Бархатные листопады

Глава 12

Эйдан нехотя выпускает меня из рук, и я делаю шаг в сторону, пряча глаза.

Растрёпанная и бледная Элли с заплаканными глазами бросается мимо меня и влетает в объятья Тома, который стискивает её, принимается что-то торопливо шептать на ухо и гладить по темноволосой голове.

— Мы с ней чуть не разминулись! Еле успела перехватить! — во всеуслышание заявляет Полли, с топотом вваливаясь следом за ней. — О, мистер Э-э-эйдан! — расплывается она в улыбке и поспешно принимается поправлять причёску. Я хмурюсь.

— Что тут за сумасшедший дом, мне кто-нибудь может объяснить? — с негодованием вопрошает мой конюх, как будто не барская дочка собственную конюшню почтила визитом, — не получив, между прочим, уважительной встречи! — а лично к нему на королевскую аудиенцию явились без приглашения какие-то голодранцы.

Скрестив руки на груди, я подхожу к нему и сердито начинаю объяснять:

— Моя служанка беременна!..

— Я не имею к этому никакого отношения! — высокомерно роняет Эйдан.

Вспыхнув, я начинаю злиться ещё сильнее.

— До глубины души счастлива это слышать! Потому что отец ребёнка стоит вон там. И мне надо каким-то образом помочь Тому и Элли бежать прямо сейчас, посреди ночи. Иначе они погибли.

Эйдан прекратил вести себя, как ревнивый пень, и бросил внимательный взгляд на мою служанку и её парня, который всё ещё никак не мог её успокоить. Элли заливалась слезами и тихо жаловалась ему в плечо.

— Не совсем понимаю, почему такие сложности. Они кого-то убили или что-то украли?

— Да нет же! — взвыла я от его непроницаемой тупости. — Они просто… просто полюбили друг друга, хотя не должны были! Иногда и этого достаточно, чтобы в глазах людей стать преступниками.

Мой голос оборвался. Эйдан смотрел на меня так, что мне стоило всех душевных сил взять себя в руки и продолжить.

— Ты просто не понимаешь. В нашем доме такого не прощают! Отец, быть может, ещё смотрел бы сквозь пальцы… но мама… она категорически запрещает моим служанкам какие-то шашни на рабочем месте! Для леди Исадоры Клейтон вопрос чести, чтобы её дочь окружали исключительно целомудренные и высокоморальные особы.

— Не могу сказать, чтоб я в этом её не поддерживал, — медленно, с расстановкой проговорил Эйдан. Пытливо глядя в моё лицо.

Ну как он не понимает? Не слышит то, что я хочу ему сказать? Что я на самом деле пытаюсь объяснить?

У меня уже голос дрожал, но я попыталась всё же договорить.

— Если моя мама узнает, что Элиза не только… вступила в добрачную связь под самым её носом, но ещё и понесла ребёнка… она сошлёт её в монастырь. Как заблудшую овцу, которая предала высокое доверие благородного семейства. А Том… когда что-то подобное случилось в нашем поместье в прошлый раз, несчастного сослали в солдаты. И говорят, что жандармы… били его палками.

Эйдан продолжал смотреть на меня так, будто хотел прочитать между строк в моих словах ещё что-то. Что я так и не произнесла в слух. Полли, Элиза и Том пялились на нас обоих во все глаза, притихнув, и не вмешивались в разговор.

— Ну а тебе-то что до этого, Марго? — спросил Эйдан, глядя на меня пристально, испытующе.

Я плотнее закуталась в шаль и проглотила комок в горле.

— Если я не имею права любить и выходить замуж по любви… то хочу, чтоб хотя бы кто-то был счастлив.

Опустила глаза и не стала ждать, с каким именно выражением встретят моё откровение чёрные глаза. Моя собственная правда сейчас кромсала и жгла моё сердце в пепел.

Два, три мгновения…

Эйдан прошёл мимо меня и положил руку на плечо Тому. Я смотрела в широкую спину своего конюха и слушала, как он уверенно и спокойно объясняет ему, какой именно дорогой лучше всего выбираться из Клеймора, чтоб держаться в стороне от крупных трактов.

