Бархатные листопады

Глава 8

— Давай. Я подстрахую.

Уверенно киваю в ответ.

Ах, если бы такую же уверенность чувствовать внутри! Почему-то волнуюсь ужасно. Вроде бы ничего такого не собираюсь сделать… но почему-то не отпускает предчувствие, что это будет в крайней степени неприличный поступок для юной леди благородного воспитания.

Если бы меня сейчас увидела матушка, её бы точно удар хватил. Она в принципе моё увлечение лошадьми не одобряла.

Интересно, что бы она сказала на моё увлечение конюхами?

— О чём ты думаешь, Марго? Не отвлекайся, — ворчит Эйдан.

Вздрагиваю и отвожу глаза от его губ.

Сосредоточиться. Да.

— Я слегка упустила один момент, — заявляю, вздёрнув подбородок. — Я разве позволяла вам обращаться ко мне на «ты»?

В чёрных глазах вспыхивает что-то, похожее на восхищение.

— Марго! Вы — совершенно очаровательная маленькая строптивая лошадка.

Задыхаюсь от возмущения после очередной непростительной фамильярности… но ответ придумать не успеваю.

Эйдан подсаживает меня в седло сам… подтолкнув ладонью под те места, до которых приличная леди ни за что и никогда не позволит дотронуться, разве что собственному седлу.

Но вместо того, чтобы обрушить на голову этому нахалу весь свой праведный гнев… я люто краснею и замираю, проглотив язык. Тело становится послушным и мягким, как глина. И конечно же, мой конюх немедленно этим пользуется.

— Ногу в стремя… вот так, умница…

Хрипловатые нотки в его голосе царапают кожу, пускают волну мурашек по телу. Мужская рука уверенно берёт мой ботинок и вставляет в стремя — как будто я ребёнок, в первый раз севший в седло.

— В следующий раз советую вам надеть сапоги для верховой езды, — поучает противный конюх менторским тоном. Издевательски выделяя это «вам».

— Это не дамское седло, напоминаю. Вторую ножку вам придётся перекинуть на другую сторону. — Голос Эйдана вдруг теряет показное безразличие и что-то в его глубоких, проникновенных оттенках действует на меня, как шпоры на лошадь. — Проклятье… раздвигайте ноги, Марго!

Его слова летят в меня, как отравленная стрела. Навылет.

Смотрит на меня снизу вверх в упор — чёрным, жгучим, властным взглядом, и я падаю в него, словно в пропасть. Моё тело начинает жить какой-то своей жизнью, как будто отдельно от разума. Кровь всё быстрее и быстрее толчками разносится по телу. Сердце бешено колотится, шум в ушах.

Перекинуть ногу через лошадь в тяжёлой, объемной юбке, оказывается безумно трудной задачей. Да ещё когда за каждым твоим движением так пристально наблюдают. Словно тигр за добычей, едва не облизываясь. Но я как-то справляюсь.

Вцепляюсь в переднюю луку обеими руками.

Ощущения от нового способа сидеть на лошади… странные.

Стыдные.

Никогда не подозревала, что настолько по-другому может чувствоваться соприкосновение собственного тела с седлом. Тем более, что на мне под юбками — всего лишь плотные белые чулки и панталоны. Когда сидишь боком в дамском седле, множество слоёв нижних юбок обеспечивают защиту всех укромных уголков тела от подобного… испытания.

Кажется, только теперь начинаю понимать, что моё желание попробовать сидеть в седле по-мужски было намного, намного более дерзким и неприличным, чем казалось изначально. Широко раздвинутые ноги заставляют чувствовать себя… уязвимой. Но что-то ещё.

— Нравится?

Нервно сглатываю, и киваю.

Да. Да. Мне нравится.

— Хорошо. Ещё одна деталь. На будущее. Если вздумаете повторить этот опыт. Настоятельно советую надевать плотные мужские бриджи. Чтобы не натереть… какие-нибудь нежные места.

Горячая мужска ладонь ложится на икру моей почти обнажённой ноги. И медленно движется выше.

Вот оно — самое большое коварство мужского седла, к которому я не была готова. Юбки. Из-за того, что мне пришлось сесть, широко раздвинув ноги, они бесстыдно задрались почти до колена. Выставив напоказ нежное кружево на подъюбнике. И голую часть ноги между ботинком и коленом, всего лишь обтянутую белым шерстяным чулком.

Такая тонкая преграда между чужой — и моей кожей.

С моих приоткрытых губ срывается тихий выдох.

Мужская рука осторожно гладит мою ногу. Останавливается у самой границы кружева… к счастью, раньше, чем у меня остановилось бы сердце. Я не знаю, что бы со мной было, если бы Эйдан продолжил этот путь дальше, нырнув ко мне под юбку. Свалилась бы с лошади, наверняка.

И почему я уверена, что остановиться ему было ещё трудней, чем мне — ждать, что будет дальше?

О таком точно не рассказывали в моих книгах.

Как и том, насколько жгучий и голодный огонь вспыхивает во всём теле от подобных прикосновений. Особенно там — именно там, где с нежным телом соприкасается жёсткая кожа седла.

Я растерянно смотрю вниз. Эйдан делает вид, что ничего только что не произошло. И вообще, мне всё показалось.

Оставляет мою бедную ногу в покое и невозмутимо берёт лошадь под уздцы.

— Трогай! Только шагом. Медленно. В этот раз я прослежу.

Ведёт Арабеллу в поводу.

Да уж, на такой скорости я не каталась даже в три года.

Но, наверное, это и к лучшему.

Каждое движение лошади, каждый её шаг отдаётся во мне таким странным эхом, что тело начинает пульсировать и пылать. Толчок. Толчок. Толчок… Сознание обволакивает пьяная дымка. Я словно пьяна — этим осенним утром, запахом опавших листьев, шелестящих под копытами лошади….

Своей влюблённостью.

Этим мужчиной.

Пьяна.