову и молча кивнула.

— Спасибо, — прошептала она еле слышно. В ее голосе прозвучало какое-то смирение, которое показалось мне на удивление искренним. Это немного удивило.

— Благодарности тут ни к чему. Лучше начинай работать над собой прямо сейчас, — сказал я, заметив в конце улицы Метеора, который уже тянул нашу карету.

— У вас все в порядке? — Рита спрыгнула с козел, едва карета остановилась рядом с нами, и смерила Энджи придирчивым взглядом с ног до головы.

— Все нормально, — отчитался я. — Поехали отсюда скорее, а то уже темнеет.

— Подожди секунду, — сказала Рита, быстро развязывая красивый платок у себя на шее и протягивая его Энджи. — Накинь на плечи, уже прохладно становится. Уверена, мы подберем тебе что-нибудь поприличнее из одежды, как только вернемся в Медвежий угол.

— Кстати, насчет поместья… Я совсем забыл, что нам нужно придумать печати для Медвежьего угла и Александрийского, — сказал я, помогая Энджи забраться в карету и закрывая за ней дверцу.

— Рита должна их нарисовать! У нее точно получится красиво! — Шелли высунула довольную физиономию из окошка кареты, явно гордая своей идеей.

— Я тоже об этом подумал, — улыбнулся я, помогая слегка покрасневшей Рите взобраться на козлы. Сам уселся рядом, взял поводья и мысленно послал Метеору образ новенького, теплого сарая в Медвежьем углу, где его уже наверняка ждала симпатичная белая кобылка по имени Победа. — Домой, мой мальчик! Поднажми!

Величественный пегас расправил свои мощные крылья, размял их парой ленивых взмахов и снова аккуратно сложил за спиной. Громко фыркнул, выпустив облачко пара, и резво потянул карету по дороге домой.

— Это было очень великодушно с твоей стороны — отдать Энджи свой платок, — похвалил я Риту, когда мы немного отъехали от города. Она смутилась еще больше. — А как насчет тебя самой? Может, попросим у Шелли мою мантию? В карете все-таки не так холодно, как здесь, наверху.

— Не беспокойся обо мне, — отмахнулась она. — На Наби, моей родине, климат куда суровее, так что легкая вечерняя прохлада мне не страшна. К тому же, не думаю, что Шелли так легко расстанется с теплой накидкой.

— Да уж, она у нас птичка теплолюбивая, это точно, — согласился я, осторожно направляя карету по узкой лесной дороге, которая становилась все темнее.

— Ну а если я все-таки замерзну, то просто заберу немного твоего тепла, — игриво промурлыкала она, придвигаясь ко мне ближе и прижимаясь плечом.

— Всегда пожалуйста, — я тут же приобнял ее свободной рукой за плечи, показывая, что эта идея мне очень даже нравится. Ее близость всегда успокаивала. — Кстати, насчет печатей для поместий… Я знаю, ты думаешь, мы шутим, но я говорил совершенно серьезно. Твои рисунки — это нечто.

— Хорошо, я подумаю, что можно сделать, — тихо сказала она, прижимаясь еще крепче и кладя голову мне на плечо.

Мы были уже где-то на полпути к дому, когда лес вокруг как-то неестественно затих. Знакомая дорога, которая обычно вызывала приятное чувство близости дома и безопасности, вдруг стала казаться зловещей и чужой. Это почувствовал даже Метеор.

Он резко сбавил шаг, стал ступать очень осторожно, почти бесшумно, прядая ушами, прислушиваясь к каждому шороху и нервно подергивая усами.

— Что случилось, дружище? В чем дело? — спросил я вполголоса, когда он совсем остановился посреди дороги, отказываясь идти дальше.

— Что-то его напугало, — предположила Рита, мгновенно напрягшись и выпрямившись. Она плавно, без единого лишнего движения, извлекла из ножен, закрепленных у нее на бедре, свой длинный изогнутый кинжал.

Я последовал ее примеру, вытаскивая свой клинок из ножен на поясе. Сталь холодно блеснула в тусклом свете сумерек.

— Засада? — Я спрыгнул с козел на землю, чтобы лучше осмотреться по сторонам. Тишина давила на уши.

— Что там происходит? — раздался встревоженный голос Шелли. Они с Энджи выглядывали из окна кареты, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте.

— Сейчас проверим, — ответила Рита, ловко прокрутив кинжал в руке. Этот виртуозный, отработанный до автоматизма жест заставил Энджи испуганно ахнуть, но Рита тут же шикнула на нее, заставив замолчать.

— Оставайся у кареты, дорогая, присмотри за ними, — попросил я Риту. Она понимающе кивнула: в случае чего, женщины в карете сами себя не защитят, Энджи сейчас точно не боец.

Я перебросил меч в левую руку, разминая правую кисть. Покрутил запястьем, несколько раз быстро сжал и разжал пальцы, прогоняя легкое онемение — в бою такая мелочь могла стоить очень дорого. Делал я это уже на ходу, медленно и осторожно продвигаясь вперед по темной дороге, всматриваясь в густые заросли по обочинам.

Метеор тревожно заржал прямо у меня за спиной.