— Ты хоть на лошади держаться сможешь, мальчик?

— Да, господин! — просиял Том. — Я деревенский, могу даже без седла!

— Без седла не стоит, твоя дама сейчас не в том положении. И то смотри, езжай осторожно. Так, теперь главный вопрос…

Эйдан прошёл мимо него к стойлам и окинул их задумчивым взглядом.

А мне вдруг как-то стало хорошо и спокойно на душе от его деловитого тона и уверенных движений. Как будто с плеч сняли тяжёлую ношу и забрали себе. Всё, что сможет, он решит и сделает. Найдёт самый верный способ решения проблемы.

В нашем поместье было две конюшни. В дальней, самой большой, держали рабочих лошадей и коней для выездов, которых запрягали в карету. Ими управлял целый штат младших конюхов, и туда я заходила редко, потому что не любила пристального внимания всех этих бездельников, которые сопровождали каждый мой визит восторженными взглядами влюблённых щенков. В этой, что была ближе к дому, содержали только самых ценных и дорогих породистых лошадей, исключительно для прогулок господ.

— Хм… Этот серый их слушаться не будет, упрямый, дьявол… эта малышка у нас до сих пор слегка прихрамывает… эта слишком медленная, да ещё с двойной ношей оторваться не выйдет, если по следу пустят жандармов… эх. Я, наверное, сошёл с ума. Но надеюсь, мне это когда-нибудь зачтётся.

Эйдан распахнул стойло, вывел белоснежную Арабеллу и стал быстро и не тратя лишних движений её седлать.

Не веря своим глазам, я подошла к нему.

— Ты… что же, ты её отдашь⁈ И тебе не жалко?..

В этот момент я была так поражена, что забыла, что это теперь, вообще-то, моя лошадь. Помнила только то, как он рассказывал, что вырастил эту красавицу с рождения, и как готовил к скачкам. И гордился её успехами, словно собственным ребёнком. И скоростью.

Бросив на меня страдальческий взгляд, Эйдан повёл Арабеллу к выходу.

— Если эта парочка влюблённых идиотов заберёт хозяйскую лошадь, им точно впаяют воровство у хозяев. Эта кобыла формально принадлежит лично тебе, Марго. Если ты не станешь заявлять о краже…

— Я не стану, — поспешно заверила я.

— … То с точки зрения закона так будет лучше.

— Но… это же твоя Леди Вьюга!

Он вздохнул. Глаза чуть подобрели. Моего лица коснулись горячие шершавые пальцы, огладили щёку.

— А это одна маленькая ревущая леди Неприятность, которая не сама шею норовит сломать, так вокруг неё вечно сплошные беды. Эй, малый! Иди-ка сюда на пару слов.

Пока меня облепила своими мокрыми объятиями Элли, грозясь непременно помолиться за моё здоровье и клянясь именем матери, что никогда-никогда не забудет мою доброту, Эйдан что-то тихо втолковывал Тому. Тот стоял по струнке. И кажется, чуть не готов был тоже в ноги упасть нашему конюху.

А я стояла, смотрела на его сосредоточенное лицо и тёмные очертания могучей фигуры, и глупо улыбалась сквозь слёзы.

Полли вдруг всплеснула руками.

— Ой, а что ж вы в дороге есть-то будете?

— Какое там есть, — отмахнулась Элли, вытирая лицо краешком передника. — Меня так мутит без конца, что кусок в горло не лезет. Мне главное поскорей уже отсюда. Не важно, куда. Лишь бы с моим миленьким.

Я надеюсь, Элли никогда не узнает, как отчаянно, как остро и горячо в этот момент я ей позавидовала.

— Вы готовы? — строго спросил Эйдан, подходя к нам. — Нельзя терять ни минуты. Мне кажется, я слышал стук лошадиных копыт в отдалении.

Элли вдруг побледнела.

— Мамочки… я ж сбережения свои не забрала! Жалование за полгода скопила… Под матрасом у меня…

Я в последний момент схватила её за локоть, когда она рванулась бежать.

— Куда, глупая⁈ Тебе нельзя в дом! Обратно не выпустят!

— Что же делать? — она чуть не плакала. — Как же мы доберёмся без гроша? Том недавно всё в деревню матушке отправил, они корову купили…

И тут меня осенило.

Я принялась поспешно выдирать из ушей серьги с хризолитом. Кольцо с пальца никак не хотело слезать, я больно содрала кожу. Чтобы расстегнуть дурацкую тугую застёжку от цепочки с кулоном на шее, потребовалась целая вечность. Пальцы дрожали, не слушались.

Эйдан смотрел на меня странным взглядом, но ничего не говорил. Вот и правильно, пусть лучше молчит! Наверное, считает меня сумасшедшей.

Поспешно сунув золото в руки опешившей Элли, я чуть не силой выпихнула её из конюшни. Там её перехватил бледный, но собранный Том. Мы помогли ей влезть в седло, и обняв покрепче свою драгоценную суженую, Том тронул лошадь.

Арабелла сорвалась с места стрелой, и вскоре её призрачно-белые очертания растаяли в вечерней тьме. Перемахнув через изгородь, лошадь должна была оказаться на узкой просёлочной дороге, которая уводила куда-то в сторону границы с соседним графством. В противоположном направлении от ближайшего большого тракта, на котором были хоть какие-то таверны и крупные города. Оставалось надеяться, что там искать подумают в последнюю очередь. Обе деревни, из которых были родом Элиза и Том, находились в нашем графстве, и на месте жандармов я бы в первую очередь проверяла, конечно же, именно там…

— Эй! Хватит дрожать. Всё хорошо будет, — Эйдан осторожно развернул меня к себе за плечи.

А мне вдруг в голову пришла ужасная мысль. Как я только могла об этом раньше не подумать⁈

Я вцепилась в рубашку у него на груди.

— А как же ты? Что будет с тобой, когда обнаружат пропажу лошади?

Эйдан тепло улыбнулся и склонился ко мне.

— А что мне будет? Скажу, спал и ничего не слышал, всё как ты просила. Наказать меня не посмеют. Я же не их слуга. Максимум — напишут лорду Честертону. Но я же тебе сказал — я бесценный сотрудник. Как-нибудь разберусь.

Он взял мои дрожащие руки в свои и крепко сжал, согревая.

— Детка, а теперь слушай внимательно. Ты прямо сейчас идёшь в свою комнату, раздеваешься и ложишься в постель. Грязные ботинки спрячь под кровать. Пусть твоя служанка тебе читает книгу. Когда мать заглянет — будем надеяться, она ещё этого не сделала — скажешь, голова болела и ты легла раньше. Вы уже три часа так сидите, и всё это время были вместе. Обеспечите алиби друг другу. Ничего не видели, ничего не слышали. Ясно?

— Я… ясно… — кивнула я поспешно, чувствуя, что меня трясёт и зуб на зуб не попадает.

— Вот и умница, — он поцеловал мои руки и согрел дыханием. — Иди уже скорей!

Но я по-прежнему оставалась на месте, не в силах сдвинуться с места.

— Э-э-э-э… — раздалось за моей спиной ошарашенное блеяние Полли. — А у вас двоих, что… это самое?..

Я резко выдернула руки из чужих ладоней и, сердито сверкая опухшими от слёз глазами, понеслась к выходу.

— Нет никаких «нас»! Между мной и мистером Эйданом ничего нет!.. и быть не может.

* * *

Всю обратную дорогу до дома Полли смотрела на меня, как священник на явление мифического зверя бормозавра, но любые попытки заговорить со мной я решительно затыкала.

Когда спустя час матушка осторожно приоткрыла дверь в мою комнату, я лежала с головой под одеялом, и уверенно изображала спящую. Полли усиленно мне подыгрывала, сидя на стуле у изголовья и старательно читая «книгу на сон грядущий».

Правда, перевирала каждое предложение, потому что всё ещё не могла отойти от глубокого шока.