Бархатные листопады

Глава 11

Ночной парк встречает промозглым стылым ветром, который пробирает меня до костей. Шаль не спасает, как ни кутайся. Или, может быть, грызущая тревога заставляет всё моё тело дрожать.

Но я лечу вперёд, не оглядываясь на тёмную громаду дома за моей спиной, где слабо мерцают огни канделябров в окнах, как полуприкрытые глаза наблюдающего за мной дремлющего великана.

Куда ты, Марго? Что тебе нужно в ночи?

Неужели ты пытаешься переписать судьбу других людей? Или… свою?

Ведь ты знаешь, знаешь, кого ты встретишь там, куда рвётся сейчас твоё отчаянно бьющееся сердце.

У самой двери в конюшню останавливаюсь. И не потому, что нужно глотнуть воздуха, чтобы охладить горящую грудь. Или привести дыхание в норму, чтобы оказаться в состоянии сказать хоть слово.

Я просто робею.

Мне страшно, что если ступлю еще шаг, если упаду сейчас в эту чернильную ночную тьму — пахнущую сеном, лошадьми и ещё мужчиной, запах которого для меня как самый страшный, самый сладкий яд, от которого нет противоядия… то забуду, зачем приходила.

А мне сейчас как никогда нужна трезвая голова.

От моих действий и решений сейчас зависит слишком много. Возможно, моя мать уже вернулась домой. Возможно, миссис Милтон уже спешит к ней с едва скрываемым восторгом сообщить грандиозную новость. Возможно, счёт у нас идёт уже на минуты.

Ну где же Полли?..

Я нервно оглядываюсь. В моём состоянии каждый тёмный куст, каждая рваная крона деревьев, в которую так яростно впивается завывающий ночной ветер, кажется чудовищем со скрюченными когтями.

— Мисс Марго! Вы здесь? Какое счастье! — страшным шёпотом шепчет ближайшая изгородь из жимолости, и я чуть не подскакиваю на месте.

С оглушительным треском, ломая кусты, на дорожку вываливается взъерошенный Том.

Подбегает ко мне и заглядывает в глаза взглядом побитого щенка.

— Спасибо вам, спасибо, добрая мисс! Полли сказала, что…

— Какого чёрта здесь происходит⁈

Деревянная дверь конюшни с грохотом бьёт распахнутой ставней по стене.

Из непроницаемо-чёрного провала материализуется высокая фигура, и на мгновение у меня в голове мелькает ассоциация с разъярённым демоном Преисподней. Думаю, примерно так Дьявол встречает грешников на пороге пекла. Как смотрит, сложив руки и пуская молнии из глаз, Эйдан — на нас с Томом.

Я закатываю глаза. Этого ещё не хватало!

— Могли бы выбрать для ночных свиданий другое место, — рычит Эйдан.

О господи. Да он сейчас всё поместье разбудит!

— Том, за мной! — командую я и решительно прохожу в конюшни мимо конюха, толкая его плечом. В ответном взгляде вижу решимость затащить меня поскорее в котёл и хорошенько поджечь пятки. А то и что-нибудь ещё.

Обречённо сглотнув, Том вяло тащится за мной. Смущённо извиняется перед Эйданом, протискиваясь мимо его массивной фигуры, которая застыла в дверном проёме в позе бесконечного удивления.

Слабый свет луны едва просачивается через небольшие окошки у самого потолка, я прохожу вперёд в глубоких раздумья. Отцовского жеребца брать нельзя, Несси недавно хромала…

— Том, иди-ка сюда! — бросаю повелительно, не оборачиваясь. Хотя надо было.

Пышущий гневом демон успел оказаться у меня за спиной.

Эйдан хватает меня за локоть и разворачивает к себе.

— Марго, я требую объяснений!

Задрав подбородок, отвечаю высокомерным взглядом:

— Ах, вы ещё здесь? А я думала, уже уехали. Ой, или это завтра утром? Я, видно, запамятовала! Думала, здесь никого нет. Тогда почему бы вам не пойти отсюда куда-нибудь, отоспаться как следует перед долгой дорогой? У нас с Томом важные дела.

— Что здесь делает этот молокосос? — не унимается мой конюх, совершенно игнорируя мою иронию. Как и слабые попытки отобрать руку. Признаюсь, возможно, слишком слабые. От жёстких пальцев, властно впившихся в нежную кожу, по телу распространяется жар. Наверное, так и становятся грешниками. Слишком соблазнительно, оказывается, злить демонов. Какой-то внутренний бесёнок во мне ликует от его ревности и упивается ею.

Но, разумеется, моя трезвомыслящая часть всё ещё при мне. Приказываю себе не быть дурой и прийти уже в себя.

Мне нужно как-то реализовать свой план. Желательно, чтобы мой глупый конюх во всей этой ситуации не пострадал тоже. Вздыхаю и говорю уже спокойнее.

— Ну всё, хватит. Эйдан, пусти! Ты не понимаешь. Случилось… кое-что серьёзное. Мне нужна твоя помощь.

Хватка пальцев на моём локте чуть ослабевает.

— Слушаю.

— Ты не мог бы прямо сейчас отсюда уйти? Ну, или лечь спать и притвориться, что ничего-ничего не слышал и не видел?

Устремлённый на меня пытливый взгляд чёрных глаз приобретает совершенно неописуемое выражение.

— Марго. Я подозревал, что ты меня когда-нибудь до удара доведёшь. Но не думал, что так скоро. Может, мне ещё покараулить снаружи, чтоб вам никто не помешал?

Меня заливает удушливой волной жара, когда понимаю, на что он намекает.

Размахиваюсь правой рукой, чтоб влепить гаду пощёчину. Он её, разумеется, перехватывает.

— Да как ты… вы… только посмел такое подумать!

— А что мне ещё думать? — цедит сквозь зубы Эйдан, жадно пожирая глазами моё лицо.

Моё оскорблённое чувство собственного достоинства требует мести, и прикидывает, куда бы ещё я могла врезать, учитывая, что ноги всё ещё свободны.

Тот самый бесёнок внутри, о существовании которого я раньше не подозревала, ликует и облизывается в предвкушении, потому что Эйдан тянет меня к себе, и наши тела оказываются слишком близко, а потрескивание молний между нами, кажется, скоро станет заметно в темноте.

Бедняга Том стоит рядом и растерянно смотрит то на меня, то на конюха.

Голодный взгляд Эйдана смещается на мои губы.

— Ревнивый идиот, — бурчу я.

— Ветреная сердцеедка, — немедленно отзывается Эйдан, перехватывая меня обеими руками за талию и рывком двигая к себе, уничтожая последние разделяющие нас дюймы.

Моё дурацкое сердечко на эти слова реагирует почему-то, как на комплимент.

Да-да-а? Ну-ка, с этого места поподробней! Это чьи это ещё сердца мы тут «поели»?

О несчастном Томе забыто окончательно. И я почему-то сильно подозреваю, что от первого поцелуя меня в этот момент спас только очередной скрип двери в конюшню